Как был установлен балашихинский Лжедмитрий

Выявление и изобличение Кузнецова базировалось на результатах грамотного криминалистического анализа нераскрытых изнасилований и убийств совершенных в 1991 – 1992 гг. Сперва он осуществлялся раздельно по киевскому и московскому регионам. Его начали толковые киевские следователи и сыщики. Позднее то же самое сделали участники следственно-оперативной группы, раскрывавшей преступления по Москве. Сходство признаков преступления киевского и московского сериалов позволило осуществить комплексный анализ преступлений, совершенных в обоих регионах. Во внимание принимались не только данные о преступлениях и преступнике, почерпнутые при изучении обстановки мест обнаружения трупов, их соотношения, материально-фиксированных следов, но и сведения, сообщаемые изнасилованными, а также оставшимися в живых жертвами покушений на убийства. На основе данного анализа был сделан вывод о том, что в Москве и Киеве орудовал один и тот же неизвестный сексуально-извращенный с садистскими наклонностями "Джек Потрошитель".

На это указывали в первую очередь такие обстоятельства: 1) скученность преступлений, локализирующихся на территориаль-ноограниченных пространствах московского и киевского регионов (это позволяло предположить, что преступник орудует в зоне его места жительства, работы либо иного частого появления); 2) выбор преступником его будущих жертв осуществлялся избирательно; предпочтение отдавалось симпатичным, доверчивым девушкам либо молодым женщинам, не чуждающимся уличных знакомств; 3) совершению преступлений предшествовали вступление преступника в контакт с объектами его интереса, завязывание разговора по подходящему для ситуации поводу, знакомство, прогулка; 4) "вербовка" будущих жертв, прогулка с ними,

совершение преступлений осуществлялись под покровом темноты (в вечернее время либо ночью); 5) в целях создания условий для беспрепятственного, безопасного совершения планируемых деяний, преступник заводил обманным путем либо с помощью силовых методов девушек и женщин в укромные, безлюдные, неосвещенные места, где и осуществлял задуманное; 6) в основной массе случаев изнасилования совершались неоднократно в естественной и извращенной формах после жестокого избиения потерпевших; 7) чтобы избежать разоблачения по заявлениям и показаниям изнасилованных, преступник убивал их и, забрав найденные у них деньги, ценности, вещи, пользующиеся спросом, с мест происшествия скрывался; 8) вступая в контакт с будущими жертвами, а подчас и с другими лицами, преступник называл себя вымышленными именами: Димой, иногда Димой Фадеевым из Балашихи; 9) преступная деятельность разыскиваемого маньяка характеризуется возрастающей агрессией и жестокостью; 10) хотя модели его преступного поведения в ряде случаев имеют различия в части некоторых моментов, они содержат признаки стереотипности действий, сходства многих элементов не только в стадии приготовления, но и ходе совершения преступлений (например, в эпизодах убийств, совершенных колюще-режущим орудием, раны и повреждения носят множественный, скученный характер, локализируются в основном в области шеи, левой стороны груди, спины).

Опираясь на результаты конкретизации и проверки построенной мысленной модели преступника, участники киевской следственно-оперативной группы сумели решить две ключевые задачи. Было установлено, что киевские преступления – дело рук "гостя", прибывшего из московского региона.

Наряду с этим следователи и оперативники из Киева, дезинформированные вначале, в конце концов сумели прорваться сквозь дымовую завесу вымышленных имени и фамилии искомого лица и установили подлинные данные, характеризующие его.

Собранные таким путем по Москве и Киеву данные использовались участниками расследования для установления места временного пристанища Кузнецова в Москве, его задержания, ареста, изобличения. При этом удалось доказать не только преступления, в которых он подозревался к моменту задержания, но и изобличить его в совершении некоторых преступлений, которые до этого по разным причинам не были известны участникам расследования. Этому способствовал тактически правильно построенный первый, проведенный "по горячим следам" задержания допрос подозреваемого.

Вначале Кузнецову продемонстрировали доказательства его виновности в покушении на убийство Ирины Мажаровой и в убийстве ее подруги (последний эпизод), а затем было объявлено, что следствие располагает доказательствами совершения им других тяжких преступлений в Москве и Киеве. Характер, количество, детали преступлений при этом не раскрывались.

Поскольку при задержании у Кузнецова изъяли нож – орудие последних преступлений и портмоне, похищенное у одной из киевских жертв, он понял бессмысленность отрицания вины. Ему предложили собственноручно изложить на бумаге обстоятельства всех совершенных преступлений, что он и сделал.

Затем по каждому указанному им факту он был обстоятельно, с выяснением всех деталей допрошен.

После тщательного изучения протокола допроса Кузнецова возникла неотложная задача обеспечения безотлагательной, экстренной проверки его показаний. Необходимость в этом была очевидна по ряду причин и прежде всего в силу одного щекотливого обстоятельства. Полагая, что следствие располагает информацией о всех эпизодах его преступной деятельности, Кузнецов посчитал нецелесообразным что-то утаивать. В этом, правда, убедились лишь после того, как завершилась проверка его показаний. Однако в тот момент, когда он их дал, объем достоверного следственного знания был не особенно большим. Поэтому трудно было с ходу разобраться в том, что истинно в его показаниях, а что ложно. Не исключалось, что вперемешку с правдой он мог допустить и "дезу". Для подобных рассуждений имелись основания.

Особое беспокойство вызвало сообщение Кузнецова о двух убийствах, одно из которых, как он утверждал, совершил в Подмосковье в 1991 г., а второе – в Измайловском парке Москвы в марте 1992 г. Об этих преступлениях участники расследования не располагали никакой информацией.

С них и началась проверка. Сомнения по эпизоду 1991 г. рассеялись быстро. Позвонили в областную милицию и прокуратуру и убедились, что действительно в том месте и в то время, на которые указал Кузнецов, было совершено до сих пор нераскрытое убийство девушки. Детали преступления совпадают с теми, что изложил в своих показаниях подозреваемый.

То обнадеживающее сообщение омрачалось другим. В нем говорилось, что каких-либо официальных сведений об убийстве девушки в Измайловском парке в марте 1992 г. не имеется. Такое преступление по криминалистическим учетам не значилось, уголовного дела по данному убийству не возбуждалось.

Из этой информации вытекало одно из двух возможных следствий: либо Кузнецов совершил данное убийство, но оно по каким-либо

причинам до сих пор не обнаружено, либо он приписал себе то, чего не было. Если верен второй вариант развития событий, если поверить в то, что имел место самооговор, оставалось неясным, для чего это сделано Кузнецовым, где гарантии того, что и другие преступления, в совершении которых он признался, или хотя бы часть из них – творения рук его, а не другого (других) лица (лиц). Эти и другие вопросы спустя несколько часов разрешились в тот же день, 27 марта.