Аннотация 3 страница. — Ты нравишься мне, — сказал я

— Ты нравишься мне, — сказал я. — Я думаю, что ты...

— Если ты скажешь, что я красивая, то я ударю тебя по голове мешком собачьей еды.

Я ухмыльнулся.

— Интересная. Я собирался сказать, что ты интересная.

Кэт кивнула в знак одобрения.

— Я смогу смириться с интересной.

Я улыбнулся сам себе, чувствуя, как моя грудь раздувается от гордости из-за моей маленькой победы.

 

КЭТ

Ночь была долгой, а сон беспокойным. Неспособная расслабиться, я выползла из спальни в туалет, внимательно избегая скрипучих половиц, чтобы не разбудить незнакомца.

Незаметно проскользнув в ванную комнату и не позаботившись о том, чтобы включить свет, я пробежала вперёд и натолкнулась на гору тёплой твёрдой кожи. Я взвизгнула и попятилась назад, мои руки схватились за выключатель.

Мужчина стоял спиной ко мне с совершенно голой задницей, что неудивительно, — всё-таки он был в туалете.

— Черт, прости, — отводя глаза, сказала я. Но оставшийся в памяти образ прожигал мои веки, позволяя мне видеть картинку его мясистой задницы и твёрдых мускулистых ног снова и снова.

— Прости, — сказал он, надевая штаны и спуская воду в унитаз. — Мне следовало бы запереть дверь.

— Почему ты без света?

Он пожал плечами.

— Не хотел с ним заморачиваться.

— Тогда тебе лучше иметь чертовски меткий прицел.

— Мой прицел безупречен.

Я закатила глаза.

— Знаешь, мне начинает надоедать повсюду видеть твою задницу.

Мужчина игриво приподнял одну бровь.

— И сейчас? — спросил он. Неожиданно комната уменьшилась в размере, а незнакомец стал больше, занимая значительную часть пространства.

Мой первый инстинкт, когда я столкнулась с тёмной огромной фигурой, — отступить, но я стояла на своём. Я не могла позволить ему увидеть меня испуганной. Даже если он был невероятно пугающе-привлекательным.

Мужчина сделал шаг вперёд. Теперь наши тела практически соприкасались. Если я глубоко вдохну, то моя грудь коснётся его голой груди. Я ненавидела себя за то, что он это осознавал. Словно моё тело настроено на частоту его феромонов и не может насытиться. Но я предполагала, что это происходит с людьми, долго воздерживающимися от сексуального общения. Хотя, если по-честному, я пока не встречала того, к кому чувствовала бы сексуальное влечение.

До сих пор.

— Извини, — сказал он с игривой улыбкой.

— Я могу тебе помочь?

— Я просто пытаюсь пройти.

Я вышла в коридор, позволяя мужчине сделать задуманное. Когда он проходил, его руки задели мои, оставив на моей коже трепещущий след. У двери спальни он бросил взгляд через плечо, но темнота скрывала выражение его лица.

— Спокойной ночи, Кэт, — сказал он. — Сладких снов.

Наконец-то я осталась одна в ванной комнате. Плеснув холодной водой в лицо, я изо всех сил пыталась успокоить свои нервы. Один день. Один долбанный день, а я уже трепетала от этого мужчины. Я словно оказалась в его плену. Я не желала представлять, что случится, если мы вместе проведём неделю.

На следующее утро я проснулась, дрожа от холода. Даже Джози, которая всегда чувствовала себя прекрасно при холодной погоде, прижалась ко мне, засунув нос под подушку.

— Черт побери, как же холодно, — сказала я. Из моего рта вырвалось белое облако. Этот трейлер прекрасно подходит для тёплой погоды, но когда температура опускалась ниже определённого уровня, дом словно говорил: «Хрен с ним» и отказывался от попыток сохранить тепло. Кажется, сегодня как раз один из таких дней.

Я зарылась с головой под одеяло и попыталась опять уснуть. Именно там, в теплом коконе, я вдруг вспомнила о своём госте. Выпрыгнув из постели и проклиная холод, кусающий мою кожу, я вытащила тренировочные штаны, толстовку и пару шерстяных носков. Словно почувствовав что-то в воздухе, я поняла, что незнакомец уже проснулся.

Оставив дверь открытой, я резко остановилась. Он стоял у западного окна, одетый в отцовские штаны и тёмно-синий рыбацкий свитер. Незнакомец разглядывал снежный пейзаж и держал в руках мою любимую рождественскую кружку. Он выглядел таким прекрасным на фоне тусклого утреннего света. Его чёткий тёмный профиль контрастировал с бесконечной белизной снаружи.

Он повернулся ко мне с улыбкой, от которой моё сердце подпрыгнуло.

— Доброе утро, — сказал он своим глубоким голосом.

Я была поражена, когда запах кофе от кружки, которую он держал, донёсся до моего носа.

— Ты приготовил кофе?

Мужчина ухмыльнулся, и через несколько длинных шагов он был уже на кухне, наливая и мне.

— Я никогда прежде не просыпалась на аромат свежеприготовленного кофе, — сказала я, с благодарностью принимая чашку и делая большой глоток тёмной жидкости. Кофе был идеальной температуры: все ещё горячим, но не обжигающим. Я застонала в чашку.

— Почему вкус кофе лучше, когда его делаю не я?

— Потому что с ним не перемешиваются твои слезы горечи? — поддразнил он меня с блеском в глазах.

Я тихо засмеялась в чашку.

— Тебе следует почаще так смеяться, — сказал он.

— Тогда тебе следует чаще готовить кофе. Если можно, то каждое утро, — сказала я и немедленно пожалела об этом. — Хорошо, не буквально. Но... ты понял, что я имела в виду.

Мужчина улыбнулся мне из-за своей чашки и повернулся обратно к окну.

— Похоже, за ночь снега прибавилось ещё на несколько сантиметров.

Я прошла к окну над раковиной и огляделась. Увидев свой джип, все ещё застрявший в канаве и ещё больше заваленный снегом, произнесла:

— Отстой. — Я повернулась к мужчине. — Ты сегодня собираешься попытаться прогуляться до города?

Он подождал несколько ударов сердца, прежде чем ответил:

— Думаю, это бесполезное занятие.

Я кивнула в знак одобрения, пытаясь не выдать своего облегчения. Правда заключалась в том, что я просто привыкла к его присутствию. Конечно же, я никогда в этом не признаюсь. Чтобы заставить меня это сделать, ему придется меня пытать. Просто мне не хотелось, чтобы он уезжал.

Позавтракав хлопьями «Какао Пебблс», мы уселись за столом друг напротив друга, чувствуя себя неловко.

— Итак... — Я играла с молоком, мешая его ложкой снова и снова.

— Итак... — повторил он, поглаживая свою бороду.

— Чешется? — указывая на его лицо, спросила я.

— Не всегда, — ответил он, сжимая волоски между пальцев. — Но какая разница?

— Интересно, как ты выглядишь без этих зарослей? — размышляла я вслух, как неожиданно загорелась любопытством. — Держу пари, ты ужасен под всем этим. Может быть, поэтому ты и отрастил бороду.

Мужчина ухмыльнулся.

— Возможно. Или, может быть, я известный во всём мире мужчина-модель, который желает немного побыть инкогнито.

— Пока тебя не похитили ради выкупа.

— Но похитители поняли, что никто не собирается им платить, поэтому они забрали мои вещи, а меня выбросили в никуда.

— Нет-нет, — сказала я, получая удовольствие от нашего подтрунивания. — Тебя похитили женщины, твои фанатки, и они не хотели денег. Они просто желали твоё тело. Так что они тебя заполучили, но ты каким-то образом сбежал. Ты скитался в снегу, потерянный во времени...

— До тех пор, пока ты не нашла меня и не вылечила. — Мужчина откинулся на спинку стула, поднёс руку ко рту, рассеянно потирая бороду. — Я всегда буду тебе признателен, — сказал он с намёком на улыбку.

Я встала из-за стола, не обращая внимания на искренность его последнего комментария.

— Тогда пошли. Почему ты не хочешь сбрить эту бороду? Давай узнаем, вдруг наша теория верна.

Через несколько минут мы оказались в маленькой ванной комнате, прихватив с собой старую кожаную сумку моего отца с туалетными принадлежностями. Я вытащила старую школьную безопасную бритву с округлённым открывающимся верхом.

Мужчина взял её в руки и изучил лезвие внутри.

— Довольно тупое. Я могу пораниться.

Я тщательно осмотрела ящик и нашла пачку розовых одноразовых бритв.

— Может, воспользуешься ими?

Он положил обратно безопасную бритву в кожаную сумку и взял одну розовую.

— Почему нет? Я больше боюсь столбняка, чем розового цвета.

Я достала банку геля для бритья с ягодным ароматом.

— А это?

— Хорошо, теперь, кажется, я немного испугался.

Тем не менее, он выдавил немного геля себе на руку и начал наносить его на лицо. Я пристально рассматривала его в зеркале и была полностью поглощена процессом.

Он остановился, розовая бритва находилась в нескольких сантиметрах от его лица.

— Что-то не так?

— Я не помню, брился ли мой отец. По крайней мере, я никогда не видела его побритым. Мне всегда было интересно, как это делается. Как вам удаётся не порезать артерию и не забрызгать всё кровью? Конечно, я брею себе ноги, но меня пугает одна мысль о бритье лица.

— Иногда можно порезаться, тогда надо приложить к этому месту кусочек туалетной бумаги.

— В самом деле? Мужчины это делают?

— Думаю, да. — Он протянул мне бритву. — Хочешь попробовать?

— Ты хочешь, чтобы я тебя побрила? — спросила я, и моё сердце тотчас же забилось быстрее. — Ты доверишь мне стоять с лезвием около твоего горла?

Морщинки вокруг его глаз вернулись обратно.

— Ты преодолела столько трудностей, чтобы меня спасти. Не думаю, что ты прикончишь меня подобным образом. — Он вышел из комнаты и вернулся с обеденным стулом, затем присел и приподнял своё лицо ко мне. — Давай.

Я ухватила его за волосы и откинула ему голову назад, получая наслаждение от собственного небольшого доминирования. Я чувствовала себя опьянённой. Безмерная возможность контролировать мужчину позволяла мне двигать им, как мне хотелось. Я поймала себя на мысли, что, возможно, могу и привыкнуть к этому.

Но не к чему было привыкать. Помимо сегодняшнего дня, ни я, ни этот мужчина не имели будущего.

— Кто-нибудь говорил тебе? — прошептал он через некоторое время.

— Говорил мне что? — спросила я, сосредоточившись на изгибе его подбородка.

— Что ты красивая?

Я остановилась. Раздражённая.

— Послушай, я знаю, что не выгляжу как-то особенно, поэтому, пожалуйста, остановись с этой красивой хренью. Всё это уже устарело. Ты не должен постоянно лизать мне задницу, лишь бы я тебя не вышвырнула. — Я попыталась вернуться к работе, но он схватил меня за запястья.

Его серый пристальный взгляд удерживал меня, а его тёмные брови нахмурились.

— Я не льщу тебе для своей пользы, — сказал он с небольшим раздражением. — Я говорю тебе это, потому что ты, очевидно, слепа.

Я попыталась воздержаться от ответа, как он и подразумевал. Я не та девушка, которая принимает сентиментальности и заливается румянцем, когда ей говорят комплименты о внешности. Мне больше нравится слышать, что я сильная или же что я сообразительная. Но услышав, что незнакомец назвал меня привлекательной, я почувствовала что-то необычное. И от этого я ощутила себя... мягче.

А один раз побыть мягкой не так уж и плохо.

— Тогда спасибо, — пробормотала я себе под нос и вернулась к бритью, мучительно сознавая, что его глаза смотрят на меня.

— Дай мне немного времени, и ты будешь принимать комплименты с учтивостью.

— Незнакомец, ты планируешь ко мне клеиться?

Мужчина, должно быть, понял, что намекнул на что-то постоянное, но только пожал плечами.

— Я могу, если, конечно, ко мне вернётся память.

Мысль о том, что, возможно, он останется со мной на долгое время, разлила ощущение страха и предвкушения по моим венам. Мой рассудок и моё сердце находились в состоянии войны. Разум кричал, что этот мужчина — полнейший незнакомец, а сердце возражало, что это ничего не значит, что каким-то образом он уже пробрался ко мне под кожу.

Но это действительно опасно, не так ли? С моей стороны будет безрассудно и неопытно отдать своё сердце первому встречному мужчине.

Погрузившись так глубоко в свои мысли, я неожиданно поняла, что закончила свою работу. Смочив полотенце для лица, протёрла оставшиеся следы пены и волос со щёк мужчины. Отойдя в сторону, я впервые увидела его во всей красе. И увиденное заставило меня склониться к столешнице, чтобы удержаться на ногах.

Чёрт возьми. Этот мужчина чертовски великолепен.

 

НЕЗНАКОМЕЦ

 

— Что такое? — Я встал позади Кэт и всматривался в зеркало, видя на зеркальной поверхности другое лицо, но, надо признать, довольно симпатичное лицо. В этот момент я начал мучительно чувствовать близость Кэт, моё тело окружало её. — Ты меня узнаешь? — спросил я, находясь так близко, что мог практически чувствовать, как её тело напряглось из-за моего присутствия. — Наша теория оказалась верной? Ты меня откуда-то знаешь?

Едва дыша, она покачала головой.

— Нет.

— Тогда что?

Смущённый взгляд исчез с её лица и сменился любопытством. Кэт вытянула руку вперёд и, как ребёнок, который неспособен сдержаться, чтобы не прикоснуться к игрушке, провела пальцем вдоль моего подбородка. Трепет из-за её прикосновения прошёл вдоль моего позвоночника, и, в конце концов, я понял, что её так взволновало. Она думает, что я привлекательный.

Схватив девушку за другое запястье, я поднёс его к своему лицу.

— Коснись меня.

Её не нужно было просить дважды.

Она разгладила мои брови, прошлась пальцем по щекам, вниз по носу и наконец взяла мой подбородок в свои ладони. Её прикосновение поочерёдно менялись от мягкого к грубому, они были побуждающими и ласкающими.

Я не мог оторвать от неё глаз, даже когда почувствовал, что мой член встал. Эта её сторона бросала вызов допустимым рамкам приличия, включая и меня. У неё словно не было границ — ни физической, ни вербальной — и это казалось непредсказуемо волнующим.

— Ты бы видел себя, — сказала Кэт, касаясь подушечками больших пальцев моих губ. — И ты ещё говоришь, что я красива.

— Ты красивая. — Я ухватился за край столешницы, пытаясь удержаться от того, чтобы не схватить её и не прижать вплотную к своему телу.

— Ты не можешь быть настоящим. — Спустя мгновение она откашлялась и отошла в сторону. — Прости. Я увлеклась.

Я дотронулся до её запястья.

— Это прекрасно.

— Это просто... Я никогда...

— Ты никогда не прикасалась к мужчине?

Она отрывисто рассмеялась.

— Нет, прикасалась. Но не к такому, как ты.

— Ты когда-нибудь была с мужчиной?

— Конечно.

Мои брови приподнялись от неожиданности.

— И тебе понравилось?

— Это не твоё собачье дело.

Кэт развернулась, чтобы уйти, но я схватил её за руку.

— Прости. Мне просто хочется тебя узнать.

— Копаясь в моём сексуальном прошлом?.. Ты не с того начал.

Я пробежался рукой по своим волосам.

— Я просто пытаюсь понять, как кто-то похожий на тебя может быть одиноким. Это кажется невозможным.

Кэт скрестила руки на груди.

— Я одинока, потому что мужчины — эгоистичные животные, которые только получают удовольствие и ничего не дают взамен. По крайней мере, мой вибратор меня удовлетворяет.

Если мне не было тяжело прежде, то мысленный образ Кэт, играющей с вибратором, меня почти прикончил.

— Может, ты ещё не встретила подходящего мужчину?

Она захихикала.

— Дай угадаю, а подходящий мужчина — это ты?

— Я могу им стать.

— Ты даже не можешь вспомнить своего имени! Как ты можешь стоять здесь и утверждать, что хорош в постели?

Я отошёл от столешницы и подошёл к ней, зная, что Кэт будет стоять на своём. И навис над ней, как бы утверждая своё доминирование.

— Мне не нужна память, чтобы знать, что мы воспламеняем друг друга. Мне не нужна история или прошлое, чтобы исследовать каждый изгиб твоего тела, узнать каждое движение, которое заставляет тебя трепетать, — сказал я, и мои мышцы напряглись от желания схватить её. — Мне не нужно знать своего имени, потому что, к тому времени как я закончу, ты забудешь своё.

Кэт застыла на месте, на её лице появилась маска безразличия, но её выдавали глаза. Эти два голубых шара, которые, оценивая, осматривали каждую часть моего тела.

Я дал ей возможность отдышаться, чувствуя удовлетворение пещерного человека от её поражения, от того, что сбил её с толку. Кэт была заведена так же, как и я, её выдавало прерывистое дыхание. Но я понимал, что достаточно надавил на неё. Теперь надо подождать, пока она сама ко мне придёт.

Я прислонился плечом к стене и ждал.

— Я не девственница, ладно? — сказала Кэт сердито. — Я даже не знаю, почему это важно, но у меня был секс с двумя мужчинами. Так что не думай, что ты должен лишить меня «невинности», — сказала она, изображая в воздухе кавычки.

— Ладно, — сказал я. — Не лишать невинности. Понял.

Она прошла в сторону гостиной, так больше ничего и не сказав. Прихватив с собой ноутбук и покрывало, которое было накинуто на спинку дивана, девушка легла. Джози немедленно запрыгнула к ней, покрутилась немного и легла у неё в ногах.

— Кажется, тебе уютно, — сказал я, сидя в кресле, которое, как я понял, быстро становится моим местом. Однажды я получу от неё приглашение присоединиться к ней на диване, и, может быть, в конечном счёте и в её постели.

Кэт взглянула на меня и затем сразу отвернулась к экрану компьютера, по-видимому, слишком напуганная, чтобы задержать взгляд чуть дольше.

— Я провожу так каждый понедельник.

У меня появилось чувство, словно меня облили ледяной водой.

— Сегодня понедельник? Какое число?

— Двадцать второе декабря.

— Я и не представлял, что уже почти Рождество, — сказал я, пробегая рукой по волосам. — Мы должны проверить отчёт о пропавших людях. Уверен, где-то там меня разыскивает моя семья или друзья. Почти Рождество, черт побери.

— Я уже проверила.

— И?

Она покачала головой. Я выдохнул.

— Наверное, я настоящий придурок, если никого не волнует, что я пропал два, а может, и три дня назад.

— Если тебе от этого будет легче, то обо мне тоже никто не беспокоится. Единственный, кого это волнует, находится в тюрьме и даже не узнает, если у меня будут проблемы до тех пор, пока не станет поздно.

— Нет, от этого мне не лучше, — сказал я. В моей груди появилось незнакомое чувство сочувствия. Грустно подумать, что в её жизни больше никого нет, никто даже не проверил её во время снежного шторма. Она совершенно одна. — Если тебя это утешит, я беспокоюсь о том, что с тобой случится.

Кэт пристально посмотрела на меня.

— До тех пор, пока ты не обретёшь память и не продолжишь свой восхитительный путь обратно в Голливуд или на Неделю высокой моды, или черт знает куда ещё.

— Знаешь, ты не должна всегда отталкивать от себя людей, — произнёс я с разочарованием. — Особенно если они искренние.

Кэт пригвоздила меня жёстким взглядом, но впервые за это утро я лишил её дара речи.

— Так чем ты занимаешься? — спросил я.

— Я не работаю.

— Тогда как ты можешь позволить себе жить здесь, покупать продукты и всё остальное?

— Я живу за счёт процентов на нефть своего отца.

— Так ты целый день сидишь здесь, ничего не делая?

Кэт захлопнула ноутбук.

— Нет, я не только весь день сижу здесь и ем трюфели во время просмотра мыльных опер. Я занята.

— Чем?

— Черт, а ты любопытен, — сказала она, поднимаясь с дивана, чтобы пройтись. Кэт остановилась в холле, положив руки на талию. — Ну, ты идёшь?

Я последовал за ней по коридору к узкой прихожей в задней части дома, хотя даже и не предполагал, что там такое. Как оказалось, там находилась пристройка к дому — огромная и красочная комната. В центре находился большой стол со швейной машинкой, повсюду разбросаны куски ткани и бумага. На полке находились рулоны разноцветных тканей, а вдоль задней стены в ряд были выстроены три наряженных манекена, каждый из которых был одет в красивое платье и переставлен в тусклое тёмное место.

Я прошёл к ближайшей стене и рассмотрел чертежи, которые были скреплены лентой.

— Ты модельер?

Кэт фыркнула, но больше от удивления, чем от насмешки.

— Черт, нет. Мне просто нравится шить.

— Ты все это сама придумала?

— Отчасти, — сказала она, стоя за мной. — Я сама научилась шить методом проб и ошибок, просматривая видео в интернете. Я смотрю эскизы, выбираю то, что мне нравится, и пытаюсь их повторить.

Я обернулся и по-новому взглянул на неё. Как раз, когда я подумал, что разгадал её, она нашла новый способ меня удивить.

— Ты продаёшь свои модели?

— Нет.

— Почему нет? Даже если ты никогда не покинешь свой городок, в интернете столько мест, где ты можешь их продавать.

Кэт залилась румянцем.

— Я просто не делаю этого, ладно?

— Ты не хочешь или боишься? — Я знал, что моё давление может пробудить её вспыльчивый характер, но меня не беспокоил этот факт. Что-то внутри желало надавить на неё, заставить шагнуть за пределы безопасной границы её жизни. Увиденные рисунки на стене и полностью готовая одежда в комнате показывали талант девушки. Вот только бы ещё и она его увидела.

Кэт повернулась и вышла.

— Почему ты не хочешь ответить на вопрос? — спросил я.

Она обернулась, но вместо ярости, которую я ожидал увидеть, на её лице было безразличие.

— Это не имеет значения. Ты уйдёшь отсюда, как только растает снег. — Её глаза засияли. — На самом деле, мы уже должны приступить к работе.

Я последовал за ней к парадной двери, где Кэт натягивала сапоги и пальто.

— Куда ты идёшь? — Я уклонился, когда мне в лицо полетел сапог. И поймал одной рукой следующий за ним.

— Накинь это дерьмо, красавчик, — сказала она, открывая входную дверь. — Мы выкопаем тебя к чертям отсюда.

Вооружившись лопатой для снега, Кэт решительно направилась к джипу по той тропинке, которую я вчера проложил. Я схватил лопату и проследовал за ней, зная о том, что снег слишком глубокий для движения транспорта. После своего вчерашнего похода я понял, что в этом забытом богом месте не проложены дороги. Даже если нам удастся выкопать джип из ямы, маловероятно, что мы сможем проехать в городок.

Несмотря на это, я вонзил лопату в снег, зачерпнул его и перекинул через плечо.

— Ты хорошо разбираешься в моде, — сказал я, пытаясь заполнить тишину дружеской беседой. — Почему не носишь что-нибудь из того?

— Хорошо. Ты можешь представить меня в платье?

— Конечно.

Кэт остановилась и уставилась на меня, пытаясь понять, искренен ли я.

Я ухмыльнулся.

— Думаю, ты будешь отлично выглядеть в более женственной одежде.

Кэт нахмурилась.

— Женственная одежда? Ты шутишь?

Я разочаровано выдохнул.

— Давай не переводить это в сексуальный подтекст. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. — Я указал в сторону дома. — Эта одежда, которую ты сотворила... Ты можешь ошибаться в чём угодно, но не в женственности. Я лишь спрашиваю, какого чёрта ты прячешь себя в мягкую мешковатую одежду, когда очевидно, что тебе нравится мода?

Кэт сдержала улыбку.

— Успокойся там, Ларри. Не нужно злиться.

— У меня от тебя головная боль. — Или мигрень.

Девушка вернула своё внимание к сгребанию снега.

— Мама оставила нас, когда мне было семь, — сказала Кэт. — У меня не было тёток или любой другой женщины, которая смогла бы научить меня одеваться. Всему в той комнате я должна была учиться сама.

— Так почему ты все ещё одеваешься в этом стиле?

Она пожала плечами.

— Думаю, просто привыкла к этому. Я себя неудобно чувствую в обтягивающих коротких вещах, которые привлекают внимание.

— Многие люди наслаждаются таким вниманием.

— Держу пари, ты тоже. Уверена, ты наслаждаешься вниманием, которое получаешь от женщин, — сказала она, вновь посмотрев на меня. — Ну, или же парней. Да кого угодно.

После удара лопаты в грязь, я воткнул её в землю и облокотился на ручку.

— Я совершенно уверен, что предпочитаю женщин.

— Бьюсь об заклад, — саркастически ответила Кэт.

Я взял горсть снега и бросил в неё снежный ком, который попал ей в руку.

— Эй! — Она ответила мне большим снежком.

Я попытался поймать его, но он развалился в руке, направляя холодные снежинки мне в лицо. Незамедлительно до меня долетел ещё один снежок, попав в голову.

— Я называю его подлым снежком, — сказала Кэт с ухмылкой.

Я бросился за девушкой, упав вместе с ней в снег. Схватив снежок, запихнул ей за воротник, но она была сильнее и быстрее, чем я предполагал, и смогла перевернуть меня на спину. Кэт запрыгнула на меня сверху и схватила горсть снега, направляя его прямо мне в лицо.

Я сложил руки на её бёдрах, наслаждаясь контрастом её тёплого тела и холода на своём лице. Я симулировал борьбу, чтобы она сильнее извивалась на мне. При этом чувствуя, как твердеет мой член.

Кэт остановилась, глядя на меня сверху вниз со снежком в одной руке, а другой опираясь на мою голову.

— Ты сдаёшься? — Она задыхалась.

Я наблюдал за тем, как осознание происходящего появилось в её глазах, и она поняла, что под толстым слоем одежды твёрдость, которую она чувствует между своих ног, на самом деле оказалась моей эрекцией. Она попыталась слезть с меня, но я сжал её бедра, удерживая на месте.

— Никогда, — выдохнул я.

Её губы приоткрылись, пока она глядела на меня сверху вниз, и только я погрузился в фантазию, где мы находились обнажёнными в теплом месте, как Кэт бросила снежный ком в мне в лицо.

— Отпусти меня, — сказала она.

Я удерживал её ещё секунду, прежде чем разжать руки. Кэт встала и потопала обратно к дому, забыв лопаты. Я вытер лицо и взглянул на голубое небо, пытаясь ещё на секунду удержать в памяти её тепло, прежде чем холодный ветер не заставит его полностью исчезнуть. Встав, быстро отряхнул себя и решил, что мне нужно принять долгий холодный душ.

Держа в руке свой член, я уже практически мог чувствовать, что часть моего контроля испаряется и что мне необходимо снять напряжение, чтобы продолжить учтиво общаться с Кэт. Но как бы я ни старался, я не мог не думать о Кэт, пока мастурбировал. Моё воображение уносило меня, когда я пытался представить тёплое сильное тело под всей этой мешковатой одеждой.

Я кончил со стоном, держась за стену и выстреливая своё семя на пол душевой кабины. Было приятно снять некое напряжение, но вместо расслабления это завело меня ещё больше. Теперь я не мог избавиться от образа обнажённой Кэт, и мой член был полностью со мной согласен.

После душа я снова взглянул на свою эффектную татуировку в зеркале.

Я пришёл. Я увидел. Я победил.

Сама татуировка выглядела визуально простой и элегантной, но от выжженной на моём теле надписи сильно попахивало братством тщеславных мальчиков. Действительно ли я был тем парнем, который думает, что мир и всё в нём существует исключительно для того, чтобы я мог его покорить?

Когда я вышел, Кэт нигде не было видно. Тогда я рискнул пойти по узкому коридору. Остановившись с поднятым кулаком, готовый постучать в дверь, я услышал музыку и что-то ещё. Звук жужжания машинки. Швейная машинка затихла и хриплый неприветливый голос сказал:

— Оставь меня.

Я глубоко вдохнул и, несмотря на желание сделать обратное, ушёл.

 

КЭТ

 

Когда тень под дверью исчезла, я наконец смогла выдохнуть. На мгновение я подумала, что он ворвётся в комнату и… я не знаю, поцелует меня, обнимет или ещё что-нибудь. Наша игра на улице быстро превратилась во что-то ещё. Во что-то, что чертовски меня смутило, потому что мне это понравилось.

Я знаю этого мужчину полтора дня, а моё тело уже реагирует на него как собака на тепло. Но самое пугающее во всём этом то, что он — ну, по крайней мере, его тело — хочет того же. И, откровенно говоря, я не понимала, как к этому относиться.

Поэтому я сделала то, что делаю лучше всего. Я спряталась.

Я пыталась сосредоточиться на платье, над которым работала. В течение нескольких недель у меня не получалось закончить платье длиной до пола, потому что я не могла понять, чего, чёрт возьми, не хватает. Что-то было не так, а у меня нет намётанного глаза, чтобы понять, что именно. Всё в моей жизни было испытанием и ошибкой. Ничто никогда не получалось легко.

Я разделась до нижнего белья и через голову проскользнула в платье, с небольшим усилием натянув его на груди. Пройдя к большому зеркалу, прикреплённому к стене, я поправила платье. Покрутилась вокруг, пытаясь найти недостающий элемент, и чуть не споткнулась о ткань, закрутившуюся вокруг моих лодыжек.

И в это время я осознала, что платье просто нужно укоротить. Оно выглядело слишком длинным и большим.

Чтобы не забыть, я вылезла из платья и положила его на стол, пытаясь найти лучшее место, чтобы его отрезать. Лёгкий стук в дверь испугал меня.

— Что? — крикнула я, разыскивая ножницы.

Дверь открылась, и я обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, что глаза незнакомца осматривают меня в белом нижнем великолепии. Я нахмурилась и замерла на месте от его путешествующего пристального взгляда.

Не говоря ни слова, он вышел и закрыл дверь.

Подбежав к двери, я закрыла её на замок. Моё сердце колотилось в ушах, а смущение и волнение по-настоящему закрутилось в одно пугающее чувство.

Спустя несколько минут, после того, как собралась с мыслями и оделась, я вышла. Мужчину я снова нашла стоящим у западного окна. Небрежно скрестив руки, он вглядывался в окно. Без бороды он казался полнейшим незнакомцем. Больше чем уже был.