Сила Падмы перехлестнула через меня теплой волной.

Я еще успею убить тебя перед смертью, лупа.

Я держала его и чувствовала, как нарастает сила, еще ослабленная, но на заявленную работу ее хватило бы.

А ты до сих пор верующий индуист? – спросила я.

В глазах его мелькнуло замешательство.

И сколько плохой кармы накопил ты за этот оборот колеса? – Я быстро слизнула кровь вокруг его рта, и мне пришлось прижаться к нему лбом и закрыть глаза, чтобы не сделать того, чего хотел мунин. Что сделала бы Райна на моем месте. – И каково же будет достаточное наказание за злые твои дела в следующем воплощении, Падма? Сколько жизней понадобится, чтобы уравновесить на весах эту одну?

Я отодвинулась заглянуть ему в лицо. На этот раз я собой владела достаточно, чтобы его не вылизывать. Гладя в его глаза, я поняла, что права. Он боялся смерти и того, что будет после нее.

Что ты готов сделать, чтобы спасти себя, Падма? Кого ты готов отдать?

Последние слова я шепнула.

Что угодно, – шепнул он в ответ.

Кого угодно? – переспросила я.

Он смотрел, не отвечая.

Жан-Клод попытался сесть, полулежа на руках у Ричарда.

Между нами дуэль, и один из нас должен погибнуть. Настаивать на окончании дуэли разрешается правилами.

Ты так рвешься умереть? – спросил Странник. – Смерть одного – это смерть всех.

Он стоял над нами и чуть в стороне, будто дистанцировался от нас – слишком кровавых, слишком примитивных, слишком смертных.

На этот вопрос пусть отвечает Падма, не я, – сказал Жан-Клод.

Какова твоя цена? – спросил Падма.

Никаких наказаний за смерть Оливера. Он убит на дуэли, и делу конец.

Жан-Клод снова закашлялся кровью.

Согласен, – сказал Падма.

Согласен, – повторил Странник.

Я вообще не собиралась их убивать за смерть Колебателя Земли, – сказала Иветта. – Согласна.

Жан-Клод протянул мне руку:

Иди ко мне, mа petite. Нам больше ничего не грозит.

Я покачала головой и поцеловала Падму в лоб – нежно, целомудренно.

Я обещала Сильвии, что все, кто ее насиловал, умрут.

Тело Падмы дернулось – наконец хоть какая-то реакция.

Женщину ты получишь, но не моего сына.

Ты с этим согласен, Странник? Ты, которого Лив теперь зовет Мастером? Ты так легко ее отдаешь?

Ты убьешь его, если я откажусь?

Я дала слово Сильвии, – сказала я. И я знала, что это для них что-то значит.

Тогда Лив твоя, и делай с ней то, что сочтешь нужным.

Мастер! – крикнула она.

Молчи, – ответил Странник.

Понимаешь, Лив, они всего лишь монстры. – Я глядела в окровавленное лицо Падмы и видела – страх заполняет его глаза, как вода заполняет стакан. Я смотрела, как он глядит мне в лицо и видит пустоту. Нет. Я впервые хотела убить – не ради мести, безопасности, не ради данного слова, а просто потому, что могла убить. Потому что где-то в темной глубине было невероятное удовольствие раздавить его сердце и пролить его темную кровь. Рада была бы я списать это желание на мунин Райны, но не знала точно. Может, у меня всегда это было, а может, это кто-то из мальчиков. Я не знала, да это и не важно. Я хотела, чтобы Падма это видел, и страх заполнял его лицо, проливался из глаз, потому что он понял.

Мне нужен Фернандо, – тихо сказала я.

Он мой сын!

Кто-то должен ответить за его преступления, Падма. Я бы предпочла его самого, но если ты не отдашь мне его, я возьму тебя.

Нет! – произнесла Иветта. – Мы были более чем щедры. Мы позволили вам убить члена совета и уйти от наказания. Мы отдали вам вашего предателя, нашу новую игрушку. Мы вам больше ничего не должны.

Смотрела я на Падму, но обращалась к Страннику.

Если бы вы только оскорбили вампиров города, то дело было бы кончено, и вы ничего бы нам не остались должны. Но мы – ликои, а не вампиры. Вы призвали к себе нашу Гери, и она пришла. Вы попытались сломать ее, и когда она не поддалась, вы ее стали мучить. И мучили, хотя знали, что это не даст вам ликои. Вы обесчестили ее только по той причине, что могли это сделать. Обесчестили, потому что не ожидали наказания. Мастер Зверей счел нашу стаю недостойной внимания. Пешками в большой игре.

Я отпустила его сердце, потому что иначе мунин убил бы его. Но я ткнула его силой вглубь, так быстро и сильно, что он вскрикнул. Эхом откликнулись Томас и Гидеон. Падма упал на спину, я оказалась на нем верхом. Я приподнялась, опираясь ладонями на его грудь, сжимая его бока ногами.