Глава 24. Кристиан в облегающих рваных джинсах стоит в железной клетке и смотрит на меня

 

Кристиан в облегающих рваных джинсах стоит в железной клетке и смотрит на меня. Он бос и обнажен до пояса. На прекрасном лице дразнящая усмешка, серые глаза сияют. В руках у него миска с клубникой. С грацией атлета Кристиан подходит к решетке и протягивает сквозь прутья спелую сочную ягоду.

– Тебе, – говорит Кристиан, его язык ласкает небо на первом звуке.

Я хочу шагнуть к нему, но невидимая сила удерживает руки. Пустите меня!

– Ешь, это тебе, – улыбается он маняще.

Я тянусь к ягоде, но тщетно… пустите же! Хочу кричать, но из горла не вырывается ни звука. Кристиан протягивает руку, подносит ягоду к моим губам и произносит, смакуя каждый звук моего имени:

– Ешь, Анастейша.

Я открываю рот и кусаю, клетка исчезает, мои запястья свободны. Я тянусь к нему, пальцы слегка касаются волос на груди.

– Анастейша.

«Нет!» Я издаю стон.

– Проснись, детка.

«Нет, я хочу тебя коснуться!»

– Вставай.

«Нет, пожалуйста!»

Я с трудом разлепляю глаза. Кто‑то тычется носом мне в ухо.

– Вставай, детка, – шепчет нежный голос, растекаясь по жилам, словно расплавленная карамель.

Это Кристиан. За окном темно, образы из сна не отпускают меня, дразня и смущая.

– Нет…

Я хочу назад, в мой удивительный сон, хочу прижаться к его обнаженной груди. Зачем он будит меня посреди ночи? Вот черт. Неужели ради секса?

– Пора вставать, детка. Сейчас я включу лампу, – тихо говорит Кристиан.

– Нет!

– Мы встретим с тобой рассвет, – говорит он, целуя мои веки, кончик носа и губы.

Я открываю глаза.

– Доброе утро, красавица, – шепчет Кристиан.

Я издаю жалобный стон, а он лукаво улыбается.

– Я гляжу, ты не ранняя пташка.

Кристиан склоняется надо мной. Довольный. Не сердится. И он одет! С головы до ног в черном.

– Я решила, ты разбудил меня ради секса, – бормочу я.

– Анастейша, я всегда не прочь заняться с тобой сексом. И меня трогает, что ты разделяешь мои желания, – сухо говорит он.

Постепенно глаза привыкают к свету. Кристиан выглядит довольным… слава богу.

– И я не прочь, только не так поздно.

– Сейчас не поздно, а рано. Вставай, нам пора. Секс переносится на потом.

– Какой сон мне снился… – капризно тяну я.

– И что тебе снилось?

Кристиан само терпение.

– Ты.

Я вспыхиваю.

– И чем я занимался в твоем сне на этот раз?

– Кормил меня клубникой.

Его губы кривятся.

– Доктор Флинн целый день ломал бы над этим голову. А ну‑ка, вставай и одевайся. И никакого душа – мы примем его после.

«Мы!»

Я сажусь на кровати, простыня съезжает с обнаженного тела. Кристиан встает, чтобы освободить мне пространство, его глаза темнеют.

– Который час?

– Половина шестого.

– А кажется, часа три ночи.

– У нас мало времени. Я и так не будил тебя до последней минуты. Вставай.

– Мне точно нельзя принять душ?

Кристиан вздыхает.

– Если ты пойдешь в душ, мне захочется пойти с тобой, и – день потерян.

Кристиан взволнован и, словно мальчишка, рвется в бой. Его воодушевление заставляет меня улыбнуться.

– И что мы будем делать?

– Сюрприз, разве ты забыла?

Я не могу сдержать усмешку.

– Ладно.

Я встаю. Разумеется, моя одежда аккуратно разложена на кресле у кровати. Там же лежат его трусы‑шорты из джерси, Ральф Лорен, не иначе. Я натягиваю их, и Кристиан усмехается. Еще один трофей в мою коллекцию, белье от Кристиана Грея, в дополнение к машине, «блэкберри», «маку», черной куртке и первому изданию Томаса Харди. Он так щедр. Я трясу головой и хмурюсь, вспоминая знаменитую сцену с клубникой из «Тэсс». Так вот откуда взялся мой сон! К черту доктора Флинна – Фрейду придется попотеть, анализируя Пятьдесят Оттенков.

– Раз уж ты встала, не буду тебе мешать, – Кристиан уходит, а я бреду в ванную. Мне нужно в туалет и умыться. Спустя семь минут я присоединяюсь к Кристиану в гостиной умытая и причесанная. На мне джинсы, блузка и его нижнее белье.

Кристиан сидит за столиком для завтрака. Завтрак! В такое время!

– Ешь, – говорит он.

Вот дьявол… мой сон. Я стою, открыв рот, думая о его языке, ласкающем небо. О его искусном языке.

– Анастейша, – строго говорит он, отвлекая меня от мечтаний.

Нет, слишком рано для меня. Я просто не смогу ничего в себя впихнуть.

– Я выпью чаю, а круассан съем потом, ладно?

Кристиан смотрит на меня с недоверием, и я расплываюсь в улыбке.

– Не порти мне праздник, Анастейша, – мягко предупреждает он.

– Я поем позже, когда проснется мой желудок. В половине восьмого, идет?

– Идет, – соглашается он, но взгляд по‑прежнему строгий.

Правда‑правда. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу.

– Мне хочется закатить глаза.

– Не стесняйся. Нашла чем испугать, – произносит он сурово.

Я щурюсь в потолок.

– Думаю, хорошая порка – отличное средство, чтобы проснуться.

Я задумчиво морщу губы.

У Кристиана отпадает челюсть.

– С другой стороны, ты войдешь в раж, вспотеешь – то еще удовольствие в здешнем климате. – Я с невинным видом пожимаю плечами.

Кристиан закрывает рот и тщетно пытается нахмуриться. Я вижу, как в глубине его глаз мелькают веселые искорки.

– Ваша дерзость не знает пределов, мисс Стил. Лучше пейте свой чай.

На столе «Твайнингс», мое сердце поет. «Вот видишь, он не забыл», – изрекает подсознание. Я сажусь напротив Кристиана, упиваясь его красотой. Смогу ли я когда‑нибудь насытиться этим мужчиной?

У двери гостиной Кристиан подает мне толстовку.

– Пригодится.

Я удивленно смотрю на него.

– Бери, не пожалеешь, – усмехается Кристиан, чмокает меня в щеку и, взяв за руку, выводит на улицу.

Предрассветный воздух встречает нас прохладой. Гостиничный служащий протягивает Кристиану ключи от шикарной спортивной машины с откидным верхом. Я вопросительно смотрю на него – он усмехается.

– Иногда приятно быть мною, – говорит Кристиан с хитрой и самодовольной улыбкой, описать которую я не в силах. Когда ему приходит охота быть беспечным и игривым, Кристиан неотразим. Он с преувеличенно низким поклоном открывает для меня дверцу, и я забираюсь внутрь. Кристиан в прекрасном расположении духа.

– Куда мы едем?

– Увидишь, – усмехается он, запуская мотор и выезжая на Саванна‑парквей. Запустив GPS‑навигатор, он нажимает кнопку на приборной панели, и классическая музыка заполняет салон.

Нас берут в плен нежные звуки сотен скрипок.

– Что это?

– «Травиата». Опера Верди.

Господи, как красиво.

– Травиата? Знакомое слово, не помню, где я его слышала. Что оно означает?

– Буквально падшая женщина. Опера написана на сюжет «Дамы с камелиями» Александра Дюма‑сына.

– Ах, да, я читала.

– Не сомневался.

– Обреченная куртизанка. – Я ерзаю на роскошном кожаном сиденье. Он пытается что‑то сказать мне? – Какая грустная история.

– Слишком тоскливо? Хочешь сама выбрать музыку? С моего айпода. – На лице Кристиана уже знакомая мне ухмылка.

Я нигде не вижу его айпода. Кристиан пальцами касается панели, и на ней возникает плей‑лист.

– Выбирай.

Его губы хитро кривятся, и я понимаю, он меня испытывает.

Наконец‑то я добралась до его айпода! Я пробегаю глазами по списку, выбираю отличную песню и нажимаю на воспроизведение. Никогда бы не подумала, что он фанат Бритни. Клубный микс и техно оглушают, Кристиан делает звук тише. Возможно, слишком рано для Бритни с ее взрывным темпераментом.

– Это «Toxic», нет? – морщится Кристиан.

– Не понимаю, о чем ты.

Я делаю невинное лицо.

Кристиан еще уменьшает громкость, и мысленно я ликую. Моя внутренняя богиня с гордым видом стоит на верхней ступеньке пьедестала. Кристиан сделал звук тише. Победа!

– Я не записывал эту песню, – замечает он небрежно и давит на педаль газа, заставляя меня вжаться в сиденье.

Что? Вот негодяй, он сделал это нарочно! Если не он, то кто? А Бритни никак не допоет. Если не он, кто тогда?

Наконец песня заканчивается, вступает печальный Дэмиен Райс. Так кто же? Я смотрю в окно, внутри все переворачивается. Кто?

– Это Лейла, – отвечает он на мой невысказанный вопрос. Как ему это удается?

– Лейла?

– Моя бывшая загрузила эту песню на айпод. Дэмиен уходит на задний план, я сижу оглушенная.

Его бывшая саба? Бывшая…

– Одна из пятнадцати?

– Да.

– Что с ней случилось?

– Мы расстались.

– Почему?

О господи. Слишком рано, чтобы выяснять отношения. Впрочем, Кристиан выглядит спокойным, даже счастливым и, что важнее, разговорчивым.

– Она захотела большего, – говорит он тихо и задумчиво.

Его слова повисают между нами. Снова это выражение: «хотеть большего».

– А ты нет? – выпаливаю я. Черт, хочу ли я знать ответ?

Кристиан качает головой.

– До тебя мне никогда не хотелось большего.

У меня перехватывает дыхание, голова идет кругом. О боже. Неужели это правда? Выходит, и он, он тоже хочет большего! Моя внутренняя богиня делает обратное сальто и колесом проходит по стадиону.

– А что случилось с остальными четырнадцатью?

«В кои‑то веки он разговорился – воспользуйся этим!» – нашептывает подсознание.

– Тебе нужен список? Развод, голова с плеч, умерла?

– Ты не Генрих Восьмой.

– Ладно, если коротко, у меня были серьезные отношения с четырьмя женщинами, кроме Елены.

– Елены?

– Для тебя – миссис Робинсон. – Он снова загадочно улыбается.

Елена! Вот дьявол! У зла есть имя, отчетливо иностранное. Образ бледнокожей черноволосой женщины‑вамп с алыми губами встает перед мысленным взором. «Сейчас же выбрось ее из головы!» – слышу я внутренний голос.

– Так что случилось с остальными? – спрашиваю я, чтобы не думать о Елене.

– От вас ничего не укроется, мисс Стил, – в шутку бранится Кристиан.

– Неужели, мистер Когда‑у‑тебя‑месячные?

– Анастейша, мужчине важно это знать.

– Важно?

– Мне – да.

– Почему?

– Я не хочу, чтобы ты забеременела.

– И я не хочу. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.

Кристиан удивленно моргает, затем вздыхает с облегчением. Значит, детей он не хочет. Сейчас или вообще? От его внезапной искренности у меня кружится голова. Возможно, все дело в том, что мы встали раньше обычного? Или в воздухе Джорджии разлито что‑то, располагающее к откровенности? Что бы еще у него выспросить? Carpe Diem.[11]

– Так что с четырьмя прочими?

– Одна встретила другого, три захотели большего. Однако это не входило в мои планы.

– А остальные?

Кристиан косится на меня и качает головой.

– Так не пойдет.

Кажется, я перегнула палку. Я отворачиваюсь к окну и вижу, как в небе ширится розово‑аквамариновая полоса. Рассвет гонится за нами.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, с тревогой всматриваясь в шоссе I‑95. Пока ясно одно – мы движемся на юг.

– На аэродром.

– Мы возвращаемся в Сиэтл? – восклицаю я. А ведь я не попрощалась с мамой! Боже, она ждет нас на ужин!

Кристиан смеется.

– Нет, Анастейша, мы собираемся уделить время моей второй страсти.

– Второй?

Я хмурюсь.

– Именно. О первой я упоминал утром.

Разглядывая его точеный профиль, я пытаюсь сообразить.

– Вы, мисс Стил, вы моя главная одержимость. И я намерен предаваться ей всегда и везде.

Ах, вот как…

– Должна признаться, в списке моих пороков и странностей и вы тоже котируетесь весьма высоко, – бормочу я, вспыхнув.

– Рад слышать, – сухо замечает он.

– А что мы будем делать на аэродроме?

Кристиан усмехается.

– Займемся планеризмом.

Планеризмом? Я не впервые слышу от него это слово.

– Мы догоним рассвет, Анастейша. – Кристиан с улыбкой оборачивается ко мне, а навигатор велит ему свернуть направо к промышленного вида ангару. Кристиан останавливается у большого белого здания с вывеской: «Брансвикское общество планеристов».

Парить! Мы будем парить в небе!

Кристиан выключает мотор.

– Согласна?

– А ты полетишь?

– Да.

– Тогда я с тобой! – выпаливаю я.

Кристиан наклоняется и целует меня.

– И снова впервые, мисс Стил, – замечает он, вылезая из машины.

Впервые? О чем он? Первый раз в небе? Вот черт! Нет, он же не новичок в планеризме! Я с облегчением вздыхаю. Кристиан обходит машину и открывает мне дверь. Редкие облачка висят на разгорающемся бледно‑опаловом небе. Рассвет ждет нас.

Он берет меня за руку, и мы идем к огромной бетонной площадке, где стоят самолеты. У кромки поля нас ждет незнакомец с бритой головой и безумным взглядом. Рядом с ним стоит Тейлор.

Тейлор! Кристиан без него как без рук. Я широко улыбаюсь Тейлору, он сияет в ответ.

– Мистер Грей, пилот буксировщика мистер Марк Бенсон, – говорит Тейлор. Кристиан и Бенсон жмут друг другу руки и углубляются в разговор о скорости ветра, направлении и прочих тонкостях.

– Привет, Тейлор, – тихо говорю я.

– Мисс Стил, – кивает он.

Я хмурюсь.

– Ана, – поправляется Тейлор и заговорщически подмигивает. – В последнее время с ним никакого сладу. Хорошо, что мы здесь.

Никакого сладу? Вот это да! Я тут точно ни при чем! Просто какой‑то день откровений! Что‑то не так с местной водой? С какой стати сегодня всех тянет излить душу?

– Анастейша, – подает мне руку Кристиан, – пошли.

– До скорого! – улыбаюсь я Тейлору, и он, коротко отсалютовав мне, удаляется к стоянке.

– Мистер Бенсон, это моя девушка Анастейша Стил.

Мы обмениваемся рукопожатиями.

– Приятно познакомиться, – бормочу я.

Бенсон ослепительно улыбается.

– Взаимно, – отвечает он. Акцент выдает англичанина.

Я беру Кристиана за руку, и внутри все переворачивается. Парить в небе! Невероятно! Вслед за Марком Бенсоном мы по бетонной площадке направляемся к взлетно‑посадочной полосе. Они с Кристианом обсуждают предстоящий полет. Я успеваю схватить суть. Мы полетим на «Бланик L‑23», эта модель не идет ни в какое сравнение с L‑13, хотя тут можно спорить. Бенсон будет на «Пайпер Пауни», который уже пять лет буксирует планеры. Все эти подробности ничего не значат для меня, но Кристиан в своей стихии, и наблюдать за ним – истинное удовольствие.

На вытянутом белом боку планера нарисованы оранжевые полосы. В крошечной кабине два сиденья, одно позади другого. Белый трос соединяет планер с обычным одномоторным самолетом. Бенсон откидывает плексигласовый купол кабины, приглашая нас внутрь.

– Сначала нужно пристегнуть парашют.

«Парашют!»

– Я сам. – Кристиан забирает ремни у Бенсона.

– А я пока схожу за балластом, – говорит он, широко улыбаясь, и уходит к самолету.

– Вижу, тебе нравится стягивать меня ремнями, – замечаю я сухо.

– Мисс Стил, не болтайте глупостей. Шагните сюда.

Подчиняясь приказу, я кладу руки на плечи Кристиану и чувствую, как его мышцы напрягаются, но он не двигается с места. Я ставлю ноги в петли, Кристиан подтягивает парашют, а я продеваю руки в стропы. Ловко защелкнув крепления, он проверяет ремни.

– Ну вот, готово, – говорит Кристиан спокойно, но в серых глазах горит опасный огонек. – Есть резинка для волос?

Я киваю.

– Поднять вверх?

– Да.

Я делаю, как велено.

– Залезай внутрь, – приказывает Кристиан.

В его тоне столько спокойной властности!

Я хочу сесть назад, но Кристиан останавливает меня.

– Нет, спереди. Сзади сидит пилот.

– Но ты ничего не увидишь!

– Мне хватит, – усмехается он.

Я никогда еще не видела Кристиана таким счастливым. Властным, но все равно счастливым. Я забираюсь внутрь кабины, кожаное сиденье на удивление мягкое. Кристиан склоняется надо мною, фиксирует плечи, затем, вытащив между ног ремень, защелкивает карабин на животе и проверяет стропы.

– Хм, дважды за утро, везунчик, – бормочет он и чмокает меня в щеку. – Мы будем в воздухе минут двадцать‑тридцать. Утром не так жарко, а по ощущениям полет на рассвете ни с чем не сравнится. Волнуешься?

– Предвкушаю! – широко улыбаюсь я.

Чему я радуюсь? На самом деле какая‑то часть меня трепещет от страха. Моя внутренняя богиня залезла под диван, с головой закутавшись в одеяло.

– Хорошо. – Кристиан с улыбкой скрывается из виду.

Я слышу, как он забирается в кабину. Кристиан так сильно затянул ремни, что обернуться я не могу. Я не удивлена. Передо мной циферблат, рычаги и какая‑то торчащая штуковина. Что ж, могло быть и хуже.

С улыбкой на губах возникает Марк Бенсон, подтягивает мои стропы, затем просовывается в кабину и проверяет пол. Наверное, что‑то делает с балластом.

– Все нормально. Первый раз?

– Да.

– Вам понравится.

– Спасибо, мистер Бенсон.

– Зовите меня Марк. – Он оборачивается к Кристиану. – Порядок?

– Да.

Хорошо, что я не позавтракала. Меня переполняют эмоции. Вряд ли мой желудок справился бы с отрывом от земли. Я снова отдаюсь в умелые руки этого невероятного мужчины. Марк закрывает крышу кабины, идет к своему самолету и скрывается в кабине.

Мотор самолета начинает тарахтеть, мой чувствительный желудок подкатывает к горлу. Боже… неужели это происходит со мной? Марк медленно едет вдоль полосы, трос натягивается, толчок – и планер срывается с места. Бормочет радио. Вероятно, Марк говорит с диспетчером, но слов не разобрать. Планер набирает скорость, нас ощутимо потряхивает. Господи, когда же мы взлетим? Желудок ухает вниз – и мы отрываемся от земли.

– Летим, детка! – кричит Кристиан. Мы парим в нашем собственном пузыре, одном на двоих. Слышен только свист ветра и далекий шум мотора буксировщика.

Я так крепко цепляюсь за край сиденья, что костяшки пальцев побелели. Мы забираем к западу, поднимаясь все выше, скользим над полями, лесами, домами, пересекаем шоссе I‑95. Боже милосердный. Над нами лишь небо, лишь рассеянный и мягкий солнечный свет. Я вспоминаю слова Хосе о предрассветном часе фотографов… и парю в этом волшебном свете вместе с Кристианом.

Кстати, я совсем забыла о выставке Хосе. Нужно будет сказать Кристиану. Интересно, что он ответит? Впрочем, сейчас я могу думать только о полете. Уши закладывает, мы набираем высоту, все выше поднимаясь над землей. Наверху стоит тишина. Кажется, я начинаю понимать Кристиана. Парить в высоте, подальше от неумолкающего «блэкберри» и повседневных забот.

Радио просыпается к жизни, Марк сообщает, что мы достигли высоты в три тысячи футов. Ничего себе! Я опускаю глаза – под нами пустота.

– Отпускай, – говорит Кристиан по радио, и внезапно самолет пропадает из виду, а ощущение, что нас тянут вперед, исчезает. Мы парим над Джорджией в свободном полете.

О черт – это восхитительно! Повинуясь порывам ветра, планер медленно теряет высоту, тихо скользя по воздуху. Икар, теперь я поняла! Я лечу прямо к солнцу, но со мной Кристиан, он ведет и направляет меня, и мы кружим и кружим в утреннем свете.

– Держись крепче! – кричит Кристиан, и мы снова ныряем. Неожиданно я оказываюсь вниз головой, глядя на землю сквозь прозрачную крышу кабины.

С громким визгом я упираюсь руками в плексиглас и слышу смех Кристиана. Вот негодяй! Но его веселье так заразительно, что, когда он выравнивает планер, я смеюсь вместе с ним.

– Хорошо, что я не позавтракала! – кричу я.

– Возможно. Потому что я собираюсь повторить.

Он снова переворачивает планер, но теперь я начеку. Я вишу на ремнях вниз головой, глупо хихикая. Кристиан возвращает планер в исходное положение.

– Ну как? – кричит он.

– С ума сойти!

Мы падаем вниз в лучах утреннего солнца, слушая ветер и молчание. Можно ли желать большего?

– Видишь перед собой рычаг? – кричит Кристиан.

Я смотрю на штуковину, которая слегка покачивается у меня между ног. О нет, что он задумал?

– Возьмись за него.

Вот дьявол! Он хочет, чтобы я управляла планером? Ни за что!

– Давай же, Анастейша! – в сердцах восклицает Кристиан.

Я с опаской берусь за рычаг и чувствую качание лопастей, или что там держит эту штуковину в воздухе.

– Крепче держи… ровнее. Видишь циферблат? Следи, чтобы стрелка стояла ровно посередине.

Сердце выпрыгивает у меня из груди. Вот черт! Я управляю планером… я лечу!

– Умница! – одобряет мой маневр Кристиан.

– Неужели ты позволил мне верховодить?

– Вы еще удивитесь, мисс Стил, что я намерен вам позволить. Теперь я.

Рычаг дергается, я отпускаю его, планер падает еще на несколько футов, уши снова закладывает. Земля все ближе. Мне кажется, мы вот‑вот в нее врежемся. О нет!

– Брансвик, это Би‑Джи‑Эн Пи‑З‑Эй, захожу слева по ветру на седьмую полосу, Брансвик, прием.

Кристиан снова становится собой: властным деспотом. Башня отвечает, но из‑за треска я не могу разобрать слов. Закладывая широкие круги, мы медленно опускаемся. Я вижу аэродром, взлетно‑посадочные полосы, мы снова перелетаем шоссе.

– Держись, детка, сейчас будет трясти.

Последний круг, сильный короткий толчок, и мы стремительно несемся по траве, клацая зубами от тряски. Наконец планер останавливается и, качнувшись, заваливается на правый бок. Я облегченно вдыхаю полной грудью. Кристиан поднимает крышу, вылезает из кабины и потягивается.

– Понравилось? – спрашивает он, а в серых глазах мелькают серебристые искорки. Кристиан наклоняется, отстегивает мои стропы.

– Еще бы, спасибо, – выдыхаю я.

– Сегодня я дал тебе больше? – с надеждой спрашивает он.

– Даже хватил через край, – шепчу я, и он улыбается.

– Иди сюда.

Кристиан подает мне руку, и я вылезаю из кабины.

Не успеваю я спрыгнуть на землю, как он заключает меня в объятия. Одна рука тянет мои волосы назад, запрокидывая голову, другая опускается по спине. Кристиан целует меня, долго и страстно, его язык проникает в мой рот, дыхание становится хриплым… Боже правый, у него эрекция… мы же стоим посреди поля! Впрочем, мне все равно. Мои руки зарываются в его волосы, притягивая Кристиана ближе. Я хочу его, здесь, сейчас, на земле. Он отрывается от меня, в потемневших от страсти глазах – упрямое желание. У меня перехватывает дух.

– Завтрак, – шепчет он страстно.

В его устах яичница с беконом покажутся запретным плодом. Как ему это удается? Кристиан поворачивается, хватает меня за руку и быстро шагает к машине.

– А планер?

– О нем позаботятся, – коротко бросает он. – Нам нужно поесть.

Еда! О какой еде он говорит, когда я умираю от желания?

– Пошли же, – улыбается Кристиан.

Я никогда еще не видела его таким, на это стоит посмотреть. Мы шагаем рядом, рука в руке, на моем лице застыла глупая улыбка. Я вспоминаю день, проведенный в Диснейленде вместе с Рэем. Тогда мне было десять. Кажется, сегодняшний не хуже.

Мы возвращаемся в Саванну. Мой телефон издает сигнал. Ах да, таблетка.

– Что это? – Кристиан с любопытством косится на меня.

Я роюсь в косметичке.

– Сигнал принять таблетку, – бормочу я с красными щеками.

– Умница. Ненавижу презервативы.

Я краснею еще больше. Какая заботливость!

– Мне понравилось, что ты представил меня Марку как свою девушку, – тихо говорю я.

– А разве ты не моя девушка?

Кристиан поднимает бровь.

– Девушка? Мне казалось, ты хотел сабу.

– Хотел, Анастейша, и хочу. Но я уже говорил, с тобой мне нужно больше.

О боже. Неужели он меняется? Меня переполняет надежда, и я задыхаюсь от радости.

– Если это правда, я счастлива, – шепчу я.

– Наша цель – угодить клиенту, мисс Стил.

Кристиан с хитрой гримасой останавливает машину у «Международного дома оладий».

– Оладьи, – ухмыляюсь я. Вот так дела! Никогда бы не подумала! Кристиан Грей в закусочной!

 

На часах 8.30 утра, но в зале малолюдно. Пахнет тестом, жареным маслом и дезинфицирующим средством. Хм… аромат не слишком заманчивый. Кристиан ведет меня в кабинку.

– Не знала, что ты тут завсегдатай, – замечаю я.

– Отец втайне водил меня сюда, когда мама уезжала на медицинские конференции.

Кристиан улыбается, искорки пляшут в серых глазах. Изучая меню, он проводит рукой по непослушным волосам.

О, как бы мне хотелось взлохматить его шевелюру! Взяв меню, я понимаю, как сильно проголодалась.

– Я знаю, чего хочу, – хрипло произносит Кристиан.

Я поднимаю глаза, и от его взгляда мышцы внизу живота сводит, а дыхание перехватывает. Вот черт! Кровь грохочет по жилам, отвечая на его призыв.

– Я хочу того, чего хочешь ты, – шепотом отвечаю я.

Он сглатывает.

– Здесь? – С двусмысленной улыбкой Кристиан поднимает бровь и проводит кончиком языка по зубам.

О боже… секс в закусочной.

Неожиданно Кристиан хмурится.

– Перестань кусать губу, – бросает он. – Сейчас не время.

Его взгляд твердеет, и на миг Кристиан кажется таким восхитительно опасным!

– Раз я не могу трахнуть тебя прямо здесь, лучше не искушай меня.

– Привет, меня зовут Леандра. Что я… э… могу вам… э… предложить… ребята?

Леандра поднимает глаза от записной книжки на мистера Совершенство и вспыхивает. Малая толика сочувствия к бедной запинающейся девушке вмиг улетучивается – ровно так же Кристиан действует на меня! Хорошо хоть, ее вмешательство дает мне возможность укрыться от его похотливого взгляда.

– Анастейша? – спрашивает он, не глядя на официантку. Как ему удается втиснуть столько чувственности в мое имя?

Я нервно сглатываю, надеясь, что щеки у меня не такие же пунцовые, как у бедняжки Леандры.

– Я сказала, что хочу того, чего хочешь ты, – бормочу я хрипло.

Кристиан пожирает меня голодным взглядом. О боже, моя внутренняя богиня падает без чувств. Нет, эти игры не по мне!

Леандра переводит взгляд с меня на Кристиана и обратно. Щеки приобретают оттенок ее ярко‑рыжих волос.

– Еще не решили?

– Нет, мы знаем, чего хотим. – Губы Кристиана складываются в чувственную улыбку. – Две порции оладий с кленовым сиропом и беконом, два апельсиновых сока, черный кофе с молоком и английский чай, если есть, – говорит он, не спуская с меня глаз.

– Спасибо за заказ, сэр. Это все? – Леандра старательно смотрит в сторону. Мы одновременно поднимаем глаза, официантка багровеет и поспешно удаляется.

– Знаешь, это нечестно. – Я пальцем обвожу узоры на пластике столешницы, стараясь держаться невозмутимо.

– Нечестно?

– Нечестно так очаровывать людей. Женщин. Меня.

– Я тебя очаровываю?

Я хмыкаю.

– Постоянно.

– Это только видимость, Анастейша, – говорит он мягко.

– Нет, Кристиан, не только видимость.

Он хмурит бровь.

– Это вы очаровали меня, мисс Стил. Окончательно и бесповоротно. Очаровали вашей неискушенностью. Остальное не важно.

– Поэтому ты передумал?

– Передумал?

– Ну, насчет нас…

Кристиан задумчиво гладит подбородок длинными ловкими пальцами.

– Нет, не передумал. Мы просто должны расставить акценты, если ты хочешь. У нас получится, я уверен. Ты будешь моей сабой в игровой комнате. Я буду наказывать тебя, если ты нарушишь правила. Что же до остального… я готов прислушаться к твоим доводам. Таковы мои условия, мисс Стил. Согласны?

– Значит, я могу спать с тобой? В твоей кровати?

– Ты этого хочешь?

– Да.

– Ладно. Рядом с тобой я отлично высыпаюсь, сам не знаю почему. – Кристиан хмурит бровь и замолкает.

– Я боюсь, что ты бросишь меня, если я не приму твоих условий, – говорю я тихо.

– Никуда я от тебя не денусь, Анастейша. К тому же… – Кристиан запинается и после недолгого раздумья добавляет: – …это твое определение: компромисс. Ты написала так в письме. Мне оно подходит.

– Я счастлива, что ты готов дать мне больше, – застенчиво бормочу я.

– Знаю.

– Знаешь? Откуда?

– Просто знаю, – усмехается Кристиан. Он что‑то скрывает. Но что?

Появляется Леандра с заказом, и на время мы умолкаем. Желудок урчит от голода. Кристиан с одобрением смотрит, как я с жадностью опустошаю тарелку.

– Могу я угостить тебя? – спрашиваю я.

– Угостить?

– Заплатить за еду.

– Еще чего, – усмехается он.

– Пожалуйста!

Кристиан хмурится.

– Хочешь окончательно сделать из меня подкаблучника?

– Просто это единственное место, где я могу позволить себе заплатить за двоих.

– Анастейша, я ценю твой порыв, но вынужден отказать.

Я поджимаю губы.

– А ну‑ка перестань хмуриться, – одергивает он меня.

 

Кристиан не спрашивает, куда ехать. Его одержимость слежкой не знает границ. Когда он останавливает машину у дома моей матери, я оставляю этот факт без комментариев. Все и так понятно.

– Зайдешь? – несмело спрашиваю я.

– У меня дела, но вечером я загляну. Когда?

Я пытаюсь совладать с разочарованием. Ну почему я ни минуты не могу прожить без этого сексуального тирана? Ах да, я влюбилась в него по уши. А еще он умеет летать.

– Спасибо… что даешь мне больше.

– Не стоит благодарности, Анастейша.

Он целует меня, и я снова вдыхаю его сногсшибательный запах.

– Возвращайся поскорее.

– Только попробуй меня остановить, – шепчет он.

На прощание я машу ему рукой, и Кристиан скрывается в сиянии дня. На мне его толстовка и шорты, и я изнемогаю от жары.

На кухне царит паника. Не каждый день мама ждет к ужину мультимиллионера. Она совершенно выбита из колеи.

– Как дела, дорогая? – спрашивает мама, и я вспыхиваю, ведь ей прекрасно известно, чем я занималась этой ночью.

– Хорошо. Мы с Кристианом летали на планере.

– На планере? Это такой самолетик без мотора?

Я киваю.

– Ничего себе!

Мама теряет дар речи – вообще‑то ей это несвойственно. Придя в себя, она продолжает допрос:

– А ночью? Вы поговорили?

Вот черт! Я пунцовею.

– Поговорили, ночью и днем. Кажется, кое в чем разобрались.

– Вот и славно.

Мама возвращается к четырем поваренным книгам, разложенным на кухонном столе.

– Мам, если хочешь, я сама приготовлю ужин.

– Нет, детка, ты очень добра, но я хочу попробовать сама.

– Хорошо, – вздыхаю я.

Мне слишком хорошо известно мамино обыкновение чередовать кулинарные шедевры с полным фиаско. Хотя кто знает? Возможно, после переезда в Саванну она улучшила свои поварские навыки. Бывали времена, когда я врагу бы не пожелала отведать ее стряпни. Впрочем, если только миссис Робинсон… Елене. Вот кого мне ни капельки не жалко! Доведется ли мне увидеть когда‑нибудь эту злодейку?

Я решаю поблагодарить Кристиана письмом.

 

От кого: Анастейша Стил

Тема: Парить или пороть?

Дата: 2 июня 2011 10:20 по восточному поясному времени

Кому: Кристиан Грей

 

А ты умеешь развлечь девушку.

Спасибо.

Ана

чмоки

 

От кого: Кристиан Грей

Тема: Парить или пороть?

Дата: 2 июня 2011 10:24 по восточному поясному времени

Кому: Анастейша Стил

 

Парить или пороть – какая разница, все лучше, чем твой храп. Я тоже отлично провел время. Впрочем, что тут удивительного, ведь я провел его с тобой.

Кристиан Грей, генеральный директор

«Грей энтерпрайзес»

 

От кого: Анастейша Стил

Тема: ХРАП?

Дата: 2 июня 2011 10:26 по восточному поясному времени

Кому: Кристиан Грей

 

Я НЕ ХРАПЛЮ! А если даже и храплю, невежливо сообщать мне об этом. Вы не джентльмен, мистер Грей! И не забывайте, Вы на Юге!

Ана

 

От кого: Кристиан Грей

Тема: Сомнилоквия

Дата: 2 июня 2011 10:28 по восточному поясному времени

Кому: Анастейша Стил

 

Разве я когда‑нибудь претендовал на звание джентльмена? Мои поступки служат тому доказательством. Зря стараетесь: Ваши УЖАСНЫЕ прописные буквы ничуть меня не испугали. Признаюсь – и это будет ложь во спасение – Вы не храпите, Вы разговариваете во сне. И это прекрасно!

Куда делся мой поцелуй?

Кристиан Грей, генеральный директор

«Грей энтерпрайзес»

 

Вот дьявол! Я знаю, что разговариваю во сне, спросите хоть Кейт. Но что, черт подери, я ему наговорила? О нет!

 

От кого: Анастейша Стил

Тема: Раскройте секрет

Дата: 2 июня 2011 10:32 по восточному поясному времени

Кому: Кристиан Грей

 

Вы грубиян и негодяй и уж точно не джентльмен. Немедленно отвечайте: что я сказала во сне? И больше никаких чмоков, пока не ответите.

 

От кого: Кристиан Грей

Тема: Болтливая спящая красавица

Дата: 2 июня 2011 10:35 по восточному поясному времени

Кому: Анастейша Стил

 

С моей стороны было бы невежливо повторять то, что Вы сказали во сне, к тому же я снова рискую нарваться на грубости. Впрочем, если Вы будете вести себя прилично, я, возможно, признаюсь Вам вечером. А сейчас мне пора на деловую встречу.

Пока, детка.

Кристиан Грей, генеральный директор, грубиян и негодяй, «Грей энтерпрайзес»

 

Ну хорошо же! Вечером буду молчать как рыба. Я киплю от злости. Неужели во сне я призналась, что ненавижу его? Или люблю, что еще хуже? Надеюсь, что нет. Я не готова признаваться в любви Кристиану. Не думаю, что он готов услышать мое признание, даже если бы захотел. Я хмурюсь, глядя на экран, и решаю: обязательно испеку хлеб.

 

Мама решает подать суп гаспачо и стейк на гриле, замаринованный в оливковом масле, чесноке и лимоне. Кристиан любит мясо, да и рецепт проще не бывает. Боб вызвался организовать барбекю. Размышляя о мужчинах и их любви к огню, я качу тележку по супермаркету вслед за мамой.

Мы выбираем мясо, и тут раздается звонок. Я хватаю телефон – а вдруг это Кристиан? Номер мне не знаком.

– Слушаю.

– Анастейша Стил?

– Да.

– Это Элизабет Морган из СИП.

– Ах да, здравствуйте!

– Мы предлагаем вам место помощника мистера Джека Хайда. Готовы приступить в понедельник?

– Готова! Спасибо!

– Вы знаете, сколько мы платим?

– Да, да… мне… то есть я согласна.

– Прекрасно. Ждем вас в понедельник, в половине девятого утра.

– До свидания. И спасибо.

Сияя, я оборачиваюсь к маме.

– Получила работу?

Я радостно киваю, она визжит и бросается мне на шею прямо посреди супермаркета «Пабликс».

– Поздравляю, дорогая! Нужно купить шампанское!

Мама прыгает и хлопает в ладоши. Можно подумать, ей не сорок два, а двенадцать!

Я опускаю глаза на экран. Пропущенный вызов от Кристиана. Я хмурюсь. Он никогда еще не звонил мне. Недолго думая, я набираю номер.

– Анастейша, – отвечает он немедленно.

– Привет, – смущенно бормочу я.

– Мне придется вернуться в Сиэтл. Я еду на Хилтон‑Хед. Извинись за меня перед своей мамой.

Тон деловой и строгий.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Возникли кое‑какие проблемы. Увидимся в пятницу. Если не смогу встретить тебя в аэропорту, пришлю Тейлора.

Голос у Кристиана неприветливый, почти рассерженный, но впервые я не связываю его настроение со своими промахами.

– Надеюсь, все пройдет удачно. Счастливого полета!

– И тебе, детка, – выдыхает он, и я снова слышу моего Кристиана. Затем он отключается.

Ах нет. Последней его проблемой была моя девственность. О боже, надеюсь, на сей раз ничего похожего. Я смотрю на маму. Ее воодушевление сменяется тревогой.

– Это Кристиан, ему пришлось вернуться в Сиэтл. Извиняется, что пропустит ужин.

– Ах, какая досада, дорогая! Но мы не отменим барбекю, а отметим твою новую работу. Я желаю знать подробности.

Вечером мы с мамой лежим у бассейна. Теперь, когда ей не грозит ужин с мистером Мегабаксом, она позволяет себе расслабиться, буквально до горизонтального положения. Я пытаюсь поймать хоть немного солнца и размышляю о прошлом вечере и сегодняшнем утре. Я думаю о Кристиане, и губы невольно складываются в улыбку. Я вспоминаю наши разговоры и то, что мы делали… что он делал, и улыбка становится шире.

Кристиан очень изменился, хотя отрицает это, признавая лишь, что готов дать мне больше. Когда это произошло? Кристиан, писавший то длинное письмо, и Кристиан вчерашний – разные люди. Чем он занимался без меня? Я резко сажусь, едва не расплескав «Доктор Пеппер». Он обедал… с ней. С Еленой.

Вот дьявол!

Меня пронзает дрожь. Что она сказала