Двадцать пять

Я слишком долго не смотрю на водителя и это моя глупая ошибка.

Он вытаскивает пистолет и целится прямо в меня. Улыбается жестокой ухмылкой. Он заполучил меня. Он тянет спусковой механизм и готовится выстрелить. Я зажмуриваюсь. Идти мне некуда. Я – мертвец.

За плечом водителя из люка выпрыгивает фанатик, целится гранатометом и стреляет. Ракета летит по воздуху прямо в нас.

Взрыв невероятный. Шум оглушает меня и я подлетаю в воздух, ударившись головой, и чувствую волну тепла. Когда автобус падает на бок и скользит по снегу, мой мир переворачивается. Поскольку я единственная, кто стоял, кто не был пристегнут ремнями безопасности и не был прикован к цепи, – я единственная, кто летит через весь автобус. Я вылетаю в открытое окно как раз в тот момент, когда он взрывается, и взрывной волной меня отбрасывает еще дальше. Я продолжаю парить по воздуху и приземляюсь в двадцати метрах от автобуса, лицом прямо в сугроб.

Воздух пронизывает пламя, опаляя мне спину, но я переворачиваюсь в снег и гашу его. Я чувствую невероятный жар от волн огня позади себя.

Весь автобус горит, лежа на боку в снегу. Пламя поднимается метров на шесть в воздух. Это ад. Мое сердце падает, когда я осознаю, что по всей видимости в нем никто не выжил. Я думаю обо всех этих невинных девочках и мне становится плохо.

Я лежу в сугробе, пытаясь восстановить дыхание от дыма. Моя голова кружится и все болит еще сильнее обычного. Я напрягаю все силы и сажусь. Я поворачиваюсь и смотрю на наш хаммер. Он лежит на некотором расстоянии от меня, прямо у подножия Флэтайрон-билдинг на боку, как убитое животное, два колеса у него пробиты.

Логан. Жив ли он?

Из последних сил я поднимаюсь на ноги и хромаю к нему. Он всего в пятидесяти метрах, а у меня ощущение, что я пересекаю пустыню, чтобы добраться до него.

Когда я подхожу ближе, открывается другой люк и из него внезапно выпрыгивает фанатик с ножом в руке. Я вытягиваю руку с пистолетом, прицеливаюсь и простреливаю ему голову. Он замертво падает на спину. А я беру его нож и закрепляю у себя на поясе.

Я оглядываюсь через плечо и в нескольких сотнях метров замечаю группу фанатиков, бегущих ко мне. Их по меньшей мере пятьдесят. И вокруг них продолжают открываться люки, фанатики вылезают из земли, бегут со станций метро, перепрыгивая через ступеньки. Интересно, они все еще живут в туннелях метро? Неужели метро до сих пор работает?

Но времени думать об этом сейчас нет. Я бегу к хаммеру, а когда добегаю, вижу, что он просто уничтожен и бесполезен. Я взбираюсь на него и открываю дверь водительского места. Я вся сжимаюсь, заглядывая внутрь, надеясь, что не увижу, что Логан мертв.

К счастью, это не так. Он все еще сидит, пристегнутый к водительскому месту, без сознания. Лобовое стекло забрызгано кровью, она бежит у него со лба, но по крайней мере он дышит. Он жив. Слава Богу, он жив.

Я слышу отдаленный шум и вижу, что фанатики приближаются. Надо достать отсюда Логана – и побыстрее.

Я хватаю его за футболку и начинаю дергать. Но он тяжелее, чем я могла бы поднять.

– ЛОГАН! – кричу я.

Я тяну все сильнее и трясу его, опасаясь, что хаммер может взорваться в любую минуту. Постепенно он начинает приходить в себя. Он моргает и смотрит по сторонам.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Он кивает. Он выглядит изумленным, испуганным, но не ранен серьезно.

– Я не могу выбраться, – произносит он слабым голосом. Он борется с загнувшимся металлом на ремне безопасности.

Я влезаю внутрь, перегибаюсь через него и бью по застежке. Ее заело. Я гляжу через плечо и вижу, что фанатики уже совсем близко. До них пятьдесят метров и они становятся все ближе. Обеими руками я нажимаю на застежку изо всех сил, покрываясь потом от напряжения. Давай. Давай!

Неожиданно застежка открывается и ремень слетает с Логана, который, освобожденный, ударяется головой. Он начинает выбираться.

Как только Логан садится, его глаза вдруг широко открываются, он протягивает руку и грубо отодвигает меня. Другой рукой он поднимает пистолет, целится на что-то у меня за головой и стреляет, оглушая меня. В ушах у меня звенит.

Я поворачиваюсь и вижу, что он убил фанатика, который был в полуметре от меня. А остальные всего метрах в тридцати.

Фанатики быстро приближаются. А пути отступления нет.