ЯЗЫЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА

Пришествие Белого Бога. — Утверждение христианства в Скандинавии. — Разрушение Упсальского храма. — Темные века. — Начало Северного возрождения. — Епископ Бриньольв. — Братья Гримм и Германское возрождение. — Романтики. — Европейский оккультизм и скандинавское язычество. — Орден Золотой Зари. — «Тевтонский дух» в идеологии нацизма. — Современные язычники. — Викка. — Асатру.

Мифологические тексты скандинавов — в той их редакции, которая единственная сохранилась до наших дней — были записаны в XIII столетии, то есть как минимум два века спустя после христианизации европейского Севера. Из этого следует, что данные тексты, в большей или меньшей степени, подверглись христианской «обработке» — ведь записывали их люди, уверовавшие в Белого Бога, как было принято в ту пору именовать Христа. Впрочем, в отличие от жителей Юга, у которых христианство изначально было религией народной, на Севере оно насаждалось «сверху», а потому сталкивалось с достаточно сильным сопротивлением, что привело к возникновению феномена «скандинавского двоеверия», знакомого в том числе и по истории Древней Руси. На Севере Белый Бог оказался более терпимым к paganos, то есть язычникам, и их верованиям, нежели чем, скажем, в Британии или на той же Руси: искоренение язычества и приобщение к истинной вере для скандинавов оказалось не столь разрушительным, как для других европейских народов, благодаря чему скандинавские мифологические тексты сохранились до наших дней, в отличие, например, от текстов древнерусских.

Безусловно, принятие христианства в Скандинавии, как и на Руси, в Венгрии или в Польше, было продиктовано стремлением правителей присоединиться к более «просвещенной» части Европы. Крещение, таким образом, становилось своего рода инициацией, пройдя через которую правитель вместе со своим народом «приобщался к цивилизации». Введение христианства знаменовало собой рубеж в развитии культуры. Оно не только привносило в жизнь новые ритуалы и новые верования, но и приводило к изменению норм морали и к постепенному крушению укоренившихся традиции прежней культуры. Принять христианство означало «европеизировать» наиболее существенные стороны жизни.

Ближайшие соседи скандинавов — фризы и саксы — были окрещены на протяжении 700-х годов, волей императора франков Карла Великого. Около 965 года официально приняла христианство Дания, затем ее примеру последовали Норвегия и Исландия, а христианизация Швеции завершилась в XI столетии.

 

Солнечный диск (ок. 1000 г. до н. э.).

Утверждение новой веры, как уже говорилось, шло «сверху», а потому производилось огнем и мечом — подданные скандинавских конунгов не желали во имя интересов власти отказываться от веры предков в асов и их предводителя Одина. И христианским миссионерам, представителям римско-католической церкви, приходилось прилагать немало усилий, чтобы распространить новое вероучение. Показательна в этом отношении история христианизации Дании.

Некий монах Виллиброд в середине 700-х годов тщетно проповедывал среди данов; потребовалось почти сто лет, чтобы его проповеди дали всходы — лишь в 823 г. радениями архиепископа Реймсского Дания прислушалась к христианским проповедям, а три года спустя конунг Дании Харальд Крак был окрещен в соборе Майнца. В Данию Харальд вернулся вместе с прелатом Ансгарием, «апостолом скандинавов», но через год был лишен престола «за измену древним богам» и изгнан из страны заодно с миссионерами. Правда, несколько лет спустя даны попросили у Престола Святого Петра прислать им священника, и Ансгарий вернулся в Данию и основал в Бирке христианскую миссию. Впоследствии эта миссия вошла в состав Гамбургско- Бременского епископата, который следил за состоянием веры в Германии и Скандинавии до 1103 года, когда был основан Лундский епископат. Ансгарий пользовался покровительством датских конунгов, вопреки примеру Харальда Крака остававшихся язычниками; благоволение правителей распространялось столь широко, что христианам в Бирке и Хедебю позволили возвести первые церкви и даже разрешали устраивать колокольный звон, хотя обычно этот «христианский обряд» вызывал у paganos нескрываемое раздражение. Благоволение конунгов объяснялось достаточно просто: христианские миссии обосновались в крупнейших торговых центрах страны, к коим относились и Бирка, и Хедебю, и Рибе, и наличие этих миссий привлекало в Данию купцов-христиан из соседних стран.

 

Эйнхерии пьют мед и жарят вепря Сэхримнира. Резьба по кости (XII в.).

В 934 году конунг Горм Старый, разбитый германским королем Генрихом Птицеловом, был вынужден принять крещение; следом за этим событием в стране появилось сразу три епископа — в Хедебю, Рибе и Орхусе. А около 965 года конунг Харальд Синезубый, сын Горма Старого, принял христианство сам и крестил весь народ. По рассказу Видукинда Корвейского, Харальд уверовал в Христа после того, как христианский миссионер явил ему чудо: «Датчане с древних времен были христианами, тем не менее, следуя обычаю отечества, поклонялись идолам. И случилось, что на каком-то пиру в присутствии государя возник спор о почитании богов, когда датчане стали утверждать, что Христос — бог, но имеются и другие боги, более [могучие, чем Христос], так как могут вызывать перед людьми еще большие знамения и чудеса. Против этого [утверждения] выступил один клирик, ныне ведущий набожную жизнь епископ по имени Попо, который заявил, что единым богом является [бог] отец с единородным сыном, господом нашим Иисусом Христом и со святым духом, а идолы — суть ложные боги. Король Горальд, тот именно, который, как говорят, был скор на слушание и медлителен в беседе, спросил [клирика], не желает ли он сам лично разъяснить свою веру. Тот незамедлительно ответил согласием. Король распорядился взять клирика под стражу до следующего дня. С наступлением же утра он велел бросить в огонь большой кусок железа, а затем приказал клирику во имя католической веры [взять и] нести это раскаленное железо. Исповедник Христов не колеблясь взял железо и нес его столько времени, сколько угодно было королю: [затем] он показал всем свою руку, оказавшуюся неповрежденной; тем самым он доказал, что католическая вера заслуживает одобрения. [В ответ] на это обращенный [в веру] король распорядился почитать богом одного только Христа, приказал уничтожить идолов у подчиненных народов и с тех пор воздавал должные почести священникам и служителям господа. Но и это заслуженно приписывается доблести твоего отца, ибо благодаря его неусыпной деятельности церковь и церковные служители стали процветать в этих областях».

Уверовав, Харальд приказал установить в Йеллинге рунический камень с изображением Христа и посвятительной надписью, в которой сообщалось, что «конунг Харальд Синезубый, сын Горма Старого, крестил всех датчан». Кроме того, по приказу конунга недалеко от камня возвели деревянную церковь, куда перенесли из возвышавшегося поблизости языческого кургана прах Горма Старого, — и приготовили еще один склеп, для самого Харальда, предполагавшего устроить в церкви Йеллинге семейную усыпальницу. Однако сын Харальда Свейн Вилобородый сверг отца и изгнал того из Дании; Харальд умер в изгнании и был похоронен в церкви Роскилле, на том самом месте, где позднее возвели Роскилльский собор. А христианская вера с периода его правления стала официальной религией Дании.

 

П. Арбо. Дикая Охота Одина (1872 г.).

В Норвегии первым правителем, принявшим христианство, был конунг Хакон Добрый, или Хакон Воспитанник Адальстейна, сын Харальда Прекрасноволосого. Он вырос и крестился в Англии и, став во главе языческой страны, стремился сохранять верность своей религии. В скальдической поэзии многажды упоминается, что Хакон не разрушал языческих идолов, что он привез с собою из Англии священников, а на побережье Западной Норвегии в годы его правления были возведены церкви. Тем не менее, когда конунг был убит (ок. 961), его похоронили по языческому обряду. Хакону и его судьбе посвящена знаменитая хвалебная песнь скальда Эйвинда Скаллагриммсона, в которой описывалась битва между Хаконом и Харальдом Серая Шкура (Серый Плащ) на острове Сторд и посмертная (языческая!) участь Хакона:

Гендуль и Скегуль

послал Гаутатюр

избрать из рода

Ингви конунга,

чтобы оного

увлечь в Вальгаллу.

Бьернова брата

нашли в бранном

они убранстве,

кой был конунг

и стал под стягом.

Торчали мечи,

трещали копья,

началась буря

морского боя…

Броню бранную

брякнул оземь вождь

полнощных воев

пред битвой велией.

Взбодрял отряды

король сей радостно,

злат шелом его

сиял преславно.

В одежды Одина

рука владыки,

как по воде,

ударила добрым булатом.

От дротов шел грохот

и гром от тарчей,

мечи о кольчуги

звонко стучали.

Ран огни горели

в волнах крови,

бердыши вершили жизнь

и смерть шибко.

Мыло море ран

мыс булатный,

стрел поток струился

на острове Сторде.

Сидели с обнаженными

мечами владыки,

щиты изрезаны,

латы изрублены.

Плохо было сему полку,

и путь его вел в Вальгаллу.

Повела речь Гендуль,

копьем подпираясь:

«Взрастает рать оружная!

Хакона храброго

с дружиной хороброй

зовут к себе боги».

«Хермод и Браги! —

рек Хрофтатюр, —

Встречайте с почетом

витязя грозного,

в горние хоромы

сюда грядуща!».

Тут и стало ясно,

сколь богатырь сей

почитал святыни,

когда ему все боги

доброго здравия

в палатах пожелали.

В добрую пору

сей князь родился,

коли столько

снискал милостей,

и будет ему вовеки

великая слава.

Скорее выскочит

Фенрир Волк

злобный из логова,

нежели придет князь

столь же славный

на пустой престол.

Гибнут родичи,

добро идет прахом,

и страна пустынею стала.

Со язычески боги

Хакон сгинул,

и с той поры премного

страждет народ^[108].

Дело Хакона Доброго продолжил Олав сын Трюггви, подобно Хакону воспитывавшийся в Англии и получивший там крещение. Насаждая новую веру, Олав одновременно укреплял государство; при нем же приняла христианство Исландия, причем, в отличие от Норвегии, на острове обошлось без крови: на альтинге было решено, что вражда между старой и новой верами никому не выгодна, а посему остров примет христианство, дабы «избавить себя от преследований Олава Трюггвасона». Окончательная же христианизация Норвегии произошла при преемнике Олава сына Трюггви Олаве Харальдсоне, прозванном Олавом Святым. Он был окрещен во время ви- кингского похода, а в Норвегию, куда вернулся в 1015 году, привез с собой английских священников, среди которых выделялся религиозным рвением епископ Гримкель. Олав, Гримкель и их помощники усердно насаждали веру и уничтожали языческие святыни. На тинге в Мустере (ок. 1024 г.) всем было предписано принять христианство и жить отныне по евангельским заветам. После битвы при Стиклестаде (1030 г.), в которой Олав погиб, конунга объявили мучеником, а год спустя его прах перезахоронили в Тронхейме и провозгласили Олава святым. Культ Олава Святого распространился от Руси до Исландии. С XI века его могила в Тронхейме стала местом паломничества; Олаву поклонялись на протяжении всего Средневековья.

Что касается Швеции, здесь христианство утверждалось постепенно; до наших дней не сохранилось сведений ни об официальном годе крещения страны, ни о каком- либо событии, ознаменовавшем переход в новую веру. Новая вера распространялась с области Вестергетланд, где около 1020 года в Скаре была основана христианская миссия; кстати сказать, в Швеции некоторое время соперничали обе христианских церкви — римско-католическая и греко-католическая, что объяснялось, вероятно, относительной близостью этой страны (по сравнению с другими скандинавскими странами) к «сфере влияния» Константинопольского престола. Рунический камень на острове Фресе, воздвигнутый в начале XI столетия, восхваляет деяния правителя Ямтланда, другой исторической области Швеции. Надпись гласит: «Эстман сын Гудфаста повелел воздвигнуть этот камень и построил этот мост. Он обратил в христианство жителей Ямтланда».

 

Один. Бронзовый рельеф (1950 г.).

Первым христианским конунгом Швеции был Улоф Шетконунг (1001 — 1026). И ему, и его преемникам на троне долгое время приходилось считаться с приверженцами старой веры, позиции которой в Швеции были весьма сильны. Язычество процветало у свеев еще во времена Адама Бременского. Тем не менее к началу XII столетия Швеция также стала христианской страной. О разрушении Упсальского храма Адам Бременский писал: «Говорят, что король Сведии Олаф проявлял большую любовь к вере. Он хотел обратить в христианство подвластные ему народы и приложил много усилий к тому, чтобы разрушить Убсолу — святилище ложных богов (templum ydolorum), находящееся в центре Свеонии. Опасаясь такого его намерения, язычники постановили на народном собрании, что если король хочет быть христианином, то пусть он возьмет по своему выбору лучшую область Сведии, заложит в ней церковь и введет христианство, но не станет силой заставлять никого из народа отказываться от почитания языческих богов, если, конечно, кто-нибудь добровольно не пожелает уверовать в Христа. Рассказывают, что сей благородный муж [епископ Эгинон, христианский миссионер из Дании. — Ред. ], когда в Сведии началось преследование христианства, часто посещал скаранскую церковь и других верующих, ибо они были лишены пастыря, доставляя утешение тем, кто верует в Христа, и твердо проповедуя слово Божие неверующим. Там он разбил на куски прославленное изображение Фриккона»^[109].

С разрушением Упсальского храма христианство восторжествовало на всей территории Скандинавии.

* * *

Когда отгремели битвы христиан с язычниками и христианство стало официально признанной религией скандинавских стран, древние боги во главе с Одином «покинули» этот мир. Впрочем, остатки язычества сохранялись в сельской местности, где по-прежнему бытовали древние традиции и верования, где отмечались праздники плодородия, где совершались — в доме, в поле, на скотном дворе — языческие обряды, либо втайне, либо под видом христианских празднеств. И официальная религия не могла ничего с этим поделать.

«Возвращение» богов связано с так называемым «ученым ренессансом», который в Скандинавии имел место на полтора столетия позже, чем в южной и центральной Европе (все-таки Север всегда находился на периферии и слегка отставал в своем развитии по сравнению с Югом и Центром)^[110]. Ученый ренессанс обратил внимание на древние тексты, до тех пор отвергавшиеся церковью и наукой как не представляющие ни малейшего интереса остатки языческих времен. В XVII столетии епископ Бриньольв Свейннсон обнаружил летописный свод, датируемый XIII в., который он назвал — по аналогии с «Эддой» Снорри Стурлусона — «Эддой Сэмунда Мудрого»^[111]. Данное Бриньольвом название прочно закрепилось за рукописью, которую с тех пор стали называть «Эддой Сэмунда», «Стихотворной Эддой» — или «Старшей Эддой», а «Эдду» Снорри — «Прозаической», или «Младшей Эддой». После смерти Бриньольва пергаментный свиток попал в Копенгаген, а в 1971 году был переправлен в Рейкьявик.

 

Фенрир откусывает руку Тюру. Иллюстрация к «Младшей Эдде» (1760 г.).

Открытие Бриньольва «вернуло» скандинавским народам их богов, тем паче что оно приблизительно совпало по времени с Германским возрождением — периодом повышенного интереса как ученых-филологов и любителей древности, так и широкой публики к древним германским преданиям. Первое книжное издание «Старшей Эдды» (1787–1828) готовилось в течение сорока одного года при непосредственном участии Якоба Гримма, старшего из знаменитых братьев, автора фундаментального труда «Германская мифология». Гримм и его соратники немало способствовали «пробуждению тевтонского духа», который воспевали немецкие романтики Готфрид-Август Бюргер, Людвиг Тик, Клеменс Брентано и квинтэссенцией которого стала оперная тетралогия «Кольцо Нибелунга» Рихарда Вагнера — «последнего немецкого романтика». В самой Скандинавии «тевтонским духом» напоены произведения многих писателей и поэтов — Адама Оленшлегера, Эсайаса Тегнера, Нурдаля Грига, Генрика Ибсена.

 

Локи подговаривает слепого бога Хеда выстрелить в Бальдра. Иллюстрация к «Старшей Эдде» (XIX в.).

С предромантизмом и собственно романтизмом связан и очередной расцвет европейской оккультной традиции, несколько захиревшей в рационалистическую эпоху Просвещения. Эта оккультная традиция восприняла скандинавских богов, прежде всего Одина-Вотана, и включила их в круг «персонажей поклонения», а также начала активно использовать в своей практике скандинавские (германо-скандинавские, иначе тевтонские) магические техники, в особенности — магию рун. По замечанию современного автора, «у германских, или тевтонских, народов есть свои уникальные формы магической практики — такие, как рунические гальдр и сейд, но германцы также оказали огромное влияние на развитие того, что мы обобщенно называем западной оккультной или магической традицией. Германские (или тевтонские) маги и алхимики привнесли тщательную систематизацию, прагматизм и новые научные методы в практическую магию Средневековья и эпохи Возрождения. Это и стало краеугольным камнем позднейшего оккультного возрождения второй половины девятнадцатого века, когда возникли такие общества, как "Золотая Заря"».

 

Фридрих фон Штассен. Один вырезает руны на копье (1914 г.).

Широко известный Герметический орден Золотой Зари, равно как его предшественник — германский Орден Золотых Сумерек, и последователи — Орден Восточного Храма А. Кроули и Братство Сатурна Г. Грегориуса, — внесли немалую лепту в возрождение интереса к «Северному Пути», то есть к мифологии скандинавских народов, причем на основании мифологических текстов, рунических надписей на камнях и отрывочных упоминаний о древних обрядах делались (и продолжают делаться) весьма смелые, чтобы не сказать — безосновательные, предположения об «эзотерической сущности» песней «Старшей Эдды», скальдических вис и драп и даже королевских и родовых саг.

Историк масонства и «герметической науки» Мэнли П. Холл рассуждал о «мистериях Одина», восходящих, по его мнению, к первому веку до н. э. и связанных с посвящением в «символическую священную драму»: «Двенадцать дроттаров [жрецов. — Ред. ], которые руководили мистериями Одина, очевидно, персонифицировали двенадцать священных имен Одина. Ритуалы этих мистерий были подобны ритуалам греческих, персидских, браминских мистерий. Дроттары, символизировавшие знаки Зодиака, были покровителями искусств и наук, которые открывались тому, кто успешно проходил испытания посвящения… Мистерии Одина проводились в пещерах, число которых было равно девяти и которые представляли Девять Миров мистерий. Кандидат, ищущий допуска в мистерии, должен был возвратить к жизни Бальдра. Хотя кандидат не понимал этого, он сам играл роль Бальдра. Он называл себя Странником, пещера была символом миров и сфер Природы. Жрецы, которые посвящали его, представляли солнце, луну и звезды. Три верховных инициатора — Возвышенный, Равный Возвышенный и Высочайший — были аналогами боготворящего Мастера, Младшего и Старшего Хранителей масонской ложи^[112]. Подобно многим языческим культам, мистерии Одина как институт были уничтожены христианством».

 

Артур Рэкхем. Фрейя (ок. 1910 г).

Ближе к середине XX столетия мотив «Северного Пути» был подхвачен нацистами. Такие нацистские организации, как Общество Туле Р. фон Зеботтендорфа или Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков (печально знаменитое Аненербе), провозгласили своей целью изучение древней германо-скандинавской литературы и популяризацию «культуры предков». Эти и им подобные общества проводили многочисленные археологические раскопки, в том числе — укрепления викингов IX века; активно издавали и переиздавали тексты, в которых, как выражались идеологи той поры, «воплотился тевтонский дух» — «Песнь о нибелунгах», другие образцы германского героического эпоса, а также либретто опер Р. Вагнера, прежде всего — тетралогии «Кольцо Нибелунга».

В нацистской Германии мифология Севера и традиция «Северного Пути» трактовались как идеологическая основа доктрины о превосходстве «арийской расы» над всеми прочими народами Земли, то есть как теория развязанного нацистами геноцида. Подобная трактовка привела к тому, что долгое время после Второй мировой войны темы «тевтонского духа» и тевтонской магии оставались под негласным общественным запретом. Лишь в 70-е годы XX столетия произошло подлинное возрождение северного язычества, продолжающееся и по сей день.

* * *

Сегодня вполне очевидно, что христианская идея, христианская идеология, более двух тысячелетий выступавшая стержнем европейской (и шире — евроатлантической) цивилизации, себя фактически исчерпала: христианские ценности (десять заповедей) по-прежнему не оспариваются и не отрицаются, однако христианская идеология, будь то католичество, протестантство или православие, постепенно утрачивает влияние на общество, превращаясь из идеологии в культурологию. Христианский универсум, если воспользоваться современной политологической терминологией, не выдержал вызова времени — и мало-помалу распадается; снаружи, на межцивилизационном (С. Хантингтон) уровне, на него оказывают давление ислам и многочисленные восточные секты, а изнутри этот универсум подтачивает новое язычество.

Кредо современного язычества сформулировали Н. Пенник и П. Джонс в своей книге «История языческой Европы»: «В последние годы многие европейские народы в поисках основ для новой религии двадцать первого века начали обращаться к собственной древней традиции. Эта новая религия, получившая имя «неоязычества», или просто «язычества», в самом широком смысле, по сути, является формой природного мистицизма. Она рассматривает Землю и все материальные вещи как теофанию, излияние божественного начала, которое обычно персонифицируется в лике Великой Богини и ее супруга, Бога, мужского природного принципа. Считается, что эти два начала объемлют все то, что уже есть, и то, что еще только будет. В каком-то смысле это новая религия для новой эпохи. Современная мысль воплощена в этих двух главных божествах, влияние которых, скорее, взаимодополняющее, чем иерархическое или антагонистическое. Современные язычники склонны видеть в богах и богинях персонификацию именно двух начал, в отличие от античности, когда многие боги и богини воспринимались как подлинно независимые, самодостаточные цельности. В своей наиболее широко распространенной форме неоязычество больше похоже на теологию двух начал, чем на политеизм древнеевропейской культуры».

Канонической, если позволительно так выразиться, формой современного язычества является Викка — иначе Ремесло, или ведьмовство. Само название этого движения происходит от древнеанглийского wicca — «ведьма». Как сказано в манифесте движения, «Викка — естественная магия, не подразумевающая управления силами природы по собственному желанию. Викка — гармоничное перемещение энергии для создания необходимых превращений. Последователи Викки поклоняются Великой Богине и Рогатому богу. Любое божество, которому поклоняются на этой планете, существует в архетипах Бога и Богини. Обширные пантеоны богов из разных частей света — просто появления этих двух ипостасей. В каждой Богине существует идея единой Богини, а в каждом Боге — идея единого Бога».

Основной постулат Викки может быть сформулирован следующим образом: «Не принося никому вреда, делай то, что желаешь». Эта формулировка, по всей видимости, есть не что иное, как знаменитый тезис enfant terrible европейского оккультизма Алистера Кроули: «Делай, что желаешь, таков да будет весь Закон». По сути, Викка так называемого гардерианского направления (по имени основателя этой ветви учения, американца Джеральда Гарднера) выросла из философии Кроули^[113].

Отдаленное «родство» с философией Кроули признает и другая идеология, вполне успешно претендующая на роль новой религии, — а именно Асатру (Asatru), или скандинавская Истинная вера (дословно «вера в богов»).

Наибольшее число приверженцев Асатру имеет в Исландии, где эта религия считается ныне второй официальной религией страны. Один из основателей Народного собрания Асатру Йормундур Инги в своей программной статье высказывал мнение, что причиной подобного приобщения исландцев к «вере в асов» стало осознание жителями острова собственной идентичности — осознание, которое, если вдуматься, присутствовало в них еще с раннего Средневековья: «Наша идентичность, независимо от того, является ли она национальной, культурной или религиозной, имеет сущность не физическую, но ментальную. Слава богам, что это так. Если бы наша идентичность была физической, мы не могли бы вернуться к вере и путям наших отцов без того, чтобы быть подвергнутым серьезной хирургии. Даже без хирургии этот процесс может быть довольно трудным и болезненным. Христианство формировало мышление западного человека на протяжении двух тысячелетий. Здесь требуется больше, чем просто решение стать язычником.

Недостаточно, как думают многие, сформировать общину язычников и принять правила и учение. Церкви только распределяют имена богов по нужным местам. Это всего лишь ведет к подражанию христианству. Более правильным было бы все придумать самим: по крайней мере, результат был бы совместим с вашей собственной идентичностью. Когда Народное собрание Асатру было основано в Исландии в 1972 году, мы столкнулись с трудным делом открытия заново исландской веры в асов, или «Нашего Пути», как это называлось в прошлые времена. Мы основывали все на нашей идентичности и внутреннем озарении. Конечно, мы читали саги, «Старшую» и «Младшую Эдду» в оригиналах XII и XIII веков и достаточно много знали о схоластических работах, основанных на этих источниках; тем не менее это нам не помогло. Схоластические работы по религии довольно бесполезны, если только вы не принимаете данную религию на личном культурном уровне. Другими словами, вся наша деятельность основывалась на традициях и нашей идентичности. Только одно не пришло нам в голову: создать религиозные догмы. Мы решили, что каждый определяет сам для себя; у нас нет никаких обязанностей (исключая немногочисленные правила поведения). Те, кто говорит, что они привержены Асатру, принимаются без лишних вопросов».

Официальной датой возрождения европейского язычества можно считать 1972 год — когда Свенбьерн Бейнтейнссон основал первую общину Асатру в Исландии, а Стивен Макналлен — Свободное собрание Асатру. В 1980 году один из членов последней группы, Эдред Торссон, организовал «Рунную гильдию» — группу приверженцев Асатру, тщательно изучающих руническую магию. В США возникла также Община Одина, постепенно распространившая свою деятельность и на Европу. В 1988 г. Эдред Торссон совместно с Джеймсом Чизхольмом основали организацию «Вера» («Troth»), которая занимается исследованиями в духе германского Общества Туле. На одном из альтингов в Америке Асатру была названа «этнической религией коренного населения Северной Европы». К практикам «Рунной гильдии» тесно примыкает община «Храфнар» во главе с Дайаной Паксон; эта община занимается реконструкцией шаманической магии сейд (магии ванов).

 

У.Б. Дрейк. Вальхалла (1900 г.).

Согласно адептам Асатру, Северный Путь предполагает три направления развития. Первое направление — это Трот, или «вера»; тот, кто практикует Трот, узнает о богах и богинях, о космогонии и космологии, о культурных традициях скандинавов. «Трот точнее всего определять как религиозную традицию Северного Пути» (Э. Торссон). Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что в данном контексте и эта книга, посвященная скандинавской мифологии и скандинавскому фольклору, — книга в парадигме Трот. «Трот — свободная форма религии, очень подходящая для нашего времени. Здесь не существует священных текстов, догм, а следовательно, не существует и «ересей». Эта религия коренится в самой плоти и крови верующих. Каждый человек, каждая семья, каждый клан и каждое племя исповедует свою, неповторимую форму Трота. Исповедовать эту религию означает изучать культуру, историю и мифологию своих предков и применять эти знания в форме ритуальных жертвоприношений, проводимых в особые, имеющие символическое значение дни годичного цикла» (ibid.).

Второе направление Асатру — руническая магия, или гальдр. «Это магическая техника, посредством которой маг изменяет внутренний или внешний мир по собственной воле. Цель гальдра — донести результаты работы в доступном виде до объективной реальности, воплотить их в "реальный мир"» (ibid.). Наиболее подходящим эпиграфом к практике гальдра могли бы стать чеканные строки скальда Эгиля Скаллагримссона:

Руны на роге режу,

Кровь их моя окрасит.

Рунами каждое слово

Врезано будет крепко.

Рун не должен резать

Тот, кто в них не смыслит.

В непонятных знаках

Всякий может сбиться^[114].

Наконец, третье направление Асатру — магическая дорога тела, иначе магия сейд. «В отличие от гальдра, где неосознанные и неведомые вещи (руны) становятся осознанными и известными, сейд дает возможность магу погрузиться в сферы неизведанного и бессознательного и слиться с тканью вселенной, чтобы тот смог изменять ее по своей воле. Маги, практикующие сейд, применяют свое искусство главным образом в психофизических сферах «тела», "формы", «дыхания» и «удачи». В сейде широко используются такие магические средства, как травы, мази и настойки. Маги, практикующие сейд, предпочитают гаданию медиумическое прорицание, основанное на непосредственном общении с внутренними мирами бытия и требующее скорее интуиции, чем анализа» (Э. Торссон).

Христианским церковным праздникам Асатру противопоставляет собственные календарные «рубежи», соотнесенные, как в древности, с сельскохозяйственным циклом. В Зимнюю ночь отмечается окончание сбора урожая, Йоль соответствует зимнему солнцестоянию, Дистинг — праздник грядущей весны, Эстер — пришествие весны, Майский день — канун лета, Середина лета приходится на летнее солнцестояние, Тингтайд — время «созревания» решений, Урожай — праздник сбора урожая. В пантеон Асатру входит большинство божеств древнескандинавского пантеона, а именно:

Один — верховный бог, «бог поэзии, магии, экстаза и божественного синтеза сознания» (Э. Торссон);

Тюр — бог правосудия;

Тор — бог верности, защитник людей;

Фрейр — бог процветания и благополучия, веральдаргод — бог Вселенной;

Ньерд — бог водной и воздушной стихий;

Фригг — богиня семьи;

Фрейя — богиня магии, любви, плодородия и «физического благополучия» (ibid.).

 

Дж. Пенроуз. Привязанный Локи (ок. 1870 г.).

Еще совсем недавно — в исторической перспективе, разумеется, — казалось, что древние боги ушли навсегда, что их удел — оставаться в мифологии, понимаемой как баснословные предания о незапамятной древности, что печальный возглас: «Великий Пан умер!» подвел черту под верой в бытование тех, кому были подвластны пути земные и небесные и все Девять Миров. Однако сегодня, буквально на наших глазах, древняя религия возрождается и упорно теснит каноническую христианскую веру. Проще всего обьяснить происходящее как «бесовщину», как следствие общего безверия, утраты нравственных ориентиров и идеалов в постмодернистском глобалистическом мире, — и подобные объяснения встречаются достаточно часто. Но вот справедливы ли они? Ведь существует и противоположная точка зрения, раздвигающая жесткие рамки канона: «Возрождение язычества можно рассматривать как составную часть общего процесса возвращения человека, в течение долгого времени рассматривавшегося монотеистическими религиями и «светским» материализмом в отрыве от окружающего его мира, назад, к более гармоничному существованию, которое имеет как физический аспект (ибо материальный мир понимается в нем как существенная составляющая жизни), так и хронологический, что подтверждается поиском преемственности между древними учениями философов и современностью» (Н. Пенник, П. Джонс).

Великий Пан умер! Да здравствует Великий Пан!