Падма полз за мной, трогая волосы, лицо, шею, когда я пыталась отползти.

Эта сила по натуре сексуальна, брачный инстинкт, быть может. Как это интересно!

Оставь ее, Мастер Зверей, – произнес Жан-Клод.

Он захохотал:

А как ты думаешь, что случится, если я буду продолжать взывать к ее зверю? Думаешь, она мне даст?

Мы не будем проверять, – сказал Жан-Клод.

Если ты полезешь мне мешать, это будет вызов.

Этого ты все время и хотел.

Падма снова захохотал:

Да, я считал, что тебя надо убить за гибель Колебателя Земли. Но совет проголосовал против.

Но если ты убьешь меня на дуэли, никто тебя ни в чем не сможет упрекнуть?

Ты правильно понял.

Я скорчилась на полу, обхватив себя руками, пытаясь загнать силу обратно, но она не лезла. Ричард подполз ко мне, коснулся обнаженного плеча. Я отдернулась, как от ожога, потому что хотела Ричарда, хотела так дико и примитивно, что тело сводило судорогой.

Пожалуйста, не трогай меня!

Как ты избавилась от этого в прошлый раз?

Секс или насилие. После этого мунин уходит.

Или после целительства, подумала я, но это тоже был своего рода секс. Сила Падмы проехалась по нас, как танк с шипастыми гусеницами. Мы вскрикнули, и с нами вскрикнул Жан-Клод. Кровь хлынула у него изо рта красным потоком, и я поняла, что сделал Падма. Ощутила, как он пытается сделать это со мной. Он ударил силой в Жан-Клода и что-то у него внутри порвал.

Жан-Клод упал на колени, кровь расплескалась по белой сорочке. Не думая, я оказалась на ногах, между Падмой и Жан-Клодом. Сила горела у меня на коже, и гнев мой питал ее, будто настоящего зверя.

Отойди с дороги, женщина, или я сначала убью тебя, а потом твоего Мастера.

Сейчас быть так близко от Падмы значило то же, что и стоять в невидимой стене огня и боли. Он ослабил Ричарда, потом меня, сделав что-то с нашими метками. Без нас Жан-Клод обречен на поражение.

Я перестала сопротивляться прущей из меня энергии. Я отдалась ей, стала питать ее, и она вырвалась у меня изо рта смехом, от которого волоски на руках встали дыбом. Такого смеха я никогда не думала услышать по эту сторону адских врат.

Падма схватил меня за руки ниже плеч и поднял в воздух:

Я имею право тебя убить, если ты вмешаешься в дуэль.

Я его поцеловала легким касанием губ.

Он настолько ошалел, что застыл на секунду, потом ответил на поцелуй, сомкнув руки у меня за спиной, так и не поставив на пол. Подняв лицо, он сказал мне:

Даже если ты дашь мне здесь и сейчас, его это уже не спасет.

Снова смех полился из моих губ, и я почувствовала, как глаза заполняются темнотой. Холодная и белая часть моей души, та, где не было ничего, кроме безмолвия и шороха помех, та часть души, которой я убивала, открылась во мне, и Райна ее заполнила. Я снова ощутила сердце Натэниела у себя в ладонях, вспомнила миг, когда поняла, что могу убить его, что хочу убить его и убить хочу больше, чем исцелить. Это ведь настолько легче.

Сцепив руки на шее Падмы, я поцеловала его в губы. Я ткнула в него силой, как мечом. Тело его закаменело, он разжал руки, но я держала. Сердце у него было скользким и тяжелым, оно билось в силе, как рыба в сети. Я разбила эту силу, и Падма рухнул на колени, завопив прямо в мой целующий рот. Хлынула теплая, соленая волна крови.

Чьи-то руки вцепились в меня, стараясь оторвать от Падмы. Я вцепилась в него, обхватив ногами за пояс, руками за шею.

Назад, или я раздавлю ему сердце! Все назад.

Томас упал на колени рядом со мной, по его подбородку текла кровь.

Ты убьешь и меня с Гидеоном.

Убивать их я не хотела. Сила поползла в сторону, похороненная сожалением.

Нет, – вслух сказала я.

И стала питать силу гневом, возмущением. Мунин раздался и заполнил меня. Я слегка стиснула сердце Падмы – почти ласково.

Прижавшись лицом к его щеке, я шепнула:

Почему ты не сопротивляешься. Мастер Зверей? Где же твоя огромная жгущая сила?

Только учащенное дыхание было мне ответом. Я сдавила чуть сильнее. Он ахнул.

Можем умереть вместе, – сказал он голосом, влажным от собственной крови.

Я потерлась об него щекой, и кровь с его губ размазалась у меня по лицу. Я всегда знала, что ликантропов кровь заводит, но никогда не понимала насколько. И дело даже не в ощущении крови, а в ее запахе. Горячий, металлический, сладкий – а под всем этим легкий аромат страха. Очень он боялся. Я это ощущала, чуяла.

Чуть приподнявшись, я заглянула ему в лицо. Это была кровавая маска. Где-то в глубине души я ужаснулась. А другая часть моей души хотела вылизать эту маску, как кошка вылизывает блюдце сливок. Но я только сдавила сердце чуть сильнее и стала глядеть, как быстрее побежала изо рта кровь.