М. Джалиль
С приходом в Германии к власти нацистов были созданы первые концентрационные лагеря для изоляции лиц, подозреваемых в оппозиции фашистскому режиму. Но с началом военных действий они превратились в гигантскую машину подавления и уничтожения миллионов людей разных национальностей, представителей так называемых «низших», славянских групп населения, в частности в европейских странах, захваченных нацистами и находившихся в оккупации. В феврале 1933 г. в Германии был принят «Чрезвычайный декрет рейхспрезидента об охране народа и государства», на основании которого законодательно лица, подозреваемые во враждебности к нацистскому режиму, могли подвергаться аресту на неопределенный срок. Вскоре прошли массовые аресты коммунистов, которых национал-социалисты обвинили в поджоге рейхстага. В марте 1933 г. был принят закон о предоставлении нацистскому правительству чрезвычайных полномочий, на основании которых были произведены аресты руководителей ряда политических партий (социал-демократической, коммунистической и других), профсоюзных лидеров, а также евреев – журналистов, писателей, и юристов. К середине лета 1933 г. число арестованных достигло почти 28 тыс. человек. Для их размещения было создано около 50 лагерей, в это время появились такие известные лагеря как Дахау, Заксенбург, берлинский Колумбия Хаус и др.
С началом Второй мировой войны в системе концентрационных лагерей произошли существенные изменения. Не только увеличилось число заключённых, и расширилась сеть концлагерей, как в Германии, так и на оккупированных территориях, но и изменились функции лагерей. На первый план выходят экономическая эксплуатация и массовое истребление заключенных, появляются так называемые «фабрики смерти». К 1944 г. число заключённых в нацистских концлагерях достигло фантастической цифры – 1 млн. человек. Уничтожению, в соответствии с так называемой программой эвтаназии, подвергались различные группы заключенных: не только неизлечимые больные, но и представители «неполноценных» народов – поляки, евреи, венгры, русские и др. В соответствии с программой биологического уничтожения «низших рас» заключённым проводилась варварскими способами стерилизация. Над заключёнными проводились опасные опыты по исследованию способности людей переносить высокое давление, низкую температуру. Немецкие медики проверяли на них действие новых лекарственных препаратов, ядов, отравляющих газов; заражали свои жертвы раком и другими опасными заболеваниями: желтой лихорадкой, оспой, дифтеритом; ампутировали органы, конечности (часто без обезболивания), проводили различные трансплантации, выкачивали кровь (главным образом из детей). После подобных опытов человек чаще всего умирал в страшных муках, но иногда выживал и оставался на всю жизнь калекой. Перед войной с Советским Союзом нацисты создали несколько новых концлагерей. Самые известные из них: Освенцим (1940), Бухенвальд (1937), Маутхаузен (1938), Штутгоф (1939), Равенсбрюк (1938). С 1941 г. на вооружении ряда концентрационных лагерей появляются крематории, позволившие увеличить объёмы уничтожения заключённых. После нападения на СССР появились: Майданек (1942), Саласпилс (1941) – концлагерь, в том числе и для детей, Хелмно (1941), Треблинка (1942), Белжец (1942) – это были крупнейшие нацистские лагеря массового уничтожения. Единственной функцией лагерей, которые официально назывались «специальными», было тотальное истребление узников. Газовые камеры, душегубки и крематории были главными элементами этих лагерей. В фашистском концлагере узник идентифицировался по отличительному знаку на одежде – цветному треугольнику на левой стороне груди (или на спине) и правом колене – так определялась группа, к которой относился заключённый (политические, «неблагонадёжные», уголовники и т.д.) и порядковому номеру. Евреи носили помимо обычного треугольника еще и желтый, кроме этого – шестиконечную «звезду Давида». В некоторых концентрационных лагерях практиковалась татуировка номера узника на его руке. Но ранее созданные концлагеря были также оборудованы средствами массового уничтожения. После «селекции» сильные и здоровые заключённые использовались как рабочая сила, над ними проводились и «медицинские эксперименты», а слабые и дети – уничтожались. Узники начинали работать с рассвета, обычно трудились под открытым небом по 11-12 часов, с кратковременным перерывом на обед. Голод, негигиенические условия, загрязнённая вода приводили к болезням, уносившим жизни тысяч заключённых. На оккупированной территории Советского Союза (Белоруссия, Украина, Латвия, Литва) действовало около 60 лагерей для советских граждан. Об одном из таких лагерей смерти в Белоруссии написал Якуб Колас: «Безлесное моховое болото. Оно занимает гектаров 40-45. Снег еще полностью не растаял на нем, но между кочек уже проступают целые заводи. Неприветливо свисает над ним холодное мартовское небо, подернутое облаками. Сырой, пронизывающий ветер, обильный мокрый снегопад проносятся над болотом. Оттепель сменяется морозами. Болото находится в зоне двустороннего обстрела. Оно обнесено колючей проволокой и густо заминировано со всех сторон. В этот холодный ад согнали немецкие душегубы несколько десятков тысяч мирного белорусского населения, ограбленного в пути, голодного, плохо одетого и обутого. Никогда в жизни я не встречал такого количества и в таком виде изможденных людей… Все многотысячное население лагеря – люди нетрудоспособные. Молодых и сильных немцы угнали на каторгу и судьба их неизвестна...» Тяжёлой была для мирных жителей дорога в лагерь: конвоиры подгоняли людей, стреляли в отстающих, убивали даже уставших матерей, которые нёсли грудных младенцев. Люди измучились, изголодались. Издеваясь над страданиями заключённых, фашистские звери стали бросать в голодную толпу хлеб, норовя попасть людям в лицо. Немцы безжалостно разлучали детей с матерьми, автор пишет о судьбе трехлетнего мальчика Евстафия Голубовского из Жлобина: «Измученный, голодный ребенок, коченея от холода, бродит по лагерю, плачет и громко зовет: "Мама, мамочка, где ты? Я хочу кушать!" И он здесь не один, это осиротевшее маленькое существо. Их много. Они плотно прижались друг к дружке на холодной, обледенелой кочке, чтобы защититься от холода. Они уже не плачут, не ищут своих матерей. Они устали, обессилели, изголодались и больше не могут бороться за свою только что начавшуюся жизнь, жестоко обрываемую немецкими палачами». («От советского Информбюро... 1943-1945. Публицистика и очерки военных лет», М., изд. «Агенства печати Новости», 1984 г., т. 2, с. 200-205). В лагере некоторые женщины рожали и умирали вместе с новорожденными… Бежать из концлагерей было чрезвычайно трудно и очень опасно; лишь отдельным беглецам удавалось спастись. От безысходности некоторые заключённые кончали жизнь самоубийством – бросались на колючую проволоку ограждения, по которой пропускался электрический ток. В различных лагерях военнопленные создавали подпольные организации. Узники старались поддерживать друг друга, помогали слабым и больным. Не всех заключённых могли сломать лагерные порядки, от которых узники по нацистскому замыслу должны были потерять человеческое лицо. В концлагере Маутхаузен был заживо заморожен фашистами советский генерал-лейтенант Карбышев Д.М., который попал в плен, будучи тяжело раненым, он мужественно выдержал все нечеловеческие испытания нацистского застенка. Также раненым оказался в плену, в концлагере Маобит, татарский поэт Мусса Джалиль, не сломленный, он был зверски замучен в берлинской тюрьме. Заключённые не только выживали, но и боролись. В августе 1943 г. вспыхнуло восстание в Треблинке, а через два месяца – в Собибуре. После этого оба лагеря вместе с лагерем Белжец были ликвидированы, и центр уничтожения был перенесен в Освенцим и Штутгоф. Отдельно хочу рассказать о концлагере в Польше – Майданек. «Дахау № 2» – так сначала называли фашисты концентрационный лагерь войск СС под Люблином. Потом они отбросили это название. По своим размерам, и по размаху «производства смерти» лагерь на Майданеке превзошел страшный лагерь в Дахау. Лагерь на Майданеке нацисты строили с гигантским размахом, он вырос на костях и крови заключенных. Они осушали болото, копали котлованы, рыли канавы, знали, что строят тюрьму для себя. Узники Дахау, Бухенвальда, Освенцима, переведённые в Майданек, считали, что здесь было страшнее… Вот как этот концлагерь описывает Горбатов Б.Л., побывавший там в конце лета 1944 г., после его освобождения советскими войсками: «На двадцать пять квадратных километров раскинула эта фабрика смерти со своими агрегатами: полями заключения, межпольями, газовыми камерами, крематориями, рвами, где расстреливали, виселицами, где вешали, и публичным домом для обслуживания немецкой охраны лагеря… На полях лагеря буйно цветет капуста. Пышная, грудастая. На нее немыслимо смотреть. Ее нельзя есть. Она взращена на крови и пепле. Пепел сожженных в крематориях трупов разбрасывался гитлеровцами по своим полям. Пеплом человеческим удобрялись огороды… Гитлеровцам не удалось при отступлении уничтожить лагерь. Они успели только сжечь здание крематория, но печи сохранились… Сохранился весь лагерь. Газовые камеры. Бараки. Склады. Виселицы. Ряды колючей проволоки с сигнализацией и дорожками для собак. Остались в лагере и собаки – немецкие овчарки. Они исподлобья глядят из своих будок и, может быть, скучают без дела. Им не надо теперь никого рвать и хватать…» (Там же с. 283-300). На Майданек доставляли обречённых на смерть из всех стран оккупированной Европы, в том числе и детей – от грудных до подростков. Те, кому не было еще восьми лет, находились при родителях. Восьмилетние рассматривались уже как «преступники» и заключались в общие бараки. Находясь без ухода, дети болели и умирали, часть из них попадала в газовую камеру и затем – в печь... Пять печей сжигали в день 1400 трупов, они работали с адской нагрузкой – и днём, и ночью. Высокая труба крематория дымила круглые сутки. Черный смрад стоял над лагерем смерти… «Фашисты любят порядок. Они аккуратно заносили в книгу: вес заключенного (взрослого) – 32 килограмма. Тридцать два килограмма – вес взрослого человека! Это вес его костей, обтянутых сухой желтой кожей. Заключенные получали "суп" из травы, скошенной тут же на поле, у бараков. Эту траву узники Майданека с горьким юмором обреченных называли "витамином СС". От голода и истощения умирало еще больше, чем от туберкулеза. Люди падали на работе, эсэсовцы добивали их железными палками.., – продолжал Горбатов. – Вдруг начинали греметь все репродукторы лагеря. Веселые фокстроты, танго. Лагерь замирал от ужаса. Знали: значит, большие расстрелы сегодня. Начинал работать трактор. Фокстрот сменялся румбой. На пятом поле обреченные раздевались. Догола. До нитки. Все. Мужчины, женщины, дети. Их гнали ко рву. Быстрей! Быстрей! Ложились в рвы. Тело к телу. Покорно. Безропотно. – Плотнее! Плотнее! – приказывали палачи. Спрессовывались плотнее. Сплетались. Руки, ноги, головы уже не принадлежали человеку. Они существовали отдельно, придавленные, разбитые. Смятые. На первый ряд ложился второй. Потом третий. Гремели фокстроты в репродукторах. Стучал трактор. Весь ров теперь был до краев наполнен живой, трепетной, стонущей и проклинающей убийц человеческой массой. Автоматчики поливали ров огнем из автоматов». (Там же). В начале 1945 г. в момент наступления советских войск с востока и англо-американских частей - с запада фашисты начали «эвакуацию» заключённых из концлагерей на оккупированных территориях. Узники двигались пешим порядком несколько дней в холоде и под дождем, испытывая голод и жажду. Этот «марши смерти» стоил жизни 250 тыс. узников. Помни, человечество, о печах дьявола, помни о нацистских лагерях смерти! Помни о миллионах замученных, расстрелянных, сожженных! Не будь равнодушным, помни и борись с фашизмом в любом его проявлении!
|
Фашизм и злодеяние – неотделимые понятия. С тех пор как фашистская Германия занесла над миром кровавый топор войны, не переставала литься невинная кровь миллионов их жертв. Велико было страдание народов, подвергшихся нападению разнузданных гитлеровских орд. «Немцы не стеснялись в своем генерал-губернаторстве – в Польше. Они даже желали, чтоб поляк повседневно дышал запахом смерти, – ужас усмиряет строптивые души, – писал Борис Горбатов о нацистском лагере под Люблином – Майданеке. – Трупный запах стоял над Люблином. Трупный запах висел над Польшей. Трупный запах подымался над всей замордованной гитлеровцами Европой. Трупным запахом хотели оккупанты удушить людей и управлять миром».
Организацией и охраной концентрационных лагерей занимались тогда штурмовики СА, СС и полиция. В 1934 г. лагеря были переданы под контроль СС. В 1936 г. Гиммлер, как руководитель германской полицией и служб безопасности рейха, наделил гестапо правом производить аресты и расследовать все виды антигосударственной деятельности в пределах фашистского государства. В это же время были ликвидированы малые концентрационные лагеря, им на смену пришли более крупные – Дахау, Заксенхаузен и Бухенвальд. В 1938 г. число узников концлагерей по сравнению с 1936 г. за счёт арестов большого числа евреев (Хрустальная ночь) увеличилось в 2,5 раза и составило около 60 тыс. человек. С 1939 г. концлагеря были подчинены РСХА – главному имперскому управлению безопасности.
