ДЫМА БЕЗ ОГНЯ НЕ БЫВАЕТ

 

— Чего ты ждешь? — спросила Пенн спустя секунду после того, как мальчики ушли. — Идем.

Она потянула Люс за руку.

— Идем куда? — удивилась та.

Ее сердце все еще трепетало от разговора с Дэниелом — и от наблюдения за тем, как он удаляется. Вид его силуэта застилал ей взгляд.

Пенн легонько постучала Люс по лбу.

— Эй, там, ау? В библиотеку, как я писала в записке…

Она заметила недоуменное выражение на лице подруги.

— Ты не получила ни одной из моих записок?

Пенн разочарованно шлепнула себя ладонью по бедру.

— Но я отдала их Тодду, чтобы он передал их Кэму, а тот тебе.

— «Пони-экспресс»[8].

Кэм вклинился между Пенн и Люс и протянул последней два сложенных клочка бумаги, зажатые между указательным и средним пальцами.

— Не морочь мне голову. Твоя лошадь что, от изнеможения пала в дороге? — фыркнула Пенн, выхватывая записки. — Я передала их час назад. Почему так долго? Ты ведь их не читал…

— Разумеется, нет.

Оскорбленный Кэм прижал ладонь к мощной груди. На его среднем пальце поблескивало широкое черное кольцо.

— Если помнишь, у Люс были неприятности из-за переписки с Молли…

— Я не переписывалась с Молли…

— Тем не менее, — заключил Кэм, отобрав записки у Пенн и наконец-то передав Люс. — Я всего лишь проявил осмотрительность в твоих же интересах. Ждал подходящей возможности.

— Ну, спасибо.

Девочка убрала бумажки в карман и, посмотрев на подругу, пожала плечами, как бы говоря: «А что поделаешь?»

— И раз уж зашла речь об ожидании подходящего времени, — продолжил Кэм, — я на днях побывал снаружи и увидел вот это.

Он достал маленькую красную бархатную коробочку и открыл перед Люс.

Пенн высунулась из-за ее плеча, чтобы тоже взглянуть.

Внутри на тонкой золотой цепочке лежала маленькая круглая подвеска в форме змеиной головы.

Люс подняла взгляд на Кэма. Он что, смеется над ней?

Он коснулся подвески.

— Я подумал, после того случая… я хотел помочь тебе посмотреть в лицо своему страху, — объяснил он едва ли не робко, опасаясь, что она не примет подарок.

А следует ли его принимать?

— Только в шутку. Мне просто понравилось. Единственная в своем роде вещица, и она напомнила мне о тебе.

Единственная в своем роде. И очень красивая. Люс странным образом ощутила себя недостойной.

— Ты ходил за покупками? — неожиданно для самой себя поинтересовалась она — поскольку обсуждать, как Кэм выбрался с территории школы, было легче, чем спросить: «А почему обо мне?» — Я думала, весь смысл исправительной школы в том, что мы наглухо тут застряли.

Кэм слегка вздернул подбородок и улыбнулся одними глазами.

— Есть способы, — тихонько сообщил он. — Когда-нибудь я тебе покажу. Например, сегодня ночью?

— Кэм, милый, — окликнул голос откуда-то сзади.

Гэбби похлопала его по плечу. Тонкая прядка надо лбом была заплетена во французскую косичку и заколота за ухом, словно небольшой изящный ободок. Люс с завистью уставилась на нее.

— Мне нужна твоя помощь с приготовлениями, — промурлыкала девочка.

Люс огляделась и обнаружила, что в классе остались только они четверо.

— Устраиваю маленькую вечеринку у себя в комнате, — пояснила Гэбби, прижимаясь подбородком к плечу Кэма, чтобы обратиться к ним с Пенн. — Вы ведь придете?

Гэбби, чьи губы всегда блестели помадой, а блондинистые волосы неизменно объявлялись на горизонте в ту же секунду, как с Люс заговаривал парень. Хотя Дэниел и сказал, что между ними ничего нет, Люс не сомневалась, что никогда не подружится с этой девицей.

С другой стороны, необязательно хорошо относиться к человеку, чтобы бывать на его вечеринках, особенно если кое-кто другой, кто тебе нравится, может там оказаться…

Или стоит поймать Кэма на слове? Он действительно предложил ей выбраться наружу? По классу как раз расползлись слухи, когда Джулс и Филипп, парочка с проколотыми языками, не явились на занятие мисс Софии. Судя по всему, они посреди ночи попытались улизнуть с территории школы, побег сорвался — и теперь они угодили в одиночное заключение, и их местоположение неизвестно даже Пенн.

Самое странное же заключалось в том, что мисс София — обычно не терпевшая перешептываний — не одернула учеников, отчаянно сплетничающих во время ее урока. Как если бы преподавательский состав хотел, чтобы они вообразили себе худшее из возможных наказаний.

Люс сглотнула, бросив взгляд на Кэма. Тот подставил локоть, предлагая ей взять его под руку и совершенно не обращая внимания на Гэбби и Пенн.

— Так как насчет прогулки, детка? — спросил он, и его тон столь очаровательно напомнил ей классику голливудских фильмов, что Люс напрочь забыла о случившемся с Джулс и Филиппом.

— Прости, — вмешалась Пенн и за локоть потащила подругу к двери. — Но у нас другие планы.

Кэм посмотрел на нее так, словно пытался понять, откуда она вдруг взялась. Он имел обыкновение убеждать Люс, будто она лучше и круче, чем есть на самом деле. А она сама обзавелась привычкой сталкиваться с ним сразу после того, как Дэниел уверит ее в обратном. Но Гэбби по-прежнему ошивалась рядом, а Пенн тянула все сильнее, так что в конце концов девочка просто помахала рукой, все еще сжимающей его подарок.

— Может, в другой раз? Спасибо за кулон!

Оставив сбитых с толку Кэма и Гэбби в классе, подруги направились прочь из Августина. Казалось жутковатым так поздно очутиться вдвоем в темном здании, и по торопливому стуку сандалий Пенн впереди Люс могла с уверенностью утверждать, что не одинока в этом чувстве.

Снаружи было ветрено. Ухала сова. Когда они шли под растущими вдоль здания дубами, клочковатые плети бородатого мха щекотали их, словно спутанные пряди волос.

— «Может, в другой раз?» — передразнила Пенн. — И что это было?

— Ничего… не знаю.

Люс отчаянно захотелось сменить тему.

— Какими деловыми мы вышли с твоих слов, Пени, со смехом заметила она, пока они тащились по двору. — Другие планы… мне казалось, тебе понравилась вечеринка на той неделе.

— Если бы ты ознакомилась с моими письмами, то поняла бы, почему у нас на повестке дня стоят более важные вопросы.

Люс вывернула карманы, обнаружила там пять несъеденных конфет и поделилась ими с подругой. Пенн в свойственной ей манере высказала надежду, что они прежде лежали в гигиенически чистом месте, но тем не менее съела их.

Люс развернула первую из ее записок, походящую на ксерокопию странички из архивной папки.

 

Гэбриел Гивенс

Кэмерон Брил

Люсинда Прайс

Тодд Хаммонд

Прежнее местонахождение:

Все на северо-востоке, кроме Т. Хаммонда (Орландо, Флорида)

 

Арриана Альтер

Дэниел Григори

Мэри Маргарет Зейн

Прежнее местонахождение:

Лос-Анджелес, Калифорния

 

Рядом с группой Люсинды стояла пометка, что они появились в Мече и Кресте пятнадцатого сентября этого года. Вторая компания прибыла пятнадцатого марта, тремя годами раньше.

— А кто такая Мэри Маргарет Зейн? — спросила девочка, ткнув пальцем в имя.

— Всего лишь Молли, — ответила Пенн.

Полное имя Молли — Мэри Маргарет?

— Неудивительно, что она зла на весь мир, — заметила Люс— Где ты это взяла?

— Выкопала в одной из коробок, которые на днях принесла вниз мисс София, — объяснила подруга. — Это ее почерк.

Люс подняла на нее удивленный взгляд.

— И что это означает? Зачем ей понадобилось выписывать фамилии? Я думала, даты нашего прибытия отмечены по отдельности, в личных делах.

— Так и есть. Я тоже не могу понять, — согласилась Пенн. — И опять же, даже если ты появилась тут одновременно с другими ребятами, это не значит, что у тебя есть с ними что-то общее.

— У меня нет с ними ничего общего, — буркнула Люс, представив себе жеманное выражение на лице Гэбби.

Пенн задумчиво поскребла подбородок.

— Но когда появились Арриана, Молли и Дэниел, они уже знали друг друга. Думаю, они прибыли из одного детдома в Лос-Анджелесе.

Где-то здесь крылся ключ к истории Дэниела. Она не могла ограничиваться одним лишь калифорнийским приютом. Но если вспомнить его реакцию, как он побледнел от ужаса при мысли, что Люс хочет что-то о нем узнать… Что ж, ей начинало казаться, будто все, чем они с Пенн занимаются, бесполезно и глупо.

— И в чем смысл? — спросила внезапно раздосадованная девочка.

— Зачем мисс Софии собирать эти сведения, я понять не могу. Хотя она сама прибыла в Меч и Крест в тот же день, что и Арриана, Дэниел и Молли…

Пенн помолчала.

— Кто знает? Возможно, это ничего не значит. Просто в архивах так мало упоминаний о Дэниеле, что я решила показать тебе все, что нашлось. Отсюда и экспонат Б.

Она показала на второй листок в руках Люс.

Та вздохнула. Отчасти ей хотелось прекратить изыскания и больше не смущаться из-за Дэниела. Однако более дерзкая сторона ее натуры по-прежнему жаждала узнать его получше… что, как ни странно, оказалось куда проще, когда он отсутствовал и не подавал ей новых поводов для неловкости.

Она заглянула в записку — ксерокопию старомодной карточки из библиотечного каталога.

 

Григори, Д. Хранители: Миф в средневековой Европе.

Отпечатано Серафимом. Рим, 1755.

Шифр: Р999318 ГРИ

 

— Похоже, один из предков Дэниела был ученым, — заметила Пенн, заглядывая ей через плечо.

— Вот что, должно быть, он имел в виду, — еле слышно проговорила Люс и обернулась к подруге. — Он сказал мне, что в его семье принято изучать религию. Наверное, он об этом.

— Я думала, он сирота…

— Не спрашивай, — отмахнувшись, попросила Люс. — Это для него больная тема.

Она чиркнула пальцем по названию книги.

— А что значит «Хранители»?

— Есть только один способ выяснить, — сообщила Пенн. — Хотя мы можем пожалеть об этом. Судя по названию, книга имеет шансы оказаться скучнейшей на свете. И все же, — добавила она, отряхивая пальцы о рубашку, — я взяла на себя смелость проверить каталог. Книга должна быть на полках. Можешь поблагодарить меня позже.

— Ты молодец, — улыбнулась Люс.

Ей хотелось поскорее добраться до библиотеки. Если кто-то в семье Дэниела написал книгу, она не может оказаться скучной. По крайней мере, не для Люс. Тут ее взгляд упал на последний оставшийся в руках предмет. Бархатную коробочку от Кэма.

— Как ты думаешь, что это может означать? — спросила она Пенн, пока они поднимались по мозаичным ступеням в библиотеку.

Та пожала плечами.

— По отношению к змеям ты чувствуешь…

— Ненависть, боль, ужас и отвращение, — перечислила Люс.

— А если это как… ладно, раньше я боялась кактусов. Не могла к ним подойти — не смейся, ты когда-нибудь кололась об эту пакость? Их иголки застревают в коже. В любом случае, однажды на день рождения папа купил мне штук одиннадцать кактусов. Поначалу мне хотелось в него же ими и швырнуть. Но потом, ты знаешь, я привыкла. Перестала шарахаться, проходя мимо. В конце концов, сработало.

— То есть подарок Кэма, — предположила Люс, — на самом деле весьма мил.

— Думаю, да, — подтвердила Пенн. — Но если бы я знала, что он на тебя запал, ни за что бы не доверила ему нашу частную переписку. Извини.

— Он вовсе на меня не запал, — принялась оправдываться Люс, поглаживая пальцем золотую цепочку и представляя, как украшение будет смотреться на ее коже.

Она ничего не сказала Пенн о пикнике с Кэмом, потому что… ну, она сама толком не знала почему. Это имело какое-то отношение к Дэниелу и к тому, что Люс по-прежнему не могла определиться, в каких отношениях находится — или хочет находиться — с каждым из них.

— Ха, — хмыкнула Пенн. — То есть он тебе нравится! Это измена Дэниелу. Я не успеваю следить за твоими мужчинами.

— Если бы у меня что-то было хотя бы с одним, — хмуро отмахнулась Люс— Думаешь, Кэм прочел записки?

— Если прочел и все-таки отдал кулончик, — заметила Пенн, — значит, он и впрямь на тебя запал.

Они вошли в библиотеку, и тяжелые двери шумно захлопнулись за ними. Стук эхом разнесся по комнате. Мисс София подняла взгляд от груды бумаг, устилающих ее подсвеченный лампой стол.

— О, здравствуйте, девочки, — обрадовалась она.

Учительница широко улыбнулась, и Люс снова кольнуло чувство вины за то, что она отвлекалась на лекции.

— Надеюсь, вам понравилось мое занятие по краткому повторению пройденного! — едва ли не пропела мисс София.

— Очень, — кивнула Люс, хотя кратким его было назвать трудно. — Мы пришли сюда еще кое-что почитать перед экзаменом.

— Точно, — поддержала ее Пенн. — Вы нас вдохновили.

— Как чудесно! — воскликнула мисс София, принимаясь шелестеть бумагами. — У меня тут где-то был список дополнительного чтения. Я с радостью сделаю вам копию.

— Великолепно, — солгала Пенн, украдкой подталкивая Люс к стеллажам. — Мы непременно дадим вам знать, если он нам понадобится!

В библиотеке царила тишина. Девочки посматривали на библиотечные шифры, переходя от полки к полке в сторону книг по религии. Энергосберегающие лампочки, снабженные детекторами движения, должны, были включаться, когда они пересекали очередной проход, но работала лишь половина из них. Пенн все еще держала ее за руку, и Люс осознала, что и сама не хочет, чтобы ее отпускали.

Они подошли к обычно людному читальному залу, где горела лишь одна настольная лампа. Остальные ребята, должно быть, собрались на вечеринку у Гэбби. Все, кроме Тодда. Он сидел, забросив ноги на соседний стул, и читал мировой атлас размером с кофейный столик. Когда девочки прошли мимо, он поднял на них тусклый взгляд, который с равным успехом мог выражать и крайнее одиночество, и раздражение из-за того, что его побеспокоили.

— Поздненько вы, — ровным голосом заметил он.

— А сам-то, — парировала Пенн и показала язык.

Когда их с Тоддом стало разделять несколько стеллажей, Люс обернулась к ней, удивленно выгнув бровь.

— Что это было?

— Что? — обиделась Пенн. — Он со мной заигрывает.

Она скрестила руки на груди и сдула с глаз каштановый локон.

— Как же.

— Ты что, в четвертом классе? — поддразнила Люс.

Пенн так грозно ткнула в подругу указательным пальцем, что та подпрыгнула бы, если б отчаянно не расхихикалась.

— Ты знаешь кого-то еще, кто полезет с тобой копаться в семейной истории Дэниела Григори? Вот уж не думаю. Так что оставь меня в покое.

Они уже добрались до самого дальнего угла библиотеки, где все девятьсот девяносто девять книг были выстроены на одном стеллаже. Пенн присела на корточки и повела указательным пальцем по корешкам. Люс вздрогнула, как будто кто-то легонько коснулся ее шеи. Она оглянулась и увидела серый клок. Не черный, какими обычно бывали тени, но светлее и тоньше. Хотя и столь же непрошеный.

Широко распахнув глаза, девочка наблюдала, как тень вытягивается длинной извивающейся прядью в сторону головы Пенн. Она медленно опускалась, словно игла с заправленной в нее нитью, и Люс не хотелось даже думать, что может случиться, если серый туман дотронется до ее подруги. На днях в гимнастическом зале тени впервые коснулись ее самой — и она все еще чувствовала себя оскверненной, едва ли не грязной. Она понятия не имела, на что еще они способны.

Встревоженная, колеблющаяся, Люс вытянула руку. Она глубоко вздохнула и замахнулась. Ее кожа покрылась мурашками от ледяного прикосновения, когда она отбросила тень прочь — и смазала Пенн по макушке.

Та прижала руки к голове и потрясенно оглянулась на Люс.

— Да что с тобой?

Девочка осела на пол и рассеянно пригладила взъерошенные волосы подруги.

— Прости, пожалуйста. Там была… мне показалось, я заметила пчелу… у тебя на голове. Я испугалась. Боялась, она тебя ужалит.

Она сама понимала, насколько глупо прозвучали ее слова, и ждала, что Пенн вот-вот объявит ее сумасшедшей — зачем пчеле вообще залетать в библиотеку? Ждала, что подруга встанет и уйдет.

Но круглое лицо Пенн смягчилось. Она обеими руками взяла ладонь Люс и крепко ее пожала.

— Я тоже боюсь пчел, — сказала она. — Я страшный аллергик. Считай, ты мне только что жизнь спасла.

Это мгновение могло бы оказаться важным, едва ли не переломным для их дружбы — но не оказалось, поскольку внимание Люс было всецело поглощено тенями. Если бы только существовал способ выбросить их из головы, отделаться от них, не отделавшись заодно и от Пенн.

Девочку изрядно беспокоил этот светло-серый клок. Единообразие теней никогда не казалось ей утешительным, но появление другого вида привело ее в замешательство. Значит ли это, что теперь больше теней находит к ней дорогу? Или она стала лучше их различать? И как насчет странного случая на лекции мисс Софии, когда ей удалось отпугнуть тень, пытающуюся залезть к ней в карман? Она сделала это, не задумываясь, и никак не ожидала, что сумеет справиться с тенью — Люс огляделась вокруг, — по крайней мере, на время.

Она задумалась, не создала ли прецедент по взаимодействию с тенями. Только вот называть то, что она сделала с тенью, нависшей над головой Пенн, взаимодействием… Леденящее тошнотворное чувство шевельнулось у нее в животе, когда девочка осознала: то, что она начала делать с тенями, больше похоже на… сражение с ними.

— Странное дело, — заговорила Пенн. — Она должна стоять между «Словарем ангелов» и этими жуткими рассуждениями Билли Грэма[9]об огне и сере.

Она подняла взгляд на Люс.

— Но ее нет.

— Мне казалось, ты говорила…

— Именно. Когда я вечером смотрела, в компьютерной базе данных значилось, что она есть на полках, но сейчас поздно, и мы не можем подключиться к Сети, чтобы проверить.

— Спроси Тодда, — предложила Люс. — Может, он прикрывает ею свой «Плейбой».

— Какая гадость!

Пенн стукнула ее по бедру.

Люс понимала, что шутит лишь в попытке скрыть собственное разочарование. Все казалось таким тщетным. Ей не удавалось выяснить ничего о Дэниеле без того, чтобы натолкнуться на стену. Она не представляла, что найдет на страницах книги его пра-пра-кого-бы-то-ни-было, но, по крайней мере, это что-то расскажет ей о самом мальчике. Все же лучше, чем ничего.

— Подожди здесь, — вставая, попросила Пенн. — Я пойду, спрошу у мисс Софии, не брал ли ее кто-нибудь сегодня.

Люс смотрела, как она удаляется по длинному проходу в сторону абонементного стола. И рассмеялась, когда подруга ускорила шаг, минуя место, где сидел Тодд.

Оставшись в одиночестве в дальнем углу помещения, девочка провела рукой по корешкам книг. Она наскоро перебрала в уме учащихся Меча и Креста, но не сумела придумать ни одного вероятного кандидата на чтение древних религиозных книжек. Возможно, мисс София воспользовалась этим источником, готовясь к вечернему занятию. Люс задумалась, каково было Дэниелу сидеть там и слушать, как библиотекарь рассуждает о том, что, вероятно, служило темой для застольных бесед, пока он рос. Девочке хотелось знать, на что походило его детство. Что случилось с его семьей? Было ли религиозным воспитание в приюте? Или оно напоминало ее собственное, когда единственным, к чему относились с благоговейным трепетом, были хорошие отметки и награды за отличную учебу? Ей хотелось знать, читал ли Дэниел книгу своего предка, что он о ней думал и понравилось ли ему написанное. Хотелось знать, что он делает сейчас на вечеринке Гэбби, и когда у него день рождения, и какого размера ботинки он носит, и потратил ли он за все это время хотя бы секунду на мысли о ней.

Люс покачала головой. Поезд ее мыслей следовал прямиком на станцию Жалость, и ей хотелось сойти. Она сняла с полки первую попавшуюся книжку — весьма неаккуратно обтянутый тканью «Словарь ангелов» — и решила развлечь себя чтением, пока не вернется Пенн.

Она добралась только до падшего ангела Аваддона, пожалевшего, что присоединился к Сатане, и с тех пор непрестанно оплакивающего свою ошибку — вот скукотища, — когда у нее над головой раздался пронзительный звон. Люс подняла взгляд и увидела красную вспышку пожарной тревоги.

— Внимание, внимание, — объявил по репродуктору монотонный механический голос — Объявлена пожарная тревога. Покиньте здание.

Люс запихнула книгу обратно на полку и вскочила на ноги. В Довере такое устраивали постоянно. Вскоре дошло до того, что даже учителя не обращали внимания на ежемесячные учения, так что пожарное депо принялось на самом деле включать тревогу, просто чтобы заставить людей реагировать. Люс вполне могла представить, как руководство Меча и Креста проделывает тот же трюк. Но, направившись к выходу, она, к немалому своему удивлению, сильно закашлялась. Библиотеку заполнил дым.

— Пенн? — окликнула она.

Собственный голос эхом отдался у нее в ушах. Она поняла, что его заглушил пронзительный визг тревоги.

Едкий запах дыма мгновенно вернул ее в ту ночь с Тревором. Ее сознание заполнили образы и звуки, которые она задвинула на такие глухие задворки памяти, что они не напоминали о себе. До сих пор.

Жутковатые белки глаз Тревора на фоне рыжего сияния. Отдельные прядки пламени, когда огонь разбежался по каждому его пальцу. Крик, нескончаемый пронзительный визг, который гудел у нее в голове, словно сирена, еще долго после того, как Тревор умолк. И все это время она стояла и смотрела, не могла не смотреть, застыв в купели жара. Она была не в силах шевельнуться. Не в силах сделать что-нибудь, чтобы помочь ему. И он погиб.

Рука сжала ее левое запястье, и она обернулась, ожидая увидеть Пенн. Но это оказался Тодд. Его глаза широко распахнулись, он тоже кашлял.

— Надо выбираться отсюда, — выговорил он, часто дыша. — Думаю, в дальнем конце должен быть запасной выход.

— А что с Пенн и мисс Софией? — спросила Люс.

Ее мучили слабость и головокружение. Она потерла глаза.

— Они были там.

Указав в сторону прохода, ведущего к двери, она заметила, насколько гуще там клубы дыма.

Казалось, Тодд на миг засомневался, но кивнул.

— Ладно, — согласился он.

Мальчик так и держал ее за руку, когда они, пригнувшись, припустили к главному входу в библиотеку. Они забрали правее, когда один из проходов показался им особенно густо заполненным дымом, а затем уткнулись в книжную стену без единой подсказки, куда бежать дальше. Ребята остановились отдышаться. Дым, лишь мгновением раньше висевший над головами, уже лежал на уровне их плеч.

Даже пригнувшись ниже этого слоя, они задыхались и не могли ничего разглядеть уже в нескольких футах от себя. Удостоверившись, что крепко держится за Тодда, Люс осмотрелась по сторонам, внезапно засомневавшись, с какой стороны они пришли. Она подняла руку и нашарила горячую металлическую полку одного из стеллажей. Ей не удавалось даже разобрать буквы на корешках. Они сейчас в секции «Г» или «Т»?

Не было никаких подсказок, которые могли бы привести их к Пенн и мисс Софии или хотя бы к выходу. Люс с головой захлестнула волна паники, отчего дышать стало еще трудней.

— Они наверняка уже выбрались! — крикнул Тодд не самым уверенным тоном. — Надо возвращаться!

Люс прикусила губу. Если что-нибудь случится с Пенн…

Она едва различала Тодда, стоящего прямо перед ней. Он был прав, но в какую сторону возвращаться? Люс молча кивнула, и он потянул ее за руку.

Еще долго она двигалась, не понимая, куда они бегут, но чем дальше, тем выше поднимался дым, понемногу, пока в конце концов она не увидела красное свечение таблички аварийного выхода. Люс с облегчением вздохнула, когда Тодд нашарил ручку и наконец-то распахнул дверь.

Они оказались в коридоре, которого девочка никогда прежде не видела. Мальчик захлопнул дверь. Они жадно глотали свежий воздух, наполняя им легкие. У него был такой приятный вкус, что Люс хотелось вонзить в него зубы, выхлебать целый галлон, искупаться в нем. Они с Тоддом выкашливали дым, пока не начали смеяться — тревожным, лишь с толикой облегчения смехом. Они хохотали, пока девочка не расплакалась. Но даже когда она перестала всхлипывать и кашлять, ее глаза продолжали слезиться.

Как она может вдыхать этот воздух, когда не знает, что случилось с Пенн? Если ее подруга не выбралась — если она где-то внутри, — значит, Люс снова подвела человека, о котором волновалась. Только на этот раз будет гораздо хуже.

Она утерла слезы и заметила, как из щели под дверью кольцами выползает дым. Они еще не в безопасности. В конце коридора виднелась другая дверь. Сквозь стеклянное окошко Люс разглядела ветку дерева, качающуюся в ночи. Она выдохнула. Через несколько мгновений они окажутся снаружи, вдали от удушливого дыма.

Если они поспешат, то смогут обойти здания и убедиться, что Пенн и мисс София успешно выбрались наружу.

— Идем, — сказала Люс Тодду, с хрипом сложившемуся вдвое. — Надо двигаться дальше.

Он выпрямился, но девочка видела, что ему действительно плохо. Лицо мальчика побагровело, глаза диковато и влажно поблескивали. Ей пришлось тащить его к двери едва ли не волоком.

Люс так сосредоточилась на том, чтобы выбраться наружу, что не сразу распознала низкий шипящий шум, который обрушился на них, заглушая сигнал тревоги.

Она посмотрела вверх, прямо в водоворот теней. Весь спектр серых и густо-черных оттенков. Она никак не могла видеть дальше потолка, но казалось, что тени каким-то образом простираются за его пределы. В чуждое, скрытое от нее небо. Все они густо переплелись друг с другом, и все же она различала их силуэты.

Среди них была и более светлая, сероватая тень, которую девочка видела раньше. Она утратила форму иглы и теперь походила скорее на пламя спички, пританцовывающее в коридоре над их головами. Неужели Люс действительно отогнала эту бесформенную тьму, когда та собралась коснуться Пенн? От одного воспоминания у нее начали зудеть ладони и поджались пальцы ног.

Тодд принялся колотиться в стены, словно коридор смыкался вокруг них. Люс помнила, что они еще и близко не подошли к двери. Она схватила мальчика, но его вспотевшая ладонь выскальзывала у нее из руки. Тогда Люс крепко стиснула его запястье. Тодд был белым, словно призрак, и пригибался к полу. С его губ сорвался стон ужаса.

Потому что дым заполнял коридор?

Или потому что он тоже чувствовал близость теней?

Невозможно.

Его лицо было измученным и перепуганным. Тени клубились у них над головами, и их стало больше, чем прежде.

— Люс? — окликнул он ее дрогнувшим голосом.

Новая стая теней поднялась прямо у них на пути.

Густо-черный покров мрака застил стены, так что девочка больше не могла различить дверь. Она оглянулась на Тодда — видит ли ее он?

— Бежим! — крикнула она.

Может ли он вообще бежать? Его лицо выглядело мертвенно-бледным, а веки почти сомкнулись. Он был па грани обморока. Но затем ей вдруг показалось, что это он ее тащит.

Или нечто тащит их обоих.

— Что за черт? — заорал Тодд.

Спустя мгновение их ноги оторвались от пола. Люс казалось, что ее подхватила океанская волна, светлый гребень, поднимающий ее все выше, наполняющий тело воздухом. Девочка не знала, куда их несет, — она не видела двери, только мешанину чернильных теней вокруг. Нависающих, но не касающихся ее. Ей следовало бы испугаться, но она не боялась. Почему-то Люс чувствовала себя защищенной от теней, словно что-то ограждало ее — что-то текучее, но непроницаемое. Что-то необъяснимо знакомое. Что-то сильное и нежное. Что-то…

Удивительно быстро они с Тоддом оказались у двери. Ее ноги вновь коснулись пола, и она всем весом налегла на засов аварийного выхода.

Затем она хватала ртом воздух. Задыхалась. Кашляла. Давилась.

Звенел еще один сигнал тревоги, но откуда-то издали.

Ветер хлестнул ее по шее. Они выбрались! И стоят на небольшом карнизе. Вниз к школьному двору уходила лестница, и, хотя Люс ощущала все словно сквозь пелену, девочке показалось, что поблизости она слышит голоса.

Она обернулась, пытаясь понять, что сейчас произошло. Как они с Тоддом пробрались сквозь густую, черную, непроницаемую тень? И что за сила их спасла? Люс уже ощущала ее отсутствие.

Ей почти что хотелось вернуться и поискать ее.

Но в коридоре было темно, а глаза все еще слезились, и ей никак не удавалось различить извивающиеся очертания теней. Возможно, они исчезли.

Затем последовала изломанная вспышка, похожая на древесный ствол с ветвями — нет, скорее на туловище с раскинутыми конечностями. Мерцающая лиловая колонна света зависла над ними. Люс, как это ни нелепо, вспомнила о Дэниеле. У нее видения. Она глубоко вздохнула и попыталась сморгнуть слезы, но свет не пропал. Она скорее чувствовала, чем слышала его зов, успокаивающий, убаюкивающий, словно колыбельная на поле битвы.

Так что она не заметила приближения теней.

Они врезались в Люс с Тоддом, разорвав их сцепленные руки, и швырнули девочку в воздух.

Она рухнула наземь у подножия лестницы. Мучительный хрип сорвался с ее губ.

Долгое мгновение ее голова раскалывалась. Люс никогда прежде не чувствовала такой сильной и жгучей боли. Она закричала в ночь, в схватку света и теней.

Затем силы закончились, и девочка, закрыв глаза, провалилась в забытье.