Глава 16. — Если честно, понятия не имею, откуда идут эти слухи
— Если честно, понятия не имею, откуда идут эти слухи... — Люциус покрутил ручку радио, возможно в поисках хорватской музыки, но остановился на канале классики. — Во всем виноват Голливуд. Я переключила радио на поп-канал, просто чтобы позлить Люциуса. — Значит, в летучую мышь ты превращаться не умеешь? Люциус выключил музыку и посмотрел на меня с оскорбленным видом: — Я тебя умоляю! В летучую мышь?! Ни один уважающий себя вампир не станет превращаться в летающего грызуна. Вот если б ты умела перекидываться в скунса, стала б ты это делать? — Ну… Нет, конечно. — Я затормозила у светофора. — Может, разок, чтобы просто попробовать. — Нет, вампиры не умеют ни во что превращаться. — А чеснок? Он тебе противен? — Только если им пахнет у кого-то изо рта. — Осиновый кол? Вампира можно убить осиновым колом? — Видишь ли, осиновым колом можно убить кого угодно. Впрочем, загнать в сердце кол — единственный эффективный способ уничтожить вампира. — Понятно. — Чтобы сберечь твое время, добавлю, что в гробах мы не спим. И вверх ногами тоже, И как видишь, при солнечном свете в прах не рассыпаемся. Да и как можно было бы жить с такими неудобными особенностями? — Тебя послушать, так вампиром быть довольно скучно. — Прошу прошения, что задеваю деликатную тему... Помнится, клыки тебе скучными не показались. Только не гневайся, умоляю... но ты довольно бурно отреагировала на их остроту. И на прикосновение его рук, его тела... Так, хватит. — Как ты это сделал — засунул в рот пластмассовую челюсть? Люциус изумленно на меня посмотрел: — Пластмассовую челюсть?! Мои клыки похожи на пластмассовые? — Нет, — призналась я. — Но зубные протезы выглядят как настоящие. — Зубные протезы! — фыркнул он. — Не говори ерунды. Это мои собственные зубы. Все вампиры умеют выпускать клыки. — Вот и покажи мне. — Я вела машину по оживленной дороге. — Мысль, конечно, интересная, только не сейчас? Ты ведь за рулем! — Значит, не можешь?! — поддразнила его я. — Напугал меня глупым фокусом, а сейчас у тебя нет с собой приспособлений... — Джессика, не провоцируй меня. — Нет уж, показывай! — Как скажешь. Люциус повернулся ко мне, обнажил зубы, и я чуть было не съехала с дороги, Люциус схватил руль и вернул машину на полосу: — Черт побери! Он снова это сделал. И вправду сделал. Я искоса на него посмотрела. Клыки исчезли. Фокус. Всею лишь фокус. Я на него не попадусь. Зубы покрыты эмалью, а эмаль — одна из самых твердых субстанций в нашем теле. Эмаль не позволит зубам расти. На молекулярном уровне это невозможно. — Привыкай, — сердито сказал Люциус. — Купил клыки в магазине розыгрышей? — Не говори ерунды. Розыгрыши!.. — Люциус рассерженно забарабанил пальцами по сиденью. — Вампирские трансформации — это феномен. Почитай книгу, которую я тебе дал... Я застонала: — Ах, книга... — Дурацкий томик вес еще валялся под кроватью — я так и не нашла времени от него избавиться. Интересно — почему? — Да, книга. Там черным по белому написано, что вампиры приобретают способность отращивать клыки в период полового созревания. Клыки появляются, когда мы сердимся. Или когда возбуждены. — То есть клыки все равно что... — Я хотела непринужденно сказать «эрекция», но я никогда не произносила вслух это слово — и сейчас не смогла. Впрочем, Люциус намек понял: — Да. Именно так. Это часто происходит одновременно у обоих партнеров, когда вампир и вампирша остаются наедине. Ну, ты понимаешь… Тем не менее процесс можно контролировать. — Почему же я этого не умею, если я такая большая шишка в мире вампиров? Нет, рано или поздно логическое мышление восторжествует. — Женщину сначала нужно укусить, — без промедления ответил Люциус. — Тебя должен укусить я. Для мужчины огромная честь первым укусить свою нареченную. — Вот только о свадьбе не надо, — серьезно попросила я, сворачивая на парковку торгового центра. — Даже в шутку. Мы все решили. Люциус наклонил голову: — Решили? — Да. Я припарковалась. — А как насчет зеркал? Ты в примерочной свое отражение увидишь? Люциус потер виски: — И чему тебя в школе учат?! Знаешь, что такое отражение? — Конечно, знаю. Я верю в науку, если помнишь. Уже и пошутить нельзя! — Я вытащила ключ из замка зажигания. — Итак, в летучую мышь ты не превращаешься, лучи солнца тебе не страшны, и отражение в зеркале — тоже не проблема. Так что же умеют вампиры? Почему считается, что вампиром быть прикатано? — А что прикольного в том, чтобы бояться солнца или не иметь возможности посмотреться в зеркало? — Не притворяйся. Ты вечно талдычишь, что быть вампиром — круто, вот я и хочу понять почему. Люциус откинулся на спинку сиденья и раздосадованно уставился в потолок: — Мы — величайшая раса сверхлюдей, только и всего. Природа одарила нас изяществом и силой. Мы придерживаемся определенных ритуалов и традиций. Мы овладели телепатическими способностями и при необходимости можем общаться без слов. Мы повелеваем темной стороной природы. Ну что, «прикольно»? Я взялась за ручку дверцы: — А зачем пить кровь? Люциус глубоко вздохнул и открыл дверь со своей стороны: — Почему все так зациклились на крови? Это не главное. Я сдалась. Нет уж, лучше займемся увлекательным походом по магазинам. — Ну, с чего начнем? Люциус обошел машину и развернул меня к магазину джинсовой одежды. Мы обошли пять магазинов и потратили пятьсот долларов, после чего Люциус превратился в американского парня. И, стоит признаться, клевого американского парня. Джинсы на нем сидели даже лучше, чем брюки. А когда он надел рубашку поло (обычная футболка — это слишком просто для румынского принца), эффект получился потрясающий — Минди упала бы в обморок. Любая девушка с радостью пошла бы с ним на свидание. — Может, избавимся от бархатного плаща? — спросила я. — Никогда, — ответил Люциус. Похоже, его уступки местным культурным нормам небезграничны. Мы потащили покупки к машине. Внезапно Люциус замер, уронил пакеты и схватил мена за руку. Я повернулась: — Что? Он уставился на витрину бутика «Бульвар Сен-Мишель», разглядывая дорогущие наряды, которые богатые женщины надевают на коктейльные вечеринки. Я никогда туда не заходила: во-первых, отец не одобрял химчисток (вредные выбросы к атмосферу), а во-вторых, мне бы в жизни не хватило денег даже на ленточку из этого бутика. — Куда ты смотришь? Люциус не отрывал глаз от витрины: — На платье с цветами на корсаже... — Ты только что сказал «корсаж»?! — Да, и юбка... — Платье с декольте? — Оно самое. Тебе бы очень подошло. Люциус официально подтвердил свое звание сумасшедшего. Мало того что он считал себя вампиром, он еще и спутал меня с тридцатилетней светской дамой. Я громко расхохоталась: — Ты чокнутый! Это платье сшито для женщин, которые ходят... ну, в оперные театры и на концерты. И цена у него соответствующая: Люциус странно на меня посмотрел: — Ты не любишь оперу? — Как тебе сказать... По оперным театрам я не хожу, а на лошади в таком платье не поскачешь. К тому же стоит оно целое состояние. — Пойдем, примеришь. Я отшатнулась: — Ни за что. В этот магазин подростков не пускают. Люциус фыркнул: — Там будут рады любому с тугим кошельком. — Тогда я им точно не понравлюсь. У меня денег не хватит даже на посмотреть. — у меня хватит. — Люциус... Должна признаться, он меня заинтриговал. Платье и вправду было прекрасно. Я никогда не примеряла ничего столь же... изысканного. Вышитые черные бутоны, беспорядочно разбросанные по дорогой светлой ткани, придавали платью неповторимый шик. Вспомнилась теория хаоса: красота возникает из беспорядочности простых динамических систем. Глубокий вырез платья открывал ложбинку пластмассовой груди манекена. Я подергала Люциуса за руку: — Пойдем отсюда. Люциус не сдвинулся с места. Конечно же он был сильнее. — Нет, давай посмотрим. Какая женщина откажется от красивого платья? — Я. — Глупости. Наденешь его, когда пойдешь с коротышкой на карнавал. Самый подходящий наряд для такого стучал. — И вовсе Джейк не коротышка! — Примерь платье. — У меня полно одежды. — Да. И всю ее нужно выбросить. Особенно футболку с буквой «я», сердцем и белой лошадью. Что это вообще означает? — Что я люблю лошадей. — Я люблю стейк с кровью, но не помещаю его изображение на груди. — Я уже выбрала, в чем пойду. Люциус нахмурился: — Могу себе представить: что-то с блестками из дисконтного магазина. Я покраснела — терпеть не могу, когда Люциус оказывается прав. — Если пойдешь в этом платье, не пожалеешь. Оно создано для тебя. Я сощурилась: — Откуда ты знаешь, как должны одеваться девушки? — Я не знаю, как должны одеваться девушки, зато мне прекрасно известно, как одеваются элегантные женщины, — лукаво улыбнулся Люциус — Пойдем. Окажи мне любезность. Люциус направился к бутику, и мне пришлось пойти за ним. Как я и предсказывала, продавщицы не слишком обрадовались нашему появлению, но Люциус будто ничего не замечал. — Принесите, пожалуйста, вон то платье с вышивкой. Девушка хочет померить, — надменно произнес он, скрестил руки на груди и, слегка отклонившись, оглядел меня с ног до головы: — Восьмой размер? — Десятый, — пробормотала я. — Десятый размер — на манекене в витрине, — сказала продавщица и раздраженно забарабанила по прилавку холеными красными ногтями. — Его неудобно снимать. Так что если вы просто... Ой-ой. Я многого не понимала в характере Люциуса Владеску, но точно знала, что таким тоном с ним разговаривать опасно. Люциус высокомерно изогнул бровь и сощурил глаза, читая имя на бейджике продавщицы. — Ли-Энн, по-вашему, мы не похожи на покупателей? — Люциус, пойдем отсюда. — Я повернулась к двери. — У нас мало времени, так что обслужите нас побыстрее, пожалуйста, — не уступал Люциус. Неожиданно я легко представила, как он отдает приказания слугам в замке. Женщина смерила нас оценивающим взглядом и словно почувствовала запах денег в аромате одеколона Люциуса, в его акценте или манере держаться. — Ну, если вы настаиваете, — фыркнула она, отошла к витрине и через несколько минут появилась с платьем в руках. — Примерочные вон там. — Спасибо, — поблагодарил Люциус. — Пожалуйста. — Ли-Энн с вызывающим безразличием скрылась за кассой. Люциус последовал за мной к кабинкам. Я твердой рукой остановила его на входе: — Подожди здесь. — Когда наденешь, дай посмотреть. Уединившись в примерочной, я скинула кроссовки, стянула джинсы, сняла футболку, пожалев, что не выбрала более симпатичный лифчик — такой, чтобы подошел к платью. Платье выглядело воздушным, но ткань была тяжелой и мягкой. Я потянула вверх молнию на спине, однако до конца застегнуть не смогла. Ткань мягкими складками окутала меня, и неожиданно та части моей фигуры, которые я ненавидела больше всего, оказались моими самыми большими достоинствами. Декольте подчеркивало грудь, и платья сидело на мне лучше, чем на плоскогрудом манекене. Посмотревшись в зеркало, я поняла, что имел в виду Люциус, говоря о тощих девушках и о преимуществах изгибов. Я повертелась, разглядывая себя со всех сторон. Юбка доходила до колен, ткань облегала бедра и чудесным образом стройнила. Люциус Прав: я выглядела отлично. Волшебное платье. — Ну? — окликнул меня Люциус. — Подошло? — Подошло, — призналась я, чувствуя себя красавицей. — Тогда выходи. — Даже не знаю... Я стеснялась выйти из примерочной. Декольте открывало участки груди, обычно скрытые футболками. Ложбинкой, которую я всеми силами старалась замаскировать, мог любоваться весь мир. В том числе Люциус, По любым стандартам мой вид нельзя было назвать вызывающим, но я чувствовала себя обнаженной. — Джессика, ты обещала. — Ладно. — Я тщетно попыталась замаскировать грудь: мои изгибы невозможно было скрыть. — Только не смейся. И не пялься. — Для смеха причин не будет, — уверил Люциус. — А дать слово не пялиться я не могу. Вдохнув полной грудью, я вышла из примерочной. Люциус, вытянув длинные ноги, развалился на кушетке, предназначенной для скучающих мужей. При виде меня он выпрямился, будто его ударило током. В черных глазах загорелся огонек восхищения. — Ну как? — Поборов желание прикрыть грудь руками, я повернулась к зеркалу. — Нравится? — Ты выглядишь потрясающе... — Люциус встал и, не отводя от меня глаз, подошел поближе. — Правда? — Антаназия, ты красавица, — прошептал он. — Просто красавица. Не успела я напомнить ему, что мне не нравится это имя, как Люциус приблизился ко мне вплотную и, откинув мои кудрявые непослушные локоны, застегнул молнию до конца: — Женщинам всегда требуется помощь с застежкой на спине. У меня перехватило дыхание. Похоже, у него большой опыт. — Спасибо. — Это честь для меня. — Люциус неожиданно зарылся пальцами в мои кудряшки и собрал из волос большой узел на затылке. Моя шея словно удлинилась. — Вот как должна выглядеть румынская принцесса, — сказал он, нагнувшись к моему уху. — Не смей никогда говорить, что ты чего-то недостойна, Антаназия. Или некрасива. Или, чего доброго, слишком полна. Если у тебя возникнет соблазн подвергнуть себя столь нелепой критике, вспомни этот момент. Никто раньше не говорил мне таких комплиментов. Целую вечность мы стояли и любовались мной. В зеркальном отражении наши глаза встретились. На долю секунды я смогла представить нас... вместе. Потом Люциус отпустил мои волосы. Кудри рассыпались по плечам, и волшебство исчезло. Я взглянула на ценник: — Ой, мамочки! Нужно немедленно снять платье, а то я вся потная, испачкаю... Люциус с досадой закатил глаза: — Если ты хочешь сказать, что вспотела, используй выражение «покрыться испариной». Впрочем, лучше вообще ничего не говорить. — Люциус, я не шучу. Меня покрывает испарина при мысли о цене. Люциус наклонился, поглядел на ценник и пожал плечами. Я поспешила в примерочную, натянула джинсы и грязные кроссовки. Теперь я вовсе не походила на принцессу, Я неохотно вернула платье продавщице. — Я его упакую, — сказала она, аккуратно складывая черную кашемировую шаль. Люциус стоял у кассы, постукивая о прилавок кредиткой. — Оно слишком дорогое, — прошептала я, подбежав к нему. — Считай, что это благодарность за помощь в Покупках. Подарок тебе к рауту. В его глазах не было ни иронии, ни сарказма. Чтобы это значило? Люциус Владеску отказывается от своих намерений? Сомнительно. Хотя... — Спасибо, — пробормотала я. Ли-Энн аккуратно упаковала платье и шаль. — Носите с удовольствием, — вежливо сказала она, протягивая мне пакеты. Платеж по карточке прошел! — Хорошего дня, Ли-Энн. — Люциус подтолкнул меня к выходу. — Слушай, у меня слов нет, — запинаясь, произнесла я, когда мы вышли на улицу. — Такой роскошный подарок! Одно платье чего стоит... А шаль... Это же настоящий кашемир! — Скорее всего, ночь будет прохладной, а к платью джинсовая куртка не подойдет. — Спасибо. — Я же говорил, у каждой женщины должны быть красивые вещи, — сказал Люциус, оглядывая магазины торгового центра. — Надеюсь, коротышка тебя оценит. Сока хочешь?
|