Декабря 2010 года. Клиника им. Бурденко. Поздний вечер.

За окном медленно падал снег. Для стоявших по всему периметру клиники сотрудников ФСБ вечер был крайне неприятным. Сегодня их неожиданно посетил с инспекцией сам Бортникин, оставшийся недовольным процессом охраны больницы. Видимо, чекист был не в настроении и решил попросту сорвать на них злость. Но орал так, что тряслись стены. После чего объявил, что из их дневного денежного довольствия вычитается пятьдесят процентов и велел удвоить охрану в два раза.

Морозившиеся на улице чекисты по-черному завидовал тем, кто находился внутри больничного комплекса. В тепле.

Все знали, кого они охраняют, но до сих пор не могли понять, почему его не шлепнули, а тратят сто человек (!!!) на одного человека, в столице катастрофически не хватало людей. Многие их сослуживцы, так же, как военные и менты предпочли свалить из неспокойной столицы как можно дальше.

Людей Шабанова убрали сразу. Обошлось без кровопролития. Их просто попросили покинуть клинику и столицу. Десантники были не склонны уступать, но категорический приказ главы ВДВ, который не хотел допустить кровопролития, вынудил их подчиниться.

 

Шабанов и Наумцев остались одни. Все их действия, слова, жесты тщательно просматривались чекистами с помощью видеокамер, установленных в палате. Им было запрещено покидать эту небольшую комнату. Даже в туалет офицерам разрешалось выходить только по одному и только в сопровождении двух оперативников. Из палаты были убраны телевизор, компьютер, не приносилось никаких газет. Медперсоналу было запрещено вступать в любые разговоры с,,пациентами". Охрана сознательно создавала для них полный информационный вакуум. Оставили лишь шахматы, предварительно проверив фигуры и доску на наличие,,технических средств".

Оба понимали, что они смертники. Смерть пострадавших в ДТП офицеров, чье состояние вдруг внезапно,,ухудшилось", скажем из-за недостатка медицинского оборудования или препаратов из-за действий мятежников не будет выглядеть чем-то необычным, а на фоне того, что творится в столице (а частые автоматные очереди, слышимые в городе явственно говорили о том, что в Москве очень,,неспокойно") так могло бы и вовсе пролететь незамеченным.

Шабанов Наумцев смирились с мыслью о том, что для них смерть неизбежна. Для них до сих пор оставалось загадкой, почему их так долго не убирают. Больше беспокоила судьба их родных. Если полковнику еще можно было рассчитывать на то, что его семью не тронут, то сердце генерал-лейтенанта обливалось кровью каждый раз, когда он думал о своих близких.

Оставят ли их в живых или они тоже трагически погибнут от действий бандитов? Любимая жена Людмила, сын Дмитрий, дочь Елена. Ведь они могут умереть из-за него, из-за Шабанова. Из-за того, что он стал слишком опасен для действующей власти, из-за того, что у Кабырова, Макаренко и Твердюкова он давно зачислен в список злейших врагов, из-за того что...

Да просто на всякий случай.

Но в тот вечер генерал понял, почему они до сих пор живы. Испуганной медсестре, которая под пристальным взглядом двух фсбшников делала перевязку Наумцеву, было приказано немедленно покинуть помещение.

- К тебе, посетитель! - грубо сообщил Шабанову один из охранников.

Сердце Владимира радостно подпрыгнуло вверх. Людмила, Дмитрий, Елена? Но затем тут же упало вниз. Если их к нему и пустят, то это значит, что ему решили дать возможность проститься с семьей, прежде чем его завалят.

Хотя... Увидеть самых дорогих для тебя людей, пусть и перед самым концом, позволено не каждому.

Шабанов бросил взгляд на Наумцева. Тот, похоже, подумал тоже самое.

А может он зря рассчитывает на такое благородство? И сейчас к нему пришли поглумиться Кабыров или Твердюков, прежде, чем его шлепнут.

Тут даже боевой генерал поежился. Если к нему придет Вахтанг, то умирать он будет страшно. Как минимум голову, ему чеченец отрежет лично.

Оставалось собрать волю в кулак и плюнуть в сытые рожи этих мразей перед смертью. Если они думают, что он будет их просить о пощаде, то он лишит их этого удовольствия. Пускай это будет последнее, что он сможет сделать в этой жизни.

Дверь распахнулась. Это был ни кто-нибудь из членов его семьи и не представитель этой,,троицы". Это был человек, которого он меньше всего ожидал увидеть.

- Ну здравствуй, Володь. - тихо произнес Ватутин.

- Здравствуй, - ответил Шабанов, не веря собственным глазам.

- Как самочувствие? - Ватутин присел на койку генерала

- Да ничего, вашими молитвами.

- Ну, тогда я думаю, ты не будешь против небольшой прогулки на свежем воздухе, а то уж засиделся ты здесь.

Один из сопровождавших премьера охранников передал генералу его куртку.

Десантник бросил взгляд на Наумцева, но глаза того показывали полное недоумение при виде происходящего.

Через несколько минут Ватутин и Шабанов оказались на улице. У генерала закружилась голова. Не выходивший ну улицу уже почти неделю, он почувствовал, как свежий морозный воздух заполняет его легкие, а колючие снежинки тают, едва касаясь лица. Как же раньше он не замечал, насколько прекрасно вот так вот зимним вечером просто выйти на улицу? Наверное, чтобы это понять, нужно сначала попасть вот в такое вот заточение.

- Оставьте нас. - приказал охранникам Ватутин

- Но... - было заикнулся один

- Оставьте нас - еще раз властно произнес чекист.

Снег скрипел под ногами.

- Завтра мороз будет. - неожиданно для себя произнес генерал-лейтенант, вспомнив народную примету.

- Это хорошо. - согласился Ватутин. - Мороз прогонит тучи, и прекратит идти снег. Нам завтра это очень будет нужно.

Вот тебе на. Шефу нужна уже хорошая погода, похоже, на завтра намечается какая-то крупная операция.

- Что в Датском королевстве все так плохо?

- Завтра, Володя, ситуация намного улучшится.

- Какие же районы Москвы вы контролируете?

- Того, что контролируем, нам будет достаточно, чтобы через пару дней контролировать все. Все, Володь, эта игра в оппозицию и попытки свергнуть власть подходят к концу.

Шабанов с сомнением уставился на премьера, пытаясь определить, блефует тот или нет. Но лицо чекиста ничего не выражало.

- Я пришел, Володь, у тебя спросить.

- Ну, спрашивайте.

- Да брось ты выкать. Не на пресс-конференции.

- Хорошо, спрашивай.

- Ситуация у тебя, Володь, очень хреновая. Ты себе даже не представляешь насколько. Я же ведь отлично знаю, кто тебя тогда взорвать хотел, лично следил, чтобы в прессу ничего такого не попало. Так вот, как ты, наверное, догадываешься те, кто это сделал, очень хотят дозавершить начатое. Кабыров уже несколько раз звонил мне, требовал твою голову. Очень хочет сыграть ей в футбол. Эта охрана и твое вынужденное заточение сделаны лишь для того, чтобы они до тебя не добрались. Поверь, если бы у дверей стояли твои люди, ты бы уже давно пребывал бы в ином миру.

Шабанов молчал.

- У меня к тебе, Володь, всего лишь один вопрос. Ты со мной или как?

Ватутин пристально посмотрел прямо в глазаШабанову.

- И я надеюсь, ты понимаешь, что в случае отрицательного ответа я уже ничем тебе помочь не смогу?

- И что же я должен сделать?

- Ну, для начала публично выступить по телевидению и объявить о нашей полной и безоговорочной поддержке.

Шабанов рассмеялся. Чекист, не понимая, что он сказал смешного, удивленно на него уставился

- Да просто теперь понятно, почему я до сих пор жив. Десантнички мои видно волнуются очень, а ты боишься, как бы они отчепурили чего. Видимо, совсем вся ваша система шатается, коли тебе потребовалось их срочно с помощью меня успокаивать.

- Володя, сейчас не время для рассуждений. У меня очень много дел. Я повторяю второй и уже последний раз. Ты со мной или нет?

Шабанов присел на припорошенную снегом лавочку. Метрах в шестидесяти стоял фсбшник, пристально следивший за каждым его шагом. Он даже не подозревал, что его сторожат так много людей. Все-таки жить ему осталось совсем недолго.

- Нет, Вов. Я не с тобой. Вся твоя система уже сгнила. Вопрос времени, через, сколько времени рухнет то, что уже давно проржавело насквозь. Годом раньше, годом позже, но твой построенный тобой мир рухнет. Так что я не хочу участвовать в этом спектакле.

- Это твое окончательное решение?

Шабанов хмыкнул.

- Позволь мне, Вов, тебя кое о чем попросить?

- Не беспокойся, с твоей семьей все будет в порядке. Даю слово.

- А хоть увидеться с ними в последний разок дашь?

- Нет. Тут уже извини. Это исключено.

- Понимаю. Боитесь огласки.

- Совершенно верно.

Шабанов набрал полную грудь воздуха и выпалил.

- Вов, я все-таки боевой офицер. Обе чеченских прошел. Дай мне умереть по-человечески, а не от лап этого зверька.

Ватутин на секунду задумался, но затем утвердительно кивнул головой.

- Ты, Володя, мне помог тогда во Вторую компанию здорово. Я тогда сказал, что такими генералами, как Шабанов, не разбрасываются. Сейчас могу лишь повторить то же самое. Не беспокойся, Кабыров до тебя не доберется.

- Ну, спасибо, тебе хоть на этом.

- Ты, Володь, не держи на меня зла. Просто время и обстоятельства требуют того, чтобы ты ушел. Ладно, дела у меня. Пошел я, Володь.

- Можно мне здесь посидеть еще немножко? А то давно на свежем воздухе не был, надышаться не могу.

Ватутин, скрылся в темноте.

Генерал к удивлению не спускающих с него глаз фсбшников неожиданно слепил снежок и ловко кинул его в старый телефонный столб Мало, кто знал, что поиграть в снежки, было его детской мечтой. Но в Узбекистане, где он провел детство, снега практически не бывало. А теперь уже еще одной такой возможности воплотить в жизнь детские желания, уже не представится.