Пилчард-коттедж, Тредженна, 1975 год

 

Нелл ждала у двери, сомневаясь, не стоит ли постучать еще раз. Она стояла на крыльце уже больше пяти минут и начинала подозревать, что Уильям Мартин понятия не имеет о грядущем появлении Нелл за его обеденным столом и приглашение было не более чем уловкой Робин, желавшей сгладить углы их предыдущей встречи. Робин, похоже, из тех, для кого ссоры между людьми невыносимы вне зависимости от их причин.

Она снова постучала, изображая жизнерадостное достоинство для соседей Уильяма, которые могли задуматься, что за странная женщина возникла у него на пороге с явным намерением стучать всю ночь.

Наконец дверь открыл сам Уильям, с чайным полотенцем на плече и деревянной ложкой в руке.

— Говорят, ты купила тот коттедж, — произнес он.

— На чужой роток не накинешь платок.

Он сжал губы, разглядывая ее.

— А ты чертовски вредная девчонка, за милю видно.

— Боюсь, я от рождения такая.

Старик кивнул и негромко фыркнул.

— Ладно, заходи, не то околеешь до смерти.

Нелл стащила водонепроницаемую куртку и отыскала крючок, чтобы ее повесить, затем прошла за Уильямом в гостиную через главную дверь.

Воздух был тяжелым, сырым от пара, пахло чем-то вкусным и дурманящим. Рыбой, солью и чем-то еще.

— Поставил рыбную похлебку на плиту, — пояснил Уильям и зашаркал на кухню. — Не слышал, как ты стучала, так она шипела на огне. — Послышались грохот кастрюль, сковородок, хриплое ругательство. — Робин скоро придет. — Снова лязг. — Застряла у своего ухажера.

Последние слова он пробормотал с неприязнью. Нелл, проследовав за стариком на кухню, смотрела, как он помешивает комковатую похлебку.

— Вы не одобряете жениха Робин?

Уильям опустил черпак на стол, снял крышку с кастрюли, поднял трубку и отщипнул длинную травинку табака с краю.

— Да нет, нормальный парень, хоть и не идеальный. — Он подпер рукой поясницу и направился в гостиную. — У тебя есть дети? Внуки? — спросил он, проходя мимо Нелл.

— Дочь и внучка.

— Тогда ты знаешь, о чем я говорю.

Нелл мрачно улыбнулась. Двенадцать дней прошло с ее отъезда из Австралии. Интересно, заметила ли Лесли ее отсутствие? Вряд ли. И все же Нелл неожиданно сообразила, что можно послать открытку. Внучке, Кассандре, понравится. Ведь дети такое любят?

— Девчонка, иди сюда, — донесся голос Уильяма из гостиной. — Составь компанию старику.

Нелл, человек привычки, выбрала то же бархатное кресло, что и в прошлый раз. Она кивнула Уильяму — он кивнул в ответ.

Изображая молчаливое общение, они сидели около минуты. Снаружи поднялся ветер, и оконные стекла время от времени дребезжали, подчеркивая тишину в комнате.

Нелл указала на картину над камином — рыбацкую лодку с красно-белым полосатым корпусом и черным названием на боку.

— Ваша? «Королева фей»?

— А то, — признал Уильям. — Любовь всей моей жизни, как иногда мне кажется. Мы с ней не одну бурю повидали.

— Она все еще принадлежит вам?

— Последние несколько лет — уже нет.

Между ними вновь повисло молчание. Уильям похлопал себя по нагрудному карману, достал кисет с табаком и начал заново набивать трубку.

— Мой отец был начальником порта, — сказала Нелл. — Я выросла среди кораблей.

Она внезапно представила, как Хейм, уже после войны, стоит в брисбенской гавани, солнце светит из-за его спины, сам он в тени, представила его длинные ирландские ноги и большие сильные руки.

— Море навсегда входит в плоть и кровь, верно?

— Да, — ответил старик.

Оконные стекла снова задребезжали, и Нелл выдохнула. Хорошего понемногу, сейчас или никогда, прочь шаблонные фразы: кто-то должен разогнать тишину, и это будет Нелл. Она совершенно не подготовилась к светской беседе.

— Уильям. — Нелл наклонилась к старику и оперлась на колени. — Насчет прошлой ночи, того, что я сказала. Я не имела в виду…

Старик поднял загрубелую от работы ладонь, которая чуть дрожала.

— Не важно.

— Но я не должна была…

— Чепуха. — Уильям трубку зубами, тем самым закрывая вопрос, и чиркнул спичкой.

Нелл откинулась обратно на спинку кресла: если он так хочет, пусть будет так, но на этот раз она полна решимости уйти отсюда с очередным фрагментом мозаики.

— Робин сказала, вы хотите мне что-то сообщить.

Сладкий запах свежего табака разнесся по комнате.

Уильям пару раз затянулся и пыхнул, чтобы раскурить трубку, затем чуть заметно кивнул.

— Надо было в прошлый раз рассказать, да только… — он сосредоточился на чем-то за ее спиной, и Нелл испытала нестерпимое желание обернуться и посмотреть, что он там увидел. — …да только ты застала меня врасплох. Я уже так давно не слышал ее имени.

Элиза Мейкпис. Непроизнесенные слова развернули между ними сверкающие серебряные крылья.

— Прошло уже более шестидесяти лет, как мы с ней последний раз встретились, но я вижу ее как живую. Она спускается с утеса, идет в деревню, распущенные волосы летят ей вслед. — Уильям сказал это с закрытыми глазами, потом открыл их и посмотрел на Нелл. — Полагаю, тебе это ни о чем не говорит, но тогда… Да, тогда мало кто из злобных господ большого дома опускался до того, чтобы якшаться с деревенскими. Хотя Элиза, — старик слегка прочистил горло, повторяя имя, — Элиза вела себя, будто так и надо. Она была не такой, как они.

— Вы были с ней знакомы?

— Хорошо ее знал, насколько вообще можно знать таких, как она. Познакомился, когда ей было всего семнадцать. Моя младшая сестренка, Мэри, работала в большом доме и как-то раз, в выходной, привела Элизу с собой.

Нелл изо всех сил старалась сдержать волнение. Наконец-то она говорит с тем, кто знал Элизу! Более того, его описание подтвердило чувство запретного, которое дрожало на краю ее собственных обрывочных воспоминаний.

— Какой она была, Уильям?

Он сжал губы и поскреб подбородок, звук застал Нелл врасплох. На мгновение ей снова стало пять лет, она сидела на коленях у Хейма, прислонившись головкой к его колючей щеке. Уильям широко улыбнулся, показав большие зубы с коричневой табачной каймой.

— Особенной, ни на кого не похожей. Все мы тут любим рассказывать истории, но ее сказки были чем-то невероятным. Она была забавной, отважной, непредсказуемой.

— Прекрасной?

— Да, и прекрасной. — Их взгляды на мгновение встретились. — У нее были рыжие волосы. Длинные, до самой талии. — Уильям показал трубкой на себе. — Элиза любила сидеть на черной скале в бухте и смотреть на море. В ясные дни мы видели ее, когда возвращались в порт. Она махала нам рукой и выглядела в точности как королева фей.

Нелл улыбнулась. «Королева фей».

— Как ваша лодка.

Уильям притворился, будто крайне заинтересован бороздками вельвета на брюках, и что-то проворчал себе под нос.

Ну конечно, это не совпадение!

— Робин скоро придет. — Старик не глядел на дверь. — Надо выпить чаю.

— Вы назвали в честь нее лодку?

Губы Уильяма разошлись и снова сжались. Он вздохнул, совсем как юноша.

— Вы любили ее.

Плечи старика поникли.

— Конечно любил, — признал он. — Как и все парни, что хоть раз ее видели. Говорю тебе, Элиза была не такой, как другие. То, что было главным для нас, ни черта для нее не значило. Она делала то, что чувствовала, а чувствовала она очень многое.

— А она… вы с ней когда-нибудь…

— Я был помолвлен с другой. — Уильям взглянул на фотографию на стене — молодая пара в подвенечных нарядах, она сидит, он стоит за ее спиной. — Мы с Сесили к тому времени уже много лет были парой. В деревнях вроде нашей всегда так бывает. Растешь с соседской девчонкой, еще вчера вы вместе катали камни с утеса, но оглянуться не успеешь, как уже три года женаты и очередной малыш на подходе. — Старик вздохнул, его плечи поникли, а свитер с рисунком из ромбов словно стал слишком большим. — Когда я встретил Элизу, мир сдвинулся. Не могу описать лучше. Словно волшебное заклинание, она была всем, что я мог вообразить. — Он покачал головой. — Я был привязан к Сес, любил ее, но я бы оставил ее не раздумывая. — Уильям встретился глазами с Нелл и быстро отвел их в сторону. — Мне неприятно это говорить, звучит чертовски подло. Но что было, то было. — Он взглянул на Нелл. — Ты же не станешь винить молодого человека за искренние чувства?

Старик нашел ее глаза, и что-то внутри Нелл откликнулось. Она поняла: он уже давно мечтает о прощении.

— Нет, — сказала она. — Нет, не стану.

Уильям вздохнул и заговорил очень тихо, Нелл пришлось повернуть голову, чтобы расслышать:

— Иногда тело хочет того, чего разум не в силах объяснить, не в силах даже оправдать. Все мои глупые мысли были об Элизе, я ничего не мог с собой поделать. Это было все равно что…

— Зависимость?

— Да, именно. Я решил, что никогда не смогу быть счастлив без нее.

— А она чувствовала то же?

Уильям поднял брови и печально улыбнулся.

— Знаешь, одно время мне казалось, что да. В Элизе были обаяние, живость. Она умела дать понять, что больше всего на свете хочет быть здесь и с тобой. — Он горько засмеялся. — Но я недолго заблуждался.

— Что же случилось?

Старик сжал губы, и Нелл в ужасе подумала, что история подошла к концу. Когда Уильям продолжил, она облегченно вздохнула.

— Дело было зимней ночью. Вроде в тысяча девятьсот восьмом или тысяча девятьсот девятом. У меня выдался удачный день, я привез большой улов и отпраздновал это с парнями. Я набрался хмельной удали и, вместо того чтобы пойти домой, отправился вдоль края обрыва. Глупость несусветная — в то время там вилась лишь узкая тропинка, дорогу еще не построили, горный козел и тот едва бы поместился, но мне было море по колено. Я вбил себе в голову, что должен попросить руки Элизы. — Его голос дрожал. — Но когда я подошел к дому, то увидел через окно…

Нелл наклонилась к нему.

Уильям откинулся на спинку кресла.

— Впрочем, история стара как мир.

— Она была с кем-то другим?

— Не просто с кем-то другим. — Его губы дрогнули, когда произносили слова. — А со своим родственником. — Уильям потер краешек глаза и осмотрел палец в поисках призрачной соринки. — Они… — Он посмотрел на Нелл. — Полагаю, ты легко вообразишь.

Шум снаружи, порыв холодного воздуха — голос Робин донесся от входа.

— На улице холодает. — Она вошла в гостиную. — Извините, что опоздала. — Робин с надеждой посмотрела на них и провела руками по влажным от тумана волосам. — У вас все в порядке?

— Лучше не бывает, девочка, — заверил Уильям, быстро глянув на Нелл.

Нелл вяло кивнула. Она не собиралась выдавать секрет старика.

— Как раз собирался разливать похлебку, — объявил Уильям. — Заходи и дай больным глазам старого Гампа взглянуть на тебя.

— Гамп! Я же сказала тебе, что приготовлю чай. Я все с собой принесла.

— Гм, — хмыкнул он, выбираясь из кресла и стараясь удержаться на ногах. — Если ты вертишься вокруг того парня, один бог знает, когда ты вспомнишь о старом Гампе и вспомнишь ли вообще. Я решил, что если не позабочусь о себе, то запросто могу остаться голодным.

— Гамп, ну как тебе не стыдно, — упрекнула Робин, неся на кухню пакет с покупками. — Я хоть раз о тебе забыла?

— Дело не в тебе, дорогая, — ответил он, последовав за ней, — а в твоем парне. Пустозвон, как и все юристы.

Пока они привычно спорили, годится ли Генри в женихи Робин и не надорвется ли Уильям, если приготовит и разольет по тарелкам похлебку, Нелл мысленно перебирала все, что рассказал ей Уильям. Теперь она понимает, почему он говорил о том, что коттедж не очистить от зла, — несомненно, для него это так. Но Уильяма отвлекло его же собственное признание, и дело Нелл — вернуть мысли старика в нужное русло. Неважно, что ей интересно, с кем Элиза была в ту ночь, это не относится к делу, но если на Уильяма надавить, он только замкнется. Она не может рисковать, по крайней мере перед тем, как вот-вот узнает правду. Узнает, почему Элиза забрала ее у Розы и Натаниэля Уокера, почему отправила ее в Австралию, в совершенно новую жизнь.

— А вот и мы.

Появилась Робин с подносом, на котором стояли три дымящиеся миски.

Уильям, несколько робко, вошел следом и опустился в кресло.

— Я все еще готовлю лучшую рыбную похлебку по эту сторону Полперро.[39]

Робин подняла брови, глядя на Нелл.

— Никто этого и не оспаривает, Гамп, — сказала она, протягивая миску через журнальный столик.

— Только мою способность донести ее от кухни до стола.

Робин театрально вздохнула.

— Мы только хотим тебе помочь, вот и все.

Нелл заскрипела зубами. Надо погасить ссору в зачатке. Не то Уильям опять обидится.

— Как вкусно, — громко сообщила она, попробовав похлебку. — Вустерширского соуса в точности столько, сколько надо.

Уильям и Робин уставились на нее, их ложки зависли на полпути ко рту.

— Что? — Нелл взглянула на них. — В чем дело?

Робин открыла рот и снова закрыла, точно рыба.

— В вустерширском соусе.

— Это наш секретный ингредиент, — сказал Уильям. — Наша семья хранила его поколениями.

Нелл виновато пожала плечами.

— Мама клала его в рыбную похлебку, и бабушка тоже. Они всегда клали вустерширский соус. Наверное, он был и нашим секретным ингредиентом.

Уильям медленно втянул воздух раздувшимися ноздрями, а Робин прикусила губу.

— Очень вкусно. — Нелл отхлебнула еще немного. — Главное, положить столько, сколько надо, в этом весь фокус.

— Скажите, Нелл, — Робин прочистила горло, старательно избегая взгляда Нелл, — вы нашли что-нибудь полезное в бумагах, которые я вам дала?

Нелл благодарно улыбнулась. Робин спасла ее.

— Они очень интересные. Мне понравилась газетная статья о спуске «Лузитании».

Робин просияла.

— Должно быть, все было очень волнующе, настоящее историческое событие. Страшно подумать, что случилось с этим прекрасным кораблем.

— Немцы, — сказал Балда с полным ртом похлебки. — Кощунство, вот что это было, настоящая дикость.

Нелл полагала, что немцы точно так же относятся к бомбардировке Дрездена, но сейчас было не время и не место спорить, да и Уильям не подходил на роль оппонента. Так что она прикусила язык и продолжила приятную и бесполезную беседу об истории деревни и усадьбы Чёренгорб, пока наконец Робин не встала, чтобы убрать тарелки и принести пудинг.

Нелл проследила, как та упорхнула из комнаты, а затем, сознавая, что, быть может, это последний шанс поговорить с Уильямом наедине, ухватилась за представившуюся возможность.

— Уильям, — сказала она, — я хочу кое о чем спросить.

— Валяй.

— Вы знали Элизу…

Старик затянулся трубкой и кивнул.

— …как вы думаете, почему она забрала меня? Как по-вашему, она хотела ребенка?

Уильям выдохнул струйку дыма. Он сжал трубку зубами и заговорил, не разжимая их.

— Как мне кажется, нет, она была вольной душой. Не из тех, кто ищет домашней ответственности, не говоря уже о том, чтобы красть ее.

— В деревне ходили разговоры? У кого-нибудь возникли предположения?

— Все мы верили, что ребенок… что ты умерла от скарлатины. По этой части ни у кого не возникло сомнений. — Старик пожал плечами. — Что до исчезновения Элизы, о нем тоже особо не думали. Это было уже не в первый раз.

— Неужели?

— Она проделала то же самое на несколько лет раньше. — Он быстро глянул в сторону кухни и понизил голос, избегая взгляда Нелл. — Я всегда немного винил себя за это. Случилось это вскоре после… вскоре после той истории, что я тебе рассказал. Я с ней встретился, сообщил, что все видел, обозвал непотребными словами. Элиза заставила меня пообещать, что я никому не скажу, притворилась, что я не понял, что мне неправильно показалось. — Уильям горько засмеялся. — В общем, обычные отговорки женщины, застигнутой в подобной ситуации.

Нелл кивнула.

— Но я исполнил обещание и сохранил секрет. Вскоре после того я узнал, что она уехала.

— Куда?

Он покачал головой.

— Когда Элиза наконец вернулась — примерно через год, — я спрашивал ее вновь и вновь, но она мне так и не ответила.

— Пудинг готов, — донесся голос Робин из кухни.

Уильям наклонился, вынул трубку изо рта и ткнул ею в сторону Нелл.

— Вот почему я попросил Робин позвать тебя сегодня, вот что я хотел тебе сказать: узнай, куда уехала Элиза, и, думаю, ты разгадаешь часть своей загадки. Потому как, где бы она ни была, вернулась она другой.

— Другой?

Старик покачал головой, подбирая слова.

— Изменившейся, непохожей на себя. — Он выдохнул и сжал трубку зубами. — Что-то в ней сломалось, Элиза так никогда и не стала прежней.