Студопедия — Это не учебная тревога 7 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Это не учебная тревога 7 страница






— Да что ты.

— Я не хочу тебя обидеть, — добавил Райс. — Просто говорю, что, может быть, поэтому ты кого-то увидела. Ну, типа это… стресс. Чувство вины.

— Но я не чувствую вины из-за того мужчины. — Это ложь, но я приправляю ее правдой: — Я завидую ему.

— Он превратился, Слоун. Он сейчас там.

— Я знаю.

Райс похудел, — замечаю я. Его скулы обострились, стали резче, а у него и так были заостренные черты лица. Мы чахнем и тощаем.

— Ты и правда думаешь, что у нас ничего не осталось? — спрашивает он.

— Я думаю, что у меня ничего не осталось. Обо всех я так не думаю.

— И что же у них сейчас есть такого, чего нет у тебя?

Я сжимаю губы. Не хочу об этом больше говорить. Не хочу говорить о том, что у всех что-то осталось, хотя они этого и лишились, что то, что они имели, делает их гораздо сильнее, помогает жить дальше.

— Чувство вины, — повторяет Райс.

— Я видела не того мужчину. Это был… — Заткнись, Слоун. Заткнись.

— И кто это, по-твоему, был? — Райс произносит это так тихо, как будто мы в церкви. В его глазах горит решимость. Я знаю, он будет давить на меня, пока не получит ответ, поэтому я говорю:

— Мой отец. Я решила… что это он.

— Я думал, он мертв.

— Надеюсь на это. — Я сглатываю. — И желаю этого.

У Райса, видимо, пропадает дар речи. Какое приятное чувство. Он не понимает. Не понимает, как я могу сидеть здесь и говорить такие вещи, а главное — говорить их на полном серьезе. Да и куда ему понять? Его жизнь дома вероятно была…

… не такой, как моя. Уверена, она была идеальной. Уверена, что даже худшие ее мгновения были лучше моих.

Прежде чем он успевает что-то сказать, в класс вваливается запыхавшийся Кэри.

— Я вас повсюду ищу, — говорит он. — Хотел поскорее разобраться с этим. То, что я сболтнул вам вчера…

— Мы никому ничего не расскажем, — прерываю я его.

— Ладно, — расслабляется он. — Хорошо.

Я перелистываю органайзер Бакстера и закрываю. Открываю первую страницу.

Ник Бакстер.

Домашний и мобильный телефоны. Адрес. Ник Бакстер.

Ник.

— Ох, — вырывается у меня.

— Что? — спрашивает Райс.

Мир разбивается на миллион осколков и мгновенно собирается вновь, но не так, как надо. Картина искажена. Перевернута. Кошмарна. Я медленно поднимаюсь и, влекомая инстинктом, обхожу стол Бакстера. Мой мозг то ли отключился, то ли работает так, как не работал никогда раньше. Я иду в заднюю часть класса, к кладовке. Открываю дверь в нее, и всё застывает. Абсолютно всё. Я не слышу Райса и Кэри и боюсь, что они или исчезли, или вовсе не были здесь. Я думаю о том, что мысленно сотворила этот момент, что этот мужчина стал существовать благодаря одному моему желанию.

Мистер Бакстер.

Он спит, свернувшись на полу. Это даже не тень того человека, которым он раньше был. В нем не осталось ничего от нашего учителя. Крепкий, грузный мужчина, когда-то возвышавшийся над притихшими нами, теперь, кажется, скукожился и измельчал. Его щеки впали, а лицо столь бледное, что если бы он не дышал, его можно было бы принять за мертвого. На нем костюм. Рубашка, разорванная и заляпанная кровью и грязью. Он жив. Видеть кого-то кроме нас в этой школе — живым — страшно. Я боюсь. Боюсь этого потрепанного мужчину.

— Хватай пистолет, Слоун, — велит Райс.

Я в таком шоке, что не понимаю, о чем он говорит.

— Пистолет! Возьми его!

Только тогда я замечаю лежащий на коленях Бакстера пистолет. Его дуло направлено на меня, и мое сердце пускается вскачь. Я медленно к нему тянусь. Когда пальцы находятся почти у паха учителя литературы, у меня подводит живот. Ресницы мистера Бакстера подрагивают. Я поспешно отстраняюсь с пистолетом в руке. Стоящий позади меня Райс тут же выхватывает его у меня, и я запоздало осознаю, что могла им воспользоваться.

— Вот же херня какая, — ругается Райс.

Меня так и подмывает сказать: я же говорила! Я же говорила вам, что здесь кто-то есть. Затем мой мозг зависает. Здесь кто-то есть. Кто-то пробрался сюда.

Райс с Кэри таращатся на то, что осталось от когда-то знакомого нам человека — человека, находящегося в этой школе с нами, взрослого, — и не знают, что делать.

Кэри поворачивается к нам:

— Как он сюда попал?

Не дожидаясь нашего ответа, он стремительно подходит к просыпающемуся мистеру Бакстеру и пинает его по ногам.

— Кэри… — не успевает остановить его Райс.

Бакстер стонет. Кэри снова пихает его ногой, и я отхожу назад — не хочу в этом участвовать. Хочу быть как можно дальше от этого.

— Слоун, вернись, — говорит Райс.

Пистолет. У Райса есть пистолет. У нас есть пистолет. Нет, у мистера Бакстера есть пистолет. Это пистолет мистера Бакстера. Это классная комната мистера Бакстера. Это школа мистера Бакстера? У него больше прав на нее, чем у нас, потому что он здесь работает? То есть, работал? Мои мысли лихорадочно скачут, и я не могу их остановить, потому что мозг не понимает уже, что имеет значение, что важно, а что — нет. Самое важное сейчас то, что Бакстер жив. Он в этой школе и он жив.

— Бакстер, — зовет Кэри и поправляется: — Мистер Бакстер…

Бакстер проснулся и смотрит на нас пустым взглядом. В его глазах мелькает узнавание. Он открывает рот, чтобы заговорить, но Кэри его опережает:

— Как вы сюда вошли? Вы должны сказать нам, как сюда попали.

— Вы нашли меня, — отзывается Бакстер. Слова с таким сипом выходят из его рта, что мне самой хочется пить. — Я всё думал: когда же вы меня найдете?

— Мистер Бакстер, как вы сюда попали?

— Пистолет. Где мой пистолет? Кто из вас его взял?

Райс прячет пистолет у себя за спиной. Кэри садится на корточки прямо перед Бакстером и берет его лицо в ладони:

— Послушайте меня. Как. Вы. Сюда. Попали?

Бакстер долго смотрит Кэри в глаза.

— Я не знаю, — отвечает он, и его тело никнет.

Кэри отступает, и мужчина распластывается на полу. Класс наполняет его хриплое дыхание.

 

 

Глава 5

 

 

Бакстер слаб.

Пока мы тут обустраивались поудобней, он спасался и голодал, искал убежище в самых незаметных местах, какие ему только удавалось найти. Выживал, — с горечью говорит он. Мы даем ему еду. Он ест консервированные персики, и его рвет. Он выпивает бутылку воды, и его снова рвет. Мы находим в медкабинете антациды[2], и после их приема он удерживает в желудке хоть немного еды и воды. Бакстер говорит, что уже еле держался на ногах, когда добрался до школы. У него тусклые, мутные глаза и рассеянное сознание, из-за чего он не может сказать ничего внятного и полезного. Каждый раз как он заговаривает, я чувствую печаль. Невозможно поверить, что когда-то он стоял перед всем классом и учил нас.

Этот мужчина — мистер Бакстер, и в то же время это уже не он.

— Ваши баррикады невероятны. — Он смотрит на нас, и в его глазах отражается что-то, похожее на гордость. — Прекрасное доказательство… подростковой находчивости и изобретательности. Посмотрите — мы в безопасности!

— Мы не в безопасности, — возражает Кэри и в сотый раз пытается переключить внимание Бакстера в нужное нам направление: — Если вы сюда вошли, то и те существа тоже смогут.

— Я знаю, мистер Чен. Знаю.

— Значит, вы понимаете, что это вопрос жизни и смерти. Мы должны знать, как вы сюда попали.

Бакстер на несколько секунд закрывает глаза. Затем открывает их.

— Я не помню.

— Но вы помните, как тут жили, — замечает Райс. — Не помните, как сюда попали, но помните, как здесь находились.

— Помню урывками, — уточняет Бакстер и вдруг восклицает: — Прайс! Я помню, что видел миссис Прайс.

После его слов все переводят взгляды на меня, и мне становится нехорошо при воспоминании о ладони Бакстера на моем лице. Я хочу спросить его, зачем он меня трогал, но понимаю, что на самом деле не хочу знать ответа.

— Но всё мое пребывание здесь… слилось в один день. — Бакстер облизывает губы. Они жутко сухие и потрескавшиеся. — Все дни похожи один на другой.

— Вы могли бы показаться нам, — говорит Райс. — У вас был пистолет.

— Вас много, и я не знал, что у вас на уме. Как давно вы здесь… на что способны…

— Мы не инфицированы, — влезает в разговор Харрисон. — Мы бы не сделали вам ничего плохого.

Мистер Бакстер смотрит на него с безграничным изумлением, а потом смеется. Его смех неприятен, он какой-то неправильный и вызывает у меня дрожь.

— Вода еще есть? — спрашивает он. — В баке есть еще вода?

Трейс кивает и спрашивает:

— Вы знаете, насколько он был полон, когда всё это началось?

Бакстер отрицательно качает головой.

— Мистер Бакстер. — Грейс несколько нервозно шагает к нему. — Как там сейчас? Намного хуже или хоть немножечко лучше?

— Иногда кажется… что там безопаснее, чем есть на самом деле, — отвечает учитель. — Они теперь выжидают. Не найдя ничего живого, затаиваются. Поэтому на улицах так тихо. Тихо, но небезопасно.

Я бросаю взгляд на Райса.

Тихо.

— Чем они питаются? — спрашиваю я. — Когда не находят людей.

— Я видел, как они ели животных. Они едят всё… живое.

— Вы реально не помните, как сюда забрались? — возвращается к насущному вопросу Кэри.

— Кэри, — не выдерживает Грейс, — дай ему минуту…

— Грейс, через минуту нас могут разорвать на части.

— Пистолет, — говорит Бакстер. — Он пригодится, если что-нибудь случится. Где он?

— Знаете что? Мистеру Бакстеру действительно стоит минуту передохнуть, — внезапно заявляет Кэри. — Мы можем поговорить об этом позже. Райс, Слоун, я хочу обыскать первый этаж. Я не представляю себе, чтобы он забрался по стене наверх и проник к нам через крышу. Я же прав, мистер Би?

— И я себе этого не представляю, — эхом вторит ему Бакстер.

— Так что мы обыщем первый этаж, найдем проход, через который он мог к нам попасть и забаррикадируем его. — Кэри поворачивается к остальным. Трейс и Грейс презрительно глядят на него. Указания для них должны быть такими, чтобы они не могли с ними поспорить. Должны быть простыми. — Убедитесь, что у мистера Бакстера есть всё, в чем он нуждается. Мистер Бакстер, а вы пока постарайтесь вспомнить, как же сюда вошли.

— Невероятно, — изумляется Бакстер, когда мы направляемся на выход из зала. — Вот бы вы проявляли такую инициативу на моих занятиях, мистер Чен.

— Я смотрю, с каждой секундой вам становится всё лучше и лучше, сэр, — не оборачиваясь, отвечает Кэри.

Мы выходим в коридор, и Кэри беззвучно, одними губами, говорит: «библиотека». Мы с Райсом идем в одну сторону, Кэри — в другую. Не понимаю, почему мы не могли пойти все вместе. Кэри добирается до библиотеки раньше нас и проверяет ее на наличие возможного прохода, через который в школу мог проникнуть мистер Бакстер. Мы ждем, пока он не закончит поиски.

— Здесь чисто, — расстраивается он. — Райс, ты спрятал ствол?

— Да. Он… — Райс резко обрывает себя. — Он в безопасном месте. Я покажу тебе потом, где.

Кэри бросает взгляд на Райса, а затем на меня, но не задает никаких вопросов.

— Я не доверяю ему, — говорит он.

— Кэри, тебе не нравится он, — замечаю я. — Никогда не нравился. А ему никогда не нравился ты.

— Точно. Но это тут совершенно не при чем. Это черте что такое. Нам нужно как-то выяснить, с какого времени он тут находится. Его же не было тут, когда мы сюда пришли?

— Не было, — отвечаю я. — Но, думаю, он пробрался сюда как раз перед нашим с Райсом выходом на улицу… И я говорю не о днях. Он сюда вошел за минуты, за полчаса или час до того, как мы вышли.

— Почему ты так думаешь?

— Мужчина снаружи. — Я мельком гляжу на Райса. — Он постоянно звал какого-то Ника, а мистера Бакстера зовут Ник.

Мы некоторое время молчим, потом заговаривает Райс:

— Значит, если он пришел к школе с этим мужчиной, то оставил его на улице умирать. Должно быть, между ними что-то произошло.

— Но тот мужчина был без сознания, когда мы его нашли, — говорю я. — Мы думали, что он мертв. Может быть, мистер Бакстер тоже так решил и ушел без него.

— Или, может быть, мистер Бакстер сам его отрубил, — предполагает Кэри.

Я качаю головой:

— Он бы этого не сделал.

— Почему? Он же ни словом не упомянул о том мужчине. Если он ни в чем не виноват, то почему сразу не рассказал нам о нем?

— Он не том состоянии, чтобы хоть о чем-то нам рассказать. Он не в себе. Еще не отошел от шока.

— Разве? — спрашивает Райс.

— Погодите. — Что-то я ничего не понимаю. — Вы думаете, он притворяется?

— А ты и правда считаешь, что он не помнит, как пробрался в школу? — Райс смотрит на меня так, словно не может поверить в то, что за час, проведенный с мистером Бакстером, я не пришла к тем же выводам, к которым пришли они сами. — Как можно такое забыть?

Я скрещиваю руки на груди.

— Зачем ему это?

— Да кто знает, зачем кто-либо что-либо делает сейчас? — Кэри смотрит за наши с Райсом спины, на дверь, и мы оборачиваемся. Там никого нет, но Кэри все равно понижает голос: — Если у него был плохой опыт общения с другими выжившими, то теперь он осторожничает и старается обезопасить себя. Он должен для начала убедиться, что мы ему доверяем.

— Верно. И нам придется любой ценой держать его тут, в надежде, что он доверится нам и покажет, каким путем пришел, потому что сами мы этот путь найти не сможем, — поддерживает его Райс. — Когда он поймет, что ему ничего не грозит, то расскажет нам обо всём или… так и оставит это при себе.

— Он решил, что может просто прийти и всё тут контролировать, — недовольно бормочет Кэри.

— Мы тут сколько… минут десять? А уже готовы обвинять его в самых дурных намерениях, — говорю я. — Это наш учитель литературы. Тот, кого мы знаем.

— Мы все друг друга знаем и друг другу не доверяем, — отзывается Кэри. — Вы с Райсом единственные, кому я тут доверяю. Остальные для меня — мертвый груз.

— Но может быть… — Я отчаянно пытаюсь найти более человечное объяснение поведению Бакстера. — Может быть, мистер Бакстер собирался прийти в школу вместе с тем мужчиной, но они разлучились, или он действительно решил, что тот мужчина умер. Может быть, у него психологическая травма, из-за которой он не помнит, как сюда попал. Почему вы считаете, что это невозможно?

Райс с Кэри молча смотрят на меня, и я вижу, что они мной разочарованы. Не знаю, почему я не верю в то, во что верят они. Не знаю, почему защищаю Бакстера. Я вспоминаю прикосновение его ладони к моему лицу. Может, мне следует рассказать парням об этом? Но это будет так неприятно. И лишь усугубит ситуацию.

— Ладно, проехали, — наконец говорит Кэри. — Всё это уже неважно. Единственное, что сейчас важно — как он сюда вошел.

 

 

Глава 6

 

 

Прохода мы не находим.

Мы всю школу обшариваем — коридоры, классы, комнату сторожа. Спускаемся в подвал — там так темно, что раковины и полки у дальней стены в слабом свете фонарика наводят страх своими жуткими, искаженными тенями. А может Бакстер быть чем-то вроде групповой галлюцинации? — приходит мне вдруг в голову мысль. Я знаю, что это не так. А еще я знаю, что баррикады стоят нетронутыми и он никоим образом не мог пройти через них. Тогда как же он вошел? Я проверяю кладовку, в которой мы его нашли, будто в ней может быть тайный проход. Конечно же, его нет.

В этом здании мы больше не будем чувствовать себя в безопасности.

Кэри возвращается в зал, заламывая руки и пытаясь придумать, как бы получше преподнести плохую новость. Райс уходит, и я вижу, как тяжело он переживает происходящее. Мы уже выжили однажды на улице, а потом, несмотря на все мои усилия умереть, выжили еще раз. Вернулись в школу, считая, что тут мы в безопасности, но не тут-то и было. Опять мы в подвешенном состоянии. А он очень не хочет умирать.

Я выхожу за ним и нахожу его в спортзале с открытой пачкой сигарет. Он подносит к торчащей изо рта сигарете зажигалку. Язычок пламени на короткое мгновение освещает лицо Райса, а затем его лениво обволакивает дымок. Райс засовывает помятую пачку в карман. Он ничего мне не говорит, но знает, что я здесь. Я тоже ничего ему не говорю — просто наблюдаю за тем, как он умело затягивается. Потом сокращаю расстояние между нами. Райс выдыхает дым в сторону, чтобы мне не было неприятно, и я любуюсь им, потрясенная тем, какой он привлекательный и как естественно смотрится курящим. Впрочем, как и всегда.

— Мне только что вспомнилось, как ты курил у школы, — признаюсь я.

— Да, любил я это дело. — Он сбрасывает пепел с сигареты. — Что тебе надо, Слоун?

Я устремляю взгляд на зрительские места. Раньше при одной мысли о том, чтобы я играла в какой-нибудь команде и на меня оттуда глазели, я вся покрывалась красными пятнами.

— Если Бакстер проник сюда два дня назад, то проход, где бы он ни находился, был открыт с того самого времени, как мы сюда пришли. Однако ни один инфицированный сюда не забрался.

— Ты пытаешься меня утешить?

— Куда ты спрятал пистолет?

— Я тебе этого не скажу.

— Обещаю, что не снесу себе череп.

— С чего бы мне тебе верить? Ты чуть не отдала себя на растерзание куче превращенных. Всадить себе пулю промеж глаз кажется мне меньшей жестью. Так почему же ты этого не сделаешь? Это сделать гораздо легче.

— И что вы тогда будете делать с моим телом? — спрашиваю я.

Райс, скривившись, отходит от меня. Видимо, я пересекла какую-то невидимую черту.

— Что? Тебе можно прямо говорить, а мне — нет? — Я несколько секунд размышляю, уставившись в потолок. — Оставить разлагаться его здесь нельзя. Это будет небезопасно. Выносить его на улицу еще опаснее.

— Должно быть, ты в восторге от того, что тут есть потайной проход, — неприязненно отзывается Райс. — Что однажды мы проснемся, окруженные инфицированными.

— Ты так незамысловато мыслишь.

— Ой ну прости, что неправильно тебя понял. — Он поднимает руку. — Забираю свои слова обратно. Ты не в восторге от того, что однажды мы проснемся, окруженные инфицированными.

— Я не в восторге.

Райс выбрасывает сигарету и тушит ее ногой.

— Но это был не твой отец.

— Не он.

— Знаешь, если бы я подумал, что это мой отец, даже на долю секунды — хоть и прекрасно понимал бы, что это невозможно… — Замолчав, он передергивает плечами. — Пофиг. Неважно.

Он снова вытаскивает пачку сигарет и протягивает мне. Я мотаю головой. Райс пожимает плечами, но взгляда не отводит. Он смотрит мне прямо в глаза, пока я не начинаю чувствовать себя неловко и не решаю уйти первой, чтобы выиграть нашу молчаливую дуэль. Что я и делаю.

 

 

* * *

 

 

Сидящий во главе стола Бакстер задремывает, и Трейс с Райсом помогают ему устроиться на мате, чтобы он мог немного поспать. Мы тихо ходим вокруг него. Даже не говорим. Он уже мешает нам, и Харрисон единственный, кто рад его присутствию. Он должен бы быть подавлен тем, что в школе имеется неизвестный нам проход, но вместо этого счастлив. И объяснение этому найти легче простого, потому что сам Харрисон прост настолько, что дальше некуда. Вот что он думает: Бакстер вскоре оправится, всё вспомнит и позаботится о нас.

Я смотрю на спящего учителя. Застонав, тот резко просыпается.

— Радио, — тихо говорит он.

— Вы слышали сообщение? — спрашивает Трейс.

— Только раз. Оно изменилось? Хотя вряд ли.

Трейс пересекает комнату и включает радио. Несколько минут слышны только помехи, затем сквозь них пробивается женский голос, громкий и чистый:

— … не учебная тревога

Бакстер закрывает глаза ладонью. Трейс выключает радио.

Когда время подходит к обеду, мы помогаем Бакстеру подняться. Снова сев во главе стола — на место Кэри — он наблюдает за Харрисоном и Грейс, несущими еду на двух подносах.

— Значит, вы объединились и сами добрались сюда, — говорит Бакстер, как только мы усаживаемся за столом рядом с ним. Ненавижу это ощущение. Это наше место, а во главе стола сидит он. На лучшем кресле — том, что мы притащили из кабинета Лавалли. — Вы выжили.

— Не все, — отзывается Трейс. — Наши родители. Мы потеряли их.

— Мне жаль это слышать. Как?

— Простите?

— Как они умерли?

Кэри тянется за пакетом с чипсами, когда Бакстер задает этот вопрос. Его рука на миг застывает, затем он хватает и лихорадочно разрывает пакет. Что не ускользает от внимания учителя.

— Это случилось… — начинает Трейс.

Я уверена, что он сейчас обвинит Кэри в чем-то невероятно ужасном, а это самое худшее, что он может сейчас сделать. Я напрягаюсь, внутренне готовая к этому, но он так и не заканчивает предложение. Подняв взгляд, я вижу, что Грейс накрыла его ладонь своею. Она заставила его замолчать.

— Их было больше, чем нас, — произносит она. — Вот и всё.

— Да. Такое бывает. — Бакстер берет рисовые хлебцы и так смотрит на них, словно не может поверить в то, что они настоящие. — А вы пытались добраться до общественного центра?

— Да, — отвечает Харрисон. — И едва выбрались из него.

— Мы думали, там безопасно, — объясняет Трейс. — Наверное, так думали все. Это было первое место, куда мы направились. И первое, которое потеряли. Если бы мы только предполагали, что там будет, то даже бы и не пытались туда пробиться.

— Мы совершили ту же ошибку, — говорит Бакстер.

— Мы? — спрашиваю я.

Он на мгновение закрывает глаза. Потом открывает их.

— Знаете, мы можем оставаться здесь так долго, сколько захотим. Даже если вода в баке закончится, тут есть еще бутилированная. Мы можем оставаться здесь, пока не придет помощь. Вот что мы можем сделать. И что должны сделать. Пока… не придет помощь.

— Или пока инфицированные не найдут проход, через который в школу забрались вы, — замечает Кэри.

— Не найдут.

— То есть, вы помните, где он?

Бакстер качает головой:

— Я лишь знаю, что там, где мы находимся, и то, что мы имеем, лучше того, что есть снаружи. И мы должны оставаться тут насколько возможно дольше.

Все согласны с ним, а я — нет. Аппетит пропал. Я никак не могу избавиться от какого-то неприятного ощущения.

— Схожу в туалет, — поднимаюсь я.

— О, — встает Грейс, — мне тоже туда нужно.

В туалете она стоит у меня над душой, пока я ополаскиваю лицо и шею холодной водой. Я пытаюсь уговорить ее вернуться в зал, но она отказывается.

— Тебе плохо?

— Нормально. Голова болит. Спазмы или не знаю что там.

Она ничего не говорит, отчего я чувствую неловкость. Она точно хочет мне что-то сказать. Я утыкаюсь лбом в зеркало. Холодно. Приятно.

— Может, тебе что-нибудь принести?

— Не надо. Я просто не хочу пока возвращаться. Меня Бакстер пугает.

— Когда Кэри и Райс ввели его в зал, Трейс подумал, что это твой отец.

— А ты?

— Я — нет. Мне так не по себе, Слоун. — Сначала мне кажется, что она говорит о том, что теперь с нами Бакстер, но она о другом: — Что, если они придут в школу? Что, если… если в следующий раз это будут мама и папа? Что, если они к нам придут?

— Грейс, вероятность этого…

— Равносильна той, что после всего этого времени сюда пришел мистер Бакстер.

Мне нечего на это ответить. Глаза Грейс наполняются слезами.

— Боже, когда же мне станет легче?

— Наверное, никогда. — Я смотрю на свое отражение. — Думаю, нам всегда будет так же больно.

Грейс отрывает бумажное полотенце и вытирает глаза.

— Я просто устала быть такой рохлей. Я по десять раз в день прихожу сюда плакать. — Она слабо смеется. — Как бы мне хотелось быть такой, как ты. Сильной.

Я перевожу взгляд со своего отражения на нее.

— Что?

— Ты отлично держишься. Я смотрю на тебя и вижу, как спокойно ты всё воспринимаешь. И ты вышла на улицу так, словно это ничего тебе не стоило. А вокруг меня все ходят на цыпочках. Никто, кроме тебя, не заставил меня посмотреть на Кэри по-другому… никто, кроме тебя, не заставил почувствовать к нему жалость. Ты словно видишь всё в истинном свете и не боишься об этом говорить.

— Ты слишком высокого мнения обо мне.

— Я хочу быть похожей в этом на тебя.

— Ты замечательная такая, какая есть, — отвечаю я. Не могу поверить в то, что она считает меня сильной, что она думает, что это моя сила. — Я всегда хотела быть похожей на тебя. И всё еще хочу.

— Я думала, что ты ненавидишь меня, — хмурится Грейс.

— Что?

— Десятый класс. — Она выкидывает смятое бумажное полотенце в урну. — Ты ночевала у нас. Мне казалось, что мы прекрасно провели время, но ты вдруг перестала со мной общаться. Я позвонила тебе, и твоя сестра сказала, что ты больше не желаешь со мной разговаривать. А я никак не могла понять, что же сделала такого плохого.

Туалетная комната медленно кружится у меня перед глазами. Я хочу ухватиться за что-нибудь, чтобы остановить ее вращение, но тело оцепенело.

— Я не знала, что ты мне звонила.

— Как это?

— Не знала. Клянусь, я не знала, что Лили так поступила.

Грейс внимательно смотрит на меня.

— А где она сейчас?

— Убежала из дома. Полгода назад, — отвечаю я. На лице Грейс отражается жалость, и я передергиваю плечами. — Уверена, с ней сейчас всё хорошо.

— Мне так жаль, Слоун. Я даже представить не могу, как бы чувствовала себя без Трейса. Вы с сестрой были так же близки, как и мы.

— Да. Были. — Я тяну прядь своих волос. Мне хочется выдрать ее. Хочется залезть на крышу и сброситься. Хочется биться головой о зеркало, пока оно не разлетится на осколки. — В прошедшем времени.

Грейс с восхищением смотрит на меня, как будто я лучше, чем есть на самом деле, как будто в эту самую секунду я не представляю себе тысячу способов покончить с собой, пытаясь вспомнить, почему же не должна этого делать.

— Видишь? Ты только что просто это приняла.

 

Глава 7

 

 

Затем я оказываюсь со своим учителем литературы наедине.

Подносы со стола убраны, мусор выброшен. Остальные решили снова поискать проход, через который к нам вошел Бакстер. Кэри собирается рассказать всем о том, что, по нашим соображениям, случилось с учителем до того, как он пробрался к нам в школу, и о том, что Бакстер лжет, после чего все, конечно же, перестанут ему доверять. Я осталась в зале, так как чувствовала себя больной и усталой. Кэри посчитал, что если один из нас побудет с мистером Бакстером, то тот не заподозрит, что мы подозреваем его, на что Райс ответил, что всё это наоборот выглядит еще подозрительнее. Произнесенное столько раз слово «подозрительный» после этого уже не воспринималось всерьез. Я не понимаю, радует ли происходящее Кэри или нет. Мне кажется, что да. Нет, я знаю, что он волнуется по поводу того, что мы никак не выясним, как же Бакстер к нам пробрался, но если не считать этого и всеобщей паранои, то теперь есть чем заняться.

— Ты не могла бы принести мне воды?

Бакстер всё еще сидит за столом, а я — на мате. Чего он сам себе не принесет воды? Тем не менее я встаю и приношу ему бутылку. Он ставит ее на стол, а потом хватает меня за руку — его пальцы, сжимающие мое запястье, грубы и мозолисты. Я тяжело сглатываю, отчетливо помня их прикосновение к моему лицу.

— Ты ранена, — говорит Бакстер. — А остальные — нет. Это они с тобой сделали?

— Они? — У меня желудок переворачивается, когда я понимаю, о чем он. — Нет.

Глядя мне в глаза, учитель выпускает мое запястье. Я выдыхаю, подавляя порыв потереть кожу в том месте, где он к ней прикасался. Вместо этого я снова сажусь на свой мат.

— В таком случае хорошо, что ты нашла людей, которым можешь доверять.

— Наверное.

— В подобные времена — это редкость.

— Правда?

— Я так думаю. — Он вдруг начинает торопливо объяснять: — Люди, объятые паникой, всё рушат и уничтожают. Кортежа больше нет, как и большинства его жителей. А те, кто остались… они не будут… не будут хорошими. Будучи хорошим трудно выжить... но вы все, видимо, хорошие и при этом смогли продержаться так долго.

Мне хочется спросить его о мужчине снаружи. Был ли он хорошим?

— Должно быть, вы — исключение. — Бакстер морщится. Наклонившись вперед, он медленно выдыхает сквозь сжатые зубы, а затем, через долгое мгновение, выпрямляется. Его глаза слезятся.

— Что с вами, мистер Бакстер? Вам плохо?

— Я просто устал, — заверяет он меня. — Вы все обращаетесь ко мне так, словно я всё еще ваш учитель.

— Простите. Мы можем…

— Ничего. Я ведь и правда всё еще ваш учитель. — Он барабанит пальцами по столу. — Если они причинили тебе боль, ты можешь рассказать мне об этом. Мы решим, как нам быть. Тебе не нужно делать вид, что они хорошие.

Очень странно слышать подобное в обстоятельствах, в которых мы находимся. Я множество раз сидела в классе Бакстера в жаркие дни в кофтах с длинными рукавами, но никто мне и слова не сказал. Мне представляется, как слова учителя прозвучали бы для меня раньше: «Если он причинил тебе боль, ты можешь рассказать мне об этом. Мы решим, как нам быть. Тебе не нужно делать вид, что он хороший».







Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 384. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Классификация ИС по признаку структурированности задач Так как основное назначение ИС – автоматизировать информационные процессы для решения определенных задач, то одна из основных классификаций – это классификация ИС по степени структурированности задач...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

Приложение Г: Особенности заполнение справки формы ву-45   После выполнения полного опробования тормозов, а так же после сокращенного, если предварительно на станции было произведено полное опробование тормозов состава от стационарной установки с автоматической регистрацией параметров или без...

Измерение следующих дефектов: ползун, выщербина, неравномерный прокат, равномерный прокат, кольцевая выработка, откол обода колеса, тонкий гребень, протёртость средней части оси Величину проката определяют с помощью вертикального движка 2 сухаря 3 шаблона 1 по кругу катания...

Неисправности автосцепки, с которыми запрещается постановка вагонов в поезд. Причины саморасцепов ЗАПРЕЩАЕТСЯ: постановка в поезда и следование в них вагонов, у которых автосцепное устройство имеет хотя бы одну из следующих неисправностей: - трещину в корпусе автосцепки, излом деталей механизма...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия