Иногда, – сказал он, – мы решаем не пожирать. Это вроде отлучения. Стая отвергает тебя в смерти и в жизни.

Почему же вы не отвергли Райну? Садистка, извращенка, стерва...

Так решил Ричард, – ответил Тедди. – Он считал, что, отвергнув ее тело в этот последний раз, он разозлит тех членов стаи, что были не совсем на его стороне. Он был прав, но... но теперь она внутри нас.

А у нее большая сила. – Лоррен поежилась. – Достаточная, чтобы подчинить себе волка, если он не альфа.

Бабьи сказки, – пренебрежительно бросил Кевин. – Она мертва. Сила ее живет, лишь когда ее вызывают.

Я ее не вызывала.

Наверное, мы вызвали, – тихо сказал Стивен. Он лежал на полу, прикрыв руками глаза, будто боялся смотреть.

Это как?

Вообще-то мы никогда не видели, чтобы это делал кто-нибудь, кроме Райны. Я думал о ней, вспоминал.

И я тоже, – сказал Кевин.

Так и было. – Тедди отошел к дальней стене, будто боялся, что не совладает с собой вблизи меня.

Лоррен отодвинулась к нему; они чуть соприкасались телами. Успокоительная близость.

Я тоже о ней думала. Радовалась, что она не здесь. Была счастлива, что это Анита.

Она обхватила себя руками, будто от холода, и Тедди обнял ее за плечи и притянул к себе, ткнувшись подбородком ей в волосы.

А я не думал о Райне, – сказал Натэниел, подползая ко мне.

Не трогай меня, – предупредила я его.

Он перевернулся на спину – ну точь-в-точь как кот, который хочет, чтобы ему почесали пузечко. Потянулся, перевернулся на живот и оперся на локти. Натэниел смотрел на меня, и густые каштановые волосы спадали занавесами с обеих сторон его лица. Сиреневые глаза уставились мне в лицо – дикие и почти пугающие. Он купался в озере волос и энергии, не отводил от меня глаз, и я поняла, что он игрив. Не соблазнителен, а именно игрив, и это было очень... беспокойно. Натэниел умудрялся быть похожим на ребенка, на котенка и при этом был взрослым. То ли погладить его но голове, то ли почесать пузо, то ли поцеловать. Все это сбивало меня с толку.

Опершись на дальнюю кровать, я встала на ноги. Убедившись, что могу идти, не падая, я отпустила кровать. Покачнулась, но не сильно. Могу идти. И отлично, потому что я хотела отсюда убраться.

Что нам делать? – спросил Стивен.

Езжайте ко мне домой. Там Жан-Клод, и Ричард тоже там был.

А что с ним? – спросил Кевин.

Натэниел поднял голову и оглядел нас всех. Он ничего не сказал, ни о чем не спросил, но я ощущала его пульс у себя во рту. И знала, что он перепуган. Боится, что его снова оставят одного. Я только надеялась, что моя с ним эмпатия не будет вечной. Мне хватало проблем с мужчинами и без него.

Его возьмите с собой, – сказала я. – Леопарды мои, как и вы.

Его следует защищать как члена стаи? И обращаться как со своим? – спросил Кевин.

Я потерла виски – голова начинала болеть.

Да, да. Я дала ему свою защиту. Все леопарды, желающие получить мою защиту, могут на нее рассчитывать.

Ты – наша лупа, – сказала Лоррен, – значит, это обязывает нас защищать их даже ценой собственной жизни. Они готовы для нас на то же самое?

Голова уже не побаливала, а раскалывалась. Натэниел встал – настолько грациозно, что его движения не бросились в глаза. Потом он сел в ногах кровати Стивена и бросил на меня выразительный и воодушевленный взгляд.

Мое тело – ваше. Моя жизнь, если вы захотите, принадлежит вам.

Он это сказал деловито – нет, даже радостно, будто это было ему приятно.

Я уставилась на него.

Мне ничья жизнь не нужна, Натэниел, но если стая готова рисковать жизнью ради тебя, я ожидаю от тебя того же.

Я сделаю все, что ты захочешь, – сказал он. – Ты только скажи мне.

Он не сказал «попроси», он сказал «скажи». Подразумевается, что у него нет права сказать «нет». Я спросила:

Все ли здесь знают, что у них есть право отстаивать передо мной свою точку зрения? То есть если я скажу «прыгай», вы не обязаны сразу подпрыгивать.

Мы этого не знаем, – ответил Стивен с настороженностью в голосе.

А ты? – спросила я, повернувшись к Натэниелу. Он встал на колени, наклонившись ко мне, но руками держался за спинку кровати. Он не пытался меня коснуться, даже приблизиться не пытался.

А что – я?

Ты понимаешь, что у тебя есть право отказать мне? Что мое слово – не веление свыше?

Только скажи мне, чего ты хочешь, Анита, и я это сделаю.

Вот так, без вопросов, просто сделаешь?

Он кивнул:

Что угодно.

Это обычай у вас, у пардов?