Глава 21. Фьюри с раздражением глянул через стол для пула на Бутча, прицеливавшегося перед ударом

 

Фьюри с раздражением глянул через стол для пула на Бутча, прицеливавшегося перед ударом. Что-то было не так с этим человеком… но когда тот забил три шара одним движением, стало понятно, что к игре его это точно не относилось.

– Господи, Бутч. Четыре победы подряд. Напомни мне, почему я вообще с тобой играю?

– Потому что надежда не иссякает. – Одним глотком Бутч прикончил остатки своего скотча. – Хочешь еще партию?

– Почему бы и нет? Меньше шансов у меня все равно быть не может.

– Ты наберешь очки, пока я буду заправляться скотчем.

Вынимая шары из луз, Фьюри понял наконец, в чем дело: каждый раз, как он отворачивался, Бутч начинал его разглядывать.

– Что задумал, коп?

Мужчина налил себе в бокал Лагавулина^[54] на пару пальцев, потом сделал внушительный глоток.

– Ничего особенного.

– Врешь. Ты пялишься на меня с тех пор, как мы вышли из «ЗироСам». Почему бы тебе не выложить все начистоту?

Карие глаза Бутча обратились к нему.

– Приятель, ты гей?

Фьюри уронил восьмой шар, едва услышав, как тот ударился о мраморный пол.

– Что? Почему ты…

– Я слышал, что ты особо сблизился с Преподобным. – Когда Фьюри чертыхнулся, Бутч поднял черный шар и бросил его катиться по зеленому сукну. – Слушай, даже если это так, все нормально. Мне от всей души наплевать, кем ты интересуешься. Но я бы хотел знать.

«О, ну просто замечательно», – подумал Фьюри. Мало того, что он сох по женщине, которая хотела его близнеца, теперь он еще и встречался с гребаным симпатом.

Видимо, вампирша, наткнувшаяся на них с Преподобным, любила потрепать языком и… Господи. Бутч, должно быть, уже разболтал Вишесу. Эти двое были словно пожилая парочка – никаких секретов друг от друга не держали. А Вишес донес все Рейджу. А с тем же успехом можно было передать новости в Рейтер.

– Фьюри?

– Нет, я не гей.

– Но тебе не нужно скрывать этого…

– Я ничего не скрываю. Я просто не гей.

– Бисексуал?

– Бутч, кончай. Если кто-то из Братьев и балуется извращениями, так это твой сосед. – Увидев удивленный взгляд копа, он пробормотал. – Да ладно, ты должен был к этому времени понять. Ты же живешь с ним.

– Очевидно, нет… О, привет, Бэлла.

Фьюри обернулся. Бэлла, одетая в черный атласный халат, стояла в дверях бильярдной. Он не мог отвести от нее глаз. Здоровье светилось на ее прекрасном лице, синяки исчезли – красота полностью вернулась. Она была… изумительной.

– Привет, – сказала она. – Фьюри, могу я поговорить с тобой? После того, как вы доиграете?

– Бутч, не возражаешь, если мы устроим перерыв?

– Окей. До встречи, Бэлла.

Когда коп ушел, Фьюри с излишней аккуратностью убрал свой кий, поместив его в специальную стойку, прикрепленную к стене. Она вошла: кончики волос трепетали, касаясь поясницы в такт покачиваниям бедер. Голод завладел им, и он взмолился о том, чтобы она не уловила запаха.

– О, Фьюри, ты посмотри на луну. Она почти полная. – Ее рука легла на оконное стекло, пальцы медленно обводили светившийся в небе белый шар. – Если бы я могла…

– Ты хочешь выйти на улицу? Я могу принести тебе куртку.

Она улыбнулась ему через плечо.

– На мне нет обуви.

– Я и ее тебе принесу. Подожди здесь.

Он вернулся очень быстро и принес пару сапожек на меху и викторианскую накидку, которую почтовый голубок Фритц вытащил из какого-то шкафа.

– Быстро сработано, – сказала Бэлла, накидывая кроваво-красный бархат себе на плечи.

Он встал на колени перед ней.

– Давай, я одену обувь.

Она согнула колено, и он натянул сапог на ее ногу, стараясь не обращать внимания на нежную кожу ее лодыжки. На то, как ее аромат манил его. Старался не думать о том, что он может просто раскрыть ее халат и…

– Теперь другую, – сказал он хрипло.

Обув ее, он открыл дверь, и они вдвоем вышли на хрустящий снег, покрывавший террасу. Когда они дошли до края газона, она плотнее закуталась в накидку и подняла глаза на него. Дыхание вырывалось из ее рта белым паром, ветер дразнил красный бархат, словно лаская ее одежду.

– Скоро рассвет, – сказала она.

– Да.

Он гадал, о чем же она хотела поговорить с ним, но когда ее лицо стало совсем серьезным, он понял. Зейдист. Конечно.

– Я хочу спросить тебя о нем, – прошептала она. – О твоем близнеце.

– Что ты хочешь знать?

– Как он стал рабом?

О, Боже… Он не хотел говорить о прошлом.

– Фьюри? Ты расскажешь мне? Я бы спросила его, но…

А, к черту. Не было никаких причин скрывать это не нее.

– Его украла няня. Унесла из дома, когда ему было семь месяцев. Я нигде не мог найти их, но потом узнал, что она умерла два года спустя. Тот, кто нашел его, продал в рабство.

– Это должно было быть страшным ударом для вашей семьи.

– Даже хуже. Смерть без тела для захоронения.

– А когда… когда он был рабом крови… – Она глубоко вздохнула. – Ты знаешь, что с ним происходило?

Фьюри потер шею сзади. Он колебался, и она снова обратилась к нему:

– Я говорю не о шрамах и не о принудительном кормлении. Я хочу знать… что еще могли делать с ним.

– Послушай. Бэлла…

– Мне нужно знать.

– Почему?

Хотя он и сам знал ответ. Она хотела разделить постель с Зедом, вероятно, даже уже попыталась. Отсюда и шло ее «почему?».

– Просто мне нужно знать.

– Тебе стоит спросить у него.

– Он не скажет мне, ты это прекрасно знаешь. – Она положила руку на его предплечье. – Пожалуйста, помоги мне понять его.

Фьюри продолжал молчать, уговаривая себя, что делает это из уважения к частной жизни Зеда. По большей части, это было правдой. И только маленький кусочек его души не хотел помогать Зеду пробраться в ее постель.

Бэлла сжала его руку.

– Он говорил, что его связывали. И что он не может вынести вес женского тела, когда… – Она замолчала. – Что с ним делали?

Матерь Божья. Зейдист говорил с ней о заточении в рабстве?

Фьюри мягко выругался.

– Его использовали не только ради вены. Но это все, что я тебе скажу.

– О, Боже. – Она покачнулась. – Мне просто нужно было услышать это от кого-то. Мне нужно было знать наверняка.

Налетел порыв холодного ветра, и Фьюри глубоко вздохнул. Но все равно чувствовал себя так, словно задыхался.

– Тебе стоит вернуться в дом, пока ты не простудилась.

Она кивнула и направилась к дверям.

– Ты не идешь?

– Я сначала покурю. Иди.

Он не проводил ее взглядом, но слышал, как закрылась входная дверь.

Засунув руки в карманы, он смотрел на покрытый белым снегом газон. Потом закрыл глаза и перенесся в прошлое.

 

Как только Фьюри прошел через превращение, он занялся поисками своего близнеца. Он рыскал по Старому Свету, пытаясь найти хозяйства, достаточно богатые для содержания слуг. Через какое-то время до него стали доходить слухи о женщине, входящей в глимеру, которая якобы держала в рабстве мужчину размером с война. Но он никак не мог найти ее.

Это было понятно. Тогда, в начале девятнадцатого века, раса еще оставалась относительно сплоченной, а старые правила и социальные обычаи были сильны. Те, кто тайно удерживали война в качестве раба крови, по закону приговаривались к смертной казни. Поэтому ему приходилось быть очень осторожным. Расспросы аристократов или объявление о поисках было бы равносильно кинжалу в груди брата: убить Зейдиста и избавиться от его тела стало бы лучшей и единственной защитой похитителя.

Но в начале 1800-ых годов он почти потерял надежду. К тому времени его родители умерли своей смертью. Вампиров разбросало по всему Старому Свету, началась эмиграция в Америку. Потерянный, он блуждал по Европе, ведомый слухами и намеками… пока неожиданно не нашел то, что искал.

В ту ночь он был на английской земле. Он отправился на собрание вампиров в замок, стоявший на прибрежных скалах Дувра. Стоя в самом темном углу бальной залы, он подслушал разговор двух мужчин с хозяйкой. Они говорили, что у нее невероятно одаренный раб крови, что они с радостью понаблюдали бы за ним, а может, даже разделили бы плотские радости.

С той ночи Фьюри начал ухаживать за женщиной.

Он не боялся, что лицо выдаст его, пусть они с Зейдистом и были идентичными близнецами. Во-первых, он был одет как подобает богатому мужчине, и никто не допустил бы даже мысли о том, что он может искать раба, которого в детстве приобрели на законных основаниях. Во-вторых, он всегда старался замаскироваться настолько, насколько это было возможно. Он отрастил короткую бородку, чтобы чуть изменить черты своего лица, а глаза прятал за темными стеклами очков, объясняя их присутствие плохим зрением.

Ее звали Катрониа. Она была зажиточной аристократкой, вышедшей замуж за полукровку-торговца, который вел свой бизнес в человеческом мире. Очевидно, она была очень одинока, ведь ее хеллрен постоянно разъезжал по делам. Но слухи утверждали, что раб крови появился у нее задолго до замужества.

Фьюри добивался ее расположения, стараясь максимально проявить образованность и вежливость, и вскоре был допущен в узкий круг, несмотря на туманность собственного происхождения. Ухаживания ставили перед ней больше вопросов, чем давали ответов, и она заинтересовалась им, решив, по-видимому, пренебречь некоторыми формальностями. Но и про осторожность она не забывала. Проходили недели, и, несмотря на проведенное с ним время, она никогда не отводила его к рабу, которым, по ее словам, владела.

Он пользовался каждым представившимся шансом, чтобы обыскать ее владения, пытаясь обнаружить тайную темницу, в которой могли держать его близнеца. Но следившие за ним глаза были повсюду, а Катрониа постоянно занимала его. Когда ее хеллрен отбывал, что случалось довольно часто, она посещала покои Фьюри, а чем проворнее он уклонялся от ее объятий, тем сильнее она хотела его.

Время… Все зависело от времени. Времени и ее неспособности удержаться и не показать ему ее приз, ее игрушку, ее раба. Однажды вечером, прямо перед рассветом, она в первый раз пригласила его к себе в комнату. Потайная дверь, которую он искал все это время, находилась у нее в передней, за одежным шкафом. Вместе они спустились вниз по широкой крутой лестнице.

Фьюри до сих пор помнил, как открылась тяжелая дубовая дверь, и он увидел скованного обнаженного мужчину, лежавшего с распростертыми ногами на покрытой гобеленом постели.

Зейдист уставился в потолок. Его волосы были такими длинными, что свисали до самого каменного пола. Он был чисто вымыт и смазан маслом, словно приготовлен для нее. От тела исходил запах дорогих специй. Женщина подошла к нему и любовно погладила. Ее жадные коричневые глаза словно оставляли метки собственника не его теле.

Рука Фьюри потянулась к кинжалу на боку прежде, чем он понял, что делает. Зейдист, словно почувствовав это движение, медленно повернул голову: черные бездонные глаза обратились к нему. В них не было ни проблеска узнавания. Лишь кипящая ненависть.

Потрясение и горечь охватили Фьюри, он старался держать себя в руках, пытаясь понять, как можно выбраться отсюда. На другом конце темницы была еще одна дверь, но на ней не было ни ручки, ни задвижки, лишь небольшая щель между полом и деревянной панелью. Он подумал, что, вероятно, сможет выломать…

Катрониа начала интимно прикасаться к его брату. На ее руках было что-то, похожее на бальзам. Она гладила его мужское достоинство и говорила отвратительные вещи о том, какого размера оно достигнет. Клыки Фьюри обнажились, и он поднял кинжал.

Противоположенная дверь внезапно распахнулась. На пороге появился женоподобный мужчина, облаченный в подбитую мехом горностая накидку. С безумием в глазах он выпалил, что хеллрен Катронии неожиданно вернулся и ищет ее. Очевидно, до него дошли слухи о них с Фьюри.

Фьюри пригнулся, готовый накинуться на хозяйку и ее слугу. Но комнату наполнили звуки бегущих ног, огромного количества бегущих ног…

Хеллрен пронесся по тайной лестнице и ворвался в помещение, ведя за собой охрану. Мужчина казался изумленным, очевидно, он понятия не имел, что она держала раба крови. Катрониа заговорила, но он ударил ее с такой силой, что она, врезавшись в каменную стену, отлетела от нее.

Воцарился хаос. Охрана направилась к Фьюри. Хеллрен – к Зейдисту с ножом в руке.

Убийство солдат превратилось в бесконечную кровавую резню, и когда Фьюри, наконец, освободился от рукопашной, Зейдиста видно не было: остался лишь кровавый след, ведущий прочь от темницы.

Фьюри побежал по коридору, прочесывая подземную часть замка, ориентируясь по красным полосам на полу. Выбежав наружу, он понял, что рассвет совсем близко – нужно было немедленно найти Зейдиста. Остановившись, чтобы перевести дыхание, он уловил резкий ритмичный звук, раздававшийся в тишине.

Хлыст.

Справа он увидел Зейдиста, подвешенного на дереве у самого края скалистого обрыва, нависавшего над морем. Его секли.

Фьюри накинулся на трех стражников, которые бичевали его близнеца. Они боролись со всей силы, но он был объят настоящей яростью. Он расправился с ними и освободил Зейдиста, но потом увидел новых солдат, выбравшихся из подземелья.

Солнце должно было вот-вот взойти – тепло первых лучей начинало жечь кожу Фьюри. Он понимал, что времени почти не осталось. Он перебросил Зейдиста через плечо, выхватил пистолет у одного из мертвых охранников и засунул его за ремень. Потом осмотрел обрыв и раскинувшийся внизу океан. Не лучший вариант, но куда сложнее было бы пробить другую дорогу из замка. Он побежал, стараясь разогнаться посильнее, чтобы в прыжке они долетели до воды.

Метательный кинжал вонзился в его бедро, и он споткнулся.

Не было возможности восстановить равновесие или прекратить движение. Они с Зейдистом сорвались за горный край обрыва и заскользили по скале до тех пор, пока ботинок Фьюри не попал в трещину. Спружинив, его тело остановилось, и он приложил все усилия, чтобы удержать Зейдиста, зная: если тот упадет в воду в одиночестве, без сознания, то не сможет выплыть.

Влажная от крови кожа Зейдиста заскользила под ладонью Фьюри, грозя вырваться на свободу…

В последнюю секунду он ухватил близнеца за запястье и сильно сжал его. Тяжелое тело дернулось, остановившись, и боль рикошетом отдалась в ноге Фьюри. Зрение пропало. Потом вернулось. Затем снова пропало. Он чувствовал, как тело Зейдиста болтается в воздухе – эти опасные колебания несли с собой беспощадную угрозу силе его захвата.

Добравшись до края обрыва, охранники обратили внимание на зачинавшийся рассвет, пустивший по воде свои слабые лучи. Рассмеявшись, они убрали оружие и ушли, оставив Фьюри с Зейдистом на верную смерть.

Солнце все ближе подбиралось к горизонту, и силы медленно покидали Фьюри: он знал, что не сможет долго удерживать Зейдиста. Свет нес с собой ужасной жжение, усилившее и без того страшную агонию боли, объявшей его. Как бы сильно он не тянул ногу, лодыжка оставалось в смертельной ловушке.

Нащупав пистолет, он вытащил его из-за пояса. Глубоко вздохнув, он нацелил дуло себе на ногу.

Он выстрелил ниже колена. Дважды. Боль сотрясла его тело, прокатившись огненными шарами по венам, и он отбросил пистолет. Сжав зубы, он уперся свободной ногой в отвес и оттолкнулся из последних сил. Он закричал, когда его нога расщепилась, разделяясь на две половины.

А потом его поглотила воздушная пустота.

Холод сомкнувшегося над ним океана, вернул сознание и окутал рану, спасая его от сильного кровотечения. Голова кружилась, к горлу подкатила тошнота, отчаяние заволокло взгляд… Он пытался удержать голову над поверхностью неспокойных волн, вцепившись в запястье Зейдиста. Притянув его ближе, удерживая его голову над водой, Фьюри поплыл к берегу.

К счастью, недалеко от места погружения находился вход в пещеру. И он собрал последние силы, чтобы добраться до ее каменного рта, полного спасительной темноты. Вытащив себя и Зейдиста из воды, но вошел в пещеру так глубоко, как только мог. Природные изгибы гористой местности дарили необходимый им мрак.

В глубине пещеры, подальше от солнца, он устроил их около холодной каменной стены. Притянув Зейдиста к себе, чтобы сохранить тепло их тел, он слепо уставился в темноту. Совершенно потерянный.

 

Фьюри потер глаза. Боже, это воспоминание о Зейдисте, прикованном к кровати…

С того дня, как он спас брата, ночные кошмары не оставляли его не на секунду. Каждый раз, завладевая его сознанием, сны несли первозданный ужас. Он видел одно и то же: он несется вниз по лестнице и распахивает дверь. Зейдист связан. Катрониа стоит в углу, смеется. Когда Фьюри входит в темницу, Зейдист поворачивает голову, и его безжизненные черные глаза смотрят на брата с не изуродованного шрамом лица. Твердым голосом он говорит: «Оставь меня здесь. Я хочу быть… здесь».

В этом месте Фьюри всегда просыпался в холодном поту.

– Как дела, приятель? – Раздался голос Бутча, раздражающий, но желанный.

Фьюри потер лицо, потом оглянулся.

– Просто наслаждаюсь видом.

– Позволь, намекну: этим обычно занимаются на тропическом пляже, а не на таком холоде. Слушай, пойдем. Поешь с нами. Рейдж возжелал блинчиков, поэтому Мэри на кухне выпекает целый грузовик «Бискуик»^[55]. Фритц сейчас взорвется от отчаяния: он не может ей помочь.

– Да. Хорошая идея. – Они направились внутрь, и Фьюри сказал. – Можно у тебя кое-что спросить?

– Конечно. Что тебе нужно?

Фьюри остановился около стола для пула и поднял восьмой шар.

– Когда ты работал в отделе по расследованию убийств, ты ведь видел много травмированных людей, так? Ну, тех, кто потерял мужей или жен… сыновей или дочерей. – Бутч кивнул, и он продолжил. – Ты когда-нибудь пытался узнать, что с ними происходило после? Ну, с теми, кто остался после проведения расследования. Ты не знаешь, как они справлялись со всем этим дерьмом?

Бутч потер бровь большим пальцем.

– Я не знаю.

– Да, думаю, ты просто не совсем понял…

– Но могу тебе сказать, что я не справился со всем этим дерьмом.

– Ты имеешь в виду, что все эти мертвые люди продолжают преследовать тебя?

Человек покачал головой.

– Ты забыл сестер. Братьев и сестер.

– Что?

– Люди теряют мужей и жен, дочерей и сыновей… братьев и сестер. Я потерял сестру, когда мне было двенадцать. Двое парней схватили ее за школьной бейсбольной площадкой, они избивали и насиловали ее, пока она не умерла. Я так и не смог справиться с этим.

– Господи…

Фьюри замолчал, осознав, что они больше не одни.

В дверном проеме стоял обнаженный по пояс Зейдист. С головы до пят он был покрыт потом, словно пробежал тысячи миль.

Фьюри взглянул на близнеца и мгновенно почувствовал знакомое ощущение тяжести, словно Зед был чем-то вроде зоны с низким давлением.

Его голос был резким:

– Я хочу, чтобы вы оба пошли со мной после захода солнца.

– Куда? – Спросил Бутч.

– Бэлла хочет съездить к себе домой, но я не собираюсь брать ее туда без подкрепления. Мне может понадобиться машина, если она захочет взять какую-нибудь хрень с собой, и хорошо бы, чтобы кто-то осмотрел место прежде, чем мы там появимся. К счастью, из подвала ведет туннель – если дела пойдут совсем паршиво. Я осмотрел его прошлой ночью, когда приходил ее вещами.

– Я поеду, – сказал Бутч.

Взгляд Зейдист переместился на Фьюри.

– Ты тоже, Фьюри?

Через секунду Фьюри кивнул.

– Да, я тоже.