Глава первая. Тебе никогда не найти меня.У вишневому садочку, Під вербою, в холодочку, Щоб лихо прогнать, І щоб долю звеселити, Заходились наші квіти Весілля гулять. Не було б таких новинок, Та хрещатенький Барвінок Усіх здивував — Він Фіалочку блакитну, Наче панночку тендітну, За себе узяв. Посередині в таночку, У зеленому віночку, Танцює Будяк. Кругом свашки, і сусідки, І Фасолі, і Нагідки, І між ними Мак. Наче справжнії музики, Грають Півні та Індики, Деренчить Гусак. А Будяк всіх потішає, Підморгне і примовляє: «Отак, квіти, так! Танцювала риба з раком, А морковця з пастернаком, Та не краще нас! Нуте ж швидко, шпарко, квіти, Молодих повеселити — Один тому час! Ой козаче молоденький, Наш Барвінку зелененький, Потіш Будяка, І у парі з молодою Між своєю перезвою Утніть тропака! Нехай гляне Редька в дірку, Переверне долю гірку Догори хвостом І музиченьку почує, Потанцює, пожартує З товстим Будяком. Тільки й щастя, тільки й жити, Покіль буде сонце гріти, — Пов’янем колись! Як там буде — знає доля, А ще покіль наша воля, Гуляй, не журись!» Де взялись Чижі й Синиці, Прищебечують музиці, Ще пристав і Шпак. Будяк скаче, не вгаває, Підморгне і промовляє: «Отак, квіти, так!»
Гора. Глава первая. Тебе никогда не найти меня. Каждая история повторяется. Все началось в очень далеком прошлом. Это история об истории, скорее, о том, как мы следуем по нашей земле, совершая историю. С давних времен идет борьба за огонь, землю, власть, свободу.… Но как понять причину, которая заставила все произошедшее произойти. Юго-западная Африка. Десятый век нашей эры. Началась война. Племена Стахайя, Матураси и Питу объявили друг друга врагами и поклялись перед своими племенами не умирать до тех пор, пока каждый враг не будет уничтожен. Каждое селение было охвачено огнем, деревни исчезали друг за другом. Народ погибал. Казалось, что клятва, данная воинами племен своим собратьям, будет исполнена до самого конца. Казалось, что они будут убиты все. Но произошло невообразимое. В один из дней состоялась ужасная кровавая бойня на склонах горы Упчадзнахи, ее называли горой солнца, в бою сошлись все воины трех племен, они резали, протыкали, душили и жгли друг друга. Но к закату небо затянулось огромными черными тучами, и началась гроза, вода падала с небес, будто с водопада. Первый из воинов, кто ощутил на себе прикосновение воды, посмотрел в небо, бросил свое оружие и ушел с поля брани. За ним последовали остальные. Каждый воин вернулся домой. Война, длившаяся около семи месяцев, была окончена. Я понял только потом, что они принесли войну в жертву богам, чтобы ответ с небес был дан. Но я увидел в этом нечто иное. Просто людям необходимо убивать…
Середина девятнадцатого века. Ангола. Часть войск Великобритании передислоцировали на границу с Конго и Намибии. Здесь располагалась моя часть – второй королевский полк. Сержант Рэйнольд Маркус, он же Рэй Маркус, он же сержант Маркус, он же я. В полку я командовал штурмовым взводом, а точнее обучал штурмовиков. Если ты окажешься один в пустыне, и не будешь знать, что делать, то смерть встретит тебя примерно через шесть часов. Если ты окажешься в пустыне ночью, и не будешь знать, что делать, то даже и не пытайся. Когда я прибыл сюда, я и не думал, что полюблю бесконечную и непостоянную пустыню, пальмы, верблюдов. Но здесь, в Конго, было иначе. Джунгли, реки, озера, животные, которых я никогда не видел, и местные люди, которые боялись нас. Меня когда-то обучали убивать людей. Когда речь заходит о таких вещах, то лучше быть в стороне от всего этого, но тогда бы я не рассказывал вам свою историю.
- Подъем, Рэй! – услышал я голос над своей головой, традиционно меня будил мой друг и брат по оружию младший сержант Стюарт Нельсон. - Отставить! – вскакивая с койки вскрикнул я. - Не понял! – ответил мне Нельсон. - Что значит не понял? У меня сегодня гребанный выходной. Я хочу сегодня строить лодку! - Твоя лодка уже три дня как сгорела, Рэй! - И что теперь? Это значит, что я могу пойти и построить еще одну лодку, которая уж точно не сгорит. Все, что мне нужно – это лишь нарубить пальм постарше и посуше, смазать их тростниковым маслом и оснастить кокосовыми балансаторами. - Инженер чтоли какой-то? Может быть твоя лодка должна просто плавать по воде, чтобы не гореть? - Возможно,ты прав. Но ответь мне на такой вопрос – зачем ты разбудил меня? – посмотрев на часы, продолжил восклицать я, - Господь бедуин! Половина шестого утра! Весь полк еще спит, от чего такой шум? - Ну, ты даешь, Маркус, - произнес Стюарт, - сегодня же приезжает полковник Сингер. - Класс… - А где, кстати, твой взвод? Где твои бесподобные легендарные штурмовики? – с ухмылкой на лице стебался Нельсон. - Догадайся, Стюарт. Не ты ли вчера устроил алкогольный марафон в штабной палатке. Запомни, если ты можешь пить ром и виски, будто это вода, ты сам не должен рассуждать о моих бедных маленьких новобранцах абсолютно также. - Что? Ты с ума сошел! – закричал младший сержант, - ведь это твоих рук дело! Кто принес целый ящик этой гадости со словами: «Кто будет избегать столкновения с неизбежностью потребления воды этого огня – не достоин чести Великой Британской армии!» - Между прочим, это была шутка. И я сам был пьян. - Великолепно! Давай поднимай свою задницу! – спихивая меня с койки, взвизгивал Нельсон. - Да, знаю я. Знаю… - Ладно, пойду посмотрю, чем там занят взвод. – оповестил Стюарт. - Да, иди-иди. Надоел ты мне.
Стюарт вышел из моей палатки, поджигая папироску. Я встал с лежака, взял темные коричневые шорты, натянул их на ноги и застегнул кожаный светлый ремень. Одел серую короткую майку, схватив, скрученные вчерашним вечером, папиросы со стола. Убрав их в коробочку, я вытянул одну, которая была из красноватой бумаги. Почему она красная? Нет, это не красная бумага. Папироска просто была пропитана вином, я понял это, когда поджег ее. Обычно, я не улавливаю тонкие ароматы всяческих разных вещей, уж тем более аромата вина на самокрутке. Тем не менее, я вышел из палатки и увидел, как полк суетится. Одни бегают, другие ставят какие-то палатки. Смотровая башня была оккупирована целой ротой новобранцев, которые тренировались взбираться по веревкам. «Что вы здесь устроили?» - проворчал я. В Африке я уже почти год. Все было нормально, несколько раз я выводил своих штурмовиков в пустыню. Раньше я сам боялся пустынь. Этот рельеф, который постоянно менялся, сводил тебя с ума. Невыносимый зной, ужасный пустынный колючий ветер. Этот ветер превращал лицо и глаза в непонятного вида каменную стену: кожа затвердевала и даже говорить было сложно. Но я привык к этому, приспособился и адаптировался. К форме добавил длинные кашемировые платки. Наше оружие – винтовки с тяжелым деревянным прикладом. С ними все было нормально, ни жара, ни холод и дождь не создавали помех в их службе. С одной стороны – я военный человек, служу своей стране в другом чужом мире. Но с другой стороны – я просто неописуемо рад, что мне не приходиться убивать людей.
- Ну что, ты очнулся? – спросил меня мой друг, подойдя к умывальнику рядом с моей палаткой. - А ты как думаешь, дружище. - У тебя лицо какое-то странное, знаешь. - Какое? Немного удивленное наверно, да? – обернувшись в его сторону спросил я. - Ну… Да, можно сказать и так. - Смотри туда, - указывая рукой на окраину лагеря, обратил я внимание Нельсона, - ты можешь объяснить мне это? - Что там? Так. Я вижу пальмы, солдаты рубят пальмы… Так, подожди, я вижу башню, выдолбленную из дерева. - Какого черта здесь делает слон?! – вскрикнул я на весь лагерь. - Ааа… Так это ты его притащил вчера! Ха-ха! Ты не помнишь! - Что?! – недоуменно переспросил я. - Да-да! Ты сказал, что хочешь встретить полковника Сингера на слоне, переодевшись в африканского вельможу! Ха-ха! – Нельсон смеялся мне в лицо, опершись на мое плечо. - Так. Откуда я его притащил? - Ммм… Я даже и не знаю. Спроси Гейла, он с тобой ходил. - Ты идешь со мной. Быстро, пошли! – приказал я Стюарту.
Взяв веревку с деревянного ящика, на котором я обычно располагал свои стиранные вещи возле моей палатки, я быстрым шагом пошел вперед, растаптывая своими черными ботинками белоснежный песок под ногами. - Гейл! – окликнул я. - Здесь! – отозвался капрал. - Какого хрена не проследил за мной? Почему поддался моему безумию и притащил слона в лагерь? Какого черта, Гейл!!! - Так, ведь ты сказал, что это приказ лейтенанта Дэйвиса. - Не важно. Откуда мы взяли слона? - Так… Из деревни, две мили на юг. - Нельсон, остаешься здесь. Готовь взвод. Не знаю, займи их чем-нибудь. - Ладно, хорошо. А ты что собрался оттащить слона обратно? Он неплохо смотрится здесь. – ответил мне Нельсон. - Ты шутишь? Гейл, за мной. - Эм… Понял. – задумчиво ответил Гейл.
Я взял веревку, закрепил за слоновьи вожжи и мы с Гейлом пошли по южной тропе. В принципе, ее вполне можно было назвать дорогой, она была не узкой лесной тропой в джунглях – по ней во все шесть линий могла пройти рота, не сбивая строй. Она была посыпана песком. По этой дороге проходили местные жители, которые несли разные припасы, безделушки, сувениры и продовольствие на продажу британским солдатам. Слон был спокоен и послушен. Я представлял недовольство африканцев из той деревни. Как они встретят меня в тот момент, когда я приду к ним возвращать слона. Молодой серый слон был ухожен и украшен костяными подвесками. Бивни были не затуплены и не поломаны, а наоборот, они были начищены добела, и разукрашены узорами из черной смольной краски. - Почему ты поехал в Африку служить Британии? – спросил меня Гейл. - Я устал от Лондона. – ответил я ему. - А я думал, ты скажешь что-то другое. - А что я могу еще сказать. Все ведь и так понятно, посмотри на меня. Африка делает меня свободным, а Британия – словно лодка, в которой я плыву по океану свободы. - То есть дело совсем не в нашей стране? - Не знаю. Я не могу представить себя французом или итальянцем. Я британец. Королева вперед! – рассмеялся я. - Ха! – а я помню, как мы с тобой ночевали в пустыне Намибии около семи месяцев назад. Ты помнишь, как нас чуть не сожрали верблюды? - О, да! А ведь, расскажешь кому-то – не поверят! - Удивительная жизнь, Маркус. Где-то там, на другом конце света, люди и знать не знают, что такое Африка. - Я думаю, что мы и сами мало понимаем, что такое Африка, Гейл.
Мы прошли примерно половину одной мили, и вышли на равнину, которая ровным пологим подъемом выводила тропу на плато Конго. На этом плато обычно собирались представители пустынной фауны, которым иногда хотелось выбраться из пустынь и песков на травянистые ландшафты джунглей. Ручьи, мягкая трава, низкие банановые пальмы. Обезьяны собирались в большие стаи и устраивали массовые игры. Лемуры наблюдали за ними, но продолжали держаться вместе, собирая разную зелень и фрукты для своих малышей. Птицы облетали леса, встречая антилоп на границе с пустыней, и возвращались с песком в лапках.
Поднявшись на плато Конго, мы с Гейлом решили немного отдохнуть и отвести слона к ручью. Утро подходило к самому пику, и во влажном воздухе чувствовался жар грядущего дня. Слон приблизился к ручью, что протекал под папоротником, опустил хобот и начал умываться, разбрызгивая фонтан воды над собой. Я достал из рюкзака флягу с водой, а Гейл угостил меня своими испанскими папиросками. - Где ты постоянно достаешь эту испанщину? – поинтересовался я. - У меня есть один знакомый, его зовут Алаторес. Он вроде как путешественник, то ли археолог, то ли картограф. Его я встретил еще в Ливерпуле, когда был на итоговых сборах. А потом я встретил его здесь, в Намибии. Он так был рад увидеть англичанина, что даже задарил мне свою костяную трубку, а потом, после того, как я обеспечил ему вооруженную ночную охрану на диком перевале, он отправил мне целый ящик табака, который он сам выращивает и фасует у себя на родине, в Каталонии. - Гейл, ты меня удивляешь. – улыбаясь произнес я.
Этот табак на вкус был, как обычный, но при выдохе я чувствовал четкий яркий вкус лесных орехов. Солнце освещало полянку, слон пил из ручья и разбрызгивал вокруг себя воду, маленькие желтые попугаи целой стайкой расположились на его спине. Гейл снял походную шляпу, встряхнул волосы и подправил густые каштановые усы. Я тоже раньше носил усы, даже бороду. Но потом почему-то отрезал эту привычку. Африканцы считают, что бороду могут носить только те, кто стал уже достаточно узнаваем, и больше может не показывать остальным своего лица. Вообще, я принял очень многое у местных темнокожих жителей. Они ведут себя совсем по-другому, порой, я представляю, что мы могли бы быть такими же, и это здорово. Может быть, нам вовсе не стоило сюда приезжать, может быть, если бы мы не трогали этот мир, то он бы и не изменился.
- Идем, до обеда нам нужно вернуться. – сказал я. - Да, до деревни осталось немного. Как спустимся с плато, останется совсем чуть-чуть.
Гейл отвел слона от ручья, я убрал флягу в рюкзак и мы пошли дальше по тропе. Пальмы раскачивались под дыханием теплого ветра, спелые кокосы осыпались с их верхушек, ударяясь о землю, создавая звуки барабана. Туканы стучали по пальмам, обезьяны и лемуры перекрикивались между собой, гоняясь по джунглям, раскачиваясь на лианах. Слон шел мягко и легко, его глаза ничуть не выдавали его усталости. Свои ноги я тоже берег, поэтому очень осторожно подходил к вопросу об их уходе. Когда приходиться очень много ходить, ноги начинают принимать форму ботинка и эти деформации, порой, проходят очень болезненно. Поэтому, я покупаю у африканов кожаные полоски, которые они используют для обмотки материалов на своих жилищах.
- Смотри, Маркус. Вот эта деревня. – сказал Гейл. - Ага, теперь я вспомнил. – улыбнулся я.
Как я мог забыть деревеньку Рузами. Неужели, я был настолько пьян. Причуда этой деревни в том, что здесь традиции смешиваются с прогрессом. Жители Рузами научились выращивать овощные культуры и кукурузу. Свои дома они обшивали обтесанной древесиной, специально для которой они изобрели инструменты, чтобы ее обрабатывать. У Рузами были воины, из костей животных они мастерили себе доспехи и шлемы. Каждый день воина Рузами был расписан по минутам, и эта дисциплина родилась здесь, а не где-то в британской армии. С утра воин Рузами тренировал свое тело, принимал пищу и уходил на охоту. После охоты воин продолжал тренировать свое тело преодолевать боль. Они делали себе луки из бамбука, а тетиву из длинной гривы антилопы. Женщины занимались хозяйством, но мужчины тоже принимали в этом участие. В этой деревне воспитывалось уважение к матери и тем, кто в будущем станет ею. Я увидел вождя племени, его звали Рузами. Именно его род основал эту деревню, отсюда это имя. Он, увидев меня, обрадовался и начал пританцовывать.
- Марука! Марука! – кричал он мне. - Рузами! Прости меня! – обхватывая его руку своими руками, извинялся я за свой проступок. - Санджу сам хотел идти с тобой, когда ты пришел. Не извиняйся, друг. – успокоил он меня. - Так его зовут Санджу! Он очень благородный слон, знаешь. - Я очень рад, что вы друг другу понравились. – радовался Рузами.
Я вернул Санджу домой. Полковник Сингер так и не приехал, неизвестно почему. Да мне было все равно, лучше бы он вовсе не приезжал. Вернувшись в лагерь к обеду, я созвал свой взвод, и мы двинулись в джунгли собирать древесину и фрукты. Я был в полном намерении доделать лодку и встать на воду на реке Нун. Река протекала сквозь заросли, в ней водилось очень много рыбы… И крокодилов. Да и рыбачить мне не особо хотелось, мне хотелось проплыть вдоль устья и посетить недоступные деревушки, к которым невозможно подобраться даже пешком, настолько джунгли были непроходимы. Странно было представлять себя на месте аборигенов, которые никогда не покидали своих земель. В принципе, наверное, то же самое, что быть коренным лондонцем и никогда не выбираться дальше своего квартала. Насобирав достаточно фруктов, наевшись и напившись, мы стали потихоньку собираться обратно в лагерь. Жара. Ощущение тревоги нависало над Конго. Во взглядах африканцев я чувствовал какую-то озлобленность и страх, даже в глазах животных я чувствовал страх. Вероятно, я просто устал. Вероятно, я слишком что-то еще…
В лагере все было без изменений. В полку проживало около трех тысяч солдат, но, когда привыкаешь к жизни среди них, то знаешь каждого по именам, званиям, прозвищу и даже по времени дежурства. Стэнли О’Кен – сегодня он заступил на суточное дежурство в моем взводе. Его задача – сидеть возле винтовок, делать, что угодно, чтобы наше оружие оставалось таким, какое есть. Дома, в Ирландии, его ждет жена и маленькая дочь Элизабет. Каждое воскресенье они с дочерью ходят в церковь, а потом гуляют по дублинскому парку. Он рассказывал, что Элизабет не узнает его без военной формы, она с гордостью называет его солдатом. Но теперь она уже никогда не назовет своего папу солдатом. Она уже никак не сможет его назвать… потому что он уже мертв. Я расскажу вам эту историю, я покажу вам все.
Ночь того же дня. Я услышал крики и команды старших офицеров. Шел дождь. В мою палатку забегает Нельсон. - Маркус! Сбор. Мы идем в наступление! Наконец-то! – кричал он с радостью, которая просачивалась сквозь его горло. - Какое наступление? Ты шутишь? - На юг. Сингер прибыл несколько минут назад. Приказ. - Поднимай взвод… - прошептал я. - Есть! – ответил мне Стюарт.
Я экипировался, схватил тревожный рюкзак и вышел из палатки. Напротив входа стояли восемнадцать вооруженных, крепких парней – это мои штурмовики. Но почему я испугался, когда увидел их. Когда меня только закрепили за ними, они были как маленькие брошенные котята. Сейчас я вижу перед собой мужчин. Вода стекала с их шлемов на кителя. Они стояли без единого шороха и ждали моей команды. Ночь была слишком темной, гроза бурлила словно куриный суп. «Так, нужно собраться, Маркус» - говорил я себе. Полк выдвигался из лагеря, я увидел полковника Сингера, проскальзывающего в штабную палатку.
- Полковник! Старший сержант Маркус, командир третьего штурмового взвода второго королевского полка ее величества! – представился я, залетая в штаб. - Вольно, Маркус. Полк выдвигается, твои люди в готовности? - Так точно, полковник Сингер. Что за спешка, почему наступление? – почти с криком спрашивал я. - Приказ королевы. Я задержался именно поэтому. Обсуждению не подлежит. - Понял, полковник. - Выводи людей, Маркус.
Я вышел из штаба и закурил. Тропа на юг заполнилась солдатами, словно реку спустили по руслу. Увидев лейтенанта Дэвидса, снаряжающего своего коня, я поспешил к нему. - Лейтенант! Ричард! Ты знаешь подробности наступления? – спросил я. - Говорят, берберы собрали повстанческую армию и оккупировали поселения в Намибии, мы идем туда по южному тракту. - Ясно. - Винтовки в готовность, старший сержант!
Так значит это не атака… Надеюсь, что так оно и будет.
- Взвод, за мной! – я отдал приказ и мои штурмовики, словно железные статуи начали движение вперед.
Они шли за мной. Я держал шаг, они держали его. Земля сотрясалась под ногами. Мне казалось, что остальной армии нет. Есть всего лишь восемнадцать британских парней, которые шли за мной. Кишка полка тянулась и шла слишком медленно. Дождь расплавлял тропу. Впереди себя я видел войско, но они шли слишком медленно. Мы уже почти дошли до плато Конго, и я приказал своим ускорить шаг. Взвод отделился и стал постепенно обгонять полк по левому флангу. Вдруг, я услышал выстрел впереди. За ним еще один. И еще… «Не может быть» - прошептал я. Оставив взвод, я ринулся вперед, что есть ног. Спускаясь с плато, я увидел британских солдат, перезаряжающих винтовки. Это был разведывательный отряд. Он шел примерно на триста метров вперед остальных. «В кого они стреляли?» - подумал я. Рядом с ними никого не было видно. Я побежал вперед. Достигнув первого попавшегося стрелка, я увидел африканцев, убегающих по тропе. - Кто это? – криком спросил я у стрелка. - Не знаю! Какие-то дикари, выскочили из леса. – отвечал мне стрелок. - Кто приказал стрелять? - Сингер приказал очистить весь тракт. - Сука. Нет. Стрелок! Звание? – кричал я юнцу в лицо. - Рядовой Норман. - Солдат! Приказываю занять здесь позицию и дожидаться штурмового взвода! - Но мой командир впереди. - Где он? – меня уже начинало трясти. - Он там, ушел к деревне.
Я скинул свой рюкзак и шлем в джунгли, и помчался по мокрой тропе. Молния сверкнула на горизонте. Вспышка осветила дорогу, и я увидел трех африканцев, лежащих бездыханно. Это были воины рузами, я узнал их по костяным подвескам. Я подбежал к одному из них, он уже истек кровью. Они были мертвы. Они были убиты. Я побежал дальше, уже были видны факелы деревни. Забегая сквозь вымощенную из дерева арку, я увидел пятерых солдат разведки с ружьями, прицеленными на жителей, которые шли на них с бамбуковыми палками. Залп с пяти винтовок и штыки скользнули вперед. Солдаты закалывали уже убитых африканцев. - Нет!!! Стой!!! – разрывая горло, кричал я, ударяя одного из солдат по голове ногой. Отняв винтовку, я ударил второго. Осталось трое. Оружие разряжено. Теперь только рукопашная. Один из солдат ударил штыком в мой живот. Увернувшись от смертельного удара, я ударил его по голове левым кулаком и подрезал его лицо винтовочным штыком. Я не заметил, как третий разведчик, укрывшись за спиной второго, зарядил винтовку, и выскочил, нацелившись на меня. Я отскочил за хибару и упал на спину. Выстрел не был произведен, а значит, что сейчас он повернет за угол и пристрелит меня. Нет. Я увидел местных, выбегающих из домов, они кричали и стонали, держа в руках копья и факелы. - Нет!!! Убегайте!!! Но было поздно. Армия зашла в деревню, туман от пороховых залпов сгустился меж домов. Гремел гром, сливаясь с выстрелами британских королевских винтовок. Надо мной пробегали рузами и падали, стоило лишь звукам выстрелов раздаться. Я поднялся с мокрой земли и понял, что я уже давно не британец. Но пуля настигла мою печень. Я опустил голову и увидел, как кровь льет из свежей раны, которая еще дымится. Упав на землю вновь, я подумал, что и так тоже сойдет. Шел дождь. Вокруг меня сражались воины. Они стреляли, резали и душили друг друга. Они избивали друг друга, откусывая куски шей и лиц. Я ощутил на своих ногах что-то волокнистое и цепкое. Веревка стянула мои ноги петлей и стремительно начала тащить меня вглубь джунглей, проскальзывая между хибарами рузами. Я почти потерял рассудок. Я чуть не сошел с ума. Я опустил голову на землю и затылком волочился по ней. Я плыл по этим лужам крови, ведомый веревкой, которая вилась откуда-то из джунглей. Перевернутым взглядом я видел, как второй королевский полк заполонил деревню, словно чума.
Африка. Бесконечна. Давайте убедимся насколько... Я так и лежал на траве в джунглях Анголы, ожидая чудесного спасения, но со мной произошло нечто иное. С дерева, что спускало свои ветви прямо к моему лицу, спрыгнул и порхнул капуцин. Пощелкав возле меня клювом, он посмотрел вверх, а потом на меня. Я пристально глядел на его мордашку, и он запрыгнул на мою грудь. Впиваясь когтями в мою плоть, капуцин стал кружиться на одном месте, а потом просто взял и клювом впился в рану, выковыривая оттуда что-то темноватое и твердое. Держа в клюве этот окровавленный камушек, капуцин вспорхнул и вылетел сквозь лавры, пропадая в небе. Но только для меня он пропал. На самом деле, он полетел выполнять свою очень важную роль. Набрав высоту, капуцин бросил взор на поверхность земли. Зелено-коричневые леса джунглей простирались под ним. Реки, каналы и небольшие заводи. Водопады и ручьи, которые видны только с воздуха, ибо иного пути добраться до них - нет. Капуцин долетел до большого тополя, что рос над маленьким водопадом и уселся на одну из его ветвей. На ветке капуцин нашел удобную выемку и положил туда окровавленный камушек, что вытащил из моего тела, и улетел, теперь уж наверняка пропадая из виду. Камень не долго пролежал на ветке тополя, почти сразу же, подлетел астрильд и, схватив камушек в свой клюв, улетел дальше на юг. Астрильд - это небольшая птица из рода воробьевых, почти тот же воробей, но других окрасок. Астрильд направился на самый край лесов, пересекая, все чаще появляющиеся степи. И на самом краю, там где начинается песочное море, астрильд уселся на суховатом дубе. Под дубом бродил арлекин - африканский перепел. Астрильд поглядел на него и сбросил камень на высохшую почву. Арлекин оглянулся и подобрался поближе, чтобы рассмотреть камень. Поглядев на камень и ощупав его своим клювом, арлекин схватил камень когтями и взлетел над пустыней на юг. Он летел долго, на пути ему не встретилось ни одного дерева, лишь небольшие кустики, и то уже давно высохшие. На западе и на востоке до самого горизонта лежал песок, и этот песок то и дело передвигал свои огромные массы с потоками океанских ветров с запада. Но впереди, на юге, арлекин увидел очертание на фоне бело-голубого неба... Гора.
“Сколько же лет прошло? Нет. Сколько же лет прошло с тех пор? С той поры, как я начал все делать сам. Мои поля и леса всегда излучали какое-то… благоухание. Они всегда направляли меня. Реки стекали с гор, дождь падал с неба, деревья росли и возвышались из земли. Я проснулся под деревом на краю чащи леса. Мягкая зеленая трава была покрыта туманной росой. Холодный утренний ветер вихрем раздувал облака на верхних этажах этого туманного царства. Откуда это чувство берет начало. Почему на ровном месте возникает что-то потустороннее. Ты ходишь по своей территории, твоя жизнь процветает в мгновениях тревоги страха. Я ощущаю страх как нечто дышащее. Я могу думать об этом, но не могу говорить. Если я ощущаю страх, значит я могу допустить возможность, что и страх ощущает. Что он или она – это нечто, глядящее на нас из-за спин. И стоя друг к другу спиной, мы оглядываемся, но взглядами так и не сталкиваемся. Но возможно именно так и возникает жизнь. А когда ты уже жив. Когда ты узрел свой страх под корень. Когда ты его трансформировал настолько, что смог перевоспитать. В любом случае, я лежу здесь. Теплая почва, не успевшая за ночь остыть, начинает вновь нагреваться. Туман осел на мои луга. И я, потягиваясь лапами вперед, начинаю медленно испытывать голод. И просто напрягаю свой нюх, чтобы понять, куда же мне идти дальше. Я встаю с земли, не спеша; и иду вдоль леса, что очень ровно касается полей. Слышу, как ветра с востока промчали где-то в низине теплый проливной дождь. Так странно… Я запомнил длинные просторные луга, но не могу вспомнить, какие цветы росли на них. Я помню лишь их пряный запах. Все будет… Дождаться бы только весны. Хотя, может быть, этот клочок шерсти будет никому не нужен к весне. «Эй, сова. Где ты» - думаю я про себя. Было бы просто замечательно, если бы сова добыла мне еды. Нужда в пище затмевает мою цель, но я стараюсь не забыть о мысли за шерсть.”
Долгий и горький жаркий сон. В моей голове было ощущение, будто пламя тех залпов британских солдат – моих солдат, сжигало мое сердце. Возможно, все так и было. Мой взвод был готов расстрелять меня, глядя в мои опустошенные глаза. И о чем здесь вообще могла идти речь… В любом случае все произошло, и после жесточайшей агонии, я проснулся. Открыв глаза я понял. Понял, что я один. Понял и осознал, что все кончено. Меня найдут и убьют те, кого я учил убивать. А это значит, что они обязательно найдут меня и обязательно убьют. Но я не понимал лишь того, кто меня спас. А ведь кто-то это сделал. Дождь. Тропический ливень в ночных джунглях. Я лежал на земле, окруженный свисающими папоротниками, по которым текли реки дождевой воды. Я решил подняться, но не смог оторвать своих ног, рук и всего остального от земли. Я не мог подняться, я даже не мог подумать о том, как я поднимаюсь. Меня рвало. Я изрыгал кровавые нечистоты и, захлебываясь, кашлял, словно утопленник. Желудок, кишки, мочевой пузырь и прочая желчь стали абсолютно неконтролируемыми. Я мочился на свои ноги, которые на одну четверть уже были погружены в экскременты. Так проходила первая ночь. Лихорадка, судороги и жуткий холод. Глубочайший страх пронизывал меня до костей. Паника охватывала меня, я боялся того, чего за спиной не было, но обернуться и убедиться в этом я не мог. Почему я дожил до утра, я не понимаю. Бесконечно длинная ночь очень резко сменилась утром. Я не спал. Что-то не позволяло мне этого сделать. Дождь прекратился с рассветом, и с первыми лучами светила, что упали на мои руки, я почувствовал себя немного лучше. Вытянув руки в воздух, я попытался сделать несколько глубоких вдохов. Дышать у меня получалось, это не могло не радовать. Поверив в свои силы, я начал вставать с земли. Перевернувшись на бок, я оперся правой рукой о почву и медленно стал себя поднимать. У меня получилось встать на одно колено, и вот здесь я окончательно уверовал в себя. Я поднялся на ноги и попытался выпрямиться, но в тот же момент меня начало рвать кровью и прочими жидкостями. Я упал буквально в одном шаге от того места, с которого поднялся. И все началось заново. Жаркий душный день в джунглях. По моему телу поползли жуки, ящерицы и змеи. Все мое тело чесалось так, что мне хотелось содрать с себя кожу. Прошел почти целый день, и на закате дня пошел дождь. Я уснул. Во сне я увидел как деревню рузами в упор расстреливали мои товарищи. Я лежал в лужах крови и выползал из деревни. Постойте… Это ведь был не сон. Но во сне ко мне подошел мой друг, Нельсон. За его плечом висела винтовка, он молча взглянул на меня и выхватил ее из-за спины. Он вновь посмотрел мне в глаза, зарядил оружие и выстрелил прямо мне в лоб… Я проснулся в ночных джунглях, услышав крики и топот солдат. Их была сотня – не меньше. Я вскочил. Меня вырвало почти мгновенно и я упал. В попытке ползти я понял, что так мне не спастись. Но если я встану и побегу, то далеко ли. Выбирать не пришлось. Я поднялся и побежал. Я не знаю куда бежал, но я бежал быстро, а крики за спиной все усиливались; их становилось все больше. Я бежал быстрее, на ходу выбрасывая куски желчи и кровь изо рта. Вдруг, я услышал выстрелы. Меня заметили. Солдаты стали кричать и стрелять все больше, их была уже не сотня, а тысяча. За своей спиной я слышал топот целой армии, и по мне вновь открыли огонь. Я почувствовал как пуля прошибла мою спину, пройдя сквозь правое легкое. Вторая и третья пули застряли в тазу, а четвертая, попав в шею, вылетела сквозь челюсть. «Стой!» - услышал я голос Нельсона за спиной. Я упал на руки, заливая все под собой кровью. Я повернул голову в сторону солдат, гнавшихся за мной, но их не было. Никого рядом не было. А те раны, которые мгновенье назад сочились и дымились, изчезли. И я вновь упал. Вдыхая и выдыхая воздух словно зверь перед смертью, я начал успокаиваться. Вокруг меня стало тихо, как в пещере. Дождь прекратился. Я нащупал свою рану в боку, которая скосила меня при той бойне в деревне, ожидая увидеть кровоточащий разорваный кратер, но я ощутил лишь шрам. Мое сознание покинуло меня и я остался лежать там, где упал; посреди ночных джунглей Анголы.
- Зачем же ты сделал это, Нельсон? – спросил я. - Потому что так должно быть, Маркус. - Но ты мог спасти их всех… Ты ведь просто мог уйти, дать им время. - Моя цель не такая. – ответил Стюарт, стоя у церковного алтаря. Я сидел на скамье в маленькой деревенской церкви, что стояла на зеленом ветренном холме. Внутри были только я и Нельсон. Маленький алтарь со свечами и пара старых засиженных скамеек. Я посмотрел сквозь приоткрытые ворота. Медленно наступала ночь и пошел легкий моросящий дождь. Вдруг, я услышал звуки колокола, доносящиеся с башни. Ветер раскачивал шаткую деревянную дверь врат. Нельсон сидел за ширмой и пел какую-то песню. Этот сон был очень темен; видимо, я не мог смириться с утратой друга, с которым я был очень близок все эти годы. И теперь, он ищет меня где-то там в джунглях, в надежде придать суду. - Ответь мне, Маркус. Что тебя ждет? - Я не знаю, но тебе меня не найти. - Ты умираешь. Мне не придется тебя искать. - Даже, если я сдохну, мразь… Ты будешь искать меня до конца своих дней, сука, и когда ты перестанешь искать меня, я найду тебя сам и убью.
|
