Часть 1. Председатель правления «РусГидро» Евгений Дод о стратегии, восстановлении Саяно-Шушенской ГЭС и проблемах с «Русалом».

Председатель правления «РусГидро» Евгений Дод о стратегии, восстановлении Саяно-Шушенской ГЭС и проблемах с «Русалом».

В феврале «РусГидро» запустила первый восстановленный после аварии гидроагрегат на Саяно-Шушенской ГЭС. В своем первом интервью после назначения председателем правления компании Евгений Дод рассказал «Ъ» о восстановлении станции, о проблемах с ОК «Русал» и о новой стратегии «РусГидро».

Екатерина Гришковец (ЕГ): Как вы оценили ситуацию в «РусГидро», когда пришли в компанию в конце прошлого года?

Евгений Дод (ЕД): Если говорить об управляемости, то компания была не в самом лучшем состоянии. У нее были не очень сильные позиции в профессиональном сообществе, и по большому счету развитие «РусГидро» просто плыло по течению по принципу «нам дали задание – мы его выполняем». Такой вот подход. Хотя, надо признать, это не самый худший вариант, бывает намного хуже.

ЕГ: В связи с аварией было принято решение активизировать строительство вашего совместного проекта с ОК «Русал» – Богучанского энерго-металлургического объединения (БЭМО). Но в последний год отношения между вами разладились. Это так?

ЕД: Да, строительство очень сильно тормозилось в течение 2009 года.

ЕГ: Есть вероятность того, что в конце 2010 года Богучанская ГЭС не выдаст первую мощность?

ЕД: Эта вероятность очень и очень большая. Хотя, думаю, на полную мощность она выйдет в 2012 году, как мы и планировали. В данном случае я не вижу тут никакой принципиальной разницы.

ЕГ: Так в чем же был конфликт с «Русалом»?

ЕД: Я бы не стал называть это конфликтом. Мы партнеры, но у нас разные задачи. У «РусГидро», как у госкомпании, задача выполнить заказ государства, тем более что государство дает ей на это деньги. «Русал» руководствуется другими принципами. Когда у них появился огромный долг, цены на алюминий стали падать, естественно, они поняли, что сейчас ускоренно строить БЭМО нет никакого смысла. И начали притормаживать с платежами. В таком темпе мы и просуществовали почти год.

ЕГ: Сейчас «Русал» полностью погасил свою задолженность за прошлый год?

ЕД: Практически они в графике платежей.

ЕГ: Это правда, что вы хотите изменить условия инвестсоглашения с «Русалом» по этому проекту?

ЕД: Мы хотим туда кое-что добавить. Во-первых, мы хотим, чтобы стало невозможным отменять принятые ранее решения по срокам и суммам, потому что почти весь прошлый год ушел на то, чтобы отменять результаты прошедших ранее тендеров и спорить о ценах. Во-вторых, мы хотим, чтобы «Русал» в инвестсоглашении четко обозначил дату ввода в строй Богучанского алюминиевого завода. Потому что нам важно понимать, кому мы будем продавать электроэнергию Богучанской ГЭС. Мы согласны продавать ее, например, Тайшетскому заводу, который, возможно, будет построен «Русалом» раньше, но важно, чтобы потребитель был точно назван. Потому что иначе это просто красивый проект, не имеющий под собой никакой экономики. А нам закапывать деньги в землю совершенно неинтересно.

ЕГ: Вы думаете, новые условия сделают строительство БЭМО более стабильным?

ЕД: Да, конечно. Особенно, если учесть, что эти условия в большей степени важны не для нас, а для ВЭБа, который будет выступать финансовым гарантом в проекте. Чтобы дать финансовые гарантии, ему нужны более четкие правила игры. А вообще, я считаю, что нам с «Русалом» нужно выходить на новые сферы сотрудничества, тогда и текущие вопросы будут легче решаться.

ЕГ: ВЭБ будет выступать финансовым гарантом для «РусГидро» или для «Русала»?

ЕД: Для всего проекта целиком, не для кого-то конкретно.