Но мы смотрим на них свысока. Суета

У подножия нашей кабины.

А нам, трехосным, тяжелым на подъем,

И в переносном смысле и в прямом

Обычно надо позарез,

И вечно времени в обрез!

Оно понятно - это дальний рейс.

В этих рейсах сиденье - то стол, то лежак,

А напарник приходится братом.

Просыпаемся на виражах -

На том свете почти правым скатом.

Говорят, все конечные пункты Земли

Нам маячат большими деньгами,

Говорят, километры длиною в рубли

Расстилаются следом за нами.

Не часто с душем конечный этот пункт...

Моторы глушим, и - плашмя на грунт.

Пусть говорят - мы за рулем

За длинным гонимся рублем,

Да! Это тоже! Только суть не в нем.

На равнинах поем, на подъемах ревем.

Шоферов нам! Еще шоферов нам,

Потому что, кто только за длинным рублем, -

Тот сойдет на участке неровном.

Полным баком клянусь, если он не пробит,

Вы, кто сядет на нашу галеру, -

Приведем мы вас в божеский вид,

Перетащим в шоферскую веру!

Земля нам пухом, когда на ней лежим

Полдня под брюхом - что-то ворожим.

Мы не шагаем по росе -

Все наши оси, тонны все

В дугу сгибают мокрое шоссе.

На колесах - наш дом, стол и кров за рулем,

Это надо учитывать в сметах.

Мы друг с другом расчеты ведем

Крепким сном в придорожных кюветах.

Чехарда длинных дней, то лучей, то теней...

А в ночные часы перехода

Перед нами бежит без сигнальных огней

Шоферская лихая свобода.

Сиди и грейся - болтает, как в седле!

Без дальних рейсов нет жизни на Земле.

Кто на себе поставил крест,

Кто сел за руль, как под арест, -

Тот не способен на далекий рейс.

# 023

Дорожный дневник - Часть XI

Я скачу позади на полслова

На нерезвом коне, без щита.

Я похож не на ратника злого,

А скорее - на злого шута.

Бывало, вырывался я на корпус

Уверенно, как сам великий князь,

Клонясь вперед, - не падая, не горбясь,

А именно намеренно клонясь.

Но из седла меня однажды выбили -

Копьем поддели, сбоку подскакав,

И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили

И надругались, плетью приласкав.

Рядом всадники с гиканьем диким

Копья целили в месиво тел.

Ах, дурак я, что с князем великим

Поравняться в осанке хотел!

Теперь на поле битвы не ищите -

Я отстранен от всяких ратных дел.

Кольчугу унесли - я беззащитен

Для зуботычин, дротиков и стрел.

Зазубрен мой топор, и руки скручены.

Я брошен в хлев вонючий на настил,

Пожизненно до битвы недопущенный

За то, что раз бестактность допустил.

Назван я перед ратью двуликим -

И топтать меня можно, и сечь.

Но взойдет и над князем великим

Окровавленный кованный меч!

Встаю я, отряхаюсь от навоза,

Худые руки сторожу кручу,

Беру коня плохого из обоза,

Кромсаю ребра - и вперед скачу!

Влечу я в битву звонкую да манкую,

Я не могу, чтоб это - без меня!...

И поступлюсь я княжеской осанкою,

И если надо - то сойду с коня.

# 024

Дорожный дневник - Часть XII

Я не успел (Тоска по романтике)

Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе,

И силюсь разорваться на куски,

Придав своей тоске значенье скорби,

Но сохранив загадочность тоски.

Свет Новый не единожды открыт,

А Старый - весь разбили на квадраты.

К ногам упали тайны пирамид,

К чертям пошли гусары и пираты.

Пришла пора всезнающих невежд,

Все выстроено в стройные шеренги.

За новые идеи платят деньги,

И больше нет на "эврику" надежд.

Все мои скалы ветры гладко выбрили,

Я опоздал ломать себя на них.

Все золото мое в Клондайке выбрали,

Мой черный флаг в безветрии поник.

Под илом сгнили сказочные струги,

И могикан последних замели.

Мои контрабандистские фелюги

Сухие ребра сушат на мели.

Висят кинжалы добрые в углу

Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.

Мой плот папирусный - последнюю надежду -

Волна в щепы разбила об скалу.

Вон из рядов моих партнеры выбыли,

У них сбылись гаданья и мечты.

Все крупные очки они повыбили

И за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечет,

Авантюристов всех мастей и рангов.

По прериям пасут домашний скот,

Там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,

Где б я почел участие за честь.

Там вызвать и явиться - все успели,

Все предпочли, что можно предпочесть.

Спокойно обошлись без нашей помощи

Все те, кто дело сделали мое.

И по щекам отхлестанные сволочи

Бессовестно ушли в небытие.

Я не успел произнести: "К барьеру!";,