Страна без крепкого мужика.
Штука в том, что если вспомнить функции созданной в декабре 1917 года ВЧК, каковые – функции – были присвоены ей Феликсом Эдмундовичем (а может и Владимиром Ильичём – кто там сейчас разберётся), то Всероссийская чрезвычайная комиссия должна была заниматься борьбой с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. В 1922-23 г.г. ВЧК плавно влилась в НКВД РСФСР под наименованием ГПУ (ОГПУ). Последующие преобразование этого ведомства – слияния, переформатирование полномочий и т.д. и т.п. в итоге привели к тому, что на 1937 год функции борьбы со спекуляцией куда-то потерялись. НКВД доблестно ловил всяких там троцкистов и церковных старост, а вот экономические вопросы ушли куда-то на задворки. В итоге к 1937 году экономические хищения достигли таких масштабов, что потребовалось создавать специальное подразделение в составе НКВД СССР, хотя, формально, влившееся в НКВД ВЧК-ОГПУ с самого начала должно было этим заниматься. Так что любителям повосхищаться «сталинским железным порядком» я очень рекомендую слегка подкорректировать временные рамки этого самого «железного порядка». Ибо как минимум до 1937 года и как минимум в области экономики в СССР (при Сталине), был не «железный порядок», а такой качественный бардельеро. В романе «Золотой телёнок» примерно показано, какой это был «порядок», причём он таковым оставался и много лет спустя после того, как НЭПу пришёл кирдык – так что даже специальный секретный отдел пришлось в 1937 году создавать. Впрочем, я сейчас не о «сталинском железном порядке» и не о работе ВЧК-ГПУ-НКВД. Я несколько о другом. Вот возьмём для примера, скажем, профессора. Да, не удивляйтесь – именно профессора. Причём безразлично каких наук. Что мы можем сказать об абстрактном профессоре, не привязываясь к его личности и науке, которую он представляет? Скорее всего, мы сойдёмся на том, что профессор – это человек серьёзный, усидчивый, умный, целеустремлённый. Нет, безусловно, профессора разные бывают, но в целом профессор вызывает уважение. Это словно знак качества – он несколько лучше многих других. А что мы можем сказать о, скажем, старшем офицере, каком-нибудь полковнике, особенно прошедшим войну? В общем-то, примерно тоже самое: целеустремлённый, волевой, решительный, умный, смелый, скорее всего имеет хорошие организационные навыки. То есть опять же – качественный человеческий материал. А инженер лет 40-50, начальник отдела, а то и заводского цеха – он что, хуже профессора или полковника? Чем-то может и хуже, а чем-то и лучше. Во всяком случае, средний инженер тоже должен пройти определённый жизненный путь, на котором ему предстоит доказать, что по целому комплексу показателей он лучше многих других людей. Ну а бизнесмен? Ну такой, знаете ли, настоящий бизнесмен, который имеет своё дело, встаёт с утра пораньше и почти до самой ночи на работе. И всё вокруг него крутится, вертится, «копеечка капает» и т.д. Так вот такой бизнесмен – он что, ленивый дурачок? Лично мне доводилось общаться с очень большим количеством бизнесменов – от владельцев пары палаток, до владельцев предприятий с миллионными долларовыми оборотами. Разные это были люди – жуликоватых среди них хватало. Но вот ленивых дураков я в этой среде не наблюдал. Наоборот, это всё были очень энергичные и умные люди. То есть, бизнесмен – нравится это кому-то или нет, – но тоже стоит несколько выше среднего человека и по интеллекту, и по целеустремлённости, и по энергетике. Или возьмём такую, ныне – увы – практически исчезнувшую крестьянскую категорию, как «кулак». Кто таков был этот самый «кулак»? Кровопийца и эксплуататор? На самом деле это был очень энергичный, умный и сильный «крепкий мужик». Ведь до 1861 года большинство крестьян были примерно в одинаково положении (тут, правда, есть исключения, были уже и до 1861 года очень богатые крепостные, но сейчас мы это обсуждать не будем). Так вот, в 1861 году крестьяне получают вольную и даже кредиты в специальном банке для приобретения земли. Кто-то все эти кредиты мужественно пропивает вместе с остальным своим хозяйством (и таковых в первые же годы после Реформы насчиталось до 2 миллионов человек), а кто-то землицу таки прикупает и начинает на ней хозяйствовать; потихоньку полегоньку начинает копеечку зарабатывать, землицу дополнительную прикупать, разные там сеялки-веялки; потом это своё крепкое хозяйство передаёт по наследству своим детям, а те ещё больше расширяют его, начинают использовать в хозяйстве наёмный труд (нанимая детишек и внуков тех самых идиотов, которые пропили свой кредит и свой дом в каком-нибудь 1865 году). Ну и что мы имеем в итоге, если посмотреть на типичного кулака? А то имеем, что это выдающийся мужик, можно сказать, элитный мужик. Он умён, образован, энергичен, целеустремлён, экономически подкован, силён, в конце-концов. Да и при этом сидит на земле и о природе знает больше и любит её больше, чем весь Гринпис вместе взятый. То есть, как ни крути, а «кулак» – тоже лучше, чем основная масса крестьянства. Лучше не по морально-нравственным качествам, исповедуемым чеховскими дамами, а по природной сути. Ну как пшеница лучше чертополоха. Примерно так. Ну а известный писатель, художник, поэт, музыкант? Известный учёный, философ, священник? Все они – тоже люди выше среднего (в интервале от «немного выше среднего» до «ого-го как выше среднего»). К чему это я? А вот к чему. Давайте проведём такой умозрительный эксперимент. Давайте соберём всех этих лучших людей – всех этих наиболее умных, наиболее волевых, энергичных, как правило исповедующих здоровую мораль, всех этих «крепких мужиков», всех этих кулаков, инженеров, профессоров, офицеров, священников, художников, владельцев заводов, торговцев и пр. – соберём в масштабах всего государства да и перестреляем их всех к едрене фене. Для чего? Да ни для чего – просто эксперимент мы такой ставим – всех лучших в государстве истребить хотим и потом посмотреть: что получится. Перестреляем их всех, кого не расстреляем – загоним в концлагерь на почти верную смерть, а кому очень повезёт, просто выгоним из страны. И не их одних, а их жён, их детей тоже туда же – под расстрел, в лагерь, в эмиграцию. И вот когда мы это в масштабах всей страны сделаем, то давайте поглядим, что у нас в итоге получится. Впрочем, вы это и без меня и без моего умозрительного эксперимента знаете. В итоге всего этого получится Совдепия. Ибо ничего иного при массовой ликвидации лучших людей получиться не может. Где место лучших занимают средние, а то и худшие. Что? Не всех ведь лучших перебили и в лагерях уморили? Ваша правда – не всех. Если бы всех перебили и в вечной мерзлоте уморили, то не было бы реактивных самолётов и полёта Гагарина. Ну а если бы всех, кого уморили, оживить и дать им работать от души, если бы вернуть всех, кто в эмиграцию убежал, какие бы ещё чудеса на нашей земле появились? Что? Умные люди были среди рабочих и крестьян? Соглашусь – были. В самом деле, были такие, которые смогли проявить свой талант только потому, что перебили, уморили или выгнали из страны огромное количество «лучших» людей. То есть эти – из низов – заняли освободившееся место в социальной иерархии. Только вот штука-то в том, что это-то уже были самые подёнки – то есть остатки народного интеллекта. Их было до обидного мало. Если за революцию, гражданскую войну и последующие чистки 20-х и 30-х были изведены целые народные классы волевых умных людей: дворяне, капиталисты, священники, «кулаки», казаки, то на их место пришли буквально единицы не менее умных и волевых представителей «низов», а основная масса этих «низов» были довольно некачественным человеческим материалом. Ну это знаете ли, как если кто-то зайдёт в погреб, до верху набитый бутылками старинных дорогих вин, да и шарахнет в него гранату. А потом, по колено в красном вине, потопчется по грудам битого стекла и где-нибудь в углу – куда раньше подойти было нельзя – найдёт несколько уцелевших бутылок какого-то диковинного не менее качественного вина. То-то он будет радоваться и расписывать качество этих уцелевших нескольких бутылок, оправдывая ими необходимость уничтожения всего остального погреба. А я так скажу: да шут бы с ними, с этими вновь обретёнными несколькими бутылками – и без них хорошего вина в доме было предостаточно. И ничего бы не случилось, если бы так они никогда и не были бы найдены. Гости и хозяева всё равно не остались бы без хорошего вина. А вот когда были выпиты и эти последние, то винный погреб-то оказался окончательно пуст. Только горы битого стекла. Есть и ещё один момент. Понятное дело, что реальная жизнь – это не умозрительный эксперимент. Всех лучших перебить просто невозможно. А вот запугать их можно, да. Запугать и заставить произносить здравицы в честь человека с гранатой, так ловко нашедшего несколько бутылок старинного выдержанного вина. А в итоге? Жизнь устроена очень правильно. Все живые существа, объединяясь, составляют иерархическую пирамиду. Пирамида эта упорядочена в соответствии с теми нужными обществу функциями, которые способны выполнять члены такого объединения. Чем лучше живое существо выполняет эти функции, тем выше оно поднимается в иерархии. Это закон природы. И общее качество всего общества прямо пропорционально от качества элементов, занимающих те или иные позиции в пирамиде. Срежьте несколько верхних слоёв пирамиды – причём начисто, физически уничтожив членов этих слоёв. А потом перемешайте, переболтайте слои и дайте устояться. Через некоторое время снова всё упорядочится, снова появится пирамида. Только качество элементов её верхних слоёв будет ниже, чем у первой пирамиды. Что, в свою очередь, ведёт к снижению качества всего общества. Возвращаемся к началу. А что, в других – капиталистических – государствах, государственные служащие не совершают преступлений, не воруют? Да бывает конечно – кто без греха? Но таких масштабов, какое это явление имело в Совдепе, не бывает ни в одном нормальном государстве. А всё почему? А всё потому, что «крепкий мужик», он ещё и крепкую здоровую мораль имел. Иной раз она могла показаться жестковатой (ну как же – ведь «кровопийцы» же), но она была правильной. А вот когда носителя здоровой морали извели, то дальше государство держаться могло – да и то, лишь кое-как и лишь ограниченное время – только на массовом терроре, страхе и разных отделах «по борьбе с хищениями». А как только массовый террор прекратился, то прекратилось и само государство, созданное на основе этого дикого эксперимента по ликвидации «крепкого мужика». Ибо в природе всё устроено правильно. И всякие попытки природу малость подрихтовать, оканчиваются в итоге победой природы.
|
