Ты только попроси – 1 3 страница

— Добрый день. Кабинет сеньоры Моники Санчес. С вами разговаривает ее секретарь, сеньорита Флорес. Чем могу помочь?

— Добрый день, сеньорита Флорес. — Это Циммерман! — Вы могли бы меня соединить с вашим руководителем?

С трепещущим сердцем я еле выговариваю:

— Один момент, пожалуйста.

Само собой разумеется, когда начальница слышит его имя, она чуть ли не хлопает в ладоши и приказывает мне выйти из кабинета. Не успев выйти, я слышу:

— Салю-ю-ю-ю-ют! Ты вчера вечером нормально добрался в свой отель?

Вечером? Вечером?! Как это вечером?

Я закрываю дверь.

Но вчера вечером он был со мной!

И тогда я быстро начинаю восстанавливать картинку случившегося. Это была она. Та женщина, с которой он разговаривал в машине. Он оставил меня дома, а сам уехал к ней. Может быть, он вернулся в «Maroccio»?

С каждой секундой я злюсь еще сильнее. Но почему? Между мной и сеньором Циммерманом ничего нет. Мы просто поужинали, он просунул руку мне под одежду, и мы вместе наблюдали сексуальное зрелище. Разве это дает мне право злиться?

Я сажусь за стол и продолжаю печатать отчет. Мне нужно работать. Не хочу об этом думать. Иногда думать слишком вредно, и сейчас один из таких случаев. В час начальница выходит из кабинета, перебрасывается взглядом с Мигелем, и они вместе уходят. Я знаю, что они будут делать. Будут два часа сношаться как кролики, даже не знаю где.

Работать, работать и еще раз работать. Сосредотачиваюсь на работе.

Я настолько взбешена, что начинаю работать с таким напором, что перелопачиваю гору документов. В полтретьего приходит Оскар, один из охранников.

— Это тебе оставил шофер сеньора Циммермана, — говорит он, вручая мне пакет.

Я разеваю рот — на пакете мое имя. Киваю, и Оскар уходит. Некоторое время смотрю на пакет и, не знаю почему, открываю ящик стола и прячу его туда. Я не собираюсь его вскрывать раньше понедельника. А сегодня пятница.

Мой рабочий день затянулся. Только в три часа я выхожу на обед.

Когда возвращаюсь, звонит телефон. Бросив все свои вещи, отвечаю на звонок и слышу на другом конце линии:

— Ты открыла пакет, который я тебе прислал?

Циммерман! Я молчу, и он добавляет:

— Я слышу, как ты дышишь. Отвечай.

У меня в голове проносится тысяча фраз, которые мне хочется ему высказать. Первая: «Властолюбец!» Вторая еще хуже.

— Сеньор Циммерман, я решила оставить его на понедельник, — наконец отвечаю.

— Это подарок для тебя.

— Я не хочу от вас никаких подарков, — ворчу я ледяным голосом, сама удивляясь своим словам.

— Почему?

— Потому что.

— Эй! Сеньорита Флорес, я не принимаю такой ответ. Открой его, пожалуйста.

— Нет, — упорствую я.

Я слышу, как он фыркает… Я его разозлила.

— Пожалуйста, открой его.

— И почему я должна его открыть?

— Потому что, Джуд, я покупал этот подарок, думая о тебе.

Обалдеть… Я снова стала Джуд?

И поскольку я слабохарактерная, глупая и к тому же крайне любопытная, я в конце концов открываю ящик, достаю пакет и, разорвав упаковку, смотрю на содержимое.

— Что это?

Слышу его смех.

— Ты сказала, что готова на все.

— И… Ладно… я…

— Они тебе понравятся, малышка, уверяю тебя, — перебивает он меня. — Один для дома, а другой носи в сумочке, чтобы ты могла им воспользоваться в любое время и в любом месте.

От его голоса и слов «в любое время» у меня перехватывает дыхание. О боже, опять он за свое!

— Я зайду к тебе в шесть, — заявляет он до того, как я успеваю ответить. — Я покажу тебе, как ими пользоваться.

— Нет, меня не будет дома. Я буду в спортзале.

— В шесть.

Звонок прерывается, и я замираю с глупым выражением лица.

Я слышу гудки, и тысячи проклятий готовы сорваться у меня с языка. Но, кроме меня, их никто не услышит. Он уже не на линии.

Злая, я вешаю трубку. Снова смотрю на пакет и читаю: «Вибратор Фея. Японская звезда». Мое тело откликается, и дыхание останавливается. Я прячу вибратор в сумочку, облокачиваюсь на стол и обхватываю голову руками.

— Я должна это прекратить, — тихо говорю я. — Прямо сейчас!

 

Дома меня встречает Курро. Это так приятно. Читаю записку сестры, в которой написано, что она дала ему лекарство, и улыбаюсь. Как мило с ее стороны.

Переодевшись, готовлю ужин. Варю макароны с соусом карбонара, насыпаю полную тарелку, сажусь на диван и, уплетая за обе щеки, смотрю телек.

Покончив с едой, устраиваюсь поудобнее на диване и не замечаю, как погружаюсь в глубокий сон, но вдруг просыпаюсь от резкого звука. Сонная, приподнимаюсь, и опять слышу пиликанье звонка. Домофон.

— Кто это? — спрашиваю, протирая глаза.

— Джуд, это Эрик.

Смотрю на часы. Ровно шесть. С ума сойти! Сколько же я спала? Я начинаю паниковать. У меня в квартире беспорядок. На столике — тарелка с остатками еды, в кухне — полный хаос, и у меня ужасный вид.

— Джуд, ты открываешь? — настаивает он.

Я хочу сказать «нет», но не осмеливаюсь и, глубоко вздохнув, нажимаю на кнопку. Быстро вешаю трубку домофона. У меня примерно полторы минуты до того, как он позвонит в дверь. Словно Спиди Гонзалес, я перепрыгиваю через кресло. Не надеясь на чудо, хватаю тарелку, снова перепрыгиваю через кресло, бегу в кухню и тут слышу звонок в дверь. Бросаю тарелку, включаю воду, чтобы смыть остатки еды.

Боже мой, она не отмывается!

Снова раздается звонок. Смотрюсь в зеркало. Поправляю спутанные волосы и несусь открывать дверь, проклиная Эрика за то, что заставил так побегать.

Он одет в джинсы и темную рубашку. Красавчик! Осматривает меня с ног до головы и спрашивает:

— Ты что, бегала?

Я устало опираюсь о дверь. Эта маленькая пробежка вывела меня из себя. Он окидывает меня взглядом. А я почти готова закричать: «Да, я знаю! Я ужасно выгляжу!» Но с удивлением слышу:

— Мне нравятся твои тапочки.

Я смотрю на свои тапки в форме Губки Боба, которые мне подарила племянница, и краснею как помидор. Эрик входит без приглашения. К нему подходит Курро. Эрик наклоняется и гладит его. С этого момента Курро становится его союзником.

Я закрываю дверь и опираюсь на нее. Курро такой милый, что не могу сдержать улыбку. Эрик смотрит на меня, поднимается и протягивает бутылку.

— Держи, дорогая. Открой ее и поставь в ведро со льдом. И возьми два бокала.

Я беспрекословно повинуюсь. Он уже мной командует.

Иду в кухню, беру ведерко, которое подарил отец, насыпаю в него лед, откупориваю бутылку и, поставив ее в лед, с любопытством смотрю на розовую наклейку. Читаю: «Moёt Chandon Rosado».

— Ты говорила, что тебе нравится клубника. — Чувствую, как он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. — В этом шампанском доминирует аромат земляники. Тебе понравится.

Взволнованная его близостью, закрываю глаза и киваю. Я завожусь. Вдруг он разворачивает меня, и я оказываюсь зажатой между ним и холодильником. Мне тяжело дышать. Он смотрит на меня, я на него. И он делает то, что так мне нравится. Наклоняется и проводит языком по моей верхней губе.

О боже, как он это делает!

Я открываю рот в ожидании, что теперь он проведет языком по нижней губе, но нет. Я ошиблась.

Он приподнимает меня и с ненасытной страстью целует.

Не в силах висеть, обхватываю его ногами за талию и, когда он упирается пахом в центр моего желания, таю. Чувствую его твердое и горячее возбуждение, и мне хочется его раздеть. Но он отстраняется:

— Где то, что я тебе сегодня подарил?

Я краснею.

Этот мужчина думает только о сексе? Хорошо, я тоже стану такой.

Однако, обезоруженная его настойчивым взглядом, отвечаю:

— Там.

Не отпуская меня, он поворачивает голову туда, куда я показала. Идет со мной на руках и только там опускает на пол. Открывает мою сумочку, достает содержимое, снимает пластиковую упаковку — сначала одну, потом вторую. Он не отрывает от меня глаз, пока это делает, и дышит еще чаще. Он меня возбуждает.

— Бери шампанское и бокалы.

Я слушаюсь. Этот тип знает, чего хочет. Достав штучки из упаковки, идет на кухню, моет их водой из-под крана и вытирает бумажным полотенцем. Снова подходит ко мне и берет меня за руку.

— Отведи меня в спальню.

Готовая отвести его, если потребуется, хоть к самому небу, веду его в коридор и подвожу к спальне. Открываю дверь, и перед нами предстает моя красивая белая кровать из «Икеи». Входим, он отпускает мою руку. Я ставлю шампанское и бокалы на столик, а он садится на кровать.

— Раздевайся.

Его приказ заставляет меня спуститься с клубничных облаков, куда он меня поднял, и я, до сих пор возбужденная, протестую:

— Нет.

Не отрывая от меня взгляда и не меняя тон, он повторяет:

— Раздевайся.

Сгорая от возбуждения, я качаю головой. Он кивает. Поднимается с недовольным видом. Бросает на кровать штучки, которые держал в руке.

— Отлично, сеньорита Флорес.

Ах та-а-а-ак!

Он опять за свое?

Видя, что он проходит мимо, я реагирую и хватаю его за руку. С силой дергаю.

— Отлично что, сеньор Циммерман? — спрашиваю, расхрабрившись.

Он свысока смотрит на мою руку. И тогда я его отпускаю.

— Когда захотите вести себя, как женщина, а не как девочка, позвоните мне.

Я вспыхиваю.

Он изводит меня.

Кем себя считает этот хвастун?

Я — женщина. Независимая женщина, которая знает, чего хочет. А ему я отвечаю его же словами:

— Отлично!

Ответ выводит его из равновесия. Это видно по его взгляду.

— Отлично что, сеньорита Флорес?

Смотрю на него с таким же серьезным видом и пытаюсь не упасть в обморок от накопившегося во мне напряжения.

— Когда вы захотите вести себя, как мужчина, и не будете мнить себя всемогущим, которому никто не может перечить, возможно, я вам позвоню.

Я сказала «возможно, я вам позвоню»?! Мама мия, откуда взялось это «возможно»?

Я хочу этого мужчину.

Хочу раздеться.

Хочу, чтобы он раздел меня.

Хочу чувствовать его в себе, а бросаю ему только: «Возможно, я вам позвоню».

Между нами повисает дьявольское напряжение. Кажется, никто не желает отступать, но моя рука ищет его руку, и он, к моему удивлению, хватает ее. Медленно, с сердитым выражением лица, он подходит и целует меня. Его серьезный вид меня заводит.

Обалдеть, как же он мне нравится!

Он упивается моими губами, и, поднявшись на цыпочки, я отвечаю на его поцелуй. Он снова отходит от меня и садится на кровать. Мы молчим, только смотрим друг на друга. Я снимаю тапки Губка Боб. Снимаю короткие штаны, затем майку. Я предстаю перед ним в нижнем белье. Я замечаю, что он стал глубже и чаще дышать, и чувствую себя всесильной. Мне это нравится. Меня это возбуждает. Я никогда не делала подобных вещей с незнакомцем, но это доставляет мне удовольствие.

Я приближаюсь к нему. Искушаю его. Он закрывает глаза и подносит нос к моим трусикам. Делаю шаг назад и замечаю, что он дуется. Я лукаво улыбаюсь, и он тоже. С чувственностью, о которой я даже не подозревала, опускаю одну бретельку бюстгальтера, затем вторую и снова подхожу к нему. На этот раз он крепко обхватывает меня за ягодицы, и я содрогаюсь, ощущая низом живота его дыхание и легкое покусывание.

Он молча поднимает голову и снимает с левой груди бюстгальтер. Притягивает меня еще ближе и властно хватает ртом сосок. Боже! Я так возбуждена, что сейчас закричу. Он играет моим соском, а я взъерошиваю ему волосы и прижимаю к себе. Я снова чувствую себя всесильной. Сладострастной. Пьянящей. Сморю в зеркало и вижу интригующую картину. Порочную. Мне кажется, что я сейчас взорвусь. Отстраняюсь от него и, не ожидая, пока он попросит, снимаю бюстгальтер и трусики и остаюсь перед ним полностью обнаженная.

Его взгляд пробегает по моему телу.

— Ты очаровательна.

Низкий хриплый голос, полный эротизма, заставляет меня улыбнуться, и, когда он протягивает руку, я принимаю ее. Он поднимается. Целует, и я чувствую его сильные руки на всем теле. Я таю. Он бросает меня на кровать. Я кажусь себе такой маленькой. Крошечной. Эрик Циммерман смотрит на меня с высоты своего роста. С моих губ срывается стон, когда он разводит мои ноги.

— Спокойно, Джуд, ты этого хочешь.

Он снимает рубашку, и я снова не могу сдержать стон. Его сексуальный торс впечатляет. Оставшись в брюках, Эрик становится передо мной на колени и берет одну из подаренных им штучек.

— Когда мужчина дарит женщине подобный аппаратик, — шепчет он, — это значит, что он хочет поиграть с ней и доставить ей удовольствие. Желает, чтобы она изнемогала в его руках и в полной мере насладилась оргазмами, своим телом и собой. Никогда не забывай об этом. — Я снова киваю, как глупая кукла, а он продолжает: — Это вибратор для клитора. Теперь закрой глаза и раздвинь ноги. Уверяю, ты получишь невероятный оргазм.

Я не шевелюсь.

Мне страшно.

Я никогда не пользовалась вибратором, и мне стыдно, но в то же время я еще больше возбуждаюсь. Эрик видит мою нерешительность. Ласково берет меня за подбородок и целует. Затем, приподнявшись, спрашивает:

— Джуд, ты мне доверяешь?

Я несколько секунд смотрю на него. Это мой шеф. Должна ли я ему доверять?

Я боюсь неизвестного. Мне страшно! Я не знаю, что он собирается делать.

Но я настолько возбуждена, что в конце концов опять киваю. Он целует меня и через несколько мгновений исчезает из поля моего зрения. Я слышу, как он устраивается у меня между ног, и смотрю в потолок, покусывая губы. Я нервничаю. Я никогда не была такой, на все готовой, перед мужчиной. До этого момента мои отношения с мужчинами были самыми обычными, и теперь, вдруг, я оказываюсь в своей комнате голой, лежащей на кровати с разведенными ногами перед незнакомцем, который, ко всему прочему, — мой начальник!

— Мне нравится, что ты полностью депилирована.

Он целует внутреннюю часть бедра и медленно ласкает ноги. Я вздрагиваю от удовольствия. Затем он подгибает мне ноги, и я закрываю глаза. И вот его пальцы проникают в меня, и я снова вздрагиваю. А когда чувствую его горячий рот, подпрыгиваю от неожиданности. Эрик играет языком так, как играл с моими губами. Сначала одно движение, потом второе, и я еще шире развожу ноги. Его язык доходит до клитора, огибает его, возбуждает и, когда он наливается, берет его губами и тянет. Черт побери!

Слышу странное жужжание и понимаю, что это вибратор. Эрик проводит им по внутренней стороне бедра, и я вздрагиваю от возбуждения. А когда он касается половых губ, у меня вырывается стон, и я открываю глаза.

— Тебе понравится, малышка, — слышу его.

И он прав.

О да, как же мне это нравится!

Вибрация и покусывания сводят меня с ума. Он осторожно прикладывает вибратор. Я вздрагиваю. Это будоражит. Через несколько секунд он убирает вибратор и жадно облизывает меня. Затем я снова чувствую вибрацию — на этот раз не на клиторе, а рядом с ним. Огромная горячая волна начинает подниматься от живота вверх. Мне кажется, что я взорвусь от наслаждения, и вдруг понимаю, что вибрация усилилась. Она стала еще более быстрой, еще более разрушающей. Еще более интенсивной. Жар охватывает лицо и всю меня изнутри. Мое дыхание учащается. Я никогда не ощущала такого жара. Я никогда не чувствовала подобного. Я как бутон, который вот-вот откроется всему миру.

Я сейчас взорвусь!

Я не могу больше сдерживаться. Из горла вырывается вопль. Я сжимаю ноги и выгибаю спину, бьюсь в конвульсиях.

Что произошло?

Он наваливается на меня в поисках моих губ, я, распаленная, целую его. Я хочу его, кусаю его за губы в поисках большего.

— Попроси меня о том, что ты хочешь, — слышу я, пока он продолжает меня целовать.

Его вкрадчивый тон еще больше меня возбуждает. Беру его за пояс и говорю:

— Войди в меня!

Кажется, это превратилось в крайнюю необходимость.

— Ты принимаешь какие-нибудь контрацептивы? — спрашивает он.

— Да. Таблетки.

— Я все же надену презерватив, — бормочет он.

Он быстро снимает брюки и трусы. Остается передо мной полностью голый, и я испытываю невероятное наслаждение. Эрик великолепен. Сильный и мужественный. Возбужденный и твердый, он готов для меня. Протягиваю руку и трогаю его. Какой он нежный… Эрик закрывает глаза.

— Секунду, или я не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

Слушаюсь. Вижу, как он зубами разрывает упаковку с презервативом. Проворно надевает его и без слов набрасывается на меня. Кладет мои ноги себе на плечи и, не отводя от меня взгляда, медленно и глубоко в меня проникает.

— Вот так, малышка, вот так. Откройся мне.

Не двигаясь, я расслабляюсь и позволяю ему войти в меня.

О, да, как хорошо!

Его твердый и жесткий пенис сводит меня с ума, и я чувствую, как он отчаянно ищет во мне укрытие. Он вонзается в меня, и у меня перехватывает дыхание, когда Эрик начинает двигать бедрами.

— Тебе так нравится?

Я киваю. Но он требует, чтобы я произнесла это вслух, и я говорю:

— Да.

— Хочешь, чтобы я продолжил?

Желая большего, вытягиваю руки, обхватываю его за шею и притягиваю к себе. Его глаза горят, он улыбается, и я изгибаюсь от наслаждения. Эрик бесподобен. Меня покоряют его взгляд, его тело, его мужественность. А когда он начинает двигаться быстрее и я ловлю на себе его пылкий взгляд, таю от наслаждения. Через несколько секунд он снимает с плеч мои ноги и обвивает их вокруг своей талии. Игра продолжается. Хватает меня сильными руками за бедра и требует:

— Посмотри на меня, малышка.

Открываю глаза и смотрю на него. Он просто бог, и в его объятиях я чувствую себя простой смертной.

— Я хочу, чтобы ты всегда на меня смотрела, понятно?

Снова киваю, как кукла, и, не отводя от него глаз, вижу, как он вновь и вновь в меня погружается. Его мужественный вид лишает меня чувств. Развожу ноги еще шире, чтобы он мог как можно глубже в меня войти, и у меня все сжимается внутри. После многочисленных разрывающих меня изнутри толчков Эрик закрывает глаза и достигает пика, издавая сексуальное рычание и прижимая меня к себе. И в конце концов падает на меня.

 

Обнаженная, прижатая его огромным телом, пытаюсь восстановить дыхание. То, что только что произошло, было фантастично! Ласково глажу его по голове и вдыхаю его аромат. Мне нравится его мужской запах, его губы на моей груди. Не хочу шевелиться. Не хочу, чтобы он шевелился. Хочу насладиться этим моментом. Но он скатывается на правую сторону кровати и смотрит на меня.

— Все в порядке, Джуд?

Я киваю. Он улыбается.

Через пару секунд он поднимается и идет в душ. Я хочу принять душ вместе с ним, но он меня не приглашал. Вспотевшая, сажусь на кровати и смотрю на часы: 7.30.

Сколько же времени мы играли?

Через несколько минут входит он, голый и мокрый. Аппетитный! С удивлением вижу, что он берет трусы и одевается.

— Вчера вечером вы проиграли матч с Италией. Сожалею! Вас послали восвояси.

— Мы умеем проигрывать, я уже говорил. Выиграем в другой раз.

И продолжает одеваться, не обращая внимания на мои слова.

— Что ты делаешь?

— Одеваюсь.

— Зачем?

— У меня встреча, — скупо отвечает он.

Встреча? Он уходит и оставляет меня?

Взбешенная его бестактностью после того, что между нами только что произошло, надеваю майку и трусики.

— Собираешься повторить с моей начальницей? — выпаливаю, не в силах прикусить язык.

Он удивлен.

О боже мой! Зачем я это сказала?

На его лице не вздрагивает ни один мускул. Эрик подходит ко мне в одних трусах и говорит, пронзая взглядом:

— Я знал, что ты любопытная, но не до такой же степени, чтобы читать чужие открытки.

Мне стыдно. Я только что подтвердила, что я любопытная. Но я все же не могу промолчать:

— Мне все равно, что ты думаешь.

— А стоило бы. Я — твой начальник.

С невероятной дерзостью смотрю на него и пожимаю плечами:

— А мне все равно, начальник ты мне или нет.

Встаю с кровати и иду в кухню.

Хочу воды, воды! Не шампанского с клубничным ароматом. Когда я поворачиваюсь, он стоит позади меня.

— Почему ты не одеваешься и не уходишь? — спрашиваю, подняв бровь.

Он молчит. Только вызывающе смотрит, прищурив глаза.

В ярости я толкаю его и выхожу из кухни.

Направляюсь в комнату и чувствую, что он идет за мной.

— Одевайся и убирайся! — кричу я, повернувшись к нему. — Вон!

— Джуд… — говорит он низким голосом.

— Ни Джуд, ни хрен тебе! Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. Послушай: зачем ты пришел?

Он смотрит на меня с такой физиономией, что мне хочется по ней врезать. Но я сдерживаюсь. Он же мой шеф.

— Ты знаешь, зачем я пришел.

— Из-за секса?!

— Да. Я договорился с тобой, что научу тебя пользоваться вибратором.

Он и в ус не дует. Он кайфует!

— Ты считаешь меня такой глупой, думаешь, что я не знаю, как им пользоваться? — кричу я, выйдя из себя.

— Нет, Джуд, — поясняет он рассеянно, с улыбкой. — Просто я хотел быть первым, кто это сделает.

— Первым?

— Да, первым. Потому что я уверен, что с этого дня ты будешь часто им пользоваться, думая обо мне.

Эта нахальная уверенность меня убивает, и, поморщившись, я выпаливаю, готовая на все:

— Вы только посмотрите на него! Самовлюбленный! Тщеславный и хвастливый! Да кем ты себя возомнил? Пупом земли и самым неотразимым мужчиной на свете?

Спокойным тоном, который приводит меня в замешательство, он отвечает, надевая брюки:

— Нет, Джуд. Ничего подобного я не думаю. Но я был первым, кто играл с тобой вибратором. Нравится тебе это или нет, но ты никогда не сможешь об этом забыть. И даже если когда-то будешь забавляться с ним сама или с другими мужчинами, ты всегда… будешь знать, что я был первым.

От его слов я возбуждаюсь.

Мне становится жарко.

Что он со мной делает?

Но я не собираюсь сдаваться.

— Ладно, пускай ты был первым. Но у меня еще вся жизнь впереди, и уверяю тебя, что ты не будешь единственным. В нашей жизни секс — это нечто прекрасное, и я всегда им наслаждалась, с кем хотела, когда хотела и как хотела. И вы правы, сеньор Циммерман. Я должна вас поблагодарить. Спасибо, что вы подарили мне не банальные розы, а вибратор, который, я уверена, пригодится мне, когда буду заниматься сексом с другими мужчинами. Спасибо, что украсили мою сексуальную жизнь.

Он фыркает. Отлично. Я его разозлила.

— Один совет, — отвечает он вопреки всем ожиданиям. — Носи всегда в сумочке второй вибратор, который я тебе подарил. Он похож на губную помаду, и никто, кроме тебя, не будет знать, что это на самом деле. Уверен, ты воспользуешься им, оказавшись в уютном месте сама или с кем-то.

Я бледнею. Я думала, что он сотрет меня в порошок, но ничего подобного.

Сердитая, я готова выпустить рвущуюся изнутри фурию, как вдруг он обнимает меня за талию и притягивает к себе. Гляжу на него, и мне хочется поднять колено и врезать ему по самому больному месту. Но нет. Я не могу этого сделать. Это сеньор Циммерман, и он мне очень нравится. И тогда он берет меня за подбородок, так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза, и проводит языком по моей верхней губе. Посасывает нижнюю, и я чувствую, как напрягается его плоть.

— Хочешь, чтобы я тебя оттрахал?

Хочу сказать «нет».

Хочу, чтобы он ушел.

Я ненавижу то, как он меня использует!

Но мое тело отказывается меня слушать. Я могу лишь смотреть на него — и во мне вихрем поднимается желание, я не узнаю себя. Что со мной происходит?

— Отвечай, Джуд, — требует он.

Понимая, что могу ответить только «да», киваю, и он, не теряя ни секунды, разворачивает меня и ведет к шкафу. Наклоняет меня вперед, срывает с меня трусики, и у меня вырывается стон.

Я не могу пошевелиться и чувствую, как он достает из кармана бумажник, а из него презерватив. Одной рукой спускает брюки и трусы, второй гладит меня по попке. Закрываю глаза и представляю, как он натягивает презерватив. Не понимаю, что я делаю. Знаю только одно, что я в его власти, готовая на все, что он захочет со мной сделать.

— Раздвинь ноги, — шепчет он мне на ухо.

Мои ноги живут своей жизнью и выполняют то, что он просит, пока одной рукой он поглаживает мне зад, а второй хватает за волосы и крепко меня держит.

— Да, малышка, да.

И вдруг с бешеным напором он проникает в меня, и я слышу, как из горла вырывается стон. Я возбуждена. Он требовательно меня шлепает. Как же мне это нравится!

Я хватаюсь за шкаф и чувствую, как подкашиваются ноги. Он, наверное, чувствует мою слабость, потому что вдруг с силой обхватывает обеими руками мою талию и начинает с силой таранить меня, с невероятным напором входит и выходит из меня. Еще и еще. Еще и еще.

В этой позе и без каблуков я кажусь себе такой маленькой перед ним, и мне еще больше кажется, что я кукла, которую вертят в руках в поисках наслаждения. Вдруг напор спадает, его рука оставляет мое бедро. Теперь она у меня между ног. Его пальцы ищут мой клитор. У меня перехватывает дыхание.

— Когда-нибудь, — говорит он мне, — я оттрахаю тебя, пока ты будешь мастурбировать тем, что я тебе подарил.

Я говорю ему «да». Я хочу, чтобы он это сделал.

Я хочу, чтобы он это сделал прямо сейчас. Я не хочу, чтобы он уходил. Хочу… хочу…

Толчки с каждой секундой становятся медленнее, и я начинаю нервничать, хочу, чтобы он ускорил ритм. Он это чувствует. Его хриплый голос раздается рядом с моим ухом:

— Еще?

— Да… да… Хочу еще.

Еще один толчок вглубь меня. Я задыхаюсь от наслаждения.

— Что ты хочешь еще? — спрашивает он сквозь зубы.

— Еще больше.

Вскрикиваю от наслаждения и его нового проникновения.

— Я прекрасно это знаю, малышка. Ты такая горячая и влажная. Чего ты хочешь?

Мысли летят с бешеной скоростью. Я знаю, чего хочу, и, не волнуясь о том, что он обо мне подумает, умоляю:

— Я хочу, чтобы ты глубже в меня вошел. Я хочу…

Из меня вырывается крик, и я чувствую, как мои слова его возбуждают. Он тяжело дышит. Мои слова сводят его с ума. Он опять начинает мощные и глубокие толчки, я выгибаюсь, приготовившись к большему, и кончаю. Через несколько секунд он тоже взрывается, испускает блаженный стон и в последний раз меня пронзает. Изнуренная и удовлетворенная, я крепко хватаюсь за шкаф. Эрик прижимается к моей спине, и это придает мне сил.

Через некоторое время приподнимаюсь и вдыхаю полной грудью. Мне жарко. На этот раз я иду прямиком в душ, где в одиночестве наслаждаюсь тем, как вода струится по моему телу.

Я не тороплюсь. Жду, что его не будет, когда я выйду. Однако он спокойно сидит на кровати с бокалом шампанского в руке.

У меня на лице все написано. У меня нахмурены брови и поджаты губы.

Я смотрю на него, он смотрит на меня, и, когда вижу, что он собирается что-то сказать, прерываю его, подняв руку:

— Я в ярости. А когда я в ярости, лучше молчи. Если не хочешь увидеть, как проснется Круэлла Девиль, собирай вещи и выметайся из моего дома.

Он берет меня за руку.

— Убирайся!

— Нет. — Притягивает меня к себе так, что я стою между его колен. — Хочешь, чтобы я остался с тобой?

— Нет.

— Ты уверена?

— Да.

— Ты так и будешь отвечать — односложно?

Я пытаюсь испепелить его взглядом.

Хмурю брови и шикаю, желая стереть с лица мерзавца улыбочку:

— Какая часть фразы «я в ярости» тебе непонятна?

Он отталкивает меня. Делает глоток шампанского и, насладившись им, говорит вполголоса:

— Ох уж эти испанки и их чертов характер. Почему вы такие?

Я его сейчас… Я его сейчас тресну.

Клянусь, что если бы он сказал еще хоть словечко, то впечатала бы бутылкой с розовой этикеткой ему по голове, несмотря на то что он мой начальник.

— Ладно, малышка, я уйду. У меня встреча. Но я вернусь завтра в час. Приглашаю тебя пообедать, а ты взамен покажешь мне Мадрид. Как ты на это смотришь?

С серьезным видом, на какой не способен даже сам Роберт де Ниро, я ворчу:

— Я никак на это не смотрю. Пусть тебе показывает Мадрид какая-нибудь другая испанка. У меня есть дела поважнее, чем разгуливать с тобой, как гид.

А он опять за свое. Подходит ко мне, приближает свои губы к моим, высовывает язык и облизывает мою верхнюю губу:

— Я заеду за тобой завтра в час. Это не обсуждается.

Остолбенев, открываю рот и фыркаю. Он улыбается.

Мне хочется послать его куда подальше, но я не могу. Меня останавливает его гипнотический взгляд. В конце концов он меня отпускает и, направляясь к двери, говорит:

— Спокойной ночи, Джуд. И если будешь по мне скучать, игрушка у тебя уже есть.

Он уходит, а я стою, как дурочка, глядя на дверь.

 

Я сплю как убитая, но вдруг слышу, что открывается входная дверь. Вскакиваю с постели. Который час? Смотрю на часы: 11.07. Снова падаю на кровать. Мне совсем не хочется знать, кто пришел. Внезапно на меня падает маленькая бомбочка и кричит:

— Тетя, приве-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!

Это моя племянница Лус.