Ну что ж, мы сами часто чувства губим, -

Зато я, как ребенок, - весь спеленутый до пят

И окруженный человеколюбием!

Под влияньем сестрички ночной

Я любовию к людям проникся -

И, клянусь, до доски гробовой

Я б остался невольником гипса!

Вот лежу я на спине

Загипсованный, -

Каждый член у мене -

Расфасованный

По отдельности

До исправности, -

Все будет в целости

И в сохранности!

Вот жаль, что мне нельзя уже увидеть прежних снов:

Они - как острый нож для инвалида, -

Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,

Мне снятся свечи, рифмы и коррида...

Ах, надежна ты, гипса броня,

От того, кто намерен кусаться!

Но одно угнетает меня:

Что никак не могу почесаться, -

Что лежу я на спине

Загипсованный, -

Каждый член у мене -

Расфасованный

По отдельности

До исправности, -

Все будет в целости

И в сохранности!

Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать:

Пусть руки стали чем-то вроде бивней,

Пусть ноги опухают - мне на это наплевать, -

Зато кажусь значительней, массивней!

Я под гипсом хожу ходуном,

Наступаю на пятки прохожим, -

Мне удобней казаться слоном

И себя ощущать толстокожим!

И по жизни я иду,

Загипсованный, -

Каждый член - на виду,

Расфасованный

По отдельности

До исправности, -

Все будет в целости

И в сохранности!

# 016

Мой Гамлет

Я только малость объясню в стихе,

На все я не имею полномочий...

Я был зачат, как нужно, во грехе, -

В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что отрываясь от земли, -

Чем выше мы, тем жестче и суровей.

Я шел спокойно прямо в короли

И вел себя наследным принцем крови.

Я знал - все будет так, как я хочу.

Я не бывал внакладе и в уроне.

Мои друзья по школе и мечу

Служили мне, как их отцы - короне.

Не думал я над тем, что говорю,

И с легкостью слова бросал на ветер -

Мне верили и так, как главарю,

Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,

Как оспою, болело время нами.

Я спал на кожах, мясо ел с ножа

И злую лошадь мучил стременами.

Я знал, мне будет сказано: "Царуй!" -

Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег,

И я пьянел среди чеканных сбруй.

Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,

А тайный взгляд, когда он зол и горек,

Умел скрывать, воспитанный шутом.

Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга! Йорик!

Но отказался я от дележа

Наград, добычи, славы, привилегий.

Вдруг стало жаль мне мертвого пажа...

Я объезжал зеленые побеги.

Я позабыл охотничий азарт,

Возненавидел и борзых, и гончих,

Я от подранка гнал коня назад

И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел - наши игры с каждым днем

Все больше походили на бесчинства.

В проточных водах по ночам, тайком

Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,

Я прозевал домашние интриги.

Не нравился мне век и люди в нем

Не нравились. И я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный как паук,

Все постигал: недвижность и движенье.

Но толка нет от мыслей и наук,

Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить, -

Нить Ариадны оказалась схемой.

Я бился над вопросом "быть, не быть";,

Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед.

В него мы стрелы мечем - в сито просо,

Отсеивая призрачный ответ

От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,

Пошел на зов, - сомненья крались с тылу,

Груз тяжких дум наверх меня тянул,

А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни -

Едва застыв, он начал расползаться.

Я пролил кровь, как все, и - как они,

Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью - есть провал.

Офелия! Я тленья не приемлю.

Но я себя убийством уравнял

С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я, Гамлет, я насилье презирал,

Я наплевал на Датскую корону.

Но в их глазах - за трон я глотку рвал

И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,

В рожденьи смерть проглядывает косо.

А мы все ставим каверзный ответ

И не находим нужного вопроса.

# 017

1972 Проложите, проложите хоть туннель по дну реки…

Проложите, проложите

Хоть туннель по дну реки

И без страха приходите

На вино и шашлыки.

И гитару приносите,

Подтянув на ней колки, -

Но не забудьте - затупите

Ваши острые клыки.

А когда сообразите -

Все пути приводят в Рим, -

Вот тогда и приходите,

Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте