Глава 18. Больше всего меня поражала в моих моло­дых сотрудниках готовность умереть за Гос­пода.

 

Больше всего меня поражала в моих моло­дых сотрудниках готовность умереть за Гос­пода.

Я частенько задумывался об этом и думаю, что это произошло потому, что наш Центр пре­вратился именно в то, о чем мы мечтали: в дом. Полный любви, подчиненный духовной дис­циплине, движущийся по направлению к общей цели, но свободный.

Есть отдохновение в такой атмосфере, кото­рое нельзя переоценить. Оно не завязывает нас в узлы и позволяет нам свободно смеяться.

Я рад этому и мне не кажется, что каждый Дом Господень должен быть мрачным и уны­лым местом.

В нашем Центре бывают потасовки на подуш­ках и мне приходится хмуриться, но никто особо не обращает на это внимания. Мне при­ходится напоминать о том, что свет должен быть выключен, и в ответ я слышу притворный храп. Я бы был обеспокоен таким отсутствием почтения, но работа наша столь напряженная, что даже молодые силы иссякают и нет жела­ния нарушать дисциплину.

Летом мы вывозили своих воспитанников на ферму в Хидден Вали, где у церкви Глэд Тайдингз было небольшое местечко для отдыха, чтобы они отдохнули и набрались сил. На этот раз с нами поехали Никки со своей женой, Лакки и многие другие. Однажды вечером Никки и его жена прогуливались перед сном. Лакки и его друзья решили разыграть их, вы­росших в городских условиях.

Ребята взяли свечи и пошли в лес. Вскоре они встретили Никки и Глорию.

— Что вы делаете? — спросил Никки.

— Ничего особенного, — ответил Лакки. — просто охотимся на медведей. Хочешь взгля­нуть на их следы?

Лакки опустился на землю и показал Никки коровий след. Никки внимательно пригля­делся к этому таинственному для него знаку. Он взял жену за руку и попросил свечу.

Вдруг Лакки остановился.

— Что это? — вдруг спросил он испуганным голосом и показал на освещенный лунным све­том предмет. В темноте предмет этот действи­тельно напоминал медведя. Я и сам бы испу­гался, если бы не знал, что это старый лунный колокол. Никки и его жена в страхе спрятались за дерево. Остальные ребята храбро начали бросать в "медведя" камни. Вдруг Никки и Гло­рия решительно вышли к ним.

— Фу! — громко сказал Никки. — У меня есть вера. Я верю в Господа. Я верю, что Он поможет нам убежать.

С этими словами они бросились назад, на ферму. Все дружно рассмеялись. Возвратив­шись на ферму, мы насилу отпоили перепу­ганных Никки и Глорию горячим шоколадом.

В нашем Центре не хватало повара, и, как мы ни старались, мы нигде не могли найти его. Кухня всегда является центром каждого дома, и настоящий повар всегда знает, как выставить вас из кухни, чтобы сделать свою работу. Но совсем по-другому было в нашем Центре. Как и все остальные в Центре, мы получали пищу, молясь об этом. Все подростки, живущие в Центре, принимали в этом активное участие. Каждый день мы молились о хлебе насущном и получали его. Это было хорошим уроком для подростков, только что обратившихся к Гос­поду. Нам присылали мясо, овощи, фрукты. Иногда мы получали деньги.

Но однажды, придя в столовую, ребята уви­дели пустые столы. Когда я пришел в Центр, он гудел как улей.

— Ваши молитвы не помогли на сей раз? — спросил меня один парень.

"Господи, — сказал я про себя, — преподай нам урок веры, который навсегда бы запом­нился всем присутствующим здесь". А вслух сказал:

— Давите проведем эксперимент. Нам нече­го есть?

Тот парень кивнул головой.

— В Библии сказано: "Хлеб наш насущный дай нам на сей день" Так? Так почему бы нам не пойти в часовню и не помолиться, чтобы Бог послал нам еду или деньги, на которые мы могли бы купить продукты?

— До завтрака? Я голоден, — сказал парень.

— Да, до завтрака. Сколько у нас здесь наро­ду? — Я осмотрелся. Было около 25 человек. Я подсчитал, что нам понадобится 30-35 долла­ров. Все согласились со мной. Мы пошли в ча­совню и начали молиться.

— Господи, — молился один из мальчиков, — позаботься о нас, чтобы у нас в течение лета была пища.

Мне показалось, что это слишком долгий срок, но я тут же подумал, что мы сможем уделять больше внимания другим видам мо­литвы, если отпадет необходимость постоян­но заботиться о еде.

Частенько мы молимся в нашем Центре очень громко. Молясь вслух мы получаем иногда удивительную свободу в Духе, но это иногда пугает людей, кто слышит такую молитву впер­вые.

Мы не слышали, когда в часовню вошла женщина и увидела всех нас молящихся на ко­ленях и благодарящих за пищу и просящих о ней. Я уверен, что она пожалела о том, что во­шла.

— Извините, — тихо сказала она.

— Извините, — повторила погромче. Я первый заметил ее и подошел к ней. Остальные продолжали молиться. Женщина не спешила сообщить о цели своего прихода. Она расспрашивала меня о жизни в Центре. И по мере того, как она узнавала о том, что мы делаем, она становилась все более оживлен­ной. В конце нашей беседы я рассказал ей о том, что произошло утром.

— Когда вы начали молиться? — спросила она.

— Около часа назад.

— Необыкновенно! Я очень мало знаю о ва­шей работе, но час назад я почувствовала, что должна опорожнить свою копилку и придти к вам. Теперь я знаю, почему это произошло.

Она отдала мне деньги — 32 доллара. Это была необходимая нам сумма.

Молитва того мальчика тоже не осталась без ответа. В течение всего лета мы не испыты­вали недостатка в пище.

Сложнее было доставать деньги на ведение хозяйства во всем Центре. Мы оплачивали сче­та за электричество, перевозки, платили нало­ги и т.д. Мы также покупали одежду для наших воспитанников. Каждую неделю мы расходова­ли более 1000 долларов. Наш счет в банке был невелик.

Откуда же мы брали эти 1000 долларов? Большая часть этой суммы зарабатывалась трудом самих подростков — они сидят с ма­лышами, стригут газоны, моют машины... Нам присылали деньги со всех сторон. Иногда бук­вально центы — но каждая сумма с молитвой и

благодарностью принималась. Верующие юно­ши и девушки старались помочь своим сверст­никам, чем могли. Нам помогали некоторые церкви. Например, однажды в Центр приехала женщина из Флориды, которая знала о нашей работе только понаслышке, и только тогда, когда она своими глазами увидела жизнь под­ростков в Нью-Йорке, она поняла, как тяжело им приходиться. Вернувшись домой, она рас­сказала о том, что увидела и услышала, всей общине.

— Нам здесь хорошо, а там бедные дети нуж­даются в духовной и материальной поддерж­ке. Я предлагаю взять на себя заботу о Центре и его воспитанниках.

И все же мы постоянно ощущали нехватку денег; никакие пожертвования не могли от­срочить кризис. Через две недели наступал срок выплаты второго вклада в 15 тысяч дол­ларов. Честно говоря, я старался не думать о приближении срока уплаты, который надви­гался с неумолимой быстротой. И вот насту­пило 28 августа 1961 года.