Глава седьмая РАЗЛОМ
I Первым делом после воссоединения с Анникой в мой адрес посыпалась отборная брань. До сих пор я обычно так и общался с инквизитором и в прошлом даже находил это забавным. Но не сейчас. + Замолчите, + сказал я ей. Как ни странно, она послушалась. + Инквизитор, вы должны немедленно отвести «Карабелу» на безопасное расстояние. «Морозорожденный» собирается выбросить варп-ядро. «Зачем? — отправила она в ответ. — Уничтожьте навигатора и ликвидируйте скверну в ее источнике с визуальным подтверждением». Мы двигались так быстро, как могли, проламывая стены и выстрелами прокладывая новые переходы. Свой полет через арочные коридоры мы направляли, отталкиваясь ботинками и ладонями от темных стен. Слабый свет непрерывно мерцал, пока капризное силовое ядро корабля сопротивлялось пробуждению. + Не мы сбрасываем варп-ядро — корабль сам это делает. Демон сильнее и хитрее, чем мы ожидали. Он сбежал из тела навигатора и переселился в сердце корабля. Оттуда он управляет машинным духом. Мы вряд ли успеем остановить его вовремя. + «Но взрыв…» + Отведите «Карабелу» на безопасное расстояние, + я ощутил, как она скривилась от силы моего сообщения, но меня едва ли это волновало. Почему она пыталась втолковать мне то, о чем я и так прекрасно знаю? Неужели она думает, что сейчас самое подходящее время для пустой болтовни? + Сделай это, человек. + «Как пожелаешь». Молчание. Я чувствовал ее отдаленное дыхание. «Мы уже в пути. Ты знаешь, что я не смогу телепортировать вас на таком расстоянии». + Знаю, + я был тронут тем, что она сказала это. Большинство инквизиторов никогда бы так не поступили. + Мы понимаем. Если не выживем, отправляйтесь на Титан с вестью об Армагеддоне. Монастырь необходимо предупредить. + «Так и будет», — она замолчала. Я чувствовал, что она хочет что-то добавить. Ей хотелось извиниться за то, что гнев взял верх над ней, и за то, что она послала нас на верную смерть, но слово «прости» было слишком чуждым для инквизитора. — «Гиперион?» + Госпожа? + «Хилья ках ухтганьен мев тарвахеттан». Мой смех разнесся по воксу. Встреть свой конец с отвагой. Фенрисийская поэзия во всей своей непритязательной красоте. — В чем дело? — спросил Малхадиил. — Что смешного? — Ничего, брат, — ответил я. + Инквизитор? + «Да?» + В Терранской системе есть похожее прощание. Мы говорим: «Умри хорошо». + Я ощутил, как по связывающим нас узам прошло ее веселье. «Я предпочитаю фенрисийское выражение». — «Карабела» уходит, — провоксировал я собратьям. В лишенном воздуха переходе мигали сирены. Малхадиил впереди меня оттолкнулся от наклонной стены и залетел в боковой коридор. — Я не собираюсь здесь умирать, — сказал он. — Я не умру, не увидев Марса. Палуба под нами резко содрогнулась и накренилась, когда военный корабль изверг в космос свои внутренности. Я услышал, как Малхадиил прошептал что-то о полях Геллера и безумии демона, поразившего машинный дух. Его голос дрожал от отвращения и удивления. «Произошел выброс силовых ядер», — отправила мне Анника. + Знаю. Мы почувствовали. Вы ушли? + «Ушли. Никогда не видела активного варп-ядра посреди космоса. Только не без систем отказоустойчивости и сдерживающих полей». Я тоже, и в архивах это описывалось довольно сухо и поверхностно. + Расскажите, что вы видите. + Какое-то время она молчала. «Колдовские молнии. Трубы плазменного двигателя. Они собираются… Гиперион? Ты почувствовал?» Как я мог не почувствовать? Я почувствовал, как рот наполнился слюной, каждая мышца моего тела напряглась и расслабилась по собственной воле. Не в состоянии сосредоточиться, я ощутил, что столкнулся со стеной. «Оно уничтожено, — произнесла она. — Его больше нет». Галео, страдавший не меньше моего, оттянул меня и повернул лицом к коридору. + Варп-разлом, + отправил он, его безмолвный голос был напряжен от боли. + Болезненный. + «Гиперион?» Я не мог различить их голоса в своей голове — ни юстикара, ни инквизитора, среди сотен новых голосов, которые кричали, вопили и взывали. Какое бы зло ни таилось по ту сторону разлома, оно было могучим. В этот момент нас настигла ударная волна. То, что осталось от некогда величественного корпуса «Морозорожденного», задрожало. Мы встали на пол, мгновенно закрепив подошвы и присев, чтобы переждать бурю. — Я начинаю жалеть, — провоксировал Сотис, — что мы вообще отправились с Анникой после Хета. II Зала варп-ядра более не существовало. Вся его дальняя часть выходила в пустоту, открывая окутанный туманом вид на космос. Все стены и оборудование, которые я видел во время ниспослания, — все исчезло, извергнутое в пустоту. Там, где прежде располагались силовые генераторы и ядра термоядерного синтеза, закрепленные в гигантских разъемах, остались только борозды и обожженный металл. «Морозорожденный» уже никогда не сможет двигаться. Он изверг жизненно необходимый генератор сквозь десяток палуб и сломал собственный позвоночник лишь затем, чтобы сделать последний вопль чуть более громким. Ему это вполне удалось. Этот последний вопль оставил рану в ткани реальности. Будь «Карабела» ближе, она наверняка бы оказалась в зоне взрыва, и ее собственное чувствительное варп-ядро наверняка погибло бы вместе с ядром «Морозорожденного». Мы наблюдали за тем, как в пыли туманности медленно тонет искореженная черная машина. Не более чем в трех тысячах метрах дыра в космосе изливала потоки грязи. Из разлома вырывались голоса — человеческие, чужацкие и иные — все кричали на языках, которые казались мучительно знакомыми. Слово здесь, значение там. Я знал, что смогу понять их, если сосредоточусь. + Не надо. + Я взглянул на Галео. Он покачал головой. + Не надо, + повторил он. + Даже не пытайся. + Дыра в рассеченном космосе смотрела прямо на нас, будто фиолетовый змеиный глаз с извивающимся белым зрачком. Я чувствовал, как оттуда на нас взирает злоба нечеловеческого разума. Думенидон напрягся первым. — Я вижу их, — тихо сказал он. Они летели на крыльях цвета освежеванной плоти, их кожа была такой же болезненно красной. Даже на таком расстоянии я видел тянущиеся к нам когти. Сотни. Одни слабые. Другие сильные. Некоторых я узнал по архивам и изображениям на Аркус Демоника, и многих, еще никогда не виденных воочию. + Сосредоточьтесь на эгиде, + приказал Галео. + Поддерживайте ее всеми доступными силами. Они разобьются о нас, словно волна о скалы. Очень многие из них всего лишь слабые и бесхребетные существа, которые расхрабрились, впервые вкусив материальной вселенной. Мы изгоним их без особых усилий. Приготовьтесь, братья. + Как один, мы подняли оружие. Галео и Думенидон сжали мечи двуручным защитным хватом. Малхадиил стоял совершенно неподвижно, скрестив фальчионы у самых рукоятей. Сотис ударил мечами, высекая из лезвий искры, когда их сопротивляющиеся энергетические поля столкнулись друг с другом. Я медленно раскручивал посох, постепенно превращая его в сплошной круг силы. Он полыхнул светом, когда под действие преломляющей ауры попали крупные частички пыли. + И последнее. Близнецы? + — Да, юстикар, — одновременно отозвались они. + Кастиан не закончит вот так, только не этой ночью. Сотис, я пережил резню на Аянте не для того, чтобы позволить истории отделения оборваться здесь. Малхадиил, ты увидишь Марс. Клянусь своей жизнью. + — Я не сомневаюсь в этом, юстикар, — ответил Малхадиил. Я ощутил его улыбку, хотя и не увидел ее. Я продолжал смотреть на расширяющийся разлом и на зло, которое из него изливалось. Гигантская тень, более походившая на мифологического демона, чем на человека, вырвалась из объятий рождающегося кошмара. Существо когтями проложило путь из пылающей утробы варпа и выпало, шипя и дымясь, в холодный вакуум. Оно тут же направилось к нам, по пути безжалостно расправляясь с более слабыми сородичами. — Никогда не думал, что увижу одного из них, — тихо сказал Сотис. Я также с трудом верил собственным глазам. + Мы убьем его, Кастиан. Вера — наш щит. + Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять, что эти слова отправил я, а не Галео. III Они разбились о нас, как и обещал Галео. Эгида замедляла их, выпивала силу, но наша общая аура могла лишь ослабить орду подобных размеров. Объединившись, четверо моих братьев принялись рубить, сечь, резать. По нашим доспехам потекла кровь, с шипением испаряясь из реальности. Температурные датчики вспыхивали и пищали всякий раз, когда на мой керамит попадал пылающий ихор демонов. Холодный космос не мог заморозить потустороннюю кровь. Каждым ударом посоха я ломал увенчанный гребнем череп или пронзал распахнутый рот, дробя клыки и всаживая древко в глотки. В процессе изгнания существа теряли все то, что делало их единым целым: одних разрывало в невесомости, другие корчились, сгорая дотла. Рога и деформированные черепа снова и снова бились о мое боевое облачение мелодией приглушенных ударов. Посохом я пользовался только для того, чтобы блокировать клинки, не обращая внимания на меньшие угрозы. Каждый отраженный удар походил на звезду в сумраке, сполохи преломляющего поля озаряли остатки зала с яркостью мерцающей звезды. — Вверх, — провоксировал Малхадиил. Он вновь ударил мечами, заставив энергетические поля сжечь все, что накопилось на лезвиях, и без лишних слов оттолкнулся от палубы. Два существа преградили мне путь, их чрезмерно длинные языки хлестнули по моим доспехам со скребущей лаской. От волны психической силы первый зверь ударился о стену и растворился в корпусе. Второй пошатнулся, и его голова раскололась под моим возвратным ударом, покрытый шипами язык бился со слепой яростью. Шестым чувством я потянулся к ошеломленному существу, телекинетической хваткой поймав его за горло и подтянув поближе. Его тщетные попытки высвободиться прекратились, когда я ударил шлемом по его задыхающемуся лицу, вмяв внутрь то, что было вместо костей в его отвратительной голове. Я вышвырнул его тело обратно в космос. Пусть он там сгорит в болезненном пламени. + Поддерживайте эгиду, + напомнил Галео, я чувствовал, как обострились его мысли. + Гиперион, прекрати попусту тратить силу. + Я уже поднялся выше, присоединившись к брату под изгибающимся потолком. Мы закрепили подошвы на потолке, и, взяв оружие наизготовку, встали спиной к спине и вновь вошли в смертоносный ритм. К своему стыду, с этого момента я не следил за битвой своих братьев. Каждая крупица моего внимания уходила на то, чтобы орудовать посохом, ломая черные лезвия мечей и сокрушая незащищенные тела. Я убил нечто с семью лицами. Убил нечто, знавшее мое имя, и еще кого-то, обращавшегося ко мне по именам, которые я раньше не слышал, либо только читал в монастырских архивах. Я убивал, убивал и убивал, сохраняя силы для существа, которое вскоре должно было явиться. Ангелы и демоны в равной степени отлетали от нас волной криков и горящей крови. В помещении вдруг потемнело, когда гигантская тень накрыла пыльную газообразную туманность. Неспособный отреагировать на новую угрозу, я потянулся к ощущениям Малхадиила. Его мысли никогда не были настолько холодными. — Война, обретшая форму, — выдохнул он.
|
