Граф и Керубино, спрятавшиеся, Сюзанна, Базиль.
БАЗИЛЬ. Вы не видели его сиятельство, сударыня?
СЮЗАННА (резко). А почему я должна его видеть? Отстаньте.
БАЗИЛЬ (подходит ближе). Будь вы благоразумнее, мой вопрос не мог бы вас удивить. Графа ищет Фигаро.
СЮЗАННА. Значит, он ищет человека, который после вас является самым большим его недоброжелателем.
ГРАФ (в сторону). Посмотрим кстати, как-то мне предан Базиль.
БАЗИЛЬ. Разве желать добра жене значит желать зла ее мужу?
СЮЗАННА. По вашим мерзким нравственным правилам, пособник разврата, выходит, что нет.
БАЗИЛЬ. Разве от вас требуют больше того, чем вы собираетесь одарить другого? Благодаря приятному обряду то, что вчера вам было запрещено, будет завтра вменено вам в обязанность.
СЮЗАННА. Низкий человек!
БАЗИЛЬ. Из всех серьезных дел самое шуточные - это брак, а потому я думал...
СЮЗАННА (вспылив). Вы думали о всяких гадостях. Как вы смели сюда войти?
БАЗИЛЬ. Ну-ну, негодница! Успокойтесь! Все будет, как вы захотите. Но только, пожалуйста, не думайте, что помехой его сиятельству я считаю господина Фигаро. Вот если бы не маленький паж...
СЮЗАННА (нерешительно). Дон Керубино?
БАЗИЛЬ (передразнивает ее). Cherubino di amore {Ангел любви (итал.)}, тот самый, который все время за вами увивается и который еще нынче утром здесь слонялся, чтобы прошмыгнуть к вам, как только я уйду. Скажите, разве это неверно?
СЮЗАННА. Какая ложь! Уходите, злой человек!
БАЗИЛЬ. Поневоле прослывешь злым, когда все замечаешь. Не вам ли посвящен и тот романс, который он прячет от всех?
СЮЗАННА (гневно). Ну, конечно, мне!
БАЗИЛЬ. Если только, впрочем, он сочинил его не для графини. В самом деле, я слышал, что когда он прислуживает ей за столом, то смотрит на нее таким взглядом!.. Но только, черт возьми, пусть поостережется: его сиятельство на этот счет человек строгий.
СЮЗАННА (в негодовании). А вы человек зловредный, если распускаете подобные сплетни; ведь вы можете окончательны погубить бедного мальчика, который и так уже впал в немилость у своего господина.
БАЗИЛЬ. Да я, что ли, это выдумал? Об этом все говорят в один голос.
ГРАФ (встает). То есть как все говорят?
СЮЗАННА. О боже!
БАЗИЛЬ. Вот тебе раз!
ГРАФ. Бегите, Базиль, и чтоб духу Керубино здесь не было!
БАЗИЛЬ. Ах, зачем только я сюда вошел!
СЮЗАННА (в волнении). Боже мой! Боже мой!
ГРАФ (Базилю). Ей дурно. Усадим ее в кресло.
СЮЗАННА (быстрым движением отстраняет его). Я вовсе не хочу сидеть. Стыдно вам входить ко мне с такой бесцеремонностью.
ГРАФ. Кроме нас двоих здесь никого нет, моя дорогая. Ты в полной безопасности!
БАЗИЛЬ. Мне очень неприятно, что вы слышали, как я прошелся насчет пажа, но я только хотел выведать ее сердечные тайны, ибо, в сущности говоря...
ГРАФ. Дать ему пятьдесят пистолей, коня - и марш к родителям!
БАЗИЛЬ. Ваше сиятельство, ведь это же была шутка!
ГРАФ. Это маленький распутник - вчера я застал его с дочкой садовника.
БАЗИЛЬ. С Фаншеттой?
ГРАФ. Да, и у нее в комнате.
СЮЗАННА (злобно). Куда вы, ваше сиятельство, заглянули тоже, вероятно, по делу?
ГРАФ (весело). Люблю такие остроумные замечания.
БАЗИЛЬ. И это добрый знак.
ГРАФ (весело). Нет, нет, мне нужно было отдать распоряжения твоему дяде, а моему вечно пьяному садовнику Антонио. Стучу - долго никто не отворяет; у твоей двоюродной сестры растерянный вид; мне это кажется подозрительным, я с ней заговариваю, а сам в это время оглядываю комнату. За дверью у них висит какая-то занавеска, а под ней что-то вроде вешалки для платья. Я как будто нечаянно подхожу, тихонечко-тихонечко приподнимаю занавеску (для пущей наглядности приподнимает с кресла платье) и вижу... (Замечает пажа.) Ах!
БАЗИЛЬ. Вот тебе раз!
ГРАФ. Одно другого стоит.
БАЗИЛЬ. Это еще почище.
ГРАФ (Сюзанне). Великолепно, сударыня! Еще только невеста - и уже начинаете проказничать? Значит, вам так хотелось остаться одной единственно для того, чтобы принять моего пажа? А вы, сударь, вы неисправимы: забыв всякое уважение к вашей крестной матери, вы подъезжаете к ее первой камеристке и жене вашего приятеля, - этого только нехватало! Но я со своей стороны не потерплю, чтобы Фигаро, человек, которого я люблю и уважаю, оказался жертвой подобного обмана. Керубино вошел вместе с вами, Базиль?
СЮЗАННА (сердито). Никакого тут нет обмана и никаких жертв. Когда вы со мной разговаривали, Керубино был уже здесь.
ГРАФ (запальчиво). Уж лучше бы солгала! Злейший враг Керубино не пожелал бы ему такой беды.
СЮЗАННА. Он просил меня поговорить с графиней, чтоб она заступилась за него перед вами. Когда вы вошли, он до того растерялся, что кинулся к этому креслу.
ГРАФ (в гневе). Адские уловки! Как только я вошел в комнату, я тотчас же сел в кресло.
КЕРУБИНО. Осмелюсь доложить, ваше сиятельство, что я, весь дрожа, прятался сзади.
ГРАФ. Опять вранье! Потом я сам занял это место.
КЕРУБИНО. Прошу прощения, ваше сиятельство, но тогда-то я и свернулся клубочком в кресле.
ГРАФ (вне себя). Да он ужом вьется, этот маленький... змееныш! Он нас подслушивал!
КЕРУБИНО. Напротив, ваше сиятельство, я прилагал все усилия, чтобы ничего не слышать.
ГРАФ. Какое коварство! (Сюзанне.) Ты не выйдешь за Фигаро.
БАЗИЛЬ. Успокойтесь, ваше сиятельство, сюда идут.
ГРАФ (стаскивает Керубино с кресла и ставит его на ноги). Ты еще перед целым светом будешь тут рассиживаться!
