Король Лир

Г.

На первый взгляд конфликт отцов и детей: Король Лир и его дочери. Но это только одна из тем общей трагедии, рушатся человеческие связи, дружба рушится, братство охладевает. В «КЛ» тема отцов и детей только часть (по словам самого Короля Лира в ночь, когда он изгнан) общего конфликта когда наступает перелом эпох, когда завершается, уходит в прошлое отжитая эпоха, а будущее еще непонятно. Этот переход между прошлым и еще не наступившим будущим он всегда самый трудный, самый испытательный. У Шекспира этот переход – важнейшая тема. Подчеркивается не только основным конфликтом, но и тем, что в «КЛ» идет речь о событиях глубокого Средневековья (свита не подчиненные, свита – братья), об отношениях глубокого Средневековья. И в то же время упоминается лунное затменье 1605 года. Соединяя разные эпохи (как и в Гамлете) во-первых, Шекспир говорит, что это вечный конфликт – конфликт переломных эпох. Конфликт отцов и детей – как часть эпохи на переломе.

Король, уставший от своих дел решил разделить государство между дочерьми. Сущность и кажимость, Гамлет говорил: «Я не хочу того, что кажется. Мне истину давай». Конфликт между словом и искренностью – это тоже один из конфликтов в КЛ.

Карделия по-настоящему любит своего отца, но вслух стесняется это произнести… «Я слов таких не знаю.. я буду любить безгласно».

Вторая дочь: «Отец, сестра и я одной породы и нам одна цена, ее ответ содержит все, что я сама сказала с той небольшой разницей, что я не знаю радостей других помимо своей любви к вам». Карделия бедна словами, но любовью богаче. Она богата истинным чувством.

Лир обращается к младшей дочери (Карделии): «Что скажешь ты, чтоб заручиться долей, обширней чем у сестер?» Размер наследства страны зависит от того, кто лучше похвалит Лира. Перед нами с самого начала король Лир кажется недалеким человеком; это потом в нем нарастает человек, понимающий мир справедливости и несправедливости. А по началу это наивный человек, который не понимает, что слово обманно.

А для Карделии истина и неистинна сталкиваются: «Что скажешь ты?... Ничего милорд». Ей не нужна обширная доля, чтобы любить отца. Она искренне говорит. «Я вас люблю как долг велит – не больше и не меньше».

Карделию изгнали, она «дочь, которая не любит». Роздано его государство между двумя старшими дочерьми: Реганой и Гонеривьей.

Лир решил, что он будет жить то у одной, то у другой со своей свитой, которая когда-то помогала завоевывать эти земли. Король должен всю жизнь соратников своих содержать и кормить, потому что он у них в долгу за свое государство. Это вера уходящего общество, уходящего мира. Так считали когда-то. Лир следует правилам чести между королем и свитой.

Но пришли новые времена: трезвые, практичные, прогрессивные. Старшие дочери не хотят кормить 100 чужих ртов. Для них понятие товарищества (что так ценно для короля Лира) – пустой звук.

Основной конфликт, как конфликт переломных эпох – это конфликт уходящих представлений о долге, братстве, товариществе… и трезвыми, утилитарными, разумными представлениями нового времени. Но как и всегда у Шекспира, мы видим его теорию: новое, прогрессивное, очень часто бесчеловечно. Король Лир ндаром говорит: «Хотелось бы мне посмотреть, что у дочерей моих в сердце. Ведь там же камень. В основе у них не душа, которая ощущает нежность, долг перед миром – там жесткость». А это не камень. Это рациональность, это трезвость и практичность. Т.е. сталкиваются две морали: конфликт отцов и детей это только частичка – мораль старого уходящего века и новая мораль практицизма и утилитарности, которая великолепно выражена в Гонеривье и Регане.

Параллельно конфликт подчеркнут двумя протекающими историями: история Лира и дочерей и графа Глостера и его сыновей. Две истории очень похожие друг на друга. Там, где пышное слово – там предательство. И предает Глостера, который хочет спасти короля Лира, именно тот сын, который оклеветал настоящего и действительного сына, которого изгнали (как и Карделию), т.е. сюжет идет параллельно. Для чего дублируются эти истории? Идет нагнетание – это типично для эпохи. Сын против отца и дочь против отца, настоящее, наступающее на прошлое. Этот трагизм отражается в этих историях как в зеркалах.

Король Лир в ночь затмения, бури, безумия, прикоснувшись к какому-то жуткому трагизму человеческого существования, в страданиях, изгнанный и несчастный, под проливным дождем, с шутом и бедняками, такими же как и он – он становится человеком. Он в страданиях вырастает, до больших откровений о том, в чем смысл человеческой жизни. Здесь много параллелей с гамлетовскими размышлениями (сцена с могильщиками). Зло наказано – погибают обе старшие дочери. Они обе любят побочного сына Глостера. Гонеривья дает яд сопернице, а потом сама закалывает себя, когда государство захвачено чужим королем.

Одна из самых трагических мыслей Шекспира – торжество зла. Вместе со злом погибает и добро. Корделия, которая разыскала страдающего отца, отогрела и приняла его. Лир понял не просто душу своей дочери, тут дело не в личностном отношении, он понял где правда, а где слово. Поэтому так дорога ему Корделия. Он понимает истинное отношение дочери и пытается ее оградить. Но сестра идет на сестру, а брат идет на брата и армия, которая движется на королевство, Карделию берет замуж французский король. Гонеривья подговаривает наступающих так повесить Карделию, чтобы имитировать самоубийство.

Еще одна проекция – конфликт человечности с бесчеловечностью. Когда умирает обезумевший от бури король Лир, когда начал приходить в себя, ощутив добро Карделии. Он заколол обидчика, но несет тело Карделии и понимает, что вместе с ее жизнью уходит и его. Он только что нашел дочь, чтобы потерять ее. Сердце человеческое не в силах терпеть такие страдания.

Король Лир – еще одно Шекспировское слово о том, какой страшной стороной для человека и человечества может обернуться абсолютная свобода, подаренная Возрождением.

Лев Толстой о Шекспире. Статью "О Шекспире и о драме", названную "критическим очерком", Толстой написал через пять лет после опубликования трактата об искусстве. В ней, как и в трактате, Толстой ставит и по-своему решает важнейшие эстетические вопросы: в чем сущность искусства, каковы роль и взаимосвязи содержания и формы в художественных произведениях, определяет нравственные задачи искусства. Здесь эти проблемы решаются на основе опыта мировой драматургии и, в частности, творчества Шекспира. Естественно, что в ней Толстой говорит и о специфике драматического искусства, его законах.

Свое неприятие Шекспира Толстой мотивировал тем, что английский драматург считается "великим среди высших классов нашего общества". В статье "О Шекспире и о драме" этот тезис получил дальнейшее развитие.

Читая книги таких "наибольших хвалителей" Шекспира, как Гервинус, Брандес и другие, приписавших миросозерцанию великого драматурга несвойственные ему черты, Толстой пришел к выводу, что содержание шекспировских пьес заключается главным образом в восхвалении сильных мира и презрении к толпе, и рабочему люду, в отрицании всяких не только религиозных, но и "гуманитарных стремлений, направленных к изменению существующего строя".

Отвергнув этические принципы Шекспира, Толстой попытался развенчать и его художественно-эстетический авторитет. Критикуя аллегории и пышные метафоры, гиперболы и непривычные сравнения, "ужасы и шутовство, рассуждения и эффекты" - характерные черты стиля шекспировских пьес, Толстой принял их за приметы исключительного искусства, обслуживающего запросы "высшего сословия" общества.

Поздний Толстой полагал, что драма должна "служить уяснением и утверждением в людях высшей ступени религиозного сознания" и поэтому шекспировская драматургия и все пьесы, созданные под влиянием Шекспира, должны быть отвергнуты.

Нет сомнений, что Толстой не смог должным образом оценить значение шекспировской драматургии.

Критикуя в своей статье Шекспира, Толстой в то же время указывает и на многие достоинства пьес великого драматурга: его замечательное "умение вести сцены, в которых выражается движение чувств", необыкновенную сценичность его пьес, их подлинную театральность. В статье о Шекспире содержатся глубокие суждения Толстого о драматическом конфликте, характерах, развитии действия, о языке персонажей, о технике построения драмы и т. д.

Современники писателя свидетельствуют, что он противопоставлял шекспировские драмы декадентско-символистским пьесам. Он говорил: "Вот я себе позволял порицать Шекспира. Но ведь у него всякий человек действует; и всегда ясно, почему он поступает именно так. У него столбы стояли с надписью: лунный свет, дом. И слава богу, потому что все внимание сосредоточивалось на существе драмы, а теперь совершенно наоборот". Толстой, "отрицавший" Шекспира, ставил его выше драматургов - своих современников, создававших бездейственные пьесы "настроений", "загадок", "символов". Критикуя их, Толстой замечал: "Вообще у современных писателей утрачено представление о том, что таков драма"

Признав, что под влиянием Шекспира развивалась вся мировая драматургия, не имеющая "религиозного основания", Толстой отнес к ней и свои "театральные пьесы", заметив при этом, что они были написаны "случайно". Все то, что сказал Толстой "в пользу" Шекспира в своем "критическом очерке", свидетельствует, что он не был тем безоглядным ниспровергателем классического наследия, каким его до сих пор изображают иные зарубежные критики.

В очерке о Шекспире поставлен вопрос об авторитетах в искусстве. Слепая вера в них и в особенности их канонизация приводят, по мысли Толстого, к тому, что даже "ошибки авторитетов берутся за образцы". Полемическая работа Толстого "О Шекспире и о драме" вызвала огромную критическую литературу, которая непрестанно пополняется, так как и в наше время нередко возникают дискуссии в связи с толстовской оценкой творчества Шекспира.