Основоположение I 1 страница

 

Не следует 5. Природа никогда не делает ничего

приниматься бесполезного. Например, создавая птичку,

ни за что ненужное. природа не дает ей ни чешуи, ни плавательных перьев, ни жабр, ни рогов, ни четырех ног и ничего такого, что ей не будет нужно, а дает только голову, сердце, крылья и пр. Дереву природа не дает ушей, глаз, перьев, волос и пр., а лишь кору, лыко, сердцевину, корень и пр.

Подражание Таким образом, и тот, кто желает, чтобы

механи­ческим поле, виноградник, сад давали плоды, засевает

искусствам. их не сор­ной травой, не крапивой, не чертополохом

и не терновником и пр., но благородными семенами и растениями.

7. Так и архитектор, думая построить крепкое здание, заготавливает не солому, не мякину, не грязь, не ивовые прутья, но камни, кирпичи, креп­кое дерево и тому подобный крепкий и плотный материал.

И в школах. 8. Следовательно, в школах:

 

I. Нужно преподавать только то, что приносит са­мую основательную пользу как в настоящей, так и в будущей жизни и даже более в будущей. Ибо, по указанию Иеронима, на земле нужно изу­чать то, изучение чего имело бы значение и для небесной жизни.

II. Если что-либо нужно сообщить юношеству даже и ради на­стоящей жизни (как это бывает), все это должно быть таково, чтобы, не мешая той вечной жизни, и в этой настоящей жизни приносило бы существенную пользу.

Нужно изучать 9. Кому нужны пустяки? Какой смысл изучать то,

только ценное. знание чего не принесет пользы, а незнание не при­несет вреда и отчего в дальнейшем возрасте придется отучиваться или что придется среди занятий забывать? Нам есть, чем заполнить всю свою короткую жизнь, если даже ни одной капли ее не тратить на пустяки. Итак, пусть будет задачей школы занимать юно­шество только серьезным. А каким образом забава может превращаться в серьезное дело — об этом будет сказано в своем месте.

Основоположение II

Нужно заниматься 10. П р и р о да ничем не пренебрегает из того,

только тем, что что является полезным в бу­дущем для того

относится к делу. тела, которое она создает.

Например, создавая птичку, она не забывает ни головы, ни крыла, ни ноги, ни когтя, ни кожи — словом, ничего, что относится к сущности данного рода птиц и т. д.

Подражание 11. Следовательно, таким же образом в школах.

в школах, образовывая человека, необходимо образовывать его в целом, чтобы сделать его пригодным для на­стоящей жизни и вместе с тем подготовленным к самой вечности, которая составляет цель всего того, что ей предшествует.

12. Поэтому в школах следует обучать не только наукам, но и нрав­ственности и благочестию. А научное образование пусть служит человеку к усовершенствованию одновременно и его разума, и языка, и рук для того, чтобы он мог все, что требуется, разумно созерцать, выражать словами и осуществлять в действии. Если что-либо из этого опустить, то получится пробел, который не только нанесет ущерб образованию, но и подорвет его основательность. Ибо крепким может быть только то, что тесно связано во всех своих частях.

 

Основоположение III

Прочно только то, 13. Природа ничего не творит без твердого

что хорошо обосновано. основания, без корня. Растение не растет кверху, пока не пустит свой корень вниз, а если попытается это сделать, то ему придется завянуть и погибнуть. Вот почему разумный садовник даже и посадки не производит, пока не убедится в том, что черенок уже пустил корень. У птицы и у всякого животного место корня заступают внутренности (питающие члены), которые поэтому, как основа всего тела, и начинают всегда образовываться в первую очередь.

Подражание. 14. Так, архитектор не строит здания, не поло-

жив сперва твердого основания, иначе все об­ратится в развалины. Равным образом и художник подкладывает под краски грунт, без которого краски или легко отваливаются и выветри­ваются, или теряют свой цвет.

Отклонение. 15. Такого фундамента не подводят под обучение

те преподаватели, которые:

1) не работают над тем, чтобы, прежде всего, сделать учеников любо­знательными и внимательными,

2) не посвящают учеников в намечаемый ими общий план занятий в целом так, чтобы ученики отчетливейшим образом понимали (разли­чали), что нужно делать и что делается в действительности. А какой прочности можно ожидать, если ученик учится без любви к знанию, без внимания и без понимания?

Исправление. 16. Следовательно, сообразно с этим:

I. Какое бы занятие ни начинать, нужно прежде всего возбудить у учеников серьезную любовь к нему, доказав превосход­ство этого предмета, его пользу, приятность и что только можно.

II. Идея языка или искусства (которая является не чем иным, как извлечением, охватывающим в самом общем виде все части предме­та) всегда должна запечатлеваться в уме учащегося ранее, чем при­ступят к частному его рассмотрению. В таком случае учащийся уже в самом начале хорошо может обозреть как цель и пределы предмета, так и внутреннее расположение его частей. Ибо как скелет есть осно­ва всего тела, так общий очерк искусства есть базис и основа всего ис­кусства.

 

Основоположение IV

Основания должны 17. Природа пускает корни глубоко.

быть заложены глубоко. Так, у животного природа скрывает жизненные органы глубоко в теле. И дерево тем крепче стоит, чем глубже пускает

корни; если его корни находятся только над наружным слоем почвы, то его легко можно вырвать.

Исправление 18. Отсюда ясно, что восприимчивость к учению в

отклонений. ученике нужно возбуждать серьезно и идею пред-

мета глубоко запечатлевать в уме. К более полной системе искусства или языка следует подходить не ранее, чем будет установлено, что идея усвоена совершенно ясно и пустила хорошие корни.

 

Основоположение V

Все из собственных корней. 19. Природа все производит из корня и более ниоткуда.

Ибо, сколько на дереве ни появляется древесины,

коры, листьев, цветов, плодов,— все это рождается только от корня. Хотя дождь и идет сверху, а садовник поливает снизу, необходимо, чтобы вся эта влага прошла через корни, а затем только разлилась по стволу, вет­вям, отросткам, листьям и плодам. А потому, хотя садовник приносит прививок со стороны, однако считает необходимым так привить его к стволу, чтобы он, как бы слившись с его существом, всасывал бы сок того же корня и, питаясь этим соком, разрастался силою корня. От корня у дерева является все, и нет необходимости приносить со стороны и прививать ему листья и ветви. Точно так же оперение птиц не составля­ется из перьев, которые побросали другие птицы, но происходит из самих внутренних ее частей.

Подражание этому 20. Так и предусмотрительный архитектор все

в технике. устраивает таким образом, чтобы здание опиралось

исключительно на свой фундамент и поддержива­лось своими связями без подпорок со стороны. Если здание нуждается в таких подпорках, то это служит доказательством его непрочности и го­товности обрушиться.

21. Кто устраивает пруд или водоем, тот не приказывает достав­лять воду из другого места и не ждет дождевой воды, но отыскивает естественный источник и по каналам и скрытым трубам проводит во­ду в свой водоем.

В школах. 22. Из этого основного положения следует, что,

правильно обучать юношество — это не значит вбивать в головы собранную из авторов смесь слов, фраз, извращений, мнений, а это значит — раскрывать способность понимать вещи, чтобы именно из этой способности, точно из живого источника, потекли ручейки (знания), подобно тому как из почек деревьев вырастают листья, цветы, плоды, а на следующий год из каждой почки вырастет целая новая ветка со своими листьями, цветами и плодами.

Огромное отклонение 23. На самом деле до сих пор школы не достигли

в школах. того, чтобы приучать умы, точно молодые деревца,

развиваться из собственного корня, но приучали учащихся только к тому, чтобы, сорвав ветки в других местах, навешивать их на себя и, подобно эзоповской вороне, одеваться чужими перьями. В школах прилагали старание не столько к тому, чтобы открыть скрываю­щиеся в сознании источники познания, сколько к тому, чтобы орошать этот источник чужими ручьями. Это значит, что школа не показывала самые вещи, как они происходят из самих себя и каковы они в себе, но сообщала, что о том и другом предмете думает и пишет один, другой, тре­тий и десятый автор. И величайшей ученостью казалось знать о многом противоречивые мнения многих. Поэтому и получилось то, что весьма многие (ученые) занимаются только тем, что, копаясь в авторах, из­влекают фразы, сентенции, мнения, составляя науку наподобие лоскут­ного платья. К ним с упреком обращается Гораций: «О, подражатели, рабский скот!» И действительно — рабский скот, привыкший только к тасканию чужих тяжестей.

Внешний блеск 24. Но, спрашиваю я, какая польза от того, что

поверхностной мы теряемся среди различных мнений о вещах,

учености. когда вопрос ставится о знании вещей, каковы они

на самом деле? Так ли уж в жизни ничего нет такого, чем бы мы могли заняться, кроме того, чтобы следовать за дру­гими, которые блуждают туда и сюда и высматривают, кто, где сбивается с пути или спотыкается, или уклоняется от правильного направления. О смертные, будем стремиться к прямой цели, оставив обходные пути. Если эта цель прочная и достаточно ясная, почему нам не стремиться к ней прямо? Почему лучше пользоваться чужими глазами, а не своими?

Причина этого — 25. Метод преподавания всех предметов

ошибочный метод. показы­вает, что школы стремятся к тому, чтобы научить смотреть чужими глазами, мыслить чужим умом.

Школы учат не тому, чтобы открывать источники и выводить оттуда раз­личные ручейки, но только показывают ручейки, выведенные из авторов, и согласно с ними предлагают идти по ним к источникам назад. Ведь ни один словарь (по крайней мере, нам известный, если исключить словарь поляка Кнапия, хотя и к нему мы выскажем свои пожелания в XXII гла­ве) не учит говорить, а только понимать. Едва ли хоть одно руководство по грамматике учит составлять речь, а учит только ее разбирать. Ни одни учебник фразеологии не учит способу искусно составлять и разнообразить фразы, а дает только запутанную смесь фраз. Почти никто не преподает физику посредством наглядных демонстраций и экспериментов, но все преподают ее путем чтения текстов Аристотеля или кого-либо другого. Никто не развивает нравов путем внутреннего преодоления страстей, но все дают лишь поверхностный очерк учения о нравственности путем внешнего определения и разделения добродетелей. Это станет ясным, если с божией помощью мы подойдем к специальному методу преподавания искусств и языков, и еще более ясным, если это будет угодно богу, в начертании пансофии.

 

Глава 20

Метод наук в частности

Ручейки должны 1. В целях практического применения соберем,

слиться в реку. наконец, разбросанные выше наблюдения относительно искусного обучения наукам, искусствам, языкам, нравам и благочестию. Я говорю искусного, т е. легкого, осно­вательного и быстрого.

Наука есть 2. Наука, или знание вещей, будучи не чем

умственное зрение, иным, как внутренним созерцанием вещей,

требующее для обусловли­вается такими же элементами,

себя условий, как и внешнее наб­людение или созерцание,

подобных а именно: глазом, объектом и светом.

зрению глаза. Только при наличии таких элементов получается зрение. Оком внутреннего зрения является разум, или ум­ственные способности, объектом — все вещи, находящиеся вне и внутри интеллекта, светом — должное внимание. Но как во внешнем зрении нужен еще и определенный способ, чтобы видеть веши так, как они есть, так и здесь нужен известный метод, при котором вещи так представля­лись бы уму, чтобы он воспринимал и постигал их верно и легко.

3. В общем, следовательно, юноше, желающему проникнуть в тайны наук, необходимо соблюдать четыре условия:

1) он должен иметь чистое духовное око;

2) перед ним должны быть поставлены объекты;

3) должно быть налицо внимание и затем

4) подлежащее наблюдению должно быть представлено одно за дру­гим в надлежащем порядке — и он все будет усваивать верно и легко.

I Как хранить 4. Ни от кого не зависит, какие у нас природные

в чистоте духовное дарования. Бог по своему благому усмотрению

зрение? распределил эти духовные зерцала, эти внутренние очи. Но в нашей власти не позволять этим нашим зерцалам покрываться пылью и помрачать свой блеск. А пылью этой яв­ляются излишние, бесполезные, пустые умственные занятия. Ведь наша душа находится в постоянном движении наподобие вертящегося мельнич­ного жернова: постоянные се помощники — внешние чувства — непре­рывно доставляют ей захваченный материал, и большей частью (если за этим тщательно не следит высший наблюдатель — разум) пу­стой, именно: вместо зерна и муки — мякину, солому, песок, опилки и что попало. И тогда происходит то же самое, что и на мельнице; все углы наполняются пылью. Итак, предохранить от прикрытия пылью этот внутренний жернов — ум (который является зерцалом) — это и значит разумно приучать юношей к делам почтенным и полезным, отвле­кая их от пустых занятий.

2. Как делать 5. Чтобы зеркало хорошо отражало предметы, не-

близкими для юноши обходимо прежде всего, чтобы предметы обладали предметы изучения? достаточной плотностью и ясностью и находились в области внешних чувств. Ведь туман и тому по­добные вещи разреженного состава отражают от себя мало лучей и чрез­вычайно слабо отражаются в зеркале, а предметы отсутствующие совсем не отражаются.. Итак, то, что будет представляться юношеству для изучения, пусть будут вещи, а не тени, вещи, говорю я, подлинные, полез­ные, хорошо действующие на чувство и воображение. А действовать они будут в том случае, если их пододвинуть настолько близко, чтобы они производили на нас впечатление.

Все – через 6. Поэтому пусть будет для учащих золотым

самостоятельное правилом: все что только можно, предоставлять

наблюдение. для восприятия чувствами, а именно: видимое — для восприятия зрением, слышимое — слухом, запахи — обонянием, подлежащее вкусу — вкусом, доступное осязанию — путем осязания...

Тройное основание 7. Для этого имеется тройное основание.

для этого правила: Во-первых, начало познаний необходимо

1. Так как, познание всегда вытекает из ощущений (ведь нет ничего

начинается в уме, чего ранее не было бы в ощущениях).

с ощущения. А потому следовало бы на­чинать обучение не со словесного толкования о вещах, но с реального наблюдения над ними. И только после ознакомления с самой вещью пусть идет о ней речь, выясняющая дело более всесторонне.

2. Ощущение 8. Во-вторых, истина и точность знания также удостоверяет. зависят не от чего иного как от свидетельства ощуще­ний. Ведь вещи прежде всего и непосредственно запечатлеваются в ощущениях, а потом только с помощью ощущений — в уме. Доказательством этого служит то, что чувственному познанию дове­ряют самому по себе, а при размышлении или чужом доказательстве за достоверностью обращаются к ощущению. Разуму мы верим лишь настолько, насколько есть возможность подтвердить его специальным приведением соответствующих примеров (достоверность которых иссле­дуется ощущением). Никого нельзя заставить поверить чужому свиде­тельству вопреки опыту собственного его ощущения. Итак, чем более зна­ние опирается на ощущение, тем оно достовернее. Поэтому, если мы же­лаем привить учащимся истинное и прочное знание вещей, вообще нужно обучать всему через личное наблюдение и чувственное доказательство.

3. Передает памяти. 9- В-третьих, так как ощущение есть самый надежный проводник памяти, то указанное чувственное наглядное восприятие всего приводит к тому, что если кто-либо этим путем что-либо усвоил, что он будет_ знать это твердо. Если я хоть раз попробовал сахару, хоть раз видел верблюда, хоть раз слышал пение соловья, хоть раз бы в Риме и осмотрел его (только внимательно), то, конечно, все это крепко запечатлеется в памяти и не может быть забыто. Поэтому-то дети легко могут запоминать по рисункам библейские и дру­гие истории. Очевидно, что каждый из нас легче и отчетливее представ­ляет себе, что такое носорог, кто хоть раз (по крайней мере на картине) видел его. Очевидно также, что каждый из нас лучше знает историю со­бытия, при котором он сам присутствовал, чем если бы ему рассказывали сотню раз о событии, при котором он не присутствовал. Отсюда известное выражение Плавта: «Лучше один свидетель-очевидец, чем десять, пере­дающих по слуху», а также и выражение Горация: «Медленнее проникает в душу то, что воспринимается слухом, чем-то, что мы видим своим надеж­ным взором и что воспринимается нами как зрителями».

Кто сам однажды внимательно наблюдал анатомию человеческого тела, тот поймет и запомнит все вернее, чем если он прочитает обшир­нейшие объяснения, не видав всего этого своими глазами. Отсюда известное выражение: наблюдение собственными глазами заменяет собой доказательство.

Огромная польза 10. Если иногда нет налицо вещей, то можно вместо

рисунка в процессе них Применять копии или изображения,

обучения. приготовленные для обучения.

Так, ботаники, зоографы, геометры, геодезисты и географы с пользой прилагают к своим описаниям рисунки. Подобным образом следовало бы делать в физике и в других предметах.

Искусственный скелет Например, по нашему замыслу, строение

человеческого тела. человеческого организма можно было бы преподать на­глядно в том случае, если человеческий скелет (какие, обыкновенно, хранятся в музеях или даже сделанный из дерева) обложить сделанными из замши и набитыми шерстью мускулами, сухожилиями, нервами, венами, артериями, внутрен­ностями, легкими, сердцем, диафрагмой, печенью, желудком со всеми внутренними органами — все в надлежащем месте и надлежащих разме­ров, с надписью над каждой частью ее названия, назначения, функции. Если ученика, занимающегося физикой (естествознанием), поставить пе­ред этой моделью и все по частям разъяснить ему и показать, то он все воспримет как бы играючи и таким образом поймет строение своего те­ла. Такого рода наглядные пособия (именно изображения вещей, кото­рых нельзя представить в натуре) надо было бы приготовить по всем об­ластям знания, чтобы в школах они были под рукой. Правда, для под­готовки их потребовались бы известные расходы и труд. Однако это окупилось бы с избытком.

 

Можно ли все 11. Если кто-либо сомневается в том, что таким

сделать доступным образом может быть воспринято ощущениями все,

ощущению? даже духовные и не находящиеся перед глазами

предметы (то,.что находится и происходит на небе или в глубине, в каких-либо заморских странах), тот пусть вспомнит, что все устроено свыше для гармонии, так, чтобы все вышнее могло быть представлено низшим, отсутствующее — присутствующим, невидимое — видимым. Это достаточно ясно хотя бы из «Макромикрокосма» Роберти Флути, который очень удачно изображает наглядным образом происхож­дение ветров, дождей и грома. И несомненно, что таким образом все это можно представить себе гораздо яснее и легче.

3. Что такое свет 12. Все это относится к восприятию предметов

внимания? ощу­щениями. Далее следует сказать о свете, при от­сутствии которого напрасно будешь подносить предмет к глазам. Этот свет учения есть внимание, благодаря которому учащийся воспринимает все открытым и как бы жаждущим знания разу­мом. Как в темноте с закрытыми глазами никто не видит, хотя бы пред­мет бил весьма близко перед глазами, так все останется невоспринятым, если ты будешь говорить и указывать что-либо человеку невнимательному. Это и происходит на наших глазах с теми, кто, блуждая мыслями где-либо, не замечают многого, что происходит в их присутствии. Желая что-либо показать другому, необходимо ночью зажечь свечу и часто поправ­лять ее, чтобы она светила ярко; так и учитель, желающий просветить знанием вещей ученика, объятого тьмой невежества, должен прежде всего возбудить в нем внимание, чтобы он с ненасытной жадностью воспринимал науку. Как этого можно достигнуть, мы указали в основоположениях XVII главы и в проблеме I главы XIX.

IV. Чего требовал 13. И этого о свете довольно. Надо теперь

бы метод выяснения, найти способ или метод представлять

вещей при помощи предметы чувствам таким образом, чтобы

яркого света. от них получалось прочное впечатление.

Принципы этого способа прекрасно можно заимствовать из внеш­него зрения. Чтобы видеть что-либо правильно, необходимо следующее:

1) поставить соответствующий предмет пред глазами, 2) но не вдали, а на надлежащем расстоянии, 3) и притом не сбоку, но прямо пред глазами, 4) лицевая сторона предмета должна быть не отвернута или перевернута, но обращена прямо к глазам, 5) так, чтобы сперва можно было осмотреть предмет в целом, 6) а затем осмотреть каждую часть в отдельности, 7) и притом по порядку от начала до конца, 8) и останавливаться на каждой части до тех пор, 9) пока все не будет различено правильно.

Когда все эти условия выполняются надлежащим образом, то наблюдение происхо­дит правильно. Если же хотя бы одно из них отсутствует, то наблюдение либо совсем не происходит, либо происходит плохо.

Дело выясняется 14. Например, желая прочитать присланное другом

примером. письмо, мы должны: 1) поднести его к глазам

(ведь как можно читать письмо, не видя его), 2) приблизить к глазам на надлежащее расстояние (на слишком отдален­ном расстоянии зрение не различает букв), 3) положить его пред глазами прямо (что видят искоса, то видят запутанно), 4) держать его в надле­жащем положении (ведь кто мог бы читать, положив письмо или книгу наискось или перевернув вверх ногами?), 5) в письме прежде всего нужно посмотреть на более главное: кто, кому, откуда, когда пишет (если не выяснишь этого наперед, то не так хорошо поймешь и подробности текста), 6) затем читать все остальное, ничего не пропуская, иначе не все узнаешь и случайно опустишь главное, 7) необходимо читать все по порядку, одну часть за другой (выхватывая фразу отсюда, фразу оттуда,, только нарушишь и запутаешь смысл), 8) останавливаться на отдельных частях, пока не поймешь их (стремясь пробежать письмо быстро, легко можешь выпустить из внимания что-либо существен­ное), 9) наконец, когда все понятно, нужно разобраться, что в письме более и что менее важно.

Применение к 15. Эти наблюдения дают в распоряжение

искусству обучения препо­давателей наук девять следующих

наукам 9 правил. чрезвычайно по­лезных правил: Всему,

Правило I что должно знать, нужно обучать. Ведь если не преподать ученику то, что он должен знать, то откуда он мог бы это узнать?

Итак, пусть остерегаются учителя скрывать что-либо от учеников: ни умышленно, как обыкновенно делают люди завистливые и нечестные, ни по небрежности, как это бывает у лиц, исполняющих свои дела небрежно. Здесь нужны честность и трудолюбие.

Правило 2. 1б. Все, чему одичаешь, нужно преподносить учащимся, как вещь, действительно существующую и приносящую определенную пользу.

Ученик именно должен видеть, что изучаемое им есть и не утопия или что-либо относящееся к платоновским идеям, но что это вещи действи­тельно нас окружающее, истинное познание которых принесет подлинную пользу в- жизни. При таком условии ум будет обращаться к изучаемому ревностнее и будет все различать более тщательно.

Правило 3. 17. Всему, нему обучаешь, нужно обучать прямо, а

не окольными путями. Это и будет значить—смотреть прямо, а не искоса, когда мы не столько видим вещи, сколько слетка задеваем взглядом, а потому и вос­принимаем их спутано и темно. Пусть каждая вещь наглядно предлагает­ся учащемуся в своей собственной сущности, просто, без словесных при­крытий, без переносного смысла, намеков и преувеличений. Такие при­емы хороши при превознесении или умалении, при рекомендации или порицании уже изученных вещей, а не при первичном ознакомлении с предметом; в этом последнем случае к вещам нужно подходить прямо.

Правило 4. 18. Всему, чему обучаешь, нужно обучать так, как

оно есть и происходит, т. е. путем изучения причинных связей.

Наилучшее познание вещи имеет место в том случае, если она по­знается так, как она есть: так как будет не познанием, а ошибкой, если вещь познается иначе, чем она есть. Всякая вещь бывает такой, какой она сделана; ведь если она окажется иной, чем произведена, то очевидно, что она испорчена. Но всякая вещь происходит от своих причин. Следователь­но, раскрыть причины происхождения вещи — это значит преподать истинное значение вещи согласно с известным положением: знать—это значит понять вещь через познание причин; причина есть путеводительница ума. Итак, всего лучше, всего легче, всего вернее вещи познаются в том порядке, как они произведены; так, желающему читать письмо кладут в том положении, в каком оно написано: трудно читать по оберну­той или перевернутой верхом вниз рукописи. Таким же образом вещь будет воспринята легко и верно, если ты описываешь ее в том порядке, в каком она произведена, а всякого рода искусственными нарушениями и перестановками порядка ты, несомненно, спутаешь учащегося. Итак, ме­тод науки должен следовать методу вещей: первое должно быть первым, а последующее — последующим.

Правило V. 19. Все, что подлежит изучению, пусть сперва предлагается в общем виде, а затем по частям. Основание этого изложено в VI положении главы XVI. Подвергать вещь общему изучению— это значит разъяснить сущность всей вещи и ее видовые признаки. Сущность выясняется путем вопросов: что? каков? почему? На вопрос что отвечает имя, род, назначение и цель вещи; на вопрос какое отвечает форма вещи или свойство, благодаря которым вещь становится соответствующей своему назначению; на вопрос поче­му — производящая сила или та сила, через которую вещь делается при­годной для своей цели. Например, если я желаю дать учащемуся истинное общее понятие о человеке, то я скажу: «Человек есть (1) последнее творение божие, предназначенное для владычества над остальными творениями (2), одаренное способностью свободно принимать какое угодно решение н приводить его в исполнение (3) и таким образом наде­ленное светом разума для мудрого направления своего выбора и своих действий». Это есть общее, но основное определение человека, перечис­ляющее все необходимые признаки человека. Если бы ты пожелал при­соединить сюда некоторые видовые признаки также общие, то можешь спросить: от кого? откуда? когда? и пр. Отсюда нужно переходить к ча­стям: тело и душа, и притом тело, следуя учению анатомии, разделить На члены, а понятие души нужно раскрыть путем деления по способностям,. из которых, она состоит, и пр. все в должном порядке.

Правило VI 20. Части вещи должно рассмотреть все, даже менее значительные, не пропуская ни одной, прини­мая во внимание порядок, положение и связь, в которой они находятся с другими частями.

Ведь нет ничего ненужного, и иногда в малейшей даже частице за­ключается сила больших частиц. В самом деле, в часах даже один сло­мавшийся, или прогнувшийся, или сдвинувшийся с места зубчик может остановить весь механизм, в живом теле один отнятый член может унести жизнь, а в связи речи часто малейшая частица (предлог или союз) изменяет и извращает весь смысл. И так везде. Следовательно, полное понимание вещи заключается в понимании всех ее частей: что такое каждая из них и зачем она существует.

Правило VII. 21. Все нужно изучать последовательно, сосредоточивая внимание в каждый данный момент только на чем-либо одном.

Не может взор сразу охватить два или три предмета иначе, как только несвязанно и смутно (например, читая книгу, нельзя смотреть одновременно на две страницы, мало того, даже на две.хотя бы не­посредственно.примыкающие одна к другой строки, на два слова и да­же на две буквы, но последовательно—на одно после другого), так и ум может созерцать не иначе, как каждый раз только что-либо одно. Сле­довательно, чтобы не загромождать ума, нужно идти последовательно, отделяя одно от другого.

Правило VIII. 22. На каждом предмете нужно останавливаться

до тех пор, пока он не будет понят.

Ничто не происходит мгновенно, так как все, что совершается, про­исходит благодаря движению; а движение протекает последовательно. Итак, нужно будет останавливаться с учеником на каждой части науки, пока он ее не усвоит и пока не будет уверен, что знает ее. Достигнуть этого, как мы указали в X Основоположении главы XVIII, можно только путем затверживания, спрашивания, повторения до полного усвоения.

Правило IX. 23 Различия между вещами должно передавать

хорошо, чтобы понимание всего было отчетливым.

Глубокая истина заключается в.общеизвестном выражении: «Кто хорошо различает тог хорошо обучает». Множество предметов загромождает учащегося, а разнообразие путает его, если не будут приняты против этого меры: по отношению к множеству— порядок, чтобы к одному пере­ходили после другого; по отношению к разнообразию—внимательное наблюдение различий, чтобы везде становилось ясным, чем одна вещь отличается от другой. Это одно даст отчетливое, ясное, верное знание, так как и разнообразие, и сущность вещей зависят от различий, как мы об этом упоминали выше, в VI Основоположении главы XVIII.