КРАЙ ВЕТРОВ: НЕКРОМАНС 40 страница

Камориль замер, когда к нему пришло понимание того, что нужно сделать.

Мйар дернулся. Его веки дрогнули, и он, скрутившись узлом, закашлялся.

- Тш-ш, тихо, тихо, сознание это конечно хорошо, но это не совсем то, что нам... - начал приговаривать Камориль. - Ох ты ж, Мйар, я ума не приложу, как там у тебя все срослось, и вообще... достаточно ли этого...

- О, - простонал Мйар, снова ложась на спину, - Камориль... - он поднял на некроманта замутненный взгляд, кое-как его сфокусировав: - Что ты... совсем бледный... Слушай... не реви.

- Тихо! - рявкнул некромант. Он на самом деле знал теперь, что нужно делать. Был путь, и правда. Пускай он ему и не нравился. Очень. Сильно. Не нравился. Камориль, вытерев нос запястьем, утробным жестким голосом, почти рыча, вбивая каждое слово, как штырь, стал говорить: - Скажи, что вверяешь мне свою смерть.

На обветренных губах Мйара блуждала странная, блеклая улыбка.

- Ну! - Камориль вцепился пальцами в его плечо.

Мйар, вдохнув, будто что-то хочет сказать, осекся. Потом все же произнес, медленно, тихо, отрешенно:

- Хочу домой…

- Скажи мне, что вверяешь мне свою смерть! Повтори! - кричал Камориль.

- …к тебе, - произнес Мйар. Скривился каплю. - И да, да... вытащи когти... из меня. Я вверяю тебе свою смерть. И жизнь, и вообще все, что хочешь... то и вверяю. Только дай мне спокойно сдохнуть.

- Ну уж нет.

Камориль снова провел пальцами по поясу с зельями. Вот ведь - пригодился, так пригодился. Достал очередную колбу, на этот раз - светло-оранжевую, и выпил залпом, не разобрав даже привкуса. Чувствуя, что зелье начало действовать почти мгновенно, Камориль, пошарив вокруг, взял в правую руку тяжелый скол вулканического стекла, острый по краю. Зажмурившись, размахнулся и в один удар отсек себе мизинец на левой руке.

Голубая кровь смешалась с золотом. Зелье не успело подействовать до конца, но Камориль усилием воли сдержал порыв и не заорал.

Отсеченный палец, валяясь на черном стекле, самопроизвольно сжимался. Это было... странно, но удивляться некогда. Действовать нужно очень быстро.

Камориль достал из кармана рубашки мешочек чужих костяшек и кинул на стекло свободным полукругом, как будто посеял зерно. Из другого кармана он вынул миниатюрную шкатулку, - в ней был особенный, редкий и дорогой ингредиент - прах не рожденных детенышей человеческих. Он зачерпнул серую массу двумя пальцами и обильно смазал Мйару лоб, губы, запястья и живот в районе солнечного сплетения.

Свой отрубленный палец некромант положил Мйару в рот, благо, тот снова прикрыл глаза. Достав с пояса темно-фиолетовое зелье, Камориль залил его сверху. Лиловая жидкость вспенилась, соединившись со слюной, и потекла густыми ручейками Мйару по щекам и подбородку. Мйар, выпучив глаза, попытался ее выкашлять и выплюнуть, но Камориль закрыл ему ладонями нос и рот так, чтобы тот вовсе не смог дышать.

- Если есть конечная точка у нашей свободы, то она будет здесь, - произнес некромант, легко справляясь со слабыми попытками изможденного тела сбросить его руки и высвободиться, колдуя безмолвно один из самых страшных ритуалов, известных ему и срабатывающих наверняка. Ритуал описывается в томе «Тьма» тайной антологии «Торжество». Второй том называется «Тлен», и мало кто прочел его до конца, сохранив рассудок.

Откуда-то у Мйара появились силы на борьбу. Но сопротивление это было смешным. Камориль, скрепя сердце, творил свое смертельное волшебство, и если б его золотые глаза были хоть чуть более человеческими, то слезы стекали бы по щекам ручьем.

В тот момент, когда Камориль закончил и отнял измазанные кровью и зельем руки, Мйар судорожно дернулся в последний раз и затих.

Камориль била крупная дрожь.

Это был его первый полуживой.

Первый и последний, - некромант знал это наверняка.

Тело Мйара быстро обмякло - он будто бы провалился в тяжелый, глубокий сон. Но это было не так. Он смотрел прямо вверх немигающими глазами, в которых застыли боль и панический ужас. Фиолетовая луна вздрогнула, тени странно переменились, и из разбросанных вокруг неподвижного Мйара косточек, как из настоящих семян, стали стремительно расти темные, шипастые стебли.

Камориль попытался сморгнуть иллюзию морока, но здесь у происходящего были свои законы. На острых концах побегов набухли тяжелые, темные бутоны, и в следующий же миг они начали раскрываться, являя вечной ночи над верхним плато Антарг шелковистые влажные лепестки, закрученные в тугие соцветия иссиня-черных роз.

 

Камориль сидел недвижно возле тела Мйара, оплетенного синими розами, уже долго. По крайней мере, ему так казалось. Из темных глубин собственного разума его вырвал голос Ромки:

- Что вы сделали?

Камориль медленно повернул голову к мальчику, вспомнив, что тот, вестимо, наблюдал ритуал с начала и до конца.

- Я создал из него полуживого.

- А почему вы плакали, когда создавали его?

Камориль замер, а потом, ссутулившись, глубоко вздохнул.

- Да как вы все понимаете, что я… - он зарылся пятерней в упавшие на глаза волосы.

- У вас лицо кривится, хоть слезы и не текут, и это на ярость не похоже совсем… как будто бы.

- О-ох.

Камориль хотел, было, сложить руки замком, но тут же отдернул левую ладонь. Посмотрел на нее хмуро, как будто бы не узнавая:

- Каждый некромант может сделать столько полуживых, сколько ему не жалко пальцев.

Камориль потянулся искалеченной рукой к Мйару. Провел по холодному плечу черту до локтя, упершись оставшимися пальцами в шипастый побег. Боль, распространяющаяся от раны, которая будет заживать еще долго, странным образом обостряла тактильные ощущения.

- Некоторые так увлекаются, что стают инвалидами, окруженными рабами со всех сторон, - продолжил Камориль.

- Рабами? – переспросил Ромка.

- Прислужниками, скорее. Рабами их кличут ненавистники и злопыхатели гильдии… да что ж это я. Полуживой, он… в отличие от горячего или холодного зомби, целиком сохраняет рассудок, - голос Камориль звучал глухо, монотонно и как будто бы издалека, - но сердце его молчит. Полуживые лишены чувств, бесстрашны. Они проживают вторую жизнь, взятую взаймы у вечности, рационально и тихо. Некромант может убить своего полуживого в любой момент, на любом расстоянии. Полуживому ничего от хозяина не скрыть. Вред, причиненный некроманту, будет мгновенно и автоматически перенаправлен на полуживого. И я... после того, что он сказал мне… пускай и в бреду, но... мне остается только корить себя за то, что я сделал. Всю оставшуюся жизнь. Если я, конечно, вообще смогу…

- Но ведь вы должны были что-то сделать, - настойчиво перебил его Ромка. - И что другое бы вы могли?..

Камориль долго не отвечал. Вздохнул:

- Я мог позволить ему умереть. Нормально. Достойно. По-человечески. Или... попытаться вытащить его из морока... Я мог хотя бы попробовать успеть, - он уткнулся лбом в дрожащие влажные ладони, понимая, что все эти «мог бы» не стоят ломаного гроша.

Не мог.

- Не успели бы, - Ромка покачал головой. – Вы должны были что-то сделать, иначе нить оборвалась бы совсем. А теперь, я вижу, что эта тонкая нить сплетена с вашей судьбой. Крепко. Дальше, правда, она теряется среди других светящихся нитей...

Камориль ничего не ответил.

Ромка кашлянул в кулак.

- Я тут рюкзак нашел с тяжелым чем-то... ваш, наверное?

Камориль бесстрастно глянул вбок:

- Мой.

- А что там?

Камориль вздохнул.

- Пока мы тебя искали, - а мы тебя искали, - успело много чего произойти. Когда доберемся до дома, я все тебе расскажу, если пожелаешь. Но ты тоже должен нам всем увлекательную историю... слышишь?..

- Да уж, - Ромка хмыкнул так же невесело. – Но ведь на самом деле… Вы... ведь… - он замялся.

Камориль не стал переспрашивать.

- Не вы ведь на самом деле виноваты, - выпалил Ромка, сжав кулаки.

- Давай не будем, - хмуро ответил некромант. – Толку теперь.

- А может, есть способ вернуть его к жизни? Он же только наполовину мертвый!

Камориль поднял на Ромку тяжелый взгляд. Смотрел долго. Мальчик не отводил глаз.

- Я ведь все еще – судьбоплет! Я видел, как Варамира создает себя из земли! И ведь столько всего произошло! Совершенно невероятного! И...

Ромка замолк. Ему отчаянно не хотелось верить в необратимость. Но прямо сейчас он не мог ничего. Ни Варамира, тяготеющая к секретам и недомолвкам, ни живущий где-то в его крови предок не научили его ничему, по сути. Он только лишь научился более-менее понимать изнанку – и все.

Камориль молчал. Он, покачнувшись, с трудом поднялся на ноги – успел их отсидеть. Проговорил, смотря на Мйара, но обращаясь к Ромке:

- Поможешь мне?

- Нести его? – встрепенулся мальчик.

- Нет... рюкзак. Его… я сам.

- Вы знаете, как нам выбраться обратно? Если что, здесь я немного умею летать…

Камориль смотрел в сторону расщелины, над которой высоко вздымались правый и левый отроги Антарг, темные, загнутые, давящие. «Луна» между ними была золотой.

- Мы пройдем через Игольное Ушко, - сказал некромант.

 

- Ребята, может быть, вам стоит пойти домой? – сказала Никс.

- Никола, почему ты обращаешься ко мне во множественном числе и называешь «ребятами»? – удивился Ари. – Я же один тут с тобой сижу!

- Ну блин. Тиха с Рином, кажется, не такие буйные, как ты. Главное – выгнать тебя, а они сами уйдут.

- Но зачем нас выгонять, я не понимаю? Еда тут есть, хата шикарна и пуста, валить отсюда раньше, чем нас попросит хозяин – грешновато! Да и вообще! Вдруг что?..

- Что «что»?

- Вашего удивительного некроманта нет всего лишь день. Ты нифига не жрешь сама, хоть и готовишь и всем кажется, что все хорошо. Не так надо готовиться к походу в параллельный мир! Ты же сказала, что если вдруг что – то вы пойдете за ним…

- Это Эль-Марко сказал.

- Но я же по тебе вижу, что ты его не оставишь.

- Так и есть.

- Ну и вот! А если я сейчас домой пойду, ты же мне не позвонишь, когда вы туда отправитесь! А без нас - как? С нами лучше! Ну ладно, Тиху оставим тут, как единственного не проклятого. Но ты мне все равно не позвонишь! Потому что я тебе не нравлюсь!

Никс замерла. Эта его фраза на мгновение выбила ее из глухого оцепенения, которое не отпускало Николу вот уже несколько дней. В виски заколотилась кровь, захотелось накричать на элементалиста-идиота, и сдерживало только то, что Никс не совсем понимала, что именно она будет кричать.

- Какая разница, как я к тебе отношусь, если… - начала она, - да какая тебе вообще разница?..

- Мне семнадцать, я вовсе не бородат, но кое-какие элементы образа... А так же, я имею концепцию, согласно которой планирую стать тем еще сердцеедом, но мой рацион могут составлять только…

- Дурак, - зло фыркнула Никс, встала с кухонного диванчика и пошла искать Эль-Марко.

В гостиной никого не было, так что Никола, прогулявшись еще чутка по пустому нижнему этажу, решила подняться наверх. Эль-Марко вместе с Рином и Тихой обнаружились в рабочем кабинете Камориль.

Кападастер сверял с какой-то бумажкой разнообразные предметы, сваленные грудой на широком дубовом столе. Рин сидел на кресле в окружении нескольких высоких книжных стопок. В руках у него был объемный том без названия, отделанный черным бархатом. Тиха расположился на подоконнике, уткнувшись в ноутбук.

- Ну, как ваши дела? – спросила Никс.

Эль-Марко отвлекся от своего занятия:

- У нас – так себе. Но я позвонил Мари и ее тоже подключил. Она провела ритуал вероятностного предсказания, и по ее словам выходит, что, чтобы найти наших смельчаков, нам надо «слушать шум». Как это странное пророчество толковать, у меня никаких предположений нет.

- Да уж, учитывая первые два, - задумчиво проговорила Никс, - про ключ и сердце... Лучше б и не спрашивал.

- Будет тебе, - Эль-Марко уставился на что-то, похожее на золотистый подсвечник. - Автоматизированный призрачный меч? Да ладно!

- А что нам грозит за использование артефактов гильдии некромантов? – поинтересовалась Никс, присаживаясь на край столешницы.

- Всю вину я возьму на себя, - ответил Эль-Марко. – Если что.

- О! – воскликнул Тиха. - Я нашел страницу каких-то практикующих сноходцев, они утверждают, что знают о мороке больше других!

- Откуда они? – уточнил Кападастер.

- Из столицы, - Тихомир быстро пробежался взглядом по экрану. - Но дизайн страницы настолько похабный, что создается ощущение, будто эти ребята еще школьники... Или просто любят все блестящее и мерцающее. Непрерывно мерцающее.

- И что они?

- Приглашают посетить сеанс, - Тиха покачал головой. - Ни о каких картах речи не идет, о теории тоже. А, точно не то. Тут у них еще раздел с информацией по Потерянному и Пламени Самоубийц. Кажется, они повернутые сектанты. Так что, сразу – нет.

- Простите, я не могу сосредоточиться, когда вы разговариваете, - Рин встал с кресла. – Пойду, уединюсь. Если что про Морок полезного найду – сообщу.

- Иди-иди, - задумчиво разрешил Эль-Марко.

Никс проводила взглядом Рина, утащившего с собой солидную стопку книг. Повернулась к Эль-Марко:

- Может, я тоже чем помогу?

- Хм. Ну, глянь вот книги, которые Рин оставил. Ты ж вроде хотела обед сообразить?

- А я уже. Что там тот рис варить...

- Просто рис? – удивился Эль-Марко.

- Нет, еще настругала салатик, тосты и карри тушится прямо сейчас.

Перечислив, что успела наготовить, Никс поймала на себе крайне заинтересованный взгляд Тихи.

- Само? – спросил Эль-Марко. – Карри, говорю, само, что ли, там тушится? А не убежит?

Никс махнула рукой:

- Там Ари. Должен уследить. Иначе от него не будет ну совсем никакой пользы!

- Ха-ха, - Тиха закрыл ноутбук, - как ты быстро его раскусила! Я всегда говорил, что братец совершенно бесполезен! Одна головная боль и убытки! Эль-Марко, вы не хотели бы забрать его себе, в рабство?

- Да он больше съест, чем наработает! – ответила Никс за Кападастера. - Зуб даю!

- Я бы сейчас тоже не отказался поесть, - Тиха потянулся. Опустил руки и сложил брови домиком: - Может, ну его? Что-то ничего не ищется. Ощущение, что в сети о мороке ничего нет… или оно все спряталось за стишками, песенками, названиями групп, книжек и сериалов так, что истины не найти...

- Если трое суток истекут и больше информации нам не попадется, придется идти по той примерной карте, которую набросал Камориль перед отлетом, - порешил Эль-Марко. - И – наобум. Тихомир, - он поглядел на Тиху серьезно, - подумай еще пару раз, надо ли оно тебе.

- Шанс выйти за грань выпадает раз в жизни, я считаю, - Тиха заправил за ухо салатовую прядь. - Если б вы разрешили мне с собой еще пару друзей взять, я бы вообще счастлив был! Но я понимаю, что информация опасная, и лучше никому даже не знать, что мы об этом знаем, – Тиха глянул на Никс лукаво: - Ну что, пошли спасать карри и давать люлей Аристарху?

Никс, было, ухмыльнулась мстительно, желая сообщить, что придумала напоить Ари соленым кофе за глаза красивые, но тут из коридора разнесся громогласный топот.

- Люди! – Ари, запыхавшись, ворвался в кабинет. Тяжело дыша, закричал: - Там! Там такое!!! Быстрее пойдемте вниз!

- Ты таки не уследил за моим карри! – взревела Никс.

- Неужели горячая блондиночка соблаговолила чмокнуть тебя в носик, и ты хочешь, чтобы это было при свидетелях?.. – захихикал Тиха.

- Да ну вас! – Ари отмахнулся. - Что за бред?! Там… там!!!

- Что там? – просто и строго спросил Эль-Марко.

- Там Камориль, Мйар и еще какой-то пацан мелкий! Кажется.

Никс ахнула.

- Он сделал это, - широко улыбнулся Эль-Марко, поднимаясь из-за стола. – Пойдемте скорее встречать! Ари, как они?

- Ну... – Аристарх, пропуская Эль-Марко в дверь, замялся. - Такие... Как будто бы мешочком пыльным по голове стукнутые. Вы ж учтите, я их особо не знаю. Услышал шум – вышел в гостиную, - а они уже там!

Эль-Марко скрылся за дверью. Никс, кивнув Тихе, поспешила за ним.

Они быстро-быстро минули полутемный коридор. С высокой лестницы, идущей полукругом, была видна вся гостиная.

На бархатном кресле, и правда, сидел Камориль, а Мйар лежал на диване, отвернувшись к спинке лицом. Выглядели они на первый взгляд крайне потрепанными, особенно – спина Мйара. Эль-Марко как раз уже спустился вниз, и Камориль поднялся навстречу ему, и они обнялись.

- Ты… - пробормотал Эль-Марко.

- Как будто бы вечность успела пролететь, а? – улыбнулся некромант. - Привет, ребята. Как вы тут без меня? Гляжу, дом еще не разрушили. Это хорошо!

- А где… - Никс, тоже спустившись в гостиную, оглянулась. - А Мйар спит? А Ромка где?

Камориль обернулся к ней, сделал большие глаза:

- И правда, где? – улыбнулся. - Привет, Никола. А нас тебе разве недостаточно?

- Ну нет, ну, как же… - Никс запаниковала. - Ну… как же так!

- Камориль, не издевайся над ней, – наставительно произнес Эль-Марко. – Это крайне глупая шутка.

- Прости, не умею иначе, - Камориль подмигнул Никс. - Тем более, что я обожаю краснеющих девушек!

- Вы!.. Вы!.. – Никс сжала кулачки. – Играете с огнем!

Из коридора, ведущего к кухне, вышел Ромка.

- Всем привет, - он, смущенно улыбаясь, поднял ладонь вверх, приветствуя собравшихся. Глянул на Николу: - Я тут запах услышал вкусный и пошел проверить, пока Ари за вами бегал... И, кстати, выключил бульон.

- Бульон! – ахнула Никс.

- Привет, я – Ари, - представился Ромке Аристарх, - и я – гитарист легендарной группы «Негорюй», слышал о нас?

- Кажется, да, что-то такое… - несмело ответил мальчик.

- Ох, - Никс выдохнула, поняв, что Ари взял Ромку в оборот и ближайшие несколько минут не отпустит, - что творится-то… Дурдом, самый настоящий!

Никола, обернувшись на светлую макушку по пути еще пару раз, пошла на кухню, оценивать возможные потери

В гостиной же и правда какое-то время царила суматоха.

- И самое удивительное, - говорил Камориль, с наслаждением ловя на себе ошеломленные взгляды ребят и Эль-Марко, - что я совершенно, невероятно, ужасающе не хочу курить!

 

Я очнулся в темноте.

Какой, однако, странный сон... да уж. Как там говорится? «Куда ночь, туда и сон».

- Как хорошо, что это все мне просто приснилось, - я смахнул со лба разметавшиеся волосы. Откинулся на матрац, прикрыв глаза. Секунду полежал и тут же глаза открыл.

Ага. Слева окно, толстая темная штора не задернута... Судя по цвету неба, скоро рассвет. Где это я?

С минуту я лежал, пытаясь понять или хотя бы вспомнить, кто я такой вообще и где я нахожусь. В голове была звенящая пустота.

Я перевел взгляд с окна на потолок: темно-серый, с серебристой окантовкой ближе к стенам, а по углам – лепнина из черепков...

Я резко сел. Моргнул. Глянул еще раз в окно. Ну, точно. Это же... дом Камориль. Одна из гостевых комнат... странно, с чего бы это ему класть меня в гостевой, обычно ж он тащит меня к себе, если я, например, по глупости перебрал, будучи у него в гостях…

Я потер правый глаз, вздохнул, потянулся. Кости захрустели. Организм чувствовал себя более, чем отлично, а значит, это не алкоголь... хотя, похмелье меня и так редко мучает, но порою бывает, бывает… Я откинул одеяло и обнаружил себя раздетым. Ну, конечно, что еще от него ждать.

Поднялся, подошел к стене, щелкнул выключателем. Глаза не сразу привыкли к свету. На тумбочке из черного дерева я обнаружил одни свои старые джинсы и белую рубашку, но не мою. А, да, это те самые, которые года два назад Камориль забрал у меня на постирать после того, как сам же «нечаянно» опрокинул на них кувшин крепленого. Еще на тумбочке обнаружилось белье фасона «плавки». Какая трогательная заботливость и внимание к деталям, учитывая, что этот фасон я больше всего не люблю. Ну, ладно, фиг с ним, с фасоном.

Одевшись, я вышел в коридор и, почесывая поясницу, направился в ванную, шлепая по паркету голыми ступнями. Особняк некроманта был совершенно темен и тих, за исключением звуков от моего копошения.

Дверь скрипнула, свет в ванной загорелся не сразу, предварительно мигнув. Энергосберегающие лампы, на мой взгляд, дают слишком четкие и устрашающие тени, особенно когда расположены не там. Вот и сейчас на меня из зеркала взглянул крайне утомленный молодой человек с глубокими тенями под глазами, хотя сам я чувствовал себя отлично. Я открыл кран и умылся, и когда я скручивал волосы узлом, чтобы не мешались, то буквально оторопел.

Не веря сам себе, я повернулся к зеркалу и правым, и левым боком еще пару раз. Потом изобразил широкую улыбку, больше похожую на оскал.

Во дела.

Клыков – нет! Передние зубы все еще желтоваты, а вот клыков и след простыл. А уши... Я снова повернулся к зеркалу полубоком, отведя волосы назад. Правое ухо было все еще немного заостренным сверху, но совсем не таким длинным и острым, как раньше. Левое от него ничем не отличалось. Я даже специально пощупал оба уха несколько раз, потер и поцарапал. Уши покраснели, а я окончательно уверился в том, что со мной что-то не так.

Я попытался выпустить когти и не смог. Я смотрел на свои руки. Мои обычные, удлиненные, чуть более крепкие, чем у нормальных людей, ногти были все еще со мной, но того оружия, в которое они обращались по моему желанию раньше, больше не было.

Я моргнул. Снова посмотрел на себя в зеркало.

- То есть, весьма даже вероятно, что это был не сон, да? – спросил я сам себя.

Если это так, то... то это что ж такое получается... Это получается какой-то безумный ужас!

Последнее мое воспоминание об этом страшном сне – это бледное, как смерть, лицо Камориль, искривленное в какой-то совершенно непередаваемой гримасе, и его руки... которыми он меня душил, кажется. И все.

Ох.

Я вышел из ванной. Пока я брел по коридору, спускался по лестнице в гостиную, направляясь в итоге на кухню, в голове моей одна за другой всплывали сцены прошлого «сна», и меня начало натурально подташнивать. Ну и дела, ну и дела!

Более того, ладно... все это – ладно… Но ведь получается, что Мартин Майн всегда был со мной... и я теперь знаю о нем больше, чем кто-либо. О нем, о мороке, о Войне Причин, и даже немного о том, что было до войны... я знаю кое-что о том древнейшем прошлом, в котом жил Мартин Майн до своей первой смерти.

На кухне меня встретила Кристина. Я слегка ее испугался – она вышла из темноты больно уж неожиданно, будучи при этом без своего обычного костюма горничной. В тусклом голубоватом свете блеснули золатунные вставки.

- Кофе мне сделай, - сказал я, включил свет и тяжело опустился на диванчик.

Кристина кивнула.

Кухонные окна успели починить. Интересно, сколько я спал?.. А вот на столешнице все еще отпечаток ладошки Никс. И где все?..

Кофеварка загудела.

- Побольше мне, побольше, - попросил я. - Чашку самую большую давай. И молока не жалей. А еда есть какая-нибудь? Хотя, ладно, я сам поищу.

Я поднялся и заглянул в холодильник. О, карри. Правда, очень мало, как будто остатки былой роскоши. На такой-то сковороде!

Я вытащил сковороду наружу и кастрюльку с остатками риса тоже, выложил рис в сковороду и поставил это все на заблаговременно включенную электроплиту. Есть хотелось зверски!

А когда я обернулся, то увидел, что в дверях кухни стоит Камориль. И молчит. Просто смотрит на меня, опершись об косяк и подперев щеку ладонью.

- Я что, шумел, тебя разбудил? – спросил я с улыбкой. – Эй, Камориль! Доброе утро. Или – доброй ночи? Я не уверен, какое сейчас время суток, мне показалось, что скоро рассвет…

- Тебе невероятно идет это все, - Камориль покачал головой. - Особенно – моя кухня.

- Это что это за такие тонкие сексистские намеки с утра пораньше? – я упер руки в боки. Потом заметил, что какой-то он ну слишком сдержанный. Даже шутка про «кухню» какая-то вымученная. Шагнул к нему навстречу: - Эй, с тобой все в порядке?

Камориль улыбнулся, не размыкая губ.

- Потому что со мной – не все, и я хотел бы выяснить, что вообще произошло... – продолжил я.

Камориль отлип от косяка и порывисто меня обнял, уткнувшись лицом мне куда-то в район плеча.

- Ай, ну развел тут сопли, - посетовал я, все же приобняв его в ответ. – Ты чего такой теплый?

- Это еще что, - хмыкнул Камориль, размыкая объятия. Стал расстегивать рубашку.

- Ты чего делаешь? – ощетинился я, отступая на шаг и оглядываясь на Кристину. Скелет внимательно следил за происходящим, держа чашку с готовым кофе в костяных руках. Я кивнул на стол: - Поставь!

Камориль, расправившись с верхней половиной пуговиц, приступил к нижней:

- Она не настолько живая, как тебе кажется, Мйар. В ней нет духа, просто что-то типа алгоритма действий... так что перестань относиться к ней, как к личности, который раз тебя прошу.

Камориль распахнул свою темно-фиолетовую рубашку, обнажив достаточно подтянутую грудь и совершенно тощий бледный живот. На фарфоровой коже с редкими крапинками мелких родинок имелся так же аккуратный вдавленный пупок. Низко посаженные брюки из тонкой черной кожи позволяли, пожалуй, видеть даже больше, чем следовало бы.

Я смотрел на него, оцепенев.

- Я подкачаюсь, - сказал Камориль, и щеки его зарделись самую малость. – Раньше… только над грудью работал, над животом-то не мог. Точней, пытался, но как-то ничего не росло. А теперь... Хоть мне и сложно набирать мышечную массу, но, я думаю, при регулярных и правильно рассчитанных нагрузках...

- Камориль, - перебил его я, - какой, напрочь, пресс? Ты мне скажи, что вообще произошло? Где твой корсет? И... что у тебя с пальцами?

- А, это? – Камориль уставился на свои руки. - Да уж... пожалуй, кое в чем мне будет недоставать их длины.

- Они нормальные!

- Да.

- А глаза?

Камориль поднял на меня сияющие теплым золотом медовые очи свои:

- Этого у меня не отнять при всем желании, ведь частица той странной силы все еще со мной.

Он прошел мимо меня вглубь кухни и сел на диванчик.

Я запоздало понял, что рис подгорает. Поспешил выключить.

- Ешь давай. Нам предстоит долгий разговор... – Камориль пододвинул к себе мою кружку с кофе и отхлебнул, - Мйар Вирамайна Зубоскал.

Я сглотнул.

- А потом, - протянул Камориль голосом, от которого у меня мурашки побежали по коже, - ты мне за все ответишь. За километры моих намотанных на стальную вилку нервов!

Он смотрел на меня из-за бортика чашки, держа ее обеими руками, и все пальцы, которые я смог разглядеть, были обыкновенными, человеческими, с двумя суставами и тремя фалангами.

Я вздохнул:

- Отвечу.

Сел напротив и стал есть прямо со сковороды, поставленной на дощечку для разделки.

Камориль молчал, не спуская с меня глаз. Сначала мне было несколько неуютно, но потом я привык и доел уже совершенно спокойно.

- Пошли в гостиную, будем злоупотреблять, - позвал Камориль, поднимаясь.

- Ты уверен? – переспросил я. – А может, не стоит?

- Стоит-стоит.

Пока мы шли по коридору, я осведомился:

- А где Эль-Марко и Никс? И Ромка?

Камориль хмыкнул:

- Эль-Марко и Никс сейчас у себя. А вчера они ездили сдавать Ромку с поличным его матушке.

- То есть, как? – не понял я.

- Ну, в общем, мы пораскинули мозгами и придумали следующий гениальный план: наврать Светлане Сергеевне, что Ромка сбежал из дому и из школы и прятался в гараже у Никс. Соответственно Эль-Марко (как помнишь, в прошлый наш визит в их квартиру с ним Светлана не встречалась) должен был разыграть строгого порядочного родителя, который заставил свою дочь, несомненно, причастную к Ромкиной пропаже, извиняться перед расстроенной матерью. Чтобы девочка, дескать, училась брать на себя ответственность за проступки и все такое. Таким образом, мы подсунули расстроенной женщине еще одного виноватого, так что Ромке должно достаться по минимуму.

- Сурово, - оценил я. - И как прошло?

- Не знаю, я с ними еще не созванивался, - Камориль пожал плечами. - Наверное, гладко. Какие тут могут быть проблемы?

Камориль забрался на кресло с ногами, предоставив мне диван. Выбор дислокации для него был немного странным, но я не обратил на это внимания.

- Откупоривай, что на тебя смотрит, - он обвел рукой стоящие на круглом журнальном столике бутылки.

Я удивился размаху:

- Ты, что ли, заранее готовился?

- Ага.

- То есть, ты предлагаешь...

- Да. Я предлагаю жестоко и бескомпромиссно напиться до состояния тотальной невменяемости.

- Камориль, зачем такие жертвы, если все живы и здоровы? – хохотнул я, выбрав, не глядя, бутылочку вермута. - Пойдет?

- Побежит.

Пока я разливал темно-красную жидкость по бокалам, Камориль все так же внимательно следил за мной.

- Коньяка в мой еще бахни, - пожелал некромант. - И зря ты вермут в бокалы, конечно... но пускай уж так.

- Мы, простые смертные, в ваших условностях как-то не очень, - ответил я, послушно откупоривая коньяк. – И вообще, сам бы наливал, если это важно.

- Это не важно, потому что я планирую закончить вечер употреблением чего-нибудь убийственного из горла.

- Камориль, - я глянул на него серьезно, - зачем ты так? Никто не умер. Или я не прав?