Стечение обстоятельств
Этим вечером они очень долго разговаривали. Лиока так разоткровенничалась, что рассказала Рике и про Ангела-Принца, и про свои мысли об Александре, и о запутывающихся с каждым днем отношениях с Вито. Спала потом плохо. Все время просыпалась, нервно вертелась, не понимая, спит, или нет. Ей жутко хотелось еще раз увидеть фотографию Ангела, вернее того, кем он был, пока не вознесся. Ее до мороза по коже пробирало ощущение, что он стал для нее вдруг более реален, чем раньше, почти так же реален, как Александр. Ей стало хотеться чего-то запретного, неприличного… Чтобы он посмотрел в глаза, прикоснулся к ней, и, о боже, даже поцеловал! Все стало таким ощутимым: его нервные длинные пальцы, бежевый пиджак, черный глянец волос, длинные ресницы… Фотография, как наваждение, преследовала ее и во сне, и когда она проснулась. До колик в животе хотелось увидеть ее вновь, но девушка понимала, что сделать это будет непросто, - наставница явно оберегала ее, как зеницу ока! Собираясь на занятия, она с трудом сдерживала себя, чтобы не отправиться вместо этого в офис Алого Клуба. Вито не зашел за ней, и Лиока чуть не опоздала на занятия, прождав его, до последнего будучи уверена в том, что он придет. Идти одной было страшновато, потому, что непривычно. Пару раз ей казалось странным, что она смогла правильно найти дорогу, - ориентиры всплывали в памяти откуда-то из глубин подсознания, о которых она, будто, и не подозревала раньше. Гордая собой, она вошла в учебный класс и сразу обратила внимание, что Вито на его обычном месте нет, а сидит там молодой человек, которого она раньше никогда не замечала, но была уверена, что он из их группы, не новенький. Она смешалась и нервно провела взглядом по полукругу сидений слушателей. На правом конце полумесяца, ближе к входу, рядом с Кристой, она вдруг неожиданно увидела своего красавца приятеля. Он вальяжно сидел, повернувшись в пол оборота, небрежно закинув левую руку на спинку стула, и получалось, что он почти обнимает свою соседку, которая улыбаясь и кокетничая, о чем-то рассказывала ему. Дверь, закрывшись, стукнула за спиной, и Лиока вздрогнула. Вито не обернулся, только мышцы спины его напряглись, и левая рука поползла было вниз, но замерла на полпути, остановленная им намеренно. Лиока воровато оглядела комнату. Почти все были на месте и подняли на нее глаза, когда она вошла. - Привет всем! – изо всех сил стараясь выглядеть непринужденной, воскликнула девушка и немного ссутулившись, пробралась на свое место. Новый сосед бросил на нее короткий взгляд и немного съежился, стараясь, чтобы она его не задела. Она не обратила на него ни капли больше внимая, чем требовалось, чтобы протиснуться рядом с ним и занять свое место. Рика выглядела расстроенной, а от того еще более белой, словно фарфоровая заготовка фигурки, на которую еще не успели нанести ни брови, ни глаза, ни губы: - Привет. Видела? Вито с Кристой! – прошипела она едва слышно. - Да уж… - сдавленно сглотнув, ответила Лиока. - И что теперь? - А что? Пусть гуляет с кем хочет, если ему так нравится! Я ему не нянька! Бледно-голубые, как бывает выглядит снег на просвет, глаза подруги заблестели слезами. Она всхлипнула и быстро отвернулась к стене, наклонив голову так низко, что тонкие длинные белые волосы упали вперед, скрыв ее лицо полупрозрачным занавесом. Лиока растерянно замолчала. Ей было жаль подругу. Она чувствовала необъяснимую вину перед ней, а еще тоску и обиду на действия молодого человека. Раньше между ними никогда не возникало недомолвок. Она не понимала, что происходит. А еще не понимала, откуда вдруг внутри взялось столько потребности в любви и желания дарить ее. Она не могла понять, кто из окружающих ее молодых людей достоин ее любви, а тут еще и Ангел, и Ведун Александр! Столько смешенных чувств, столько новых физических ощущений, туманящих сознание! Голова ее шла кругом. «Вито-витаминчик (она когда-то, почти давно, называла его так в шутку)… Что это за выкрутасы? И почему не может быть все, как раньше? Почему?». Она бросила короткий взгляд в сторону приятеля. Тот сидел, наклонив голову вперед, и выглядел задумчивым и напряженным. Криста же едва ли не светилась от удовольствия. Ее победоносная улыбка как ножом резанула по сердцу Лиоки, и она поспешно отвернулась. После она старалась не смотреть в их сторону и практически позабыла о приятеле и их размолвке, так как к ней с новой силой вернулось волнение, вызванное фотографией Ангела. Чем дальше, тем сильнее воспоминания о нем приводили ее в смятение. Она понимала, что не может унять дрожь и бороться с невыносимой потребностью увидеть его вновь становилось все сложнее. Как только занятия закончились, Лиока сказала Рике: - До собрания у Карины Владимировны около часа. Мне надо кое-куда сходить. Сможешь найти дорогу сама? Подруга недовольно пожала плечами. - Хочешь, я отдам тебе визитку? Если что, спросишь у кого-нибудь. Ладно? – Лиоку впервые разозлила нарочитая несамостоятельность Рики, и она решительно сунула ей в руку пластиковую карточку. – Я приду к началу, хорошо? Только приходи обязательно! Меня без визитки не пустят! - Хорошо. Лиока последний раз взглянула в кукольно-белое лицо девушки и решительно отправилась к выходу. В комнате было шумно. Молодежь обсуждала приближающееся окончание учебы и грядущие торги. Миновав застывшего как скульптура в псевдо расслабленной позе приятеля, она быстро вышла прочь. Сердце ее выпрыгивало из груди, больно стуча кровью в виски. Хвост, неподвластный ее воле, трепетал в путах под юбкой. Глаза ее лихорадочно блестели, острыми маленькими клычками она закусила нижнюю губу, да так, что на ее гладкой поверхности выступили капли крови. Решительной походкой она направлялась к Валентине, не имея четкого представления о том, что будет делать, когда доберется туда. В офисе Алого Клуба было светло и красиво, как всегда. Одетые в строгие костюмы мутаборы сидели за компьютерами, кто-то тихо говорил по телефону, несколько человек собралось у кофе-машины. Лиока с трудом заставила себя подойти к ним: - Добрый день! А Валентина у себя? Она всегда чувствовала благоговение в этом месте, таким лучисто светлым и торжественным оно было, а образ Валентины, которая для всех работающих здесь была начальником, приобретал нечто царственное, недостижимо солидное. Девушка с впадиной вместо носа и огромными красными глазами приветливо улыбнулась беззубым ртом и цокая, как кузнечик ответила: - Цобрый цень! Цленьтина ушла по делам, цкоро придет. - Спасибо. – Ответила, смущенно краснея, Лиока и, нервно пригладив рукой свою огненную шевелюру, отправилась в приемную наставницы. План зрел на ходу. «Как же удачно, что ее нет! Классно, просто классно!». Секретарь встретила ее загадочной полуулыбкой: - К Валентине опять? Что, дома никак не пообщаться? Вы же живете вместе? При апартаментах Принцессы, насколько я знаю? Лиока, пунцовая от смущения, не знала, что ответить: - Да, что-то, да… Хотела кое-что обговорить, срочное… Я подожду у нее? Секретарша хитро сощурилась: - Ну, давай, иди. Только фото Принца не трогай, а то помнишь, чем прошлый раз кончилось? От волнения горло у нее перехватило, и Лиока не смогла ничего ответить, только спешно проскользнула в кабинет и, дрожащими руками затворила за собой гладкую дверь из рыжеватого дерева. На секунду замерла и, прижавшись к нему спиной, попыталась отдышаться. Немного уняв волнение, она села на мягкий кожаный диван у стены, противоположной окну, и замерла, тревожно прислушиваясь. Она просидела так минут пятнадцать, не решаясь встать и подойти к столу. Большая серебряная рамка манила ее, руки ее дрожали, холодея и мелко вибрируя, ей все время казалось, что стоит ей подняться, как кто-нибудь войдет и рассекретит ее тайные намерения. Постепенно напряжение стало сводить ее с ума, а желание увидеть фото нестерпимо распирало ей грудь своим властным томлением. Наконец она не выдержала и, на полусогнутых, как хищник на охоте, прокралась к окну, обойдя стол вокруг. Фотография стояла на своем почетном месте. Лиока отведя руки назад и сцепив их за спиной, наклонилась вперед. Ангел печально смотрел сквозь стекло своими необыкновенными черными глазами. «Странно. Сейчас у него глаза синие, как озеро в солнечный день. Это из-за вознесения? А так он совершенно такой же… красивый… грустный… как свет зимой…». Она села на корточки и вцепившись пальцами в край стола так, что они быстро побелели от напряжения, положила на них подбородок. «Бывают же такие красивые Люди! Само совершенство! Какой красивый прямой нос у него, не то что моя носопырка! Странно, что у Валентины длинное расстояние между глазами и ртом смотрится уродливо, а у него наоборот. Конечно! У него не просто длинный нос, он еще и тонкий и не сильно выступает, и кончик аккуратный, маленький, а у нее лошадиный монстр какой-то! …И вот все-то у него идеально! Необычно, но совершенно…», она осмелела, протянула руку и взяла рамку, «Ангел, ну надо же, ты был Принцем! Как же ты жил раньше? Такой несчастный вид у тебя… Видно не весело тебе было? И при жизни не весело, и после вознесения… Что же произошло? Почему ты остался? Не ушел на небо? Отец Петр говорил, что Ангелы живут на Небе и вниз не спускаются, поэтому мы не можем их видеть. Как же так? Почему же тогда ты здесь?», она медленно прошла по наполненной тишиной комнате и села на диван, продолжая мысленно беседовать с Человеком на фотографии. Постепенно ей стало казаться, что взгляд его становится более осмысленным, он, будто, уже не смотрел сквозь нее, а с интересом наблюдал и слушал ее размышления: «Почему я смогла увидеть тебя и подойти так близко, когда ты молился на пустыре? Почему ты спас меня тогда? Как заметил? И что ты делал в том городке, в противной харчевне? И откуда у тебя тело?! …Ангел всевышний, если у тебя есть тело…». К двери кто-то подошел, едва слышно заскрипела нажимаемая вниз ручка. Лиока ощутила это как в замедленном времени. От страха у нее прервалось дыхание и потемнело в глазах. Она машинально сунула рамку в сумку, едва успев спрятать. Волна ужаса стерла из головы все мысли. - Лиока, Валентина звонила. Она будет не раньше, чем через час. Будешь ждать? - Н-нет! – Заикаясь, взвизгнула девушка и резко встала, трясущейся рукой закидывая себе сумку на плечо. – Мне надо уже идти! Мне надо… - Она метнула взгляд на стену с часами и поняла, что провела тут почти час. Ей действительно срочно надо было идти. Испугавшись, что опоздает на встречу, она начисто забыла о рамке, лежащей в сумке. – Ой, хорошо, что вы зашли! Я задумалась и забыла о времени! Скажите Валентине, что я к ней вечером зайду, перед сном, ладно? - Ладно… - немного удивленная неожиданной поспешностью девушки, протянула секретарь. Лиока быстро прошмыгнула мимо нее: - До свидания, Галина Дмитриевна! Спасибо, что позволили подождать. Жалко, что Валентина не пришла… До свидания! - До свидания… - провожая ее взглядом, секретарша медленно затворила дверь и остановилась у своего стола. Лиока, как могла быстро, понеслась к лифтам. Она не была уверена, что с первого раза найдет дорогу, а времени оставалось в обрез. Как бы ее нерешительная подруга не ушла, увидев, что она опаздывает! Проскочив в холл с лифтами, замерла у схемы-навигатора города. Комната, в которой преподавательница устраивала собрание, находилась на этажах со свободным доступом мутаборов, но в другой башне. Идти туда надо было по подземной улице. Лиока решительно отправилась в путь. Раньше она воспринимала город так, словно он был фантастическим миром, в который ей посчастливилось попасть. Глянцевое покрытие сверкало для нее, как водная гладь реки в лучах солнца, а матовое - казалось бархатистым, как кожа волшебного единорога из сказки. Матовость идеально контрастировала с безупречным глянцем, словно все здесь было продуманно до мелочей «Высшим создателем». Механизмы казались загадочными монстрами, свет торжественным, магазины - сверкающими, притягательными и недоступными зарисовками снов наяву. Прошло совсем немного времени и все изменилось. Теперь она замечала местами обветшавшую отделку, царапины на полу, плохо поддающиеся удалению надписи на стенах «оранжевых» коридоров, которые проступали, словно печать прошлого, оставившего на них след, неподвластный ни времени, ни «чистильщикам»… И горожане. Люди. Сначала они были для нее массой совершенных существ! Люди – которыми она восхищалась, боготворила. Красиво одетые, все такие необычные! Счастливые и веселые или задумчивые и погруженные в свои «высшие дела и мысли», далекие от ее, простой смертной, переживаний. Сейчас и они стали другими в ее глазах. Замученные работой взрослые, беспечная и такая же глуповатая и нагловатая, как и ее сверстники - мутаборы, молодежь… И теперь она стала замечать, с каким потаенным презрением смотрят на нее все они – Люди. Вопреки убеждению, которое она пыталась доказать матери, пока жила в деревне, это стало казаться ей теперь несправедливым. Она много размышляла над ее словами, сказанными при расставании: «Наши предки были такими же Чистыми Людьми, как и они!». А тут еще Валентина. Она тоже считала основную массу Людей равными себе. Она говорила, что лишь малая часть из тех, с кем она пересекается, достойно воспитаны, что лишь немногие из них достаточно умны, чтобы быть толерантными с теми, «кому не повезло спастись от заражения, как им» (так она говорила о мутаборах). Лиока пока еще не до конца понимала, что имеет в виду Наставница, но в такие моменты слушала ее с интересом, ловя каждое слово. Грядущая встреча с преподавательницей по правоведению казалась ей в свете всего этого крайне важной, а потому она ни разу за весь, довольно продолжительный, путь не вспомнила о том, что невольно сделала в кабинете Валентины. Девушка была чрезвычайно взволнованна! Ведь она шла на встречу с Людьми, которые считают мутаборов – таких, как она, несправедливо угнетенными! Это было фантастично, немыслимо, но неоспоримо. Карина Владимировна была слишком откровенно возмущена, говоря об этом, чтобы сомневаться в ее искренности. Лиока в данный момент была почти на грани понимания, что Люди – не высшая каста, а такие же смертные, как и те, в обществе которых она жила прежде, разве что только без «велов». НО, все-таки, неприкосновенными оставались те, кто был приближен в ее размышлениях к Ангелам - Элита! Люди «Э». Бессмертные. Их было крайне мало, и повстречать их просто так, в обычной жизни, было практически нереальным подарком. Они обладали рядом общих признаков, и ошибиться при их опознании было практически невозможно. Все они были красивы: черты лиц пропорциональны, тела стройны, волосы блестящи и густы, их необычная белая кожа была слишком гладкой, безупречной, без единого лишнего волоска, выпуклости или вмятинки, как у скульптур. Угадывать их возраст – бесполезное занятие. Любому вполне могло быть от восьмидесяти до восемнадцати лет. Их уровень интеллекта был недостижим, их цели – выше любых других. Лиока в этом ни секунды не сомневалась, ведь «Ее Ангел» был когда-то одним из них! Она спешила и думала только о том, чтобы не опоздать. …В комнате было душно и полно народа. Вперемешку сидели Люди, в основном молодые парни и девушки, и мутаборы примерно того же возраста, но были и взрослые Люди, которые, как Лиока потом поняла, пришли со своими мутаборами. На нескольких Людях были ожерелья «есму». Лиока смотрела на них бешеными глазами, не веря, что видит перед собой стольких Ведунов сразу! Сердце ее бешено стучало в груди, а щеки горели румянцем. На столе, придвинутом к стене, сидела Преподавательница, вокруг нее, на стульях и креслах, - остальные. Кто-то из присутствующих стоял, облокотившись о спинки, кто-то сидел вдвоем на одном стуле в обнимку. Атмосфера была раскрепощенной. Было очевидно, что все тут хорошо знакомы друг с другом. Карина Владимировна вела в беседе, с ней активно дискутировали другие. Речь шла о том, что необходимо лоббировать закон о запрете рабства и уравнивании в правах мутаборов и Людей. - Это так же очевидно, как было очевидно декабристам в 1825 году! Мы не может угнетать разумных существо только потому, что они не чистые Люди и выросли вдали от цивилизации! Хозяйке собрания ответил седой мужчина с мужественным лицом и мудрым взглядом серых глаз, с комфортом разместившийся в самом большом и самом удобном кресле: - Не забывай, что прошло немногим больше двадцати лет с того момента, как было принято решение допустить в города мутаборов. Всему свое время. Наше государство еще не готово к таким переменам. Помнишь, пять лет ушло на то, чтобы убедить людей в необходимости и рациональности сотрудничества с разумными мутаборами! Пять лет! - Пять лет, а толку то? Люди как не верили в безопасность общения с окружающей средой, так и до сих пор поверить не могут! Антидот должен был освободить нас, а в итоге поработил других существ! И вообще, переговоры – это поведение для слабых! Мы же – сильны как никогда! Нужны решительные действия, чтобы встряхнуть общество! – пылко воскликнула в ответ красавица. - И все же я считаю, что время революции еще не пришло. И, надеюсь, никогда не придет… - Мягко ответил мужчина. Он смотрел на свою оппонентку со спокойной нежностью, так что Лиока подумала, что он муж учительницы-Карины, для отца он был слишком молод. - Конечно, я знаю, что мирных революций не бывает! Но если кто-то не готов к жертвам, лучше вообще не затевать все это! – Раздосадовано воскликнула женщина. Ее большие золотисто-карие глаза сверкнули огнем. В комнате стало шумно. Все пытались вставить слово в полемику и перекричать друг друга. Одни были рьяно за, другие против опрометчивых действий. Лиока почти ничего не понимала из того, что они говорили, но чувство восторга и всеобщего подъема наполнили ее. Ей хотелось непременно принять участие в том, что затевалось, несмотря на то, что это могло быть опасно. Попроси ее хоть кто-то из присутствующих сделать что угодно, она, не задумываясь, согласилась бы, в таком восторге она была! Рика, которой почти сразу стало дурно в жарком помещении, уже давно ушла и молодую мутаборку ничто не сдерживало. Когда стали голосовать за проведение марша протеста, она одна из первых подняла вверх руку. Глаза ее с восторгом блуждали по разгоряченным лицам Людей, единение с которыми она сейчас ощущала, когда в дверях появился Александр. Он пришел не один, но никого другого теперь она не замечала. Рядом с разгоряченными полемикой участниками собрания, он выглядел пепельно-холодным, будто ледяным. Его ярко-голубые глаза в темных ресницах, словно студеной волной, окатили взглядом присутствующих в комнате. Повинуясь ему, все замерли, даже не обернувшись, будто замерзли на месте. Карина Владимировна так же, как и все, замолчала. Мгновение Лиоке казалось, что и она зачарована, но женщина вдруг нахмурилась и медленно приподнялась, встав со стола, на котором сидела боком. - Алекс? - Мама?! Я так и знал! - Что ты здесь делаешь? – строго спросила женщина. - Спасаю тебя, конечно! Надо срочно уходить. Скоро здесь будет группа захвата! - Что?! – Брови ее взлетели вверх, а в глазах вспыхнуло возмущение: - Немедленно разморозь всех! Надо их вывести! - Я не могу! Только тебя. – Он потупился и окинул взглядом тех, кто был рядом с матерью. Заметив седого человека в кресле, он гневно сверкнул глазами: - И он здесь?! Его то как тебе удалось сюда затащить?! За его спиной кашлянули: - Хватит разговоров. Надо уходить. - Подожди! – Даже не обернувшись, огрызнулся Александр: - Мам, пойдем! Он пусть тоже идет… - поморщившись, добавил молодой Человек, пренебрежительно скосив глаза на пожилого человека, отчего тот вдруг отмер и удивленно посмотрел на него. Карина Владимировна растеряно огляделась, потом гневно блеснула глазами: - Я не уйду без них! Пусть арестовывают! - Они арестуют, можешь не сомневаться! Так идете, или нет?! Время поджимает! Идете?!!! – Молодой Человек нервно дернул щекой. - Алекс, надо срочно уходить… - Знакомый Лиоке по встрече в лифте Человек подошел вплотную к Александру. Лицо его было мрачным и бледным из-за сдерживаемого волнения. Александр нервно отмахнулся от него: - Заткнись! Я знаю! Молодой человек испуганно отшатнулся от него. Александр исподлобья смотрел на мать, та напряженно смотрела на него, и казалось, что между ними идет невидимая глазу борьба. Через минуту женщина будто сдалась. Лицо ее стало усталым и жалобным. Дрожащим голосом она произнесла, вся как-то обмякнув: - Самых преданных… Прошу! Лиока следила за происходящим и не могла пошевелиться. В силу случайности она обернулась, когда вошел Алекс и теперь, даже если хотела, не могла отвести от него взгляд. Он же до сих пор ее не заметил. В отчаянии она старалась взглядом привлечь его внимание, но была не в состоянии что либо сделать. Отмерли несколько человек. Следуя за Кариной Владимировной и «седым», они поспешно покинули комнату. Александр на несколько секунд замер на месте, немного прикрыв глаза. В это время Лиока отключилась и не видела, что было дальше. Молодой человек повернулся, чтобы уйти и вдруг замер на месте, потом вернул взгляд обратно и остановил его на ней: - О! – воскликнул он удивленно: - Ты? Он растеряно покачнулся на месте, решая уйти или что-то предпринять, потом поморщился: - Тьфу! – он повернулся в ее сторону: - Я еще об этом пожалею… – протянул он, и в это мгновение Лиока очнулась. – Быстро иди сюда! Эй! Ты! – он ткнул в нее пальцем. -Слышишь меня?! Лиока удивленно смотрела на него и не понимала, что происходит. Сейчас она совершенно не помнила ничего из того, что видела после того, как он вошел в комнату. - Как тебя звать? Помнишь меня? Лиока широко распахнула глаза: - Кончено! Ты – Алекс! В это время в дверях снова появился его напарник и удивленно посмотрел на Лиоку, раскрыв рот, чтобы что-то сказать. - Иди сюда! Быстро! Надо уходить! Пойдешь со мной? – он протянул к ней свою белую руку и Лиока, немного помешкав, сдвинулась с места, прошла мимо застывших вокруг нее Людей, и смущенно покраснев, остановилась рядом, не решившись подать свою руку Человеку. Александр пренебрежительно скривил губы, хотя в глазах его она заметила отсвет ласкового тепла, схватил ее за руку и бесцеремонно потащил за собой. Напарник его, обомлевший от происходящего, закрыл рот, так ничего не сказав, и последовал за ними. Они бежали по коридорам, вверх-вниз по лестницам, а Лиока почти ничего не различала вокруг. Она лишь чувствовала прохладную гладкую руку с силой сжимавшую ее запястье, да с трепетом вдыхала аромат разгоряченного тела молодого Человека. По дороге Алекс отдавал распоряжение своим спутникам, отсылая их по одному в разные стороны. Лиока не сразу заметила, что они оказались на Белых этажах втроем: он, она и Карина Владимировна. Головокружительный побег, а так же предшествующие ему события, совершенно вышибли ее из реальности. На Белых этажах было тихо и безлюдно. Охрана и обслуга приветствовали ее спутников с большим почтением, лишь отрывисто задевая ее саму взглядом, который неизменно окрашивался удивлением. Вошли в апартаменты. Сумрак небольшой прихожей с секундной задержкой осветился хрустальной потолочной люстрой, и они, наконец, остановились. Лиока вскинула глаза и бегло оглядела торжественный, ослепительно-белый прямоугольник холла. Белые стены, белый мрамор на полу, рассеченный узким черным контуром ромба в центре, сразу справа зеркало в широкой резной посеребренной раме, впереди и слева - резные двери из выбеленного дерева с золочением, над головой высокий потолок с лепниной, справа проход в большую комнату в жемчужно-белых тонах с мягким, как бархат, ковролином на полу. Алекс, будто спохватившись, обернулся и только сейчас отпустил ее руку. Лиока смущенно покраснела, он неожиданно тоже. Быстро отвернулся и подошел к матери, остановившейся в центре помещения как безмолвное изваяние: - Как ты? Нормально? Женщина гордо запрокинула голову: - Почему ты меня не предупредил?! Неужели было сложно…? Молодой Человек нервно дернул головой и отошел в сторону: - Ты думаешь, это все просто?! Я подверг опасности напарника из-за тебя! У нас с ним сложные, почти дружеские отношения. Думаешь, просто ему было объяснить… - Он же твой «координатор»! Как ты можешь ему доверять?! - Тебе этого не понять! Мы напарники! - Как может быть «координатор» твоим напарником?! Он же в любую секунду может включить ошейник! Он может уничтожить тебя! Сдать нас властям! Зачем ты вообще притащил его с собой?! Александр мучительно, словно от зубной боли, зажмурил глаза: - Тебе никогда этого не понять. Ты сама отказалась от такой жизни! Якобы на курсах преподаешь! А сама под этим прикрытием, вместо того, чтобы внушать мутаборам преданность государству, за что тебе, между прочем, зарплату платят!, вербуешь их в свою дурацкую организацию! – Он резко выбросил назад руку и указал пальцем в сторону Лиоки, которая секунду назад думала, что о ней все позабыли. – Детей вот таких втягиваешь в свои грязные игры! Задумайся, что ты делаешь, мама?! Если бы отец узнал об этом… Женщина гневно воскликнула: - Если он узнает, я буду гнить в тюрьме! Ты этого хочешь?! – она шагнула вперед и протянула руку к щеке сына, и глаза ее вдруг наполнились нежностью: - Он отобрал у меня тебя семь лет назад, но ты ведь был уже взрослый! Восемнадцать лет, мутабор возьми! Неужели его воспитание оказалось настолько убедительным, что ты… Александр порывисто обнял мать: - Ну, что ты, мам! Я люблю тебя! Все это не важно! Ради тебя я на все пойду! Убью, если надо будет! Карина Владимировна тряхнула своей темно-рыжей шевелюрой и отступила на шаг, разорвав объятья: - Что ты. – Она улыбнулась, - Не говори так. – Она снова ласково провела рукой по его гладкой белой щеке. Молодой Человек перехватил ее руку обеими руками и поцеловал. – Мальчик мой, ты ведь знаешь, как я люблю тебя? Но я не могу пойти против своих принципов! – она высвободила руку и отошла в сторону. – Рабство – это зло. Он никогда бы этого не допустил! - Он?! – воскликнул Алекс, гневно сверкнув глазами. Карина Владимировна потупила глаза и как-то, будто даже смущенно, тихо ответила: - Никон обладал удивительным чувством справедливости, он всегда знал, что правильно, а что бесчестно. Если я смогла сохранить частичку его внутри себя, то именно она заставляет меня бороться с несправедливостью в нашем мире! - Ты всегда мечтала, чтобы моим отцом был он, да?! Из-за этого вы с отцом не вместе? Лиока ожидала, что женщина снова разгневается, но она неожиданно мягко произнесла: - Ты же знаешь, я всегда его любила. И твой отец это знал. …Всегда. – Добавила она, - ты даже похож на него, только будто… - она вдруг осеклась и замолчала, но Алекс резко выкрикнул: - Ну, что ты?! Продолжай! Я же его бледная копия, ведь так?! Ты любишь меня лишь потому, что я его бледная копия?!!! Лиока, постепенно пятившаяся назад, наконец, уперлась спиной во входную дверь, и ее холод заставил девушку вздрогнуть. Она чувствовала неловкость за то, что вынуждена присутствовать при интимном разговоре членов семьи. Она не понимала, о ком идет речь, но чувствовала, какую боль причиняет Алексу сравнение. Ей хотелось сказать ему, что он ни на кого не похож, что он сам по себе невероятно прекрасен, но горло ей перехватило волнение, и она лишь нервно сглотнула. - Это глупо, Алекс! Все это не имеет отношения к моей любви к тебе, я же тебе говорила тогда, и сейчас повторю. Сколько хочешь раз, - повторю! Это отец старался настроить тебя против меня, поэтому выдумал все это. Никон… Только Ник… всегда Ник! Он завидовал ему! Хоть они и были друзьями, но он всегда завидовал ему! Он и со мной связался лишь потому, что узнал, что я была его девушкой! А сам любил лишь Алину! Я никогда не рассказывала тебе все это, так как ты был маленьким… А теперь ты такой взрослый… - она пристально посмотрела сыну в лицо, - Прости, что говорю тебе все это. …Отношения между людьми бывают такими странными… Люди так устроены: мы лжем, изворачиваемся, манипулируем, или, по крайней мере, пытаемся… Ник был не таким. Он был честным, бесхитростным, чистым. Он никогда не играл ни с самим собой, ни с другими людьми. …Я всегда любила и люблю Ника, а Сергей всегда любил и любит Алину. Мы как-то странно сошлись. … Видно, ему всегда не хватало любви, которую могла дать ему жена… - Карина Владимировна без сил опустилась на красивое бархатное кресло с высокой помпезной спинкой и сложила руки вместе, зажав их между колен. – А для меня он был кем-то, кто хоть немного связывал меня с Ником. …Все это так сложно. И глупо. Прости, тебе неприятно все это слышать. Самое главное – у меня теперь есть ты! Александр, молча, слушал исповедь матери, а Лиока перебрасывала на волнах памяти имя «Никон». Ей казалось, что она знает это имя, но никак не могла вспомнить откуда. Люди, о которых шла речь, казались ей мучительно знакомыми. Имя Алина, произносимое так небрежно, никак не хотело вязаться с Принцессой, но паутина взаимосвязей постепенно образовывала какой-то замысловатый рисунок, и она была почти готова прочесть его. - Ты должен понять, что наши сложности к тебе не имеют никакого отношения! Я твоя мать и люблю тебя просто потому, что ты мой сын! Все остальное неважно! И отец тебя всегда любил, просто не мог проявлять чувства открыто …пока Алина все не узнала… – Она вдруг резко встала и, сжав кулаки, подалась вперед. Алекс, стоявший поодаль, нахмурился, но не сдвинулся с места. - Ты же знаешь, я никогда ему не прощу, что он сделал с нами! Ты совершенно под его влиянием теперь! Веришь во всю эту чушь про государственность и… - Мам! – Алекс резко прервал ее гневную речь, - Ты говоришь так, словно я все еще ребенок! Мне уже двадцать шесть лет! Я взрослый, мам, и сам способен понять, что правильно, а что нет! Лиока, наконец, осознала, что Никон – это Принц, Алина – сестра его и Принцесса, Сергей – глава «Стрелы», а Карина Владимировна, очевидно, когда-то была возлюбленной «ее Ангела»! От последнего вывода ей стало мучительно больно, словно ей вдруг плюнули в душу, причем так, что след этот не стереть, не выжечь! Как когда она во время видений наблюдала за тем, что и так уже произошло. Голова ее закружилась, она машинально повернулась к замку и попыталась открыть дверь. Шуршание услышали Алекс с матерью и одновременно повернулись в ее сторону. Резкий выкрик сковал девушку: - Ты! Куда собралась?! Голос Алекса звучал грубо и так властно, что у Лиоки из глаз хлынули слезы. Она уткнулась лицом в откос двери и замерла, не решаясь сдвинуться с места. - Не надо так грубо говорить с ней. – Раздался строгий голос учительницы, сразу перешедший на ласковые ноты: - Лиока, прости, мы так увлеклись, что совершенно забыли о тебе, малыш! Ну, не надо жаться там, как сломанный «чистильщик», иди к нам. Лиока с трудом справилась со своим волнением. Медленно, преодолевая желание выбежать вон из квартиры, она подошла к Людям. Золотистые глаза женщины добро смотрели на нее. Александр стоял в пол оборота. На щеке его дрожала складочка от характерной саркастической полуулыбки. В глубине же его глаз плясали искорки света, и Лиоке снова показалось, что внутри него борются неподвластная его воле симпатия к ней и, в то же время, пренебрежение, как к мутабору. - Лиока, - протянула к ней руку Карина Владимировна и взяла ее за предплечье, - Познакомься, - это мой сын, Александр. Александр, - это Лиока, моя ученица, очень сообразительная и эмоциональная девочка. – Женщина вдруг наклонилась к ней и украдкой прошептала: – Слезы вытри… Лиока провела дрожащей рукой по щеке, с удивлением обнаружив на ней влагу. - А мы знакомы уже. Я просто имя не мог вспомнить. Ты же меня помнишь, не так ли? - Александр улыбнулся и обнял себя за локти, не скрещивая при этом руки. В этот момент он был красив и светел, как ледяная скульптура, освещенная солнцем. Лиока смутилась и опустила глаза, покраснев до кончиков своих острых ушек: - Помню… - Вот как? – Удивленно наморщила лоб женщина. – Так вот почему ты потащил ее с нами… - Она с подозрением покосилась на сына, а тот, чтобы скрыть смущение, неожиданно для него самого нахлынувшее на него, отвернулся и пошел в гостиную, на ходу произнося: - Проходите. Мы и так слишком долго в дверях проторчали. Карина Владимировна широко улыбнулась и, подмигнув ободряюще Лиоке, пошла следом. Гостиная оказалось длинным прямоугольником, заполненным разной изящной мебелью. Три больших окна были занавешены атласными, молочно-кремовыми портьерами с золотистой бахромой. Александр звякнул в колокольчик, и буквально через мгновение в комнату вошла скромно, но чисто одетая женщина-мутаборка средних лет. Она поклонилась хозяину, потом его матери, повернулась к Лиоке, поклонилась и ей, скользнув по ней пытливым взглядом. Лиока не знала, как реагировать, поэтому сделала так же, как учительница – коротко кивнула в ответ головой. - Принеси нам чаю, Дуня. И подготовь маме спальню – сегодня она останется у нас. Карина Владимировна недовольно поморщилась, но ничего не сказала. Алекс подошел к дивану и сел напротив матери: - Надеюсь, ты не возражаешь? Так мне будет спокойнее. Лиока, садись, пожалуйста. – Он указал девушке на третий диван, стоящий между двумя другими, но под углом в девяносто градусов. - Я все равно не смогу сидеть, ничего не предпринимая! Моих людей сейчас арестовывают! Я должна организовать их защиту. Молодой Человек снисходительно улыбнулся: - Я понимаю. Делай, что хочешь, только из дому не выходи. - Мне надо позвонить! – попыталась подняться мать, вспомнив о чем-то. - Нет! Пожалуйста, чуть позже. – Властно произнес Алекс, - Подожди хотя бы час. – Уже более мягко добавил он. В комнату вошла служанка с подносом. Медленно составляя чашки на придиванный столик, она пару раз бросила короткий взгляд на Лиоку. Заметив, что она принесла только две чашки, молодой Человек воскликнул: - Девушка будет пить с нами. Принеси еще одну чашку, пожалуйста. Лиока поежилась, не смея поднять глаз. Такой униженной она себя еще никогда не чувствовала, причем унизил ее вовсе не Человек, а такая же, как она – мутаборка! Хотелось сбежать отсюда, не оглядываясь. Сидящий на соседнем диване, красивый, но пренебрежительно надменный Александр вызывал внутри нее болезненную дрожь. Любой случайный взгляд его она чувствовала поверхностью кожи, холодея и бледнея. Пререкания матери с сыном она слышала, словно через стекло. Когда Карина Владимировна вышла, она даже не заметила, впав в какое-то странное заторможенное состояние. Пристальный взгляд Александра долго буравил в ней дыры. Не добившись никакой реакции, он, наконец, произнес: - Что с тобой? Его голос резко рассек тишину, и Лиока вздрогнула, вскинув вверх испуганный взгляд: - Что? Александр сладко улыбнулся. Именно сладко – лживо: - Ты напугана, не так ли? Лиока помешкала с ответом: - Немного. …Если честно, я просто хочу уйти. Александр удивился, внимательно посмотрел на нее, потом вдруг расслабился и откинулся на спинку дивана: - Я думал, ты восхищаешься Людьми? Лиока на секунду смутилась, потом почувствовала, как по телу пробежала волна мурашек – она ощущала исходящую от молодого Человека презрительность, и ей было от этого не по себе. Она поджала губы и ничего не ответила. Александр усмехнулся: - А ты хорошенькая, Лиока! Иди, сядь рядом. – Он похлопал рукой по дивану рядом с собой. Движение это было фамильярным и снова лживо-сладким. Лиока набычилась и отрицательно мотнула головой. Ситуация становилась ей все более неприятна, и желание сбежать усиливалось с каждой секундой. - Я ведь могу и заставить, ты же уже знаешь. – Произнес насмешливо молодой Человек. Лиока неожиданно вызывающе посмотрела на него, и в ее взгляде было что-то такое, что заставило его смутиться и перестать вести себя, как раньше. - Да, Вы любите об этом говорить. – Сказала она твердо. – Только не надо мне что-то внушать, я все равно узнаю, что было на самом деле. - Что? – Переспросил он, немного помешкав. - Не только у Вас есть способност
|
