ГЛАВА 3. - Ты был в коробке, - повторила я, когда холодок пополз по моей спине.

- Ты был в коробке, - повторила я, когда холодок пополз по моей спине.

С пустым выражением он кивнул.

- Да.

- Ты один из грехов, - сказала мама, понимая что к чему.

- Да, - снова сказал он.

- Подожди. Один из грехов? Один из семи смертных грехов? Находится здесь, в нашем офисе? - я сделала глубокий вдох и вскочила со стула. Кивнув маме, я сказала. - Это тебя вообще не волнует?

Она проигнорировала меня и указала на Лукаса.

- Итак, вы...инфицировали это тело?

- Это тело было заражено, - подтвердил он. Его челюсть напряглась, затем дернулась. Руки были неподвижными, он снова сел.

Я сделала то же самое, отказываясь отрывать свои глаза от него. Это потому, что он был грехом. Плохой парень. Не потому, что он был просто на глазах. Правда.

- Какой грех?

- Гнев.

Выражение мамы потемнело. Я знала этот взгляд. Это было что-то пахнущее рыбой в Фрипорт.

- Если вы один из грехов, почему вы пришли к нам за помощью? Если они провалятся, то провалитесь и вы.

- Когда я сказал, что был знаком с вашей семьей, это потому что я знал вашего отца, Клер.

- Откуда вы знаете моего отца?

Мама была королевой покер фейса. Она, возможно, также спрашивала парня из гастронома фунт швейцарского сыра с той же срочностью в её голосе. Но я знала её лучше, чем кто-либо в мире. Она пыталась найти к нему подход.

- После того как мы были выпущены в 1959 году, прямо перед началом беспорядков, я разыскал вашего отца и предложил свою помощь. Джозеф Даркер это тот, кто загнал Грехи обратно в коробку.

Мама кивнула.

- Ага.

Она казалась удовлетворенной, но я все ещё нет.

- Ты говоришь, что пошел к дедушке и предложил помочь ему закрыть коробку со своими приятелями? Все это, вроде бы, по доброте душевной? - я скрестила руки на груди и засмеялась. - Не обижайся, но я не вижу в Гневе трагического героя. Все это звучит слишком бескорыстно.

- Вы меня не знаете, - он нахмурился. - И это было отнюдь не бескорыстным. Я предложил свою помощь в обмен на свободу.

- Твою свободу? Как это работает, если вы все должны быть упакованы вместе? - я откинулась назад, кладя ноги на стол. Один взгляд от мамы, и я сбросила их на пол.

- Все семь грехов должны быть внутри коробки, прежде чем она закроется, - подтвердил он холодным голосом.

- Но ты же грех, не так ли? Ты сбежал из коробки и инфицировал кого-то. Ты не можешь изменить то, что ты...Полагаясь на то, что ты сказал нам, коробка призовет тебя, если время иссякнет. Как может быть способ избежать этого?

- У моей дочери есть пунктик. Я боюсь, что вам придется дать нам немного больше, Лукас, - сказала мама. Она смотрела на него со смесью осторожности и трепета. Мы встречали довольно странный ассортимент нелюдей ежедневно, но Лукас, возможно, был самым старым, и самым знаменитым из всех. Один из семи смертных грехов? Моя мама могла бы начать фанатеть по нему.

Лукас молчал несколько секунд. Когда он снова заговорил, его голос был острым. Что-то темное, но решительное.

- Существует способ передать Грех кому-то еще. Они могли бы занять мое место в коробке.

Что за ерунда. Фигура. Это всегда что-то горячее, которое оказывается настоящей задницей.

- Давайте забудем на секунду, что ты только что сказал, это просто не имеет смысла, - я указала на него. - Ты говоришь, что пожертвуешь этим бедным парнем, чтобы быть свободным? Удерживая тело, которое ты украл? Какой-то бред, тебе не кажется?

Он обернулся, прижав меня взглядом, что, хотя и было опасно, заставило запорхать бабочек в моем животе.

- Почему я должен думать дважды? Это было сделано за меня.

- Ты хочешь сказать, что ты человек, но все ещё грех? - мама ничего не сделала, чтобы скрыть её скептицизм.

- Я говорю, что это тело было заражено очень давно, но оно мое. Оно всегда было моим, - он повернулся, чтобы посмотреть на меня. - Я не крал его ни у кого.

Лукас Скотт был одной большой связкой сюрпризов, завернутой в хорошую упаковку. Но, если он говорил правду, и на самом деле человек, то что нам мешает спасти шестерых людей, а не семерых. Не огромная помощь, но у мамы и у меня должны были быть все возможности, которые мы могли получить, так как время уже тикало.

Я собиралась всё одобрить, но что-то ударило меня. Если Лукас был заражен Гневом, и это было его первоначальное тело, то почему он не получил его обратно, когда грехи возвратились в коробку?

- Подожди, - сказала я, снова вставая. - Так не пойдет.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он.

- Ты сказал, что мой дедушка вернул грехи обратно в коробку в 1959 году. Он это сделал вовремя, чтобы спасти людей, которых они заразили?

Лукас колебался.

- Да. Все они были спасены.

- Тогда в чем твоя проблема? - я обратилась к маме. - Если бы он был человеком, а его тело было заражено, как же он оказался в коробке, если все остальные были спасены? Разве он не говорил, что грехи были возвращены вовремя, и люди получили их тела обратно? Почему он не был освобожден с остальными?

Он раздражительно посмотрел на меня, очевидно, я ткнула на дыру размером с планету в его истории.

- Моя ситуация отличается от них.

- Не обижайся, но это то, что все они говорят.

Я ждала, что он продолжит, но он этого не сделал.

Мама, видимо думала о том же, что и я, сказав:

- Мне нужно немного больше, чем это.

- Я не был захвачен Гневом, как другие, это было вынуждено. Он был присоединен к моей душе колдовством.

- Был присоединен к твоей душе, - повторила я. - Это не звучит фальшиво...

Его глаза широко раскрылись.

- Вы обвиняете меня во лжи?

- Я не знаю...ты врешь?

Мама послала мне предупреждающий взгляд, а затем повернулась к Лукасу.

- Пожалуйста, продолжайте.

- В 1882 году грехи были освобождены, Гнев инфицировал человека. Сына местного фермера. Он полюбил украденное тело, и все привилегии, которые пришли с ним, поэтому он искал способ сохранить их. Местные ведьмы разработали заклинание, чтобы передать его сущность кому-то еще.

- Я все еще не понимаю, - сказала я, чувствуя самый разгар разговора. - Как же ведьма сделала это? Как она могла отделить его?

- Она сделала его человеком, лишив демонического аспекта его сущности и передала его мне, - он сверкнул на меня взглядом ложного сочувствия. - Это то, с чем могла справиться только ведьма с огромной силой. Я понимаю, если это все слишком сложно.

Я открыла рот, затем закрыла его. У меня было чувство, что меня только что оскорбили. Вежливо оскорбленная, но все же. Униженная.

- Гнев и я обитаем в одном пространстве, - он постучал по своей груди. - Мы соседствуют здесь. Я подвержен его слабостям, будучи привязанными к коробке и ограничениям, которые она влечет за собой, но, в отличие от других зараженных тел, я не марионетка. Я сохраняю контроль. В основном...

В основном? Это прозвучало как предупреждение на этикетке.

- Так это то единственное, что отличает тебя от других? То, что у тебя есть контроль?

Его выражение изменилось с раздраженного на «Я собираюсь пойти на почту».

- То, что отличает меня от других, я не принадлежу этой коробке. Я человек. Если время иссякнет, и грехи будут вызваны коробкой, они возьмут тела, которые заразили, с собой. Эти тела будут уничтожены, их души, их сущности питались от грехов. А потому что Гнев и я волшебным образом обитаем в одном пространстве, мое тело пощадили. Оно входит в своего рода застой, пока коробка не открывается снова, и мы не освобождаемся.

Мама мгновение изучала его. Я знала, что она делает, смотрит на язык тела. Дрогнул здесь, дернулся там. Что-то, чтобы показать, что он лжет.

- Итак, снова к моему отцу. Допустим, вы говорите правду, и он согласился на ваши условия. Он помог вам получить свободу в обмен на помощь захватить других. Что случилось?

Лукас нахмурился на меня, а затем посмотрел на маму.

- Я уверен, что когда Джозеф первоначально заключил сделку, он планировал предать меня, но мы сблизились. Подружились. Когда пришло время для блокировки коробки, мы решили перенести Гнев к человеку, который бы открыл его, священнику, который думал, что может использовать грехи для собственной выгоды. Это казалось подходящим наказанием для всех погибших.

- Я полагаю, - сказала мама, - что это как-то связано с семьей Уэллс, которую вы ищете, правильно?

- Я был предан, - прорычал он. - Джозеф обнаружил, что заклинание, которое связало меня с Гневом, было сделано с кровью, с кровью Мередит Уэллс, и только кто-то с той же родословной сможет удалить его. Мы разыскали прямого потомка по имени Мэри Уэллс и отправились к ней за помощью.

- И она была не в состоянии сделать заклинание?

- Она выбрала не делать заклинания. Мы нашли её и собрали необходимые предметы, всего за несколько часов до вызова, - его пальцы плотно сжались, и он ударил кулаком по столу. Держатель карандашей моей мамы покачнулся и упал, рассыпая ручки и маркеры по всей поверхности. - Когда пришло время, она настояла, чтобы Джозеф вышел из комнаты. Когда тяга из коробки стала слишком сильной, она улыбнулась и сказала, что мне суждено гнить вечно. Она позволила коробке забрать меня с улыбкой на лице.

- Не рисую моего отца в плохом свете, но откуда вы знаете, он не настроился против вас? Человек или нет, вы все еще запятнаны невыразимым злом. То, что всегда оставляет мощный след. Может быть, он не был готов взять на себя риск.

Глаза Лукаса расширились, и мне даже стало его жалко в тот момент. Мысль, что дедушка, возможно, обманул его, никогда не приходила ему в голову.
Я знала, почему мама спрашивала. Тыкала льва, чтобы раззадорить его. Посмотреть, можно ли нажать на кнопку и получить реакцию. Любую реакцию.

Лукас решительно покачал головой.

- Я не верю в это, - и он не верил. Я слышала уверенность в его голосе. Он полностью доверял дедушке.

Мама помолчала несколько секунд. Я почти видела, как вертелись колесики в её голове.

- Скажем, мы согласны помочь вам. Как мы найдем другие грехи? И что вы действительно хотите получить из этого?

- Я могу найти грехи, - сказал он. - Я провел вечность в их компании. Я знаю их...привычки. Кроме того, если я буду достаточно близко, то смогу чувствовать их. О том, что я хочу...это просто. Я хочу своей свободы. Я хочу разыскать ведьму Уэллс и гарантию, что она выпустит меня из коробки.

Мама нахмурилась.

- Вы просите меня забрать невинного человека, чтобы он занял ваше место. Я полагаю, что вы поймете мой отказ забрать случайного незнакомца с улицы.

- Я предлагаю придерживаться плана Джозефа. Человек, который открыл коробку и выпустил этот ад, должен быть тем, кто заменит меня. Вы скоро увидите, что это то, что этот человек заслуживает.

- Ты сказала, что они видели девушку, выходящую из церкви в ночь, когда коробка была украдена, так мам?

Она кивнула в знак подтверждения, но Лукас покачал головой.

- Коробку открыл мужчина, а не девушка.

- Ну, спасибо за это, Джонни Саншайн. Это возвращает нас к исходной точке ноль.

Мама закатила глаза.

- Ты помнишь что-нибудь о нём?

Лукас нахмурился.

- Мне очень жаль, но нет. Все произошло слишком быстро. Помню, он был высокий.

Кроме того, у него была странная борода. Это все.

Мама думала об этом минуту. Я знала, как работала её голова. Она собирала все возможности. Без сомнения, она чувствовала сочувствие к ситуации Лукаса, но может ли она действительно обменять его на кого-то другого, не имеет значение заслуживают они это или нет?

Она склонна рассматривать больше оттенков серого, чем я. Её взгляд на вещи в том, что, если кто-то сделал что-то плохое, то у него была глубинная причина на это. Что-то в их жизни заставило их поступить так. Она была убеждена, что они нуждаются в помощи, а не в наказании. Я? Плохо это плохо. Это не значит, что я строго делила все на чёрное и белое, но я не видела в людях того, что видела она. Большую часть времени мне было стыдно за моё отсутствие веры в человечество. Вырастая, мама была прекрасным образцом для подражания честности и порядочности. Я думаю, я просто унаследовала темную точку зрения моего отца.

- И плата? - спросила я, чтобы заполнить тишину. Молчание всегда заставляло меня зудеть. И эй, девочка должна чем-то питаться.

И платить за нанесенный ущерб.

Мама посмотрела на меня, но не возражала. Она не могла. С теми разрушениями, которые я делала каждый день, я поставила нас в такое положение, что работа, которую она, как правило, делала для благотворительности, теперь была вещью из прошлого.
Лукас выглядел потрясенным. Наверное, никто никогда не говорил ему, что ничего в жизни не бывает бесплатным.

- Я...у меня нет денег...

Мама покачала головой.

- Игнорируй мою дочь, пожалуйста. В плате нет необходимости. Это не то, что мы можем игнорировать.

Семь Грехов.

Шесть инфицированных людей.

Пять дней.

Кусок торта...