Закон Времени – что это и откуда он происходит

Определив техносферу как промежуточную стадию в биогеологическом континууме эволюции биосферы в ноосферу, мы можем теперь обратиться к нерешенным проблемам времени и сознания в биосфере. Их не следует рассматривать как чисто человеческие проблемы. Поскольку человечество есть функция биосферы, эти проблемы связаны со становящейся всё более сознательной биосферой. Сознательный аспект материи направляет биосферу к трансформации в ноосферу. Открытие Закона Времени дополняет и решает проблемы, оставшиеся нерешенными в определении Вернадским биосферы и ее преображения в ноосферу. В этом случае встает вопрос: что такое Закон Времени и каким образом он объясняет время и сознание как взаимно координированные факторы единого космического измерения, пересекающегося с биосферой?

Самое меньшее, что можно сказать, это что время является столь существенной темой в ориентации человеческого сознания в биосфере, что оно является решающим фактором во всех человеческих делах. Воистину космический порядок, динамическим регулирующим механизмом которого на планете Земля является биосфера, сам по себе есть выражение времени как средства вселенского проявления. Однако, как отметил в 1944 году Вернадский, в то время как мы определяем пространство через его собственные системы метрики и геометрии, мы совершенно не способны дать определение времени или познать его, применяя к нему те же стандарты. Причиной этого затруднения, похоже, является тот факт, что, в то время как пространство чувственно воспринимаемо – мы можем его видеть, потрогать, слышать через него – и, следовательно, очевидным образом измеряемо, это [36] неверно в отношении времени. Время есть ум, и в этом смысле время неотделимо от проблемы сознания. Фактически вы не можете знать и проживать время, не став сознательным.

Однако, как мы увидим, существует значительная путаница в рассуждениях о времени, что является корнем проблемы биосферы, а именно часы. В сознании человека часы в такой мере стали второй натурой, что очень немного людей в индустриальном обществе способны думать о времени, не ассоциируя его так или иначе с часами, будь то как с инструментом, либо в качестве метафоры. Мы видим, что это является основным фактором, делающим общее состояние сознания статичным, особенно в отношении к машине, скорость которой непрерывно возрастает и которая ускоряет распространение и размножение самой себя. Этот фактор часов – иначе говоря, механизированного времени – лежит также в основе заблуждения касательно природы времени в значительной части современной научной мысли. Мы увидим, что после Вернадского в России существует направление мысли, представляющее собой примечательное исключение из принятого в современной научной мысли взгляда на время. Достаточно сказать, что эволюция современной Западной мысли и науки была запрограммирована и предрасположена ограничивать сознание времени в такой степени, что она даже стала неспособна воспринимать время вне рамок собственных присущих ей представлений о нем. Очевидно, что в этом факте коренится проблема ограничения сознания в техносфере.

“Углубление кризиса мировоззрения коренится в постоянстве доминирующей научной парадигмы”, пишет русский ученый Мария Марушкина. “В основе материалистической технократической парадигмы лежит ньютоновско-картезианская парадигма, сформировавшаяся в средние века, ее ядром являются законы притяжения и движения, а также логические принципы доказательства, сформулированные Декартом”.[26] Этот “постоянный” пласт верований, культурная метапрограмма, отдает каждую сферу человеческих устремлений на завоевание механизацией. Эта метапрограмма коренится в простом неисследованном механизме часов и управляется равным образом неисследованными свойствами неправильного календаря, удерживающего человеческое сознание неизменным и неспособным найти подлинные решения своих проблем. По мере усложнения проблем хаос в сознании, находящемся фактически в состоянии кризиса, только углубляется.

В качестве иллюстрации неразберихи относительно времени в Западной мысли предлагаем отчет престижного симпозиума Seven Pines о времени, состоявшегося в июне 2001 года в Стилуотере, Миннесота. Статья в New York Times об этом симпозиуме озаглавлена “Великая загадка физиков ставит великий вопрос: что такое Время?”[27] Прежде всего, проблематично само по себе допущение, что время в принципе лежит в компетенции физики, поскольку время, как мы показали, ментально по своей природе, [37] что совершенно очевидно по крайней мере в области биологии и биогеологии. Этот заголовок также отражает преобладающую роль физики в современной Западной интеллектуальной иерархии: если физика не может решить проблему, то кто же сможет?

(вставка диаграммы)

“Стрела времени” в современном трехмерном графическом

представлении, усиливающая иллюзию линейного времени.

Несмотря на преобладание физики и физиков, на симпозиуме были представлены также историки и философы. Задачей симпозиума было прийти к единой теории, объемлющей проявления гравитации согласно общей теории относительности Эйнштейна и “неясностей в области микрочастиц согласно квантовой физике”.[28] Здесь перед нами проблема времени, очерченная самоограничением современной физики. Чего ещё можно было ожидать? Разумеется, никто не принял во внимание утверждения Вернадского о том, что время не является функцией размерности пространства, находящегося в компетенции физики. Неудивительно поэтому, что симпозиум кончился неразберихой, в которой самым примечательным подходом было утверждение, что время, возможно, просто “психологическая иллюзия”, важная для людей, но не являющаяся фундаментальным элементом какой-либо единой теории. Ясно также, что немногие, если вообще кто-нибудь, учли, что их представления о времени могли быть полностью обусловлены банальными мирскими бытовыми микро- и макроорганизующими факторами: механическими часами и григорианским календарем с его двоюродным братом, юлианским измерением линейного времени.

Разумеется, с точки зрения ноосферы этот грандиозный симпозиум о времени отражал очень мало что от всего человеческого организма, не говоря уж о самой биосфере. Он представлял интеллектуальную элиту доминирующих экономических, военных и политических сил планеты и, следовательно, [38] управляющей силы техносферы – Соединенных Штатов Америки. Но если осознание того, что мы являемся функцией биосферы, критически важно для успешного становления ноосферы и что проблема понимания правильной взаимосвязи времени и биосферы жизненно важна даже для возможности инициировать ноосферу, то симпозиум в Seven Pines на самом деле даже не приблизился к реальности текущей биосферной ситуации или к природе времени. В этом смысле он был всего лишь вкладом в дальнейшее психоатмосферное уплотнение – туманной мыслью без ясной цели – и ещё одной причиной того, почему Неизбежное Событие было на повестке дня биосферы.

Если не применить некоторые биосферные критерии к анализу того, что считается истиной, мы погрязнем в хаотичной трясине полуистин, являющихся на деле помрачением или просто ложью. Например, элитарная американская нация, составляет всего пять процентов населения мира, потребляет тем не менее 40 процентов природных ресурсов, а потому располагает достаточным богатством и мощью, чтобы содержать вооруженные силы (которым в 2001–2002 было выделено 318 миллиардов долларов бюджетных средств) для защиты и даже расширения этой диспропорции как своего права, что в действительности является нарушением динамического баланса биосферных процессов. По этой причине, вопреки утверждениям ее официальных пропагандистских органов вроде New York Times, Америка способна представить всё, что происходит в ее пределах, как нечто более достойное, чем то, что может быть создано в других странах и нациях. Так, в New York Times можно прочитать о “Великой загадке времени”, и большинство скорее всего с удовлетворением примет это допущение за абсолютную истину. Однако эта социальная конструкция симпозиума и газетной публикации – не что иное как ошибочная ментальная форма, затемняющая действительную природу времени и удерживающая ментальный уровень в постоянном состоянии “нормальной индустриальной тупости”, что чрезвычайно далёко от реальности ноосферы – или, в лучшем случае, немногим лучше, чем ее полностью искаженное отражение.

Оставим в стороне этот пример ментальной неразберихи по вопросу о времени, – необходимо понять на основе исследований биосферы и суждений самого Вернадского, что биосфера во всех ее сложных и взаимосвязанных процессах располагает и направляется неким великим порядком и даже структурной динамикой, которые, будучи проявлениями законов природы, могут быть представлены в форме точных математических формул. Почему мы не можем ожидать, что природа времени в биосфере тоже должна характеризоваться тем же качеством упорядоченности? Таким образом, больший порядок времени, управляющий циклами биосферы и ноосферы, также должен проявлять великий упорядочивающий принцип. Ибо, если три измерения пространства управляют сферой физического мира, то четвертое измерение, время, управляющее жизнью не только биосферы, но и планет, [39] звездных систем, целых галактик и, воистину, всей вселенной, также должно состоять из простых упорядоченных формул, полностью независимых от восприятия времени, управляющего мутным сознанием техносферы. Таков Закон Времени.