Черты традиционного и модернистского романа в произведении Германа Гессе

«Степной волк»

 

Черты модернизма в романе «Степной волк»:

1. В центре стоит не традиционный герой, а больной, запуганный, разрываемый

в разные стороны человек.

Гарри Галлер принадлежит к поколению, жизнь которого пришлась на период

«между двумя эпохами». Он воспринимает свое время как эпоху глубокого

кризиса, как безвременье, когда утрачиваются «всякое самосознание», «всякая

нравственность». Для Гарри его эпоха - время крушения идеалов, и к этой

эпохе он испытывает отвращение:

Зрелище затмения цивилизации рождает самые мрачные настроения и выводы:

судьба культуры ассоциируется с похоронами, с кладбищем, со смертью.

Гарри отделяет себя от общества и его судьбы:

 

Но ненависть к своему веку, к обществу, неприятие мещанства –

это лишь одна сторона натуры Гарри. Она – причина его одиночества и

отверженности. Но есть в нем другое – постоянная тяга к людям, к их

обыденной жизни, спокойной и гладкой. Его умиляет раз и навсегда

установленный порядок, размеренность жизни, спокойной и гладкой,

размеренность жизни мелкобуржуазных добропорядочных домов, умиляет

основательность, с которой все делается, чистится и убирается, умиляет

точность, с которой ходят на работу.

Гарри ненавидит бюргерство и горд тем, что он не бюргер, но он все же живет

среди бюргеров, имеет сбережения в банке, платит налоги и предпочитает не

ссориться с полицией, что с отвращением и горечью сам же констатирует. Его

постоянно тянет к бюргерству, ибо по своему происхождению и воспитанию, по

своим корням он сам принадлежит к этому миру, он выходец из этого мира:

Одной частью своего существа он постоянно утверждает то, что другая его

часть постоянно отрицает. Гарри не может совсем порвать свои связи с

обществом, и в то же время он от всей души его ненавидит.

В «Степном волке» безжалостно, лоб в лоб сталкиваются два мира – мир

гуманиста и мир бюргера, мир человечности и высокой культуры и мир волчьих

законов капитализма. Синтез двух миров невозможен – это хорошо знает Гарри

Галлер, но он знает также о своей неспособности примкнуть целиком к одному

из них, стать только «волком» или только «человеком». В буржуазной

действительности идеал, к которому стремится Галлер недостижим, а другой

действительности не знает.[26]

Таким образом, как и в самой действительности, живут резко противоположные

начала, человеческое и животное. Он находится в состоянии полного отдаления

от его маленького буржуазного мира, который его постоянно притягивает, по

которому он почти по-детски тоскует.

2. Использование смены перспектив повествования.

а) Персональное повествование в предисловии издателя, написанного от имени

племянника хозяйки дома, в котором жил Степной волк. Оно представляет собой

изложение претендующих на объективность, но чрезвычайно поверхностных

впечатлений типичного «среднего бюргера». В «Предисловии» дается информация

о внешней жизни Гарри Галлера, несколькими штрихами обрисовывается

ситуация, в которой находится герой.

б) Повествование от первого лица в записках Гарри Галлера. Здесь Гарри

говорит о себе сам — и тут рядом с миром реальным возникает символический

образ магического театра —царства вечных ценностей, где обитают

бессмертные, — они предстают в образах великих художников — Гете (глубина

мысли, гуманность, юмор) и Моцарта (жизнерадостность, дерзание, юмор,

свобода), но рядом с ними и саксофонист ресторана Пабло, не признающий

условностей буржуазного общества. Здесь производится «смотр внутренних,

душевных ресурсов» человека. Повествование в этой части романа сочетает в

себе лирическую исповедь, рефлексию и аллегорические видения героя. В

поисках самого себя Гарри переступает порог «магического театра». Это

иносказательная кульминация его драматических исканий. В магическом зеркале

он видит себя во множестве обликов от младенческого до старческого, зеркало

говорит ему, что человеческое «я» — это сложный мир, «звездное небо в

миниатюре, хаос форм, ступеней и состояний, традиций и возможностей».

В театре перед ним разыгрывается эпизод «Охота за автомобилями»; машины

преследуют людей, а люди уничтожают машины. Это борьба естественной

человечности и бесчеловечной технической цивилизации. Это также борьба

бедных и богатых. Гарри включается в эту борьбу, он на стороне защитников

человечности, но он далек от мысли о возможности революционного

преобразования мира. Для Гарри неприемлемы принципы «ни американцев, ни

большевиков», к тому же его приятель по школе Густав, сражающийся рядом с

ним, вдруг обнаруживает пугающий вкус к насилию и убийствам. И Гарри

отшатывается от борьбы. На сцене театра некто, похожий на Галлера, борется

с волком, то беря верх над ним, то терпя поражение, и тогда этот человек

опускается на четвереньки и тоже становится серым хищником. Гарри, в

котором жив еще волк, набрасывается на Моцарта, убивает в порыве ревности

Гермину, ту самую девушку, которая показала ему дорогу в театр и лицо

которой он видел в зеркале среди множества собственных отражений (в ней

воплощалось одно из его бесчисленных «я»). Но в конце концов в том же

магическом зеркале Гарри видит свое собственное утомленное лицо, «не волчий

оскал, а лицо человека, с которым можно говорить по-человечески».

в) Аукториальный взгляд со стороны в «Трактате о степном волке». «Трактат»

занимает ключевое место, без него невозможно понять ни смысл «магического

театра», ни финал романа.

В «Трактате» дается характеристика противоречивой натуры Степного волка,

рассматривается его отношение к буржуазному обществу, теоретически

исследуются возможности примирения с обществом с помощью юмора и намечаются

пути к достижению состояния «бессмертных», т.е. к достижению «высшей

человечности». В нем правдиво обрисована позиция талантливого и искреннего

буржуазного художника-индивидуалиста, не способного порвать со своим

классом. Степной волк ненавидит мещанский быт, но он не связан с ним именно

своей «волчьей» частью.

В «Трактате» речь о разорванности, о противоречивости натуры Галлера

ведется прямо, без иносказаний. Гессе вносит объективные авторские поправки

в субъективно окрашенные характеристики своего героя, данные в «Предисловии

издателя» и в «Записках Степного волка».». Гарри читает этот трактат и

понимает, что на пути к подлинной человечности ему предстоит еще многое в

себе преодолеть, что цель еще не достигнута. Путь его должен быть

продолжен. И он продолжается. Об этом, собственно, говорилось еще в начале

романа, в «Предисловии издателя», где сообщалось, что Гарри Галлер ушел из

городка навстречу новым странствиям.

Главная тема дается, таким образом, в трех разных вариантах, в каждом из

них её движение проходит сквозь борьбу противоположных начал. В построении

романа разыгрывается волшебство неостановимого уничтожения перегородок,

слияний и совмещений, движения от замкнутого эгоистического мира отдельного

человека к свободным и широким горизонтам. Там, где торопливый читатель

улавливает распад, хаос, дисгармоничность, скрыты еще связи, раскрываются

единство и цельность мира.

3. Прямолинейное действие рассказа дважды прерывается: один раз -

эссеистической вставкой «Трактата», второй - монтажом картин галлюцинаций в

«Магическом театре». Магический театр – это навеянное Фрейдом путешествие в

глубины собственного «Я». Здесь уже реальное, которое на протяжении всего

романа существует рядом со своим двойником – фантастическим (встречи со

странным человеком, который дает Гарри «Трактат» и посылает его в кабачок

«Черный орел», сон в этом кабачке, таинственные светящиеся буквы на стене,

намеки на существование иной жизни - не для каждого, а только для

сумасшедших), отступает на задний план. Логическая последовательность

событий заменяется ассоциативной.

4. Роман затрагивает ряд тем, которые являются вечно актуальными. Прежде

всего это тема преодоления зла (например, возникает в разговоре героя с

Гете (разговор приснился Гарри) и в реальном разговоре Гарри с Герминой. И

Гермина и Гарри, споривший с Гете во сне, теперь повторяют мысли великого

Гете. То, в чем герой упрекал Гете, он теперь сам с жаром защищает,

утверждая, что невозможно смириться со злом, невозможно отказаться от

всякой духовности, человечности и порывов к идеалу, сколь бы безнадежной ни

казалось борьба). Дважды звучит в романе тема войны:

Катастрофа войны, угрожающей человечеству, маячит в сознании героя и

означает для него апофеоз того общественного неразумия, которое он

видел вокруг себя. Минувшая война и война предстоящая – самые веские

обвинения, брошенные автором в лицо современному миру. В описаниях

реальных событий из жизни Гарри о войне только несколько раз

упоминается: сам Гарри выступал с антивоенными статьями и попал в

опалу; некий профессор, знаток Востока, активно поддерживает

милитаристские идеи и поносит какого-то Галлера, однофамильца героя,

как он полагает, за его «непатриотические» настроения. Это факты

создают как бы временной, политический фон повествования, но не

более. В магическом же театре, где открывается душа героя, страшные

приметы эпохи слагаются в жуткую картину: машины уничтожают людей, а

люди истребляют машины. Сцена, несомненно, символична.[27]

Через весь роман проходит тема безумия.

Само слово «безумие» у Гессе приобретает оценочный характер, оно в

романе означает не «больной», а «возвышенный», «интеллигентный», «не

мещанский», ибо все это окружающему обществу как раз и кажется

безумным (точка зрения, навеянная идеалистическими направлениями

психологии и физиологии нервной деятельности тех лет, которые были

склонны отождествлять гениальность с безумием).[28]

«Трактат о степном волке» Гессе посвящен важнейшей теме не только этого

романа, но и всего своего творчества: теме бюргерства, мещанства. Между

степным волком и бюргерством – пропасть, однако мир живет по законам

мещанина: Гессе пытается с помощью научного, философского и

психологического анализа уяснить для себя природу и особенности

ненавистного бюргерства. И не случайно Гессе до сегодняшнего дня все так же

любим и читаем молодежью, именно Гарри Галлер находит отклик в душе

читателя и нередко изменяет мировоззрение, заставляя многое переосмыслить и

открывая двери в тайные уголки души и сознания.

 

Классические традиции немецкого романа в романе Гессе:

1.Мотив жизненного кризиса человека в среднем возрасте, который является

вовсе не новым (его можно обнаружить уже в 1982 году у Гете в его

произведении в «Годы путешествия Вильгельма Мейстера», 1892). В кризисе

Гарри Галлера как бы воплощена «болезнь эпохи». С одной стороны, терзаясь

«мировой скорбью», он все же любит некоторый комфорт, буржуазный уют,

склонен к обособленности и иллюзиям; с другой стороны, чувствует себя

«степным волком» и ищет как раз иного; презирая буржуа, он тянется к людям

неустроенным, деклассированным.

Гарри – отшельник и нелюдим, одинокий, несчастный человек. Он достиг

того жизненного предела, когда безысходность и отчаяние заставляют

его искать смерти. Трагедия Галлера – это трагедия расколотого,

разорванного сознания. Герой существует в обществе, законов которого

он не может принять. Критика современного общества в романе

ограничена проблемами духовной и нравственной несостоятельности мира,

окружающего героя.[29]

2. Обнаружение себя героем в общем знании.

Такой признак можно выделить на основе суждения Н. С. Павловой[30]. Она

замечает, что «Трактат» поднимает частную историю до уровня общего опыта.

Именно в «Трактате» то и дело встречаются фразы вроде: «С ним происходит

то, что происходит со всеми» или «Людей типа Гарри на свете довольно

много…». Сам факт волшебного присутствия в дешевой ярмарочной брошюрке

имени Гарри и истолкования его жизни тождествен много раз встречающемуся у

романтиков обнаружением себя героем в общем знании, в общей «книге» всего

человечества (такую книгу с собственным изображением среди начертаний

таинственного шрифта у Новалиса находит Генрих фон Офтердингер в пещере

отшельника). Трактат объективизирует судьбу и натуру героя, рассматривая

ее в масштабах структуры человеческого общества.

3. Фабула, которая несмотря на двукратное прерывание остается сохраненной,

так как внешние и внутренние события хронологически строго упорядочены. И

мы можем построит точную цепь событий, с тем лишь преимуществом, что на

разные моменты в жизни Гарри мы можем взглянуть с разных позиций.

В ответ на упреки в неровности и разорванности романа Гессе

неоднократно отмечал, что по художественной завершенности «Степной

волк» не уступает другим его произведениям. «Степной волк» построен

так же строго, как канон или фуга, и стал формой в той мере, какая

была для меня возможна», - писал он в одном из писем. И в другом: «С

чисто художественной точки зрения «Степной волк» не уступает

«Гольдмунду», он так же строго и четко построен вокруг интермеццо

трактата, как соната, и чисто разрабатывает тему.[31]

4. Отношение автора к миру – позитивное, несмотря на сломленность его

героя, так как он предполагает преодоление жизненного кризиса. Как и в

традиционном романе в «Степном волке» достижение идеального разума является

целью процесса становления личности. Моцарт как представитель бессмертных

гениев разума напоминает Гарри Галлеру в конце романа в воображаемом

диалоге о многих ошибках в его прошлой жизни и призывает его наконец

образумиться.

О правильности этого толкования говорит и послесловие, написанное автором

через 15 лет после опубликования романа, где он подчеркивает, «что история

«Степного волка» хотя и представляет собой болезнь и кризис, но не кризис,

который ведет к смерти, не гибель, а совсем наоборот: излечение».

5. Язык автора, его синтаксис остаются традиционными, хотя для модернизма

было характерно разрушение общенародной основы и коммуникативной функции

языка, его сложившихся лексических и синтаксических принципов, его

предельная субъективация.

Не то чтобы Гессе умел выражать сложное просто […]. Собственную свою

задачу писатель понимал как постижение значительности простого. От

читателя Гессе требуется сходное усилие воображения и мысли – усилие

погружения в содержательность его простоты.[33]

Сложность при чтении Гессе не в том, чтобы во время распознать

дополнительный смысл, вложенный в тот или другой эпизод […] Сложность

в том, чтобы почувствовать содержательность самих нарисованных Гессе

сцен и предметов, ибо в них изначально скрыт занимающий его смысл.

Важно кроме того, уловить переливание, перетекание отдельных образов,

их автономность, и их принадлежность к большому, целому не только

художественного замысла, но и жизни, как ее понимал писатель.[34]

Эпическая драматургия Брехта, родившаяся в эпоху соц. потрясений и революций, требовала осмыслить судьбы не отдельных, пусть и трагически великих одиночек(Король Лир, Гамлет), а человеческие судьбы в XX веке.