Она ест своего отца и гонит мать,

А злейшего врага качает на коленях!

Жена грызет кости своего мужа!

Смешно видеть, что творится в сансаре!

А вот еще один пример. В древности, когда умерла царевна Пэма Сал, семнадцатилетняя дочь дхармараджи Трисонг Дэуцена, тот сказал Гуру Падмасамбхаве:

— Казалось бы, у моей дочери, царевны Пэмы Сал, хорошая карма: ведь она родилась дочерью царя Трисонг Дэуцена и ей посчастливилось встретиться с пандитами и переводчиками, которые подобны истинным буддам. Почему же ее жизнь так рано оборвалась?

— Царевна Пэма Сал родилась твоей дочерью вовсе не благодаря своей счастливой карме, — ответил Гуру. — Давным-давно, когда я — Гуру Падмасамбхава, ты — великий дхармараджа и третий — кенпо Бодхисаттва [Шантаракшита] родились [в Непале] как три сына в одной семье низкой касты, а затем участвовали в строительстве великой ступы Чжарунг Кашор ^[455][455], царевна родилась насекомым ^[456][456]. Она укусила тебя в шею, и ты нечаянно убил ее, смахнув рукой. Вследствие кармической расплаты за отнятую тобой жизнь, она родилась твоей дочерью.

Если даже у царя Трисонг Дэуцена, воплощения самого Ман-джушри, могло быть такое потомство, связанное с ним кармой, что же говорить о других существах? Родственные узы соединяют детей и родителей, которые питают к своим отпрыскам великую любовь и привязанность. Когда дети от чего-то страдают или с ними приключается беда, родители горюют больше, чем в том случае, если бы несчастье коснулось их самих. Все эти страдания целиком объясняются как кармическое воздаяние за вред, причиненный друг другу в прошлых жизнях.

Среди тех, кто ныне стал нашим врагом, нет ни одного, кто в прошлом не был бы нашими отцом или матерью. К тому же вовсе не обязательно, чтобы те, кого мы считаем врагами, действительно нам вредили и сами считали нас своими врагами. Другие же, хотя и считают нас врагами, неспособны причинить нам вред. Но, даже если создается впечатление, что кто-то заставляет нас страдать, в конечном счете этот недолговременный вред может стать причиной возрастания нашей славы в этой жизни, может помочь нам встретиться с Дхармой и т. д. и тем самым принести нам высшее благо и счастье. Если найти подход к возможным врагам и добрыми словами расположить к себе, их можно легко превратить в друзей.

С другой стороны, если взять людей, которых обычно считают близкими, то бывает, что дети обманывают своих родителей и даже убивают их и т. п. Нередко дети, объединившись с недругами своих родителей, затевают с ними ссоры и лишают имущества. Родители же, которым дети всегда дороги, переживают их страдания и несчастья тяжелее, чем собственные невзгоды.

Ради детей и других родственников мы совершаем проступки, тяжкие последствия которых ввергнут нас в ад в следующей жизни. Даже если мы желаем безупречно следовать Дхарме, близкие люди нам мешают, и ради них мы пренебрегаем Дхармой, потому что у нас не остается времени. То есть дети и родственники могут причинить больше вреда, чем враги. Таким образом, те, кого ныне мы считаем врагами, в следующей жизни могут родиться нашими детьми, а те, кого мы считаем родственниками, могут родиться врагами — это невозможно предугадать.

Веря в истинность сиюминутных представлений о «друзьях» и «врагах», мы из-за своей привязанности и ненависти накапливаем неблагую карму. Зачем же вешать себе на шею этот камень, который тащит нас в бездну ада? Поэтому во всех бесчисленных живых существах нужно видеть своих детей и родителей, как это делали великие люди древности, и относиться к друзьям и врагам одинаково.

Размышляя об этом, прежде всего нужно думать о тех, к кому мы питаем глубокую неприязнь и кто возбуждает в нас гнев и враждебность, применяя все возможные средства, чтобы гнев и враждебность не возрастали. Нужно думать о таких людях как о посторонних, которые нам не вредят и не помогают. Затем, размышляя о том, что в прошлых жизнях и эти посторонние люди бесконечное число раз играли роль наших родителей, следует упражнять ум, чтобы зародить к ним такое же сострадание, какое мы питаем к своим нынешним родителям. В заключение медитируй до тех пор, пока не возникнет сострадание ко всем живым существам, будь то друзья, враги или ни то ни другое, — такое же, какое мы испытываем к собственным родителям.

Если этого не делать, а просто думать обо всех одинаково, будь то Друзья, враги или кто угодно, не питая к ним ни сострадания, ни гнева, то это называется равнодушием. Оно не имеет ничего общего с безграничной беспристрастностью. Примером истинной безграничной беспристрастности служит пиршество, устраиваемое великим риши. Когда риши устраивает пиршество, он не делает различий между своими гостями: знатные они или нет, сильные или слабые, хорошие или плохие, выдающиеся или обычные. Точно так же и нам нужно с безмерным состраданием относиться ко всем живым существам. Приучай к этому свой ум, пока не овладеешь безграничной беспристрастностью.