Кейнс и его время.

Вкус к «хорошей жизни». Джон Мейнард Кейнс (1883 — 1946) вошедший в историю как «архитектор макроэкономики», был потомственным «кембриджцем», сыном Флоренс Ады Браун (1861 — 1958), одной из первых выпускниц женского Ньюшем-колледжа Кембриджского университета, и Джона Невилла Кейнса (1852 — 1949), ставшего профессором моральных наук в Кембридже как раз в год рождения старшего сына. Миссис Кейнс активно участвовала в городских благотворительных организациях и социальном реформаторстве. Невилл Кейнс был автором снискавшей большой успех книги «Предмет и метод политической экономии» (1891). Он установил чёткое различие между позитивной и нормативной экономической теорией и отстаивал абстрактно-дедуктивный метод от атак германской исторической школы, но с признанием необходимости учитывать исторические силы, препятствующие «чистому» действию экономических законов.

Мейнард[85] (именно так — по второму имени — называли его близкие) окончил самую престижную школу Великобритании (где возникло понятие «сноб») — Итонский колледж (1902), выказав незаурядные математические и лингвистические способности, а затем Королевский колледж Кембриджского университета (1906), где влияние друга его отца — А.Маршалла — определило выбор профессии экономиста. Глубокое увлечение математикой сохранилось; впоследствии Кейнс разработал оригинальный вариант теории вероятностей и защитил его как диссертацию (1908). Большое внимание на Кейнса-студента оказал трактат философа Джорджа Эдварда Мура (1873 — 1958) «Принципы этики» (1903), подвергший критике попытки универсального определения добродетели, включая утилитаризм Дж. Ст. Милля.

Эпоха (расцвет Британской империи) и рано обнаружившиеся умственные дарования (устойчивое первенство в учёбе с блестящими оценками и премиями) предрасполагали Мейнарда Кейнса к сугубо элитарному стилю мышления, к чувству собственного превосходства над окружающими. Но это было чувство иного рода, чем пуританская «избранность к спасению» с её скопидомством и уверенностью в том, что процветание — вознаграждение за мещанские добродетели (а стало быть, неудачники просто не достойны лучшего). Биографы Кейнса отмечают присущий ему смолоду «философский идеал хорошей жизни», включающейразнообразные удовольствия[86]. Не желая стеснять себя рамками чопорной «викторианской» морали, он сполна вкусил аромат самовыражения в кружках интеллектуалов, отождествлявших себя с «апостолами» нового более гармоничного общества и вдохновлявшихся (в соответствии с этикой Дж. Э. Мура) интуитивным постижением благих вещей как некоторых эстетических и интимных целостностей.

Математически отточенный интеллект позволил Кейнсу разбогатеть, играя на бирже; умение извлекать денежные выгоды из своих способностей дало волю вкусу к «хорошей жизни». После удачной женитьбы на Лидии Лопуховой (1892 — 1981), солистке знаменитого «Русского балета Дягилева», танцевавшей вместе с легендарным В. Нижинским, Кейнс приобрёл имение Тилтон и стал меценатом балета и театра. Он спонсировал создание женой собственной труппы из молодых английских балерин и танцовщиков и строительство кембриджского Театра искусств, открывшегося в том же году (1936), когда вышел главный труд Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег».

Но эстетизм Кейнса не принял форму снобизма. Либерал, категорически отвергавший учение Маркса ввиду невозможности «предпочесть невежественный пролетариат буржуазии и интеллигенции, которые, несмотря на все недостатки, задают жизненные стандарты», Кейнс не считал нормальным ограничение возможностей для «хорошей жизни» кругом меньшинства. Когда духовно опустошающее воздействие первой мировой войны, а затем известия о двух революциях в России подвели к выводу о неизбежности конца прежнего общественного порядка, заботой Кейнса стало обоснование «переустроенного либерализма». Либерализма, обязывающего интеллектуальную элиту к тревоге об угрозе всеобщего обнищания и к сосредоточенному поиску путей для перехода к новому «режиму, который будет иметь специальной целью контролирование и направление экономических сил в интересах социальной справедливости и устойчивости».

Путь к всемирной славе. Карьера Кейнса началась с государственной службы в Управлении по делам Индии (1906 — 1908); вскоре он перешёл на преподавательскую деятельность в Кембридже; Индии были посвящена его первая статья (1909) в «Экономическом журнале», пост редактора которого Кейнс занял в 1911 г. (и до 1945). Работой в Королевской комиссии по денежному обращению и финансам Индии и книгой на эту тему (1913) Кейнс создал себе высокую репутацию финансового эксперта и в канун Первой мировой войны был призван как консультант, а в 1915 г. приглашён на высокую должность в британском казначействе; в 1917 г. он возглавил отдел, занимавшийся финансовыми отношениями между странами-членами Антанты. В 1919 г. вместе с премьер-министром Д. Ллойд-Джорджем Кейнс возглавлял британскую делегацию на Парижской мирной конференции, решавшей судьбы послевоенной Европы.

Мировая война была порождена империалистическим соперничеством западных держав, вызовом кругосветному «пароходному» Pax Britannica со стороны накачавшего крутые индустриальные бицепсы германского «Второго Рейха». Она обрушила вместе с Германской империей и все остальные великие державы Восточной Европы — Австро-Венгерскую, Османскую и союзную западным империям-победительницам Российскую.

Война подвела черту и под крушением веры британских «властителей дум» XIX века (Дж. Кобден, Г. Спенсер) в то, что экономический либерализм повлечёт за собой эволюционный переход от авторитарного военного к мирному «промышленному» обществу, характеризуемому нонконформизмом и индивидуальной свободой в общественных отношениях по типу коммерческой сделки.

Политические лидеры Франции и Англии определяли условия послевоенного «Версальского» мира, исходя из принципа, что победитель жестоко (в том числе экономически) наказывает побеждённого, наложив на территориально урезанную и охваченную революционным кризисом Германию очевидно чрезмерное бремя репараций. Кейнс энергично выступил против такого подхода, ушёл в отставку с государственной службы и написал ставший бестселлером памфлет «Экономические последствия Версальского мира» (1919). Десятилетие 1920-х гг., ставшее в континентальной Европе эпохой гиперинфляций, путчей, коммунистических возгораний, установления личных диктатур и «частичной стабилизации капитализма»; в Англии — экономической стагнации; в США — «процветания» с последующим «великим крахом», для Кейнса стало временем литературной активности, подкреплявшей его уже сложившуюся международную известность теоретика и публициста. Почти ежегодно выходили его книги: «Трактат о вероятности» (1921), «Пересмотр Версальского мирного договора» (1922), «Трактат о денежной реформе» (1923), «Экономические последствия валютной политики м-ра Черчилля» (1925); «Конец laissez faire» (1926), «Беглый взгляд на Россию» (1928); «Трактат о деньгах» (2 тт., 1930).

Осуждение Версальского мира было протестом экономиста, обеспокоенного шаткостью оснований для хозяйственного прогресса Европы, против довлевших над ней великодержавных стереотипов военно-политического «равновесия». Но вслед за этим Кейнс признал и то, что экономические стереотипы «эгоистического капитализма» XIX в. исчерпали себя, ввергнув цивилизацию в хаотическое состояние. В очерке «Конец laissez faire» Кейнс подчеркнул наличие выпадающих из забот индивидуума функций обеспечения общественных благ и нереалистичность предположения, что «индивидуумы, действующие самостоятельно ради собственных выгод, произведут самый большой объём совокупного богатства». Кейнс объяснял длительное господство доктрины laissez faire «низким качеством предложений» её противников — националистического протекционизма и революционного социализма. Но в 1920-е гг. силы, стоящие за враждебными принципу laissez faire идеологиями, стиснули либеральный символ веры.

В британском парламенте место традиционного противовеса Консервативной партии протекционистов и националистов («джингоистов») заняла — благодаря давлению революционного движения — реформистская Лейбористская партия рабочего класса, оттеснившая Либеральную партию. Последней, по мнению Кейнса, не оставалось иного, как стать поставщиком идеологии Среднего пути для правительств консерваторов и лейбористов. Но эту идеологию ещё предстояло создать.

Отношение к «социалистическому эксперименту» в России. Кейнс с оптимизмом воспринял известия о свержении царизма и даже об Октябрьском перевороте в России. Но политика большевиков по развалу денежного обращения привела к заочному «обмену любезностями» между Кейнсом и Председателем Совнаркома В. Ульяновым-Лениным. Кроме того, рекомендации Кейнса (на основе опыта Британской Индии) по созданию «северного рубля», привязанного (в отношении 40:1) к фунту стерлингов, были реализованы после финансового соглашения между британским казначейством и антибольшевистским Верховным правительством Северной области, поддержанным Антантой. Кейнс, однако, порицал решения Версальского мира о блокаде Советской России, а на Генуэзской международной конференции 1922 г. даже вёл конфиденциальные беседы с её делегацией, возглавляемой наркомом иностранных дел Георгием Чичериным. Во время НЭПа Кейнс посетил СССР (где жили сестра и три брата его жены), приглашённый на 200-летний юбилей Российской Академии наук. Кейнс выступил с докладами об экономическом положении в Англии в Москве в Наркомате финансов (сентябрь 1925). Свои впечатления от поездки он изложил в «Беглом взгляде на Россию».

Несмотря на неприятие идеологии социализма и допущение о присутствии «звериного начала в русской натуре» и «еврейской тоже, когда обе они, как сейчас, соединены в непрерывном союзе», Кейнс не исключал шансов русского коммунизма на успехи (в том числе экономические) и влияние на Запад. Эти шансы Кейнс связывал с возможной моральной силой «новой религии», апеллирующей к старой подкупающей догме «возвеличивания обыкновенного человека» в условиях, когда «мы сомневаемся в способности бизнесменов привести нас к чему-то лучшему, чем наше нынешнее состояние». Кейнс характеризовал ленинизм как сплав миссионерской религии (нетерпимой к инакомыслящим) и экспериментальной экономической техники, и находил возможным видеть в Советской России «лабораторию жизни». Но уже после второй поездки в СССР — на излёте НЭПа (1928) — Кейнс пересмотрел своё мнение. Оценивая возникшую в ходе 1-й пятилетки систему централизованного планирования с полностью контролируемой государством собственностью, подавлением свободы и «блеянием пропаганды», он писал (1933): «Пусть Сталин послужит устрашающим примером для всех, кто стремится экспериментировать».

Советский эксперимент укрепил Кейнса в отрицательном отношении к революционному преодолению капиталистической системы, а «Великая депрессия» — в осознании себя её историческим «спасителем» в период жесточайшего кризиса и вызова со стороны «крайностей эпохи в области государственного управления» — фашизма и ленинизма. В поисках опоры для своего Среднего пути Кейнс на рубеже 1920 —1930-х гг. активизировался как общественный деятель и теоретик. Он стал ключевой фигурой в созданном британским правительством Экономическом Консультативном Совете (1930-1939), выпустил брошюру «Средства для процветания» (1933), разосланную ведущим английским и американским политикам. В этой брошюре была разъяснена выдвинутая Кейнсом и его учеником Ричардом Каном идея мультипликатора (от лат. multiplicio — умножать)и рекомендована активная политика государственного стимулирования инвестиций, чтобы справиться с самым разрушительным и наглядным проявлением глубочайшего экономического кризиса — многомиллионной безработицей. Теперь «лабораторию жизни» для всего мира Кейнс находил в США, где президент Ф. Д. Рузвельт со своей командой начал проводить «Новый Курс», убеждая деморализованных сограждан, что настало время дополнить индивидуальное преодоление «рубежей» коллективным.

«Откровение» для капиталистического реформаторства. Предложенная Кейнсом новая экономическая концепция подводила теоретический фундамент под многое из уже испробованного в практике «Нового Курса», но придала реформам Рузвельта второе дыхание. Это произошло после того, как «Общая теория занятости, процента и денег» встретила восторженный приём в цитадели американской образованности — Гарвардском университете, как раз в это праздновавшем 300-летие. Прибывший на торжества Рузвельт напомнил, что не следует забывать о тревожном положении дел в стране. Гарвард выдвинул в ответ новообращённых кейнсианцев, расставленных вскоре по финансово значимым госструктурам США Лочлином Карри (1902-1993), экономическим советником Рузвельта с 1939 г., обосновавшим вместе с профессором Олвином Хансеном (1887 — 1973)необходимость крупных бюджетных ассигнований на социальную помощь и общественные работы.

Как вспоминал Дж. К. Гэлбрейт, никогда среди молодых экономистов Гарварда не было такого воодушевления, как осенью 1936, когда «взахлёб говорили о Кейнсе». Получалось, что можно заботиться о спасении капитализма и прослыть новатором-радикалом, не тронув частную собственность, за исключением повышенного налогообложения, и предложив в целом консервативный способ решения острейших проблем. Правительство, ликвидировав избыток сбережений — недостаток покупательной способности — может, не смущаясь бюджетным дефицитом ввиду расходов на социальные программы, поддержать экономику так, чтобы она функционировала при полной или почти полной занятости, — именно в этом убедили президента и Временный национальный экономический комитет Хансен и Карри.

В это время — с началом развязанной германскими нацистами второй мировой войны — сам Кейнс в зените славы вернулся к сотрудничеству с британским казначейством и написал свой последний трактат («Как оплатить войну», 1940) с практическими рекомендациями по увеличению британских военных расходов без того, чтобы спровоцировать новую дестабилизацию национальной экономики. В 1942 г. Кейнс был назначен одним из директоров Банка Англии; тогда же получил титул лорда и барона Тилтона. В 1944 г. лорд Кейнс представлял Великобританию на международной конференции в Бреттон-Вудсе (США, штат Нью-Хэмпшир), предложив амбициозный план новой мировой валюты — «банкора». Хотя принят был не этот проект, а американский план золотодолларового эталона, идеи Кейнса о наднациональном валютно-финансовом регулировании были реализованы в созданных в 1946 г. Международном валютном фонде (МВФ) и Международном банке реконструкции и развития (Всемирном банке). Но их торжественное открытие стало закатным светом жизни великого экономиста. Через месяц после возвращения из США Кейнс умер в своём имении Тилтоне. Он на год пережил президента Рузвельта, рядом с которым часто будут ставить его имя в истории капиталистического реформаторства, и не дожил года до появления книги «Кейнсианская революция» (1947). Она была написана молодым экономистом Л. Клейном из американского Кембриджа (Технологический институт штата Массачусетс), ставшего наряду с Гарвардом ведущим в США центром кейнсианства.