Часть I.
Святослав Игоревич 964 – 972 гг
Итоги правления Святослава: завоевания Святослава значительно расширили границы Руси, укрепили ее международный авторитет. Но успех в Севреном Причернморье обострили отношения с Византией. Не была решена задача обороны южных границ от печенегов. 972 году Святослав был убит печенегами
Часть I. М.И. Роднов
ЗАБЫТЫЕ ПРЕДАНИЯ
Среди разнообразных источников по истории и культуре народов России особое место занимает провинциальная периодическая печать. Несмотря на цензурные ограничения, журналисты той эпохи сумели собрать уникальный материал о жизни рядового населения. К началу XX в. на Южном Урале издавалось много разнообразных изданий, от официозных губернских ведомостей до маленьких коммерческих газеток и справочных листков. Изучение местной периодики нередко приводит к любопытным открытиям. Так, в 1913 г. по всей стране широко отмечали 300-летний юбилей Дома Романовых. Торжества, охватившие Уфимскую и Оренбургскую губернии, затронули и башкирское население. В номере от 3 января 1914 г. в газете «Верхнеуральский листок» был опубликован материал, основу которого составили легенды, услышанные корреспондентом во время разъездов по южной Башкирии. По традиции того времени журналист пытается дословно передать русскую речь со всеми акцентами разговорного башкирского языка. По всей видимости, перед нами изложение бытовавших в народе легенд, поданное в литературной обработке. Автор употребляет речевые обороты, действительно существовавшие в башкирском языке, например, «Бугас» – Пугач, Емельян Пугачёв. Можно допустить, что доля журналистского вымысла здесь невелика. Простой башкир – возница, наслышанный о различных торжествах, посвящённых юбилею династии Романовых, специально для русского путешественника вспомнил (или сочинил) подходящую легенду, которая приводится далее по газетной публикации (исправлен ряд очевидных опечаток, типичных для бедных провинциальных типографий с их не очень грамотными наборщиками).
«Башкирское преданье об избрании на царство Михайла Фёдоровича Романова.
Привольно в Уральских горах, когда весна вполне войдёт в свои права и оживит своим дыханьем д[отоле?] сонные горы с их лесами, бурными речками, тысячами горных ручьёв и ручейков, когда лес затрепещет свежими, ещё липкими листьями, а поляны лесные напитают тёплый воздух ущелий ароматом первых весенних цветов… Смотришь и не налюбуешься горною ширью, дышишь и не надышишься целебным воздухом лесов. С каждым годом всё глубже и глубже проникает в Уральские горы топор промышленника, всё сильнее коптят трубы горных заводов, застилая едким дымом дикие скалы, – но много есть ещё на Урале глухих уголков, где можно видеть мать природу в её роскошном, нетронутом рукою человека, виде. Много таких местечек в Южном Урале, но сколь интересны они столь же интересен и их природный житель – башкир со своими воззрениями на мир Божий, со своими песнями, подобными напевам ветра по ущельям гор и преданьями о далёком былом. Вот он, абориген Урала, оживший вместе с родными лесами под ласковыми лучами весеннего солнца после долгой зимы, которую провёл впроголодь. Теперь он неузнаваем. Куда девалась природная лень и безучастность ко всему, как изменился взгляд узких глаз!.. Сидит, правит лошадью и тянет бесконечную песню, но вдруг обрывает её! Не хватает терпенья радоваться одному наступившей весне. – Ты куда гуляешь? (т. е. куда едешь) обернувшись ко мне спрашивает он. Отвечаю. Но это у него лишь вступление, предлог завести с пассажиром речь. – Аяй, караша наша миста – продолжает он, обращая моё внимание на раскинувшуюся картину. – Ти как думаишь? Соглашаюсь с ним вполне. А он уже воодушевлённо с своим характерным акцентом начинает говорить о предстоящем выезде всей его родной деревни на кочёвки (места летних стоянок башкир в лесу), добавляет, что земля теперь у них размежёвана, здесь их, а там соседней деревни. Говорит долго, рассказывает как кочевали его деды и наконец переходит к тому, как они, т.е. деды, воевали, оберегая свою землю. – Старый людя калякайт (рассказывают), аяй много нехороший селовек гулял старый время здесь. Вот шайтан чёрт Бугас да гулял эта миста. У..ух людя много кансял. Наша народ – башкурт тогда воявал его. Вот тот гора приедем, я покажим твоя где народ сидел, ждал питахоньки его. Ну, ружья блохой тогда был, раз стирляешь да сидить надо, народ брал сикмар (дубина с шишкой на конце)… – Вот ита миста! чрез несколько минут сказал он, указывая в сторону от дороги, где за деревьями виднелось какое то старое земляное сооружение, похожее на окоп. Если башкир говорил правду, то место для засады было выбрано весьма удачно: оно было на вершине одного из перевалов через Уральский хребет и, чтобы добраться до него, с любой стороны нужно было преодолеть крутой горный подъём, взбираясь вереницей. – Тут динь-два башкурт караулил, продолжал мой возница: как близко пидяшел Бугас стирлял его, бил сикмарем. Долго дрался потом наша башкурт, людя астал мало, много Бугас кансял, башкурт в лес ушёл. Мёртвый людя аяй много был тут… Раньше, бить (ведь), порядка никакой не был. Вот народ выбирать сарь и думал, путая исторические факты, продолжал рассказчик. Собрался ух много народ всякий. Много думал много калякал, шум балшой был какой сарь выбирайт. Мулла стал молить Бог сарь бы давал. Когда Бог молить кансял два старика людя сказал; Бускам птиса, кто она сядит тот сарь будит. Наша так думайт. Ну, вси народ своя согласья давал. Бускал птису. При следующих словах башкир как то особенно оживился. – Птиса сядил один селовек – Романов. Бидный людя болне рад был бидь (ведь) Бог так делал! ти как думайшь? Ну Романов быть сарь надо. Вот шайтан богатый людя калякал (сказали): «нет, небравильна сядил птиса, бускай ещё раз». Народ думал думал, бускал птису ещё раз, потом ещё. Три раза птиса сядил всё Романов… Стала наш сарь… Бошел другой порядка. Бугас башка секил, другой-да озорник людя кансял: народ мал – мала отдыхал… Так наша старый людя скажит, ваша как? закончил свой рассказ башкир и стал понукать лошадь, которая давно уже шла шагом. Я ничего не ответил словоохотливому вознице: так не хотелось разрушать этого старого отрывка преданий, поэтически созданного временем, средой и окружающей природой. Да и не поверил бы конечно старик-башкир историческим фактам; он не имел понятия где это событие произошло, не знал других мест кроме своих лесистых гор… Под лучами заходящего солнца, на фоне зелени, напоившей горный воздух ароматами и смолой лесных великанов, моё воображение рисовало две картины: схватку башкир с пугачёвцами и громадное скопище людей в горах, съехавшихся с одной целью выбрать себе царя… Ст. Уральский» Опубликовано: Роднов М.И. Забытые предания // Урал-Алтай: через века в будущее: Материалы III Всероссийской тюркологической конференции, посвящённой 110-летию со дня рождения Н.К. Дмитриева / РАН, РГНФ, Институт языкознания РАН, УНЦ, АН РБ, ИИЯЛ УНЦ РАН, БГУ, БГПУ. Т. II. Уфа, 2008. С. 186 – 188.
|
