Нури Бей был вдумчивый и всеми уважаемый афганец.
Он был женат на женщине гораздо моложе него.
Однажды вечером, когда он вернулся домой раньше обычного, к нему подошел его преданный слуга и сказал:
— Ваша жена, моя госпожа, ведет себя подозрительно. Сейчас она находится в своей комнате. Там у неё стоит огромный сундук, принадлежавший раньше вашей бабушке.
Он достаточно велик, чтобы вместить человека. Обычно в нём хранились только старые кружева. Я думаю, сейчас в нём есть что-то ещё.
Она не позволила мне, Вашему старому слуге и советчику, заглянуть в него.
Нури Бей вошёл в комнату жены и нашёл её в беспокойстве, сидящей перед массивным деревянным сундуком.
— Не покажешь ли ты мне, что в этом сундуке? — спросил он.
— Это всё из-за подозрений слуги? Вы мне не верите?
— Не проще ли открыть сундук, не думая о том, чем это вызвано?
— Боюсь, это невозможно.
— Он что, заперт?
— Да.
— А где ключ?
Она показала ему ключ и сказала:
— Прогоните слугу, и вы его получите.
Нури приказал слуге уйти.
Женщина протянула ему ключ и удалилась, явно смущённая.
Долго размышлял Нури Бей...
Затем позвал четырех садовников из своих слуг.
Вместе они отнесли ночью сундук в отдаленную часть сада и закопали его, не открывая. И с тех пор об этом ни слова.
Глаза и горы
Однажды глаза сказали:
– Какие прекрасные горы виднеются там впереди. Они высокие и голубые, как колонны во дворце шаха.
Тут уши напрягли свой слух:
– О каких горах вы говорите? Мы ничего не слышим.
– Да горой тут и не пахнет! – возмущённо заметил нос, присоединившись к разговору.
– Мы пытаемся дотронуться до горы, но ничего похожего не можем нащупать, – добавили руки.
Тут глаза перевели свой взгляд на что-то другое.
А все остальные начали говорить, что глаза сошли с ума, раз им такое мерещится. Неладно это, дескать, неладно.
Женщина-суфий и королева
Некая женщина из опальной династии Омейядов, став суфием, пришла навестить королеву из дома Эль-Махди, который сместил Омейядов.
Сама королева была известна как женщина утонченная и сострадательная.
Увидев стоящую у дверей изможденную и оборванную фигуру бывшей принцессы из рода Омейядов, она попросила ее войти и хотела было встретить ее словами утешения и такими подарками, которые облегчат ее видимую нужду.
Но не успела принцесса из рода Омейядов сказать:
"Я дочь семейства Омейя...", как королева забыла все свое сострадание и воскликнула:
- Женщина из рода проклятых Омейядов! Ты, без сомнения, пришла выпрашивать подаяние, позабыв обо всем зле, которое ваш род причинил нашей семье, как вы притесняли нас, как безжалостно с нами обращались, не оставляя никакого другого выхода, кроме обращения к Богу...
- Нет, - сказала принцесса из рода Омейядов, - я пришла не за сочувствием, не за прощением и не за деньгами. Я пришла посмотреть, научилось ли семейство Эль-Махди, на примере своих предшественников - безжалостных сынов Омейя, не умевших вести себя, правильному поведению. Или же то поведение, которое ты осуждаешь, оказалось заразительным и наверняка приведет к падению тех, кто им заразился.
Принцесса из рода Омейя вышла, и больше никто ее не видел.
