Султан, правитель всех территорий, покорённых монголами, выбрался как-то со своими приближёнными на прогулку. У обочины дороги, по которой двигался великолепный эскорт, стоял какой-то абдал (странствующий суфий).
– Любому, кто даст мне сотню динаров, я подарю добрый совет, – крикнул он проезжавшим.
Султан приостановил коня и спросил:
– Абдал, и какой же это совет ты так дорого ценишь?
– Хороший, – ответил тот. – Прикажи, чтобы мне сперва выплатили сотню динаров, и я тотчас скажу его тебе.
Султан выгреб из своих карманов всё золото, какое там, оказалось, кинул суфию и весь превратился во внимание, ожидая услышать что-либо ошеломляюще мудрое.
Дервиш, припрятав золото в складках одежды, повернулся к нему и сказал:
– Совет мой прост: никогда не начинай что-нибудь делать до тех пор, пока не сможешь ясно представить себе, к какому результату приведёт это действие.
Тут уж и вельможи и все, кто при этом присутствовали, разразились таким дружным хохотом, что где-то вдалеке испуганно вспорхнула птичья стая и скрылась в небесной выси. Давясь, сквозь смех они начали восхвалять мудрость дервиша, который истребовал деньги вперёд, а потом сказал то, что старо как мир. Но султан прервал их неудержимый хохот и сказал:
– Я не нахожу причин для насмешек, ибо совет абдала действительно хорош. Все знают, что, прежде чем сделать что-либо, следует хорошенько подумать. Но каждый день мы пренебрегаем этой древней мудростью, что иногда приводит к дурным последствиям. Я благодарю тебя, дервиш, за твой подарок!
С этого дня султан решил никогда не забывать совет абдала и приказал, чтобы слова эти были написаны золотом на каждой дворцовой стене. Но даже этого показалось ему мало, и тогда он приказал выгравировать их на дне своего серебряного блюда.
С тех пор прошло некоторое время, впрочем, не так уж и много. И вот некоему человеку запала в голову мысль убить султана. Заговорщик подкупил придворного лекаря, пообещав, что назначит его великим визирем, если он сделает султану очередное кровопускание отравленным скальпелем.
И вот настал этот день, уже поставили под локоть султану серебряное блюдо, чтобы ни одна капля крови не пролилась наземь. Но в ту самую секунду, когда лекарь готов уже был коснуться султана отравленной сталью, в глаза ему бросились слова, выгравированные на дне блюда: «Никогда не начинай делать что-либо до тех пор, пока ясно не представишь себе конечный результат своего действия». И тут до бедняги лекаря дошло, что стоит только негодяю-заговорщику стать султаном, как он, не медля ни секунды, прикажет убить сообщника, дабы убрать свидетеля.
Султан тем временем заметил, что по телу лекаря пробежала нервная дрожь. Он поднял взгляд на лекаря, увидел его смертельно бледное лицо и спросил, что с ним сегодня стряслось. Лекарь не стал ничего скрывать и тут же покаялся во всём.
Заговорщика, конечно, схватили и предали казни. Султан же призвал к себе своих приближённых, тех, кто был с ним, когда абдал подарил ему свой совет. Когда все собрались, султан спросил их:
– Ну как, вы по-прежнему смеётесь над дервишем?
Замещение
Суфийского шейха спросили, почему он не принял руководство группой учеников, желавших перейти к нему от своего прежнего наставника.
Он сказал:
— Эта ситуация похожа на ситуации из жизни растения или другого растущего существа. Поместить себя во главе чего-либо, находящегося в процессе умирания, означает принять участие в этом процессе. Отдельные части могут продолжать процветать, особенно, если вложенная в них энергия была велика. Но само растение, неся в себе признаки смерти, будет переносить эту тенденцию на всё, чтобы, ни соприкоснулось с ним как с целым.
Кто-то спросил его:
— Но какова ситуация в тех исторических примерах, когда реформаторы и другие деятели фактически принимали от других руководство деятельностью, и она продолжалась ещё с большим размахом?
Он ответил:
— Это относилось не к школам обучения, а к мирской деятельности, которая имела реальный смысл только в воображении поверхностных людей и тех, кто видит внешнюю сторону.
Заветное желание
К лекарю пришёл седой беззубый шейх и стал жаловаться:
– О, ты, помогающий всем людям, помоги также и мне. Стоит мне только заснуть, как сновидения овладевают мной. Мне снится, будто я пришёл на площадь перед гаремом. А женщины там восхитительны, подобны цветам чудесного сада, божественным гуриям рая. Но стоит мне появиться во дворе, как все они сразу исчезают через потайной ход.
Лекарь наморщил лоб, стал усиленно размышлять и, наконец, спросил:
– Ты хочешь, наверное, получить у меня порошок или снадобье, чтобы избавиться от этого сна?
Шейх посмотрел на лекаря отсутствующим взглядом и воскликнул:
– Только не это! Единственное, чего я хочу, так это чтобы двери потайного хода были заперты, и тогда женщины не смогут убежать от меня.
И это пройдёт
Один могущественный царь, властитель необозримых земель, был так мудр, что великие мудрецы были его простыми слугами. И вот однажды случилось так, что он почувствовал себя расстроенным чем-то. Тогда созвал он всех слуг своих и сказал им слово своё:
«Неведома мне причина, но что-то велит мне искать особое кольцо, которое сможет дать особый мир душе моей. И должно быть таковым это кольцо, чтобы в несчастье оно радовало меня и поднимало мне настроение, а в радости — печалило бы, если бы я бросал на него взгляд». И мудрецы погрузились в глубокие размышления. И спустя некоторое время поняли они, какое кольцо хотел от них их властелин. И принесли они кольцо царю своему. И сияла надпись на нём: «И это пройдёт»
Жадные сыновья
Жил когда-то трудолюбивый и щедрый крестьянин, у которого были ленивые и жадные сыновья. Перед смертью он собрал своих сыновей и сказал им, что если они будут копать на таком-то поле, они найдут зарытые там сокровища. Только крестьянин умер, его сыновья пошли на поле и стали усердно и внимательно перекапывать его вдоль и поперёк, но никаких сокровищ так и не обнаружили. Не найдя в земле ни единой монеты, они решили, что отец, по-видимому, по своей щедрости раздал всё золото, но забыл об этом, – и прекратили поиски. Но внезапно их осенило: раз уж земля вскопана, на ней ведь можно что-то посадить. Братья засеяли поле пшеницей и спустя несколько месяцев собрали богатый урожай. Продав пшеницу, они целый год жили в достатке. Однако когда урожай был собран, у них снова появилась мысль о большом богатстве, которое они могли проглядеть, и братья заново перекопали поле – но с тем, же успехом.
Так за несколько лет эти люди привыкли к труду и научились различать времена года, о чём прежде не имели никакого представления. Тут-то они и поняли, почему их отец применил к ним такой метод воспитания, и стали честными и зажиточными крестьянами. Вскоре они обнаружили, что обладают достаточным богатством, и совсем перестали думать о скрытых сокровищах
Мой учитель – жизнь
Умирал суфийский мистик Хасан. Ученики попросили его:
– Ты никогда не говорил нам, кто был твоим Учителем. Расскажи, пожалуйста.
Хасан ответил:
– Я никогда не говорил об этом потому, что в моей жизни не было Учителя. Я учился у многих людей. Моим первым Учителем был маленький ребёнок. Послушайте историю.
В то время я не знал Истину, но я был очень образованным человеком, известным учёным, и думал, что знаю. Мое имя было известно даже за пределами страны. Ко мне приходили люди, думая, что я знаю. Я притворялся, что знаю, не зная, что притворяюсь. Я стал учителем. Не пережив Истину, даже не войдя в свой собственный внутренний мир, я говорил о великих вещах. Я знал все священные писания: они были на кончике моего языка.
Я был очень популярным человеком и привык постоянно быть на виду. Но однажды мне пришлось поехать в страну, где меня никто не знал. Я страстно хотел найти кого-нибудь, кто спросил бы меня о чём-нибудь, и я смог бы продемонстрировать свои знания.
Только мудрый человек может быть безмолвным. Для мудрого человека говорить – почти бремя. Поэтому считается, что тот, кто знает, молчит. Тот, кто говорит – не знает.
И вот, в течение трёх дней я вынужден был оставаться безмолвным. Это было подобно посту, и я чувствовал потребность хоть в ком-то.
Был вечер, я увидел маленького мальчика, который нёс глиняную лампу, и я спросил его:
– Скажи, пожалуйста, куда ты несёшь эту лампу?
И ребёнок ответил:
– Я направляюсь в храм. Моя мать посылает меня каждый вечер ставить эту лампу в храм, потому что там темно, а Бог храма не должен жить в темноте.
– Ты отвечаешь очень разумно, – сказал я, – а скажи мне одну вещь: ты сам зажигаешь лампу?
Ребёнок ответил: «Да». Тогда я спросил:
– Если ты сам зажигаешь лампу, можешь сказать мне, откуда появляется пламя? Ты, должно быть, видел, откуда оно появляется.
Ребёнок засмеялся и сказал:
– Смотрите!
Он задул пламя и сказал:
– Пламя исчезло прямо перед Вами. Вы можете сказать мне, куда оно делось? Вы, должно быть, видели!?
Я совершенно окаменел; я не знал, что ответить. Поклонившись ребёнку, я ушёл. В тот самый момент я осознал, что все мои знания были заимствованы из книг. Я читал лекции о сотворении мира, но не знал, откуда берётся даже маленькое пламя. Я отбросил все свои учения, все свои знания, я забыл свою славу и стал ходить, как нищий. И, медленно погружаясь в медитацию, я открыл свой собственный разум. С тех пор я учился у многих людей, жизнь посылала мне нужные встречи.
Идиот, мудрый человек и кувшин
Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно истолковывать то, что случается с ним, что делает он сам и что делается другими.
Причем он дает этому столь правдоподобные объяснения для себя и себе подобных, что мир, в котором он живет, кажется логически завершенным и истинным.
Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному мудрому человеку.
По дороге он из-за своей невнимательности споткнулся о камень, упал и разбил кувшин. Придя к мудрецу, он показал ему ручку от кувшина и сказал:
— Такой-то человек послал вам этот кувшин, но злой и ужасный камень украл у меня его в пути.
Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но, желая все-таки проверить последовательность его мышления, он спросил:
— Если кувшин украли, зачем же ты принес ручку от него? — Я не так глуп, как думают люди, — ответил идиот, — я принес тебе ручку в доказательство моих слов.
Спасительная ложь
Однажды жил старик, которому некий юноша помог небольшой суммой денег. И вот однажды, выйдя из дома, старик увидел, как юношу вели на казнь, за преступление, которое он якобы совершил.
Старик тут же закричал: «Умер Король!» – и это привело солдат в такое замешательство, что юноша получил возможность бежать. Старик был тут же арестован и доставлен во дворец, где предстал перед королём, который спросил:
– Зачем ты сделал так, почтенный старец, и почему ты желал моей смерти?
Тот отвечал:
– Мои слова о том, что ты мёртв, не причинили никому вреда, но спасли жизнь.
Король был так удивлён, что велел отпустить старика.
Сущность ученичества
Ибрахим аль-Каззаз рассказывал, что в юности он очень хотел присоединиться к обучающему мастеру. Он разыскал мудреца и попросился к нему в ученики.
– Ты ещё не готов, – сказал учитель. Но молодой человек настаивал.
– Что ж, хорошо, – согласился мудрец, – я научу тебя кое-чему. Сейчас я отправляюсь в паломничество в Мекку. Если хочешь, пойдём вместе.
Ученик был в восторге. Итак, они собрались в дорогу. Но перед тем как тронуться в путь, мудрец сказал:
– Отныне мы с тобой спутники, и потому один из нас должен руководить, а другой – повиноваться. Какая роль тебе по душе?
– Руководите мной, – ответил юноша.
– Пусть будет по-твоему, если ты знаешь, как повиноваться.
Путь их лежал через Хиджанскую пустыню. С наступлением темноты они расположились на ночлег. Вдруг полил сильный дождь. Мастер поднялся, достал кусок ткани и, натянув её в руках, стал им укрывать юношу от дождя.
– Но ведь это входит в мои обязанности, – запротестовал Ибрахим.
– Я приказываю позволить мне укрывать тебя, – прервал его мудрец.
Утром ученик сказал:
– Если вы не возражаете, сегодня я буду руководить. Мастер согласился.
– Пойду, соберу немного хвороста для костра, – сказал молодой человек.
– Ты не должен этого делать. Я сам принесу хворост, – сказал мудрец. – Я приказываю вам остаться здесь, пока я буду собирать хворост.
Но мудрец возразил:
– Подобные занятия не для тебя, ибо принципы ученичества не согласуются с тем, чтобы подчинённый позволил руководителю обслуживать себя.
Вот так каждый раз мастер демонстрировал молодому человеку, что такое ученичество. Они расстались у ворот Святого Города. Встретившись с мудрецом позднее, юноша пристыжено потупил взор.
– То, что ты узнал тогда, – сказал старец, – открыло тебе до некоторой степени сущность ученичества.
Инвалиды
На городской площади какие-то люди, однажды, кричали:
- Долой самодержавие!
Они были встречены отрядом Королевской гвардии, который стал избивать их и брать под стражу.
Суфий Зафрандоз, сопровождаемый несколькими учениками, наблюдал за происходящим.
- Какую из сторон мы должны поддерживать? - спросил один из учеников.
- Сторону инвалидов, - ответил Зафрандоз.
- А кто из них инвалиды?
- Те, и другие. Одна сторона не способна прекратить сопротивление властям. Другая - не может перестать противостоять первой.
Люди, искалеченные таким образом, находятся в тисках бессилия, которое делает их инвалидами. Они калеки умственные, точно так же, как хромые - калеки физические.
Почему же, в таком случае, мы сочувствуем и стараемся помогать только тем, кто страдает от физических недостатков, хотя таковых меньшинство?
Клятва
Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что, если несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые получит за него, нищим.
Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег, и тогда он придумал выход из положения.
Он объявил, что продаёт свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он просил одну серебряную монету, а за кошку – десять тысяч.
Вскоре пришёл покупатель и купил дом и кошку. Одну монету, полученную за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил себе.
Многие люди мыслят так же, как этот человек. Они решают следовать какому-нибудь учению, но свою связь с ним истолковывают так, как им выгодно. До тех пор, пока они не преодолеют этой тенденции путём особой тренировки, они вообще не смогут учиться.
Дурной характер жены
Жил когда-то дервиш, чья репутация, благодаря его духовным и мирским достижениям, росла год от года.
Однажды он решил жениться. К удивлению всех, кто его знал, он выбрал женщину с самым отвратительным характером во всей округе.
Некий странствующий баба, посетивший его вскоре после женитьбы, не мог скрыть любопытства при виде столь безгрешного человека, то и дело прерываемого и критикуемого глупой женщиной. Он попросил хозяина объяснить причину.
Дервиш сказал:
– Брат, когда вы проникаете за барьер очевидного, многие вещи становятся ясными. Дело в том, что речи моей жены не позволяют мне становиться слишком властным. Без неё моё положение мудреца могло вскружить мне голову. Кроме того, всегда есть шанс, что она сможет увидеть, сравнивая своё поведение с моим, что могла бы умерить свою грубость и обеспечить себе небесное блаженство.
«Подражание мудрому – это, на самом деле, практика», – подумал про себя баба. Он был глубоко тронут объяснением и, как только добрался до дома, женился на женщине отвратительнейшего характера, какую только смог найти. Она ругала его в присутствии друзей, родственников и учеников. А его спокойствие только увеличивало её презрение и насмешки.
Не прошло и нескольких месяцев, как жена бабы совсем тронулась. Она настолько привыкла задирать людей, не вызывая какой-либо реакции, что однажды набросилась с оскорблениями на ещё более порочную женщину, которая и убила её.
Овдовевший баба вновь повёл жизнь скитальца и, в конце концов, опять оказался у дома дервиша, которому и рассказал свою историю.
Дервиш сказал:
– Если бы вместо поспешного практикования полупонятого принципа, вы спросили меня, я рассказал бы вам, что это не общее правило, и указал бы как осуществить его в вашей жизни. Пытаясь сделать добро себе, вы сделали зло другим.
Индийская птичка
У одного купца в клетке жила птичка. Вот однажды он собрался по своим делам в Индию, на родину этой птички, и спросил её, что ей оттуда привезти.
Птичка попросила отпустить её на свободу, но купец отказался.
Тогда она попросила его, когда он прибудет в Индию, пойти в джунгли и рассказать вольным птицам о её плене.
Купец выполнил её просьбу.
Но только он рассказал о своей пленнице какой-то дикой птице, как две капли воды похожей на его птичку, как она замертво упала на землю.
Купец решил, что она родственница его любимицы, и весьма огорчился, считая себя виновником её смерти.
Когда он возвратился домой, его птичка спросила, какие новости он ей привез.
— Боюсь, что мои новости опечалят тебя.
Случайно я обратился к одной из твоих родственниц, и когда рассказал ей твою историю, её сердце разорвалось от горя, и она в тот же миг умерла.
Не успел купец произнести это, как его птичка упала бездыханной на дно клетки и затихла.
— Известие о смерти родственницы убило её, — подумал купец.
Опечаленный, он достал птичку из клетки и положил ее на подоконник.
Птичка тут же ожила и вылетела в открытое окно. Она уселась на ветку дерева перед окном и пропела купцу:
— Теперь ты понял, что печальные новости, как ты их назвал, были для меня доброй вестью?
Мне было передано послание — совет, как поступить, чтобы выбраться на волю; это послание мне было передано через тебя, мой мучитель.
И птичка улетела, наконец-то, свободная!
Цена царства
Король Байязид был захвачен в плен, и с поля боя его привели к победителю – Тамерлану Завоевателю (Тимуру Хромому).
Едва завидев, что Байязид одноглаз, Тимур разразился неудержимым хохотом. Оскорблённый, Байязид обратился к нему:
– Ты, конечно, можешь смеяться над моим поражением, но лучше бы подумал, что и ты мог оказаться на моём месте. Судьбы тронов в руках Всевышнего и негоже смертным смеяться над проявлением его воли!
Немного оправившись, Тимур ответил:
– Именно эта мысль и заставила меня рассмеяться.
Господь действительно вершит судьбы тронов, но, сдаётся мне, они ему настолько безразличны, что он отнял царство у одноглазого лишь для того, чтобы отдать его одноногому.
Иной способ действовать
Жил некогда король, бывший невыносимым тираном.
Когда терпение его подданных иссякло, они направили депутацию к суфийскому мастеру с просьбой помочь им избавиться от тирана.
- Прекрасно,- сказал суфий, - но я не могу действовать напрямую, я должен использовать то, что уже есть.
Понимание шаблонов жизни и мышления - вот в чем состоит работа суфиев. Вскоре он предстал перед королем.
- Великий монарх, - сказал он, - я настаиваю на том, чтобы меня убили в трех шагах перед троном ровно через два часа.
Люди, присутствовавшие при этом, стали переговариваться:
- Наш суфий поистине великий человек! Несомненно, он желает стать мучеником, чтобы, когда король убьет его, народ поднялся в гневе и сбросил чудовище с трона.
Однако король, для которого вещи были не столь очевидны, был, тем не менее, чрезвычайно подозрителен.
- Подвергнуть этого человека пыткам, пусть признается, почему он на самом деле желает быть убитым здесь, - приказал он.
Часа через полтора главный палач появился со своей жертвой перед королем и доложил:
- Он говорит, что было предсказано, что всякий, кто умрет на этом месте в указанное время, навеки станет сверхчеловеческим существом.
Король, не медля ни минуты, скомандовал:
- Убей меня здесь, немедленно!
И никто, разумеется, не осмелился его ослушаться.
Молитва из страха
Корабль вёз в Мекку множество паломников-мусульман. Все они молились, как и положено правоверным мусульманам, несколько раз в день, кроме одного суфийского мистика. Но мистик так лучился радостью, что никто не отважился сделать ему замечание.
Как-то раз море было очень бурным, и капитан оповестил, что, кажется, нет возможности спастись:
– Итак, пожалуйста, сотворите вашу, возможно, последнюю, молитву. Судно может вот-вот пойти ко дну.
И все, за исключением суфийского мистика, погрузились в молитву.
Теперь это было уже чересчур. Паломники собрались вокруг него, они были разгневаны и сказали ему:
– Ты – божий человек. Мы видим это. Ты раньше не молился, и мы ничего не говорили тебе; мы чувствовали, что это будет непочтительным, потому что ты похож на блаженного. Но сейчас это невыносимо. Корабль тонет, а ты – божий человек; если ты помолишься, твоя молитва будет услышана. Почему ты не делаешь этого?
Он ответил:
– Молиться из страха – значит упустить.
Тогда они спросили:
– Почему же ты не молился тогда, когда не было причин для страха?
Он ответил:
– Я есть молитва, это моё обычное состояние.
Иса и неверящие
Мастер Джалалуддин Руми и другие рассказывают, что однажды Иса, сын Марии, шел по пустыне, невдалеке от Иерусалима, с несколькими людьми, в которых еще сильна была жадность.
Они умоляли Ису назвать тайное слово, воскрешающее мертвых.
- Если я сообщу вам эту тайну, - отвечал им Иса, - вы неправильно воспользуетесь ею.
Люди же настаивали на своем:
- Мы подготовлены к такому знанию, - сказали они, - и вполне заслуживаем его. Кроме того, оно укрепит нашу веру.
- Вы сами не знаете, о чем просите, - возразил Иса, но все же открыл им великое слово.
Позднее эти люди, вновь оказавшись в пустыне, увидели на земле кучу побелевших от времени костей.
- Давайте попробуем могущество Слова, - сказали они друг другу и хором произнесли его. Едва они произнесли его, как кости соединились в скелет, который стал обрастать мясом, мясо покрылось шерстью, и вот перед ними предстал дикий хищный зверь.
Ожившее чудовище набросилось на них и разорвало на куски.
Горбушка
Одного суфия попросили рассказать сказку о работе учителя и природе ученика, и он рассказал такую:
В стародавние времена жил-был человек, обладавший сокровищем и желавший защитить его от грабителя с тем, чтобы разделить его с достойными людьми. Грабитель был силён, хитёр и жесток, а у щедрого человека не было ничего, кроме волшебной говорящей горбушки.
И вот, когда грабитель распахнул дверь и проник в дом, он увидел на маленьком столике горбушку хлеба.
– Достойный друг! – заговорила горбушка, – скажи, в чём твоё призвание, в чём твоё намеренье и какова твоя цель?
Грабитель, несмотря на то, что он был жаден и неотёсан, был к тому же весьма любопытен, и он был весьма удивлён видом говорящего хлеба.
– Как ты научилась говорить, и что ты можешь сказать мне? – спросил он.
– Я могу говорить, потому что нахожусь в этом доме, магическом доме, и если ты войдёшь в него, ты тоже обретёшь магические способности.
– Именно за этим я и пришёл сюда! – обрадовался разбойник.
– Но прежде чем ты войдёшь, о, добрый друг, знай, что тебе придётся пройти через то, через что прошла и я, а это не просто.
– Через что же такое ты прошла, несчастная горбушка, чего не могу одолеть я, опытный разбойник?
– Я не говорю, что ты не можешь, но позволь я расскажу, так чтобы ты смог выбирать. Вначале я была злаком и росла в поле. Затем часть меня отсохла, как бы отмерла и отпала. Она упала в холодную землю, где лежала долгие месяцы, пока не проклюнулась. Затем её поливали водой, пока она не выросла, и потом я почувствовала, что меня отрезали и били, пока не отделили внутреннюю часть от внешней. Её высушили и размололи в порошок, смешав с остальными ингредиентами, потом растворили в воде и сунули в печь. И это была уже я, говорящая горбушка!
Когда горбушка закончила говорить, разбойника уже не было, он сбежал.
В заключение суфий сказал:
– Жадность грабителя – это желание ученика, перед тем как он поймёт, что это сокровище не для того, чтобы его украсть, но для того чтобы служить ему. Выпечка хлеба – это процесс познания. Но большинство учеников не настоящие Искатели, так как они бегут от Истины, воображая, что её нет в учении.
Искатель Истины
«Рассказывают, что в месте, именуемом Каср аль-Арифин, однажды случилась засуха.
И люди пришли к Мастеру Бахааддину Накшбанду, прося его помолиться о дожде.
И он вывел их на улицу и повел их по улице, и водил их по улицам, пока не нашел женщину, которая нянчила младенца на своих руках.
"Я молю тебя, накорми своё дитя!" - сказал Мастер.
"Я сама знаю, когда кормить, и когда не кормить его" - сказала женщина, - "потому что это мой ребенок! Зачем ты лезешь в дело, в котором ты ничего не понимаешь?"
Бахааддин велел записать слова женщины и прочесть их публично»
Байазид Бистами
Байазид, один из величайших суфийских Мастеров, будучи ребёнком, приходил к Учителю. Ни о чём не говоря и не спрашивая, он тихо садился и смотрел на его лицо, а через некоторое время также тихо удалялся.
Через 12 лет впервые Учитель заговорил с ним:
– Сын мой, видел ли ты на полке книгу?
И он сказал, как она называется. Байазид ответил:
– Я никогда не смотрел по сторонам и не имею понятия, где какие лежат книги. Моей единственной целью было просто сидеть напротив Вас, смотреть на Ваше лицо и впитывать Вашу безмолвную силу духа.
После этих слов Учитель сказал:
– Сын мой, ты принят! Такое отношение к претенденту в ученики может показаться слишком суровым, негуманным. Но эта тактика позволяет отсеять любопытных и недостаточно зрелых. Мастер не станет спрашивать: «Кто ты? Какая у тебя цель?» Любопытный человек не имеет места в мире религии. Весь мир в его распоряжении, но только не вопрос познания Истины.
Байазид и тщеславный человек
Однажды некий человек с упрёком сказал Байазиду, великому мистику IX столетия, что он постился, молился в течение 30 лет, но так и не нашёл в этом утешения, которое обещает Байазид. Байазид ответил ему, что и за 300 лет он ничего не достигнет.
– Почему? – спросил искатель просветления.
– Потому что этому препятствует твоё тщеславие, – сказал мудрец.
– Но как мне от него избавиться?
– Есть одно средство, но оно тебе не подойдёт.
– И всё же назови его.
Байазид сказал:
– Ты должен пойти к цирюльнику и сбрить свою почтенную бороду, затем снять верхнюю одежду, опоясаться кушаком и надеть на шею торбу с грецкими орехами. Когда ты всё это сделаешь, ступай на базарную площадь и кричи во весь голос: «Даю орех тому сорванцу, который ударит меня по шее». Потом пройдись перед зданием суда, чтобы старшины города увидели тебя в таком виде.
– Но я, же не могу этого сделать, – взмолился человек, – прошу тебя, расскажи мне о каком-нибудь другом средстве.
– Это первый и единственно возможный шаг к цели, – сказал Байазид. – Но ведь я предупреждал, что это средство тебе не понравится, поэтому ты неизлечим.
Исправлять тут же
Набожный монах сидел в первом ряду на воскресной службе.
Вдруг он нагнулся и принялся снимать ботинок.
Столь необычная процедура посреди службы заставила видевших это улыбнуться и на время отвлечься от богослужения.
Брат вслед за этим принялся стягивать носок. Эго вызвало такой беспорядок, что священнослужитель прервал службу и спросил брата, не случилось ли с ним чего.
— Нет, — ответил тот, — я просто заметил, что у меня один носок надет наизнанку.
— Хорошо, брат, — улыбнулся священник, — но не мог ли ты подождать и сделать это потом?
— Нет, батюшка, — ответил тот. — Если я вижу, что у меня что-то не в порядке, я начинаю исправлять тут же.
Дух колодца
В одной маленькой деревушке жили-были муж и жена, которые постоянно спорили друг с другом. Однажды жена настолько разозлилась на своего бестолкового мужа, что схватила его за ухо и столкнула в глубокий колодец. На дне этого колодца, как это всегда и бывает, проживал джинн, один из самых препротивных и злобных. Как только муж увидел его, он тут же начал завывать и осыпать его такой бранью, которой тот не слыхал со времен Царя Сулеймана и сына Дауда (мир с ними обоими!). Оскорблённый и растревоженный, джинн был вынужден подняться из глубин своего убежища к небесам и, нависнув над перепуганной женщиной, с тревогой заглядывавшей в колодец, прогрохотал:
– Жалкая женщина! Ты виновата в том, что закинула столь невероятно гадкого человека в мой тихий колодец, который служил мне домом десять тысяч лет?!
– Да, а как насчёт меня? – отвечала женщина. – Я прожила с ним двадцать лет, а ты и двух минут не можешь!
– Несчастная! – возопил джинн, ибо даже он не был лишён некоторых высших чувств, к тому же вой её мужа всё ещё звенел в его ушах. – Мне кажется, я тебя понимаю.
– Ну, вот что, – сказала рассудительная женщина, – так как я не хочу вытаскивать его из колодца, а ты, как я понимаю, вряд ли хочешь туда возвращаться, ты можешь отправиться со мной в город. Я собираюсь пойти и поискать для себя лучшей доли, в любом случае убраться как можно дальше от своего муженька.
Джинн согласился, и они отправились вдоль по дороге, мило беседуя о том и о сём.
Джинн спросил:
– Кем ты собираешься устроиться в большом городе?
– Что-нибудь подвернётся, – отвечала она.
– Я предлагаю вот что. У короля есть дочь. Я войду в неё и овладею её сознанием. Затем появишься ты и изгонишь меня. Естественно, король тебя наградит.
– Отличная мысль! – согласилась женщина.
– Условие! Ты скажешь слово, изгоняющее меня, всего один раз, иначе тебе не поздоровится.
– Как скажешь, – согласилась женщина.
Джинн поспешил вперёд и, войдя в принцессу, сделал её полностью безумной. Она корчилась и кричала, кощунствовала и бросалась на людей, и скоро всем стало ясно – в девушке джинн. Как только женщина добралась до города, ей тут же рассказали ужасную историю, добавив, что король обещал неимоверное количество золота тому, кто сможет вылечить принцессу, и повесит того, кто пообещает сделать это и не сделает. Тогда она поспешила на ярмарочную площадь и принялась кричать: «Изгоняю джиннов! Прибыл лучший в мире изгонятель джиннов! Приводите ко мне одержимых джиннами, и я изгоню их в один приём!» Женщину тут же схватила стража и доставила во дворец. К ней подвели принцессу, которая кривлялась и дёргалась, и она, словом, данным ей джинном, изгнала его.
Разумеется, король был так обрадован, что отсыпал женщине столько золота, сколько она хотела, и та зажила в городе не хуже самого короля.
Однако не всё было так просто с джинном. Изгнанный из принцессы и не имеющий возможности вернуться в свой колодец, он послонялся по округе и, чувствуя потребность совершать безобразия, почти не осознавая, что он делает, джинн вернулся в тот же город и вошёл в мать принцессы, королеву.
Король тут же повелел привести женщину и приказал:
– Изгони этого демона немедленно, иначе я убью тебя! После таких слов ей ничего не оставалось, и она подошла к постели женщины и прошептала ей на ухо волшебное слово. С криком и ревом разъярённый джинн предстал перед ней в форме быка со змеиной головой, вращающей глазами и изрыгающей пламя.
– Во имя Великого Царя Сулеймана, сына Дауда (мир с ними обоими!), – заревел он, – за это я войду в тебя! И ты никогда не сможешь меня изгнать, потому что будешь слишком одержима мной, чтобы вспомнить волшебное слово!
– Мой добрый друг, – спокойно сказала женщина, – если ты сделаешь это, я тут же вернусь домой к мужу, и тебе придётся терпеть его всю мою оставшуюся жизнь.
Перед лицом такой перспективы джинн вознёсся в небеса и с криком удалился.
| Испытание.
Абу Наджум посетил общину одного из последователей суфизма, известного под именем Далил. Далил сказал: «Посмотрите, как мы в нашем ордене размышляем о красоте Божественной Любви! Посмотрите, как мы предаёмся суровому аскетизму и самоотречению! Посмотрите, как мы читаем классиков и повторяем высказывания, и подражаем деяниям Древнего Избранника! Посмотрите, какого уважения мы добились: нами повсюду восхищаются, считают нас образцом, и мы действительно закладываем основание прочного здания!» Абу Наджум ничего не сказал. Он послал одного из своих учеников — Атийю — открыть в одном из городских кварталов молитвенный дом, где проводились бы непрерывные религиозные службы. Многие ученики Далила, приученные к религиозным обрядам, жаждая ещё большего, покинули своего мастера и устремились к новому святому. Затем Абу Наджум поручил одному невежественному безбожнику открыть эфирную теккию особой структуры, под блистающими сводами которой производились проповеди и декламировались пьяняще возвышенные слова и поэмы Божественной Любви. Другая часть учеников Далила устремилась туда, захваченная этим чудом. Далее Абу Наджум открыл школу, где выполнялось ритмическое вращение (религиозная практика у суфиев, характеризующаяся непрерывным вращением под музыку до экстатического состояния) под руководством самого отъявленного в Самарканде мошенника, и многие из учеников Далила, обольщённые новым течением, нашли удовлетворение в волнующих ощущениях от присутствия там; некоторые даже полагали, что результатом этой практики является совершение чудес. Не удовлетворившись этим, безжалостный Абу Наджум поручил одному узколобому церковнику днём и ночью читать высказывания и описывать деяния древних мастеров, сопровождая это декламацией обширных отрывков из суфийских классиков. Ещё одна часть последователей несчастного Далила присоединилась к этому «святому» и поглощала то, что он им давал. Последним актом было открытие Дома Повторений, в котором Абу Наджум предлагал жёсткую практику сурового аскетизма и настаивал на огромных жертвах от всех приходящих. В стенах Дома толпились принцы и крестьяне, богатые и бедные, торговцы и чиновники, шумно требующие испытаний и желающие подвергнуться страданию во имя благородной цели. Из многих сотен учеников Далила только трое остались верны своему учителю. Абу Наджум пришёл к нему в монастырь и сказал: «Я сделал всё, что мог, чтобы показать тебе тебя. Теперь тебе остаётся самому испытать этих троих: действительно ли они являются последователями чего-либо или остаются с тобой по привычке и из сентиментальности или, возможно, просто наперекор общему поведению, чего вполне следует ожидать от некоторых при любых обстоятельствах». Далил бросился к ногам истинного Учителя и сказал: «Теперь, когда я узнал, что страдаю от мелкого тщеславия и что мои ученики обмануты и жаждут фокусников, могу ли я иметь хоть слабую надежду стать вашим последователем?» Абу Наджум ответил: «Пока ты убеждён, что питаешь неприязнь к тщеславию и что не получаешь удовольствие от того, что другие полагаются на тебя, не можешь. То, что мы должны продавать, доверено нам его хозяином. И не следует отдавать это за такую жалкую плату, как физическое страдание, деньги, которые люди хотят заплатить, чтобы приобрести нечто, или за чувственное удовольствие, принимаемое за служение Богу». Далил сказал: «Но не говорит ли нам традиция, что, например, жертвовать — достойно?» Абу Наджум ответил: «Эго было сказано людям, которые уже преодолели тщеславие. Если ты не сделал первого шага, как ты можешь пытаться сделать второй?»
|
Истина в каждом из нас
Женщина вышла из своего дома и начала ходить вокруг него и по улице, выглядывая что-то у себя под ногами. Прохожие спрашивали, что она ищет. И она отвечала им, что потеряла иголку и пытается ее найти. Люди присоединялись к ней в желании помочь. Шло время и уже десятки людей ходили вокруг ее дома и искали иголку, пока наконец-то один из них не спросил у женщины: "А где ты ее потеряла?". И она ответила: "В доме".
Человек сильно удивился: "А почему ты ее ищешь здесь, а не в доме?".
Женщина сказала: "Потому что в доме темно и я ее не смогу найти, а здесь светло."
Лицемер
А
