Глава 48. Следующим вечером Зед натянул на бедра чистые кожаные штаны

 

Следующим вечером Зед натянул на бедра чистые кожаные штаны. Тело немного одеревенело, но он чувствовал невероятную силу – кровь Бэллы все еще питала его, даруя ему настоящую мощь, возвращая целостность.

Он откашлялся и застегнул ширинку, пытаясь не зарыдать как последний неудачник.

– Спасибо, что притащил их, коп.

Бутч кивнул.

– Без проблем. Ты хочешь попробовать дематериализоваться домой? Потому что я пригнал Эскалейд, если вдруг ты еще не готов к таким перемещениям.

Зед рывком надел черную водолазку, сунул ноги в тяжелые ботинки и застыл.

– Зед? Зед, приятель?

Он взглянул на копа. Пару раз моргнул.

– Прости, что?

– Хочешь поехать со мной?

Зед сосредоточился на Бутче в первый раз с тех пор, как тот вошел в палату минут десять назад. Он уже, было, начал отвечать на вопрос, как вдруг завопили инстинкты. Вскинув голову, он принюхался. Внимательно посмотрел на мужчину. Какого хрена?..

– Коп, ты где был после нашей последней встречи?

– Нигде.

– Ты пахнешь по-другому.

Бутч покраснел.

– Новый одеколон.

– Нет. Нет, это не…

– Так ты хочешь прокатиться?

Ореховый взгляд Бутча потяжелел, словно подтверждая, что он не намерен продвинуться ни на дюйм дальше в обсуждении этой темы.

Зед пожал плечами.

– Окей, да. Давай возьмем Фьюри. Мы оба поедем с тобой.

Через пятнадцать минут они отъехали от клиники. Зед сидел на заднем сидении Эскалейда, уставившись на зимний пейзаж, пролетавший за окнами. Снова шел снег: снежинки мчались параллельно внедорожнику, несшемуся по 22 шоссе. С передних сидений до него доносились обрывки тихого разговора Фьюри и Бутча, но, казалось, они были далеко-далеко. Вообще-то, все вокруг было таким… вне фокуса, вне контекста…

– Дом, милый дом, джентльмены, – сказал Бутч, въезжая во внутренний дворик особняка.

Господи. Они, что, уже вернулись?

Все трое вылезли из машины и направились к дому. Свежий снег хрустел под их ботинками. Как только они вошли в фойе, женщины, жившие в особняке, тут же подбежали к ним. Ну, или скорее – к Фьюри. Мэри и Бэт обступили брата, их голоса слились в прекрасной песне приветствия.

Когда Фьюри сжал женщин в объятиях, Зед отступил в тень. Затаившись, он наблюдал за происходящим, гадая, чтобы он почувствовал, оказавшись в этом сплетении рук, желая, чтобы и для него нашлось свое «добро пожаловать домой».

Возникла неловкая пауза, когда Мэри и Бэт взглянули на него, не разжимая своих объятий. Женщины быстро отвели взгляды, избегая его глаз.

– Роф наверху, – сказала Бэт. – Ждет вас, ребята, с остальными Братьями.

– О Торе ничего не слышно? – Спросил Фьюри.

– Нет, и это убивает всех нас. Джона тоже.

– Я потом проведаю паренька.

Мэри и Бэт подарили Фьюри последнее объятие; потом они с Бутчем направились к лестнице. Зед пошел следом.

– Зейдист?

Он оглянулся через плечо на звук голоса Бэт. Она стояла, скрестив руки на груди – Мэри была рядом и казалась такой же напряженной.

– Мы рады, что ты вернулся, – сказала королева.

Зед нахмурился, зная, что это не могло быть правдой. Он и представить себе не мог, что им нравилось его общество.

Заговорила Мэри.

– Я поставила за тебя свечку. Я молилась, чтобы ты вернулся домой невредимым.

Свеча… зажженная за него? Только за него? Когда кровь ударила в лицо, он почувствовал себя совсем жалким – ведь доброта стала значить для него так много.

– Спасибо вам. – Он поклонился им и заторопился к лестнице, уверенный, что цветом походит на помидор. Боже… Может быть, он научиться делать это лучше. Когда-нибудь.

Но, войдя в кабине Рофа и ощутив на себе взгляды все Братьев, он подумал: «А может, и нет». Он не смог вынести подобного внимания; он был слишком расшатанным для этого. Когда его руки начали дрожать, он засунул их в карманы и прошел в свой обычный угол – подальше от остальных.

– Я не хочу, чтобы кто-то выходил сегодня драться, – объявил Роф. – У нас головы сейчас заняты совершенно другим, и об эффективности говорить не придется. И я хочу, чтобы вы, мальчики, вернулись домой к четырем часам утра. После восхода солнца мы будем оплакивать Велси весь день, так что я хочу, чтобы вы поели и умылись к тому времени, как мы приступим. Что до церемонии погружения в Забвение – мы не можем провести ее без Тора, так что придется повременить.

– Я не могу поверить, что никто не знает, где он, – сказал Фьюри.

Вишес зажег самокрутку.

– Я хожу к нему домой каждую ночь, но его следов там по-прежнему нет. Его доджены не видели и не слышали его. Он оставил свои кинжалы. Свое оружие. Свою одежду. Машины. Он может быть где угодно.

– Что насчет тренировок? – Спросил Фьюри. – Мы продолжим?

Роф покачал головой.

– Я бы рад, но у нас связаны руки – не хочу нагружать тебя слишком сильно. Плюс ко всему, тебе нужно время, чтобы восстановиться…

– Я могу помочь, – встрял Зед.

Все головы повернулись в его направлении. От изумления, написанного на их лицах, можно было бы порвать живот в приступе смеха. Если бы оно не причиняло такую боль…

Он откашлялся.

– В смысле – Фьюри будет за главного, конечно. И уроки в классе придется вести ему, я ведь не умею читать. Но вы же знаете, я хорошо управляюсь с ножом. Кулаки. Пистолеты. Взрывчатка. Я могу помочь с силовыми тренировками и с оружием. – Ответа не последовало, и он опустил взгляд. – Или нет. Все нормально. Проехали.

В повисшей тишине кожа начала адски зудеть. Он пошаркал. Посмотрел на дверь.

«Чтоб меня», – подумал он. Нужно держать хлебало закрытым.

– Думаю, это было бы здорово, – медленно произнес Роф. – Но ты уверен, что хочешь этого?

Зед пожал плечами.

– Я могу попробовать.

Снова тишина.

– Хорошо… так и поступим. Спасибо, что вызвался.

– Конечно. Без проблем.

Когда получасом позже они закончили, Зед первым вышел из кабинета. Ему не хотелось обсуждать с братьями свой поступок и свои чувства по этому поводу. Он понимал, что все они сгорали от любопытства, возможно, даже выискивали какие-то признаки его исправления или еще чего.

Он вошел в свою спальню, чтобы вооружиться. Ему предстояло сделать большое дело, очень тяжелое и большое дело, и он хотел, наконец, покончить с ним.

Но по пути к шкафу, в котором хранилось оружие, его глаз зацепился за черный атласный халат, который так часто надевала Бэлла. Несколько дней назад он выбросил его в мусорку в ванной, но Фритц, очевидно, достал его и повесил на место. Зед наклонился и прикоснулся к ткани, потом снял халат с вешалки, перебросил через руку и погладил гладкий атлас. Он поднес его к носу и глубоко вдохнул, улавливая ее запах и аромат собственной связи, обращенной к ней.

Он уже, было, повесил халат обратно, как вдруг увидел, как что-то блеснуло, падая на пол к его ногам. Он наклонился. Маленькое ожерелье Бэллы. Забыто.

Какое-то время он просто перебирал тонкую нить, наблюдая за сиянием бриллиантов; потом надел ее и взял оружие. Он вернулся в спальню, намереваясь сейчас же выйти из комнаты, но краем глаза увидел череп Госпожи, стоявший около тюфяка.

Зед пересек комнату и, опустившись на колени, уставился в его пустые глазницы.

Через секунду он встал на ноги и пошел в ванную за полотенцем, потом снова вернулся к черепу. Завернув в ворсистую ткань, он поднял его и, двигаясь с максимальной скоростью, выбежал из комнаты и понесся по коридору со статуями. По лестнице он спустился на первый этаж, промчался через столовую и кладовую, где властвовал дворецкий, потом пересек кухню.

Лестницы, уходившие в подвал, находились в самой задней части дома, но он даже не включил свет, направляясь к ним. Он спускался вниз, и шум старомодной угольной топки, обогревавшей особняк, усиливался.

Подходя к огромному железному зверю, он чувствовал его тепло, словно печка была живой и билась в лихорадке. Он наклонился и посмотрел через маленькое стекло внутрь. Оранжевые язычки огня, мучимые вечным голодом, впивались в подаренный им уголь. Он отодвинул засов, открыл дверь и почувствовал, как волна обжигающего тепла опалила лицо. Не колеблясь ни секунды, он забросил внутрь череп вместе с полотенцем.

Он не стал ждать, когда тот начнет гореть – просто развернулся и направился к лестнице.

Добравшись до фойе, он остановился, а потом поднялся на второй этаж. Там он повернул направо, пошел по коридору и, остановившись перед одной из дверей, постучал.

В проеме появился Рейдж с полотенцем на бедрах. Он казался удивленным приходом Зеда.

– Привет, брат мой.

– Могу я поговорить с Мэри?

Голливуд нахмурился, но позвал, обернувшись:

– Мэри, к тебе пришел Зед.

По пути к двери Мэри запахнула халат и завязала пояс.

– Привет.

– Ты не возражаешь, если мы поговорим наедине? – Спросил Зед, бросив взгляд на Рейджа.

Когда брови брата опустились совсем низко, Зед подумал: «Да, связанные мужчины не любят, когда их женщина остается с кем-то наедине». Особенно с ним.

Он потер череп.

– Мы будем здесь, в коридоре. Это не займет много времени.

Мэри встала между ними и подтолкнула своего хеллрена обратно в комнату.

– Все нормально, Рейдж. Иди закончи приготовление ванной.

Глаза Рейджа сверкнули белым, когда его зверь отметился своей собственной связью. Повисла тишина – потом Мэри одарили звучным поцелуем в шею, и дверь захлопнулась.

– Что такое? – Спросила она. Зед чувствовал ее страх, но, несмотря на это, она смотрела ему прямо в глаза.

Он подумал о том, что она всегда ему нравилась.

– Я слышал, ты занималась с аутичными детьми.

– Э-э-э… да, занималась.

– Они медленно учились, да?

Она нахмурилась.

– Ну, да. Иногда.

– А это… – Он откашлялся. – Это не действовало тебе на нервы? В смысле, тебя это в отчаяние не приводило?

– Нет. Если я и расстраивалась, то только потому, что сама не могла придумать для них правильный путь к обучению.

Кивая, он понял, что не может больше смотреть в ее серые глаза. Он сосредоточился на деревянной панели около ее головы.

– Почему ты об этом спрашиваешь, Зейдист?

Он глубоко вздохнул, а потом бросился в омут с головой. Закончив говорить, он осторожно посмотрел на нее.

Рука ее были прижата ко рту, а в глазах сияло столько доброты, что она солнечным светом окутывала его.

– О, Зейдист, да… Конечно, да.

 

* * *

 

Садясь в Эскалейд, Фьюри покачал головой.

– Это должен быть ЗироСам.

Ему было очень нужно оказаться там прямо сейчас.

– Я придерживаюсь того же мнения, – сказал Ви, усаживаясь за руль, пока Бутч залезал на заднее сидение.

По дороге в город все трое молчали. В машине не играла даже музыка.

«Так много смертей, так много потерь», – подумал Фьюри.

Велси. Та молодая женщина, Сэйрелл, чье тело Ви вернул ее родителям.

Исчезновение Тора было сравни смерти. Как и уход Бэллы.

Эти муки привели его к мысли о Зеде. Ему хотелось бы верить, что Зейдист встал на путь выздоровления, воскрешения. Но мысль о том, что он мог полностью переродиться, не имела под собой никакой основы. Лишь время решит, когда брату снова потребуется боль, и когда дерьмо снова всплывет на поверхность.

Фьюри потер лицо. Ему казалось, что ему уже тысяча лет, правда, казалось… Но к тому же он был каким-то дерганным, напряженным… травмированным изнутри, хотя кожа его и исцелилась. Он просто не мог собраться. Ему нужна была помощь.

Двадцатью минутами позже Вишес подъехал сзади к ЗироСам и, противореча правилам, припарковал внедорожник. Вышибалы впустили их внутрь, и все трое прошли в VIP-зал. Фьюри заказал мартини, и, когда тот прибыл, выпил его одним глотком.

Помощь. Ему была нужна помощь. Ему нужна была помощь в квадрате… или он просто взорвется.

– Простите меня, парни, – прошептал он.

Он направился в заднюю часть клуба – в офис Преподобного. Два огромных Мавра кивнули ему, один проговорил что-то в свои часы. Через секунду они пропустили его внутрь.

Фьюри вошел в «пещеру» и сосредоточился на Преподобном. Мужчина, одетый в аккуратный полосатый костюм, сидел за столом и больше походил на бизнесмена, чем на наркоторговца.

Преподобный тихо хмыкнул.

– Ну и где, черт возьми, все эти красивые волосы?

Фьюри бросил взгляд ему за спину, удостоверившись, что задняя дверь закрыта. Потом достал триста долларов.

– Мне нужен «герыч».

Фиолетовые глаза Преподобного сузились.

– Что ты сказал?

– Героин.

– А ты уверен?

«Нет», – подумал Фьюри.

– Да, – сказал он.

Преподобный провел рукой взад-вперед по обстриженному ирокезу. Потом наклонился к столу и нажал кнопку интеркома.

– Райли, мне здесь нужно «Королевы» на триста. Убедись в качестве. – Преподобный откинулся на стуле. – Честно скажу, не думаю, что тебе стоит тащить этот порошок к себе домой. Тебе это дерьмо не нужно.

– Не то, чтобы я следую твоим же советам, но ты сам сказал, что мне требуется что-то посильнее.

– Забираю свои слова обратно.

– Я думал, у симпатов нет совести.

– Ну, я ведь наполовину – сын своей матери. Так что немного совести у меня имеется.

– Какой счастливчик.

Подбородок Преподобного опустился вниз, а глаза на секунду сверкнули чистым фиолетовым злом. А потом он улыбнулся.

– Нет… Это тому, что от тебя осталось, повезло.

Райли пришел несколькими секундами позже, и сделка не продлилась долго. Пакетик аккуратно приземлился в нагрудный карман Фьюри.

Когда он уходил, Преподобный сказал:

– Эта штука совершенно чистая. Смертельно чистая. Ты можешь добавлять в косяки или разбавлять и колоть. Но маленький совет. Безопаснее будет курить – больше контроля над дозировкой.

– Так хорошо знаком со своим товаром.

– О, я никогда не принимаю эти ядовитые отходы. Это убивает тебя. Но я слышу, что говорят люди. И знаю, что загонит тебя в гроб.

Реальность происходящего прошлась по коже Фьюри мерзким покалыванием. Но к тому времени, как он вернулся за стол Братства, он уже не мог дождаться поездки домой. Он хотел окончательно вырубиться. Он хотел того глубокого забытья, которые, по слухам, приносил героин. И он знал, что купил достаточно, чтобы отправить себя в святой ад несколько раз.

– Что это с тобой? – Спросил Бутч. – Тебе аж на месте не сидится.

– Да ничего.

Засунув руку во внутренний карман и нащупав то, что он недавно приобрел, он начал постукивать ногой по полу.

«Я нарик», – понял он.

Только внутри него не оставалось ничего, что стоило бы спасти. Повсюду его окружала смерть – зловоние печали и неудач загрязнило воздух, которым он дышал. Ему было необходимо ненадолго сойти с этого безумного поезда, даже если это означало новую бешеную скачку.

К счастью, а может, и к несчастью, Бутч и Вишес тоже не изъявили желания долго торчать в клубе, и они вернулись домой чуть позже полуночи. Когда она входили в вестибюль, Фьюри начал хрустеть костяшками пальцев, нетерпение кипело в нем – он не мог дождаться того момента, когда останется один.

– Хочешь есть? – Спросил Вишес, зевая.

– Так точно, – сказал Бутч.

Когда Ви направился в сторону кухни, он перевел взгляд на Фьюри.

– Перехватишь чего-нибудь с нами?

– Не, увидимся позже.

Взбираясь по лестнице, он чувствовал на себе взгляд мужчины.

– Эй, Фьюри, – позвал Бутч.

Фьюри выругался и посмотрел через плечо. Маниакальный драйв немного поутих, когда проницательный взгляд копа вперился в него.

«Бутч знает», – подумал он.

Каким-то образом, это парень знал, что он собирался сделать.

– Ты уверен, что не хочешь поесть с нами? – Спросил мужчина ровным голосом.

Фьюри даже не надо было думать. Или, возможно, он просто не позволял себе думать.

– Да. Я уверен.

– Осторожно, приятель. Есть вещи, которые невозможно вернуть назад.

Фьюри подумал о Зеде. О себе. О дерьмовом будущем, тащиться сквозь которое ему не особо хотелось.

– Будто я не знаю, – ответил он и продолжил подниматься.

Войдя в спальню, он захлопнул дверь и бросил кожаную куртку на стул. Достал пакетик, взял немного красного дымка, папиросную бумагу и начал делать косяк. Уколы в качестве варианта он даже не рассматривал. Это бы приблизило его к статусу зависимого слишком близко.

По крайней мере, на первый раз.

Он лизнул бумагу, свернул косяк, потом пошел к кровати и уселся, облокотившись на подушки. Взял зажигалку, щелкнул, чтобы пламя ожило, и наклонился к оранжевому огоньку, зажав самокрутку между зубов.

Стук в дверь окончательно вывел его из себя.

Гребаный Бутч.

Он потушил зажигалку.

– Что?

Ответа не последовало, и он, не выпуская сигарету, прошел к двери. Распахнул ее.

Джон отскочил назад.

Фьюри глубоко вздохнул. Потом еще раз. Остыть. Ему нужно остыть.

– Что случилось, сынок? – Спросил он, поглаживая косяк указательным пальцем.

Джон поднял свой блокнот, написал пару строк и развернул его.

«Прости, что беспокою. Мне нужно, чтобы кто-то помог со стойками джиу-джитсу, а ты ведь так хорош в этом».

– О… да. Эмм, не сегодня, Джон. Прости. Я… занят.

Парень кивнул. Потом помахал, прощаясь. Развернулся.

Фьюри захлопнул дверь, закрыл ее на замок и вернулся к кровати. Снова щелкнул зажигалкой, положил косяк в рот…

В тот момент, когда пламя достигло конца самокрутки, он замер.

Он не мог дышать. Он не мог… Он начал задыхаться. Руки взмокли, пот выступил над верхней губой, подмышками и на груди.

Какого хера он творит? Какого хера он творит?!

Наркаш… Долбанный наркаш… Опустившийся наркаш… Долбанный мудак… Притащить героин в дом короля? Курить эту херню в особняке Братства? Загрязнять себя, потому что слишком слаб, чтобы справиться с навалившимся дерьмом?

Проклятье, нет, он не сделает этого. Он не опозорит своих братьев и своего короля таким образом. Пристрастие к красному дымку – уже паршиво. Но героин?

Сотрясаемый дрожью с головы до ног, Фьюри понесся к конторке, схватил лежавший на ней пакетик и кинулся в ванную. Смыл героин и косяк в унитаз. Потом смыл воду еще раз. И еще.

Выскочив из комнаты, он побежал по ковровой дорожке.

Джон был на середине парадной лестницы, когда Фьюри, завернув за угол, понесся по ступенькам вниз. Он схватил парня и сжал его в объятьях так сильно, что, должно быть, погнул несколько хрупких костей.

Уронив голову на плечо мальчика, Фьюри прошептал дрожащим голосом:

– О, Боже… спасибо. Спасибо тебе, спасибо…

Тонкие руки обвились вокруг него. Маленькие ладошки погладили по спине.

Наконец оторвавшись от Джона, Фьюри вытер глаза.

– Думаю, сейчас самое время поработать над твоими стойками. Да, и для меня как раз это будет самое то. Пошли.

А потом парень взглянул на него… и глаза его стали зловеще проницательными. А затем рот Джона начал двигаться, медленно проговаривая слова, потрясшие его, даже не прозвучав в воздухе.

Ты в темнице, что не имеет решеток. Я беспокоюсь о тебе.

Фьюри моргнул, словно пойманный во временную ловушку. Кто-то другой сказал ему те же самые слова… Прошлым летом.

Двери вестибюля распахнулись, разрушая магию момента. Фьюри и Джон вздрогнули от неожиданности, когда Зейдист вошел в фойе.

Брат, взглянувший на лестницу, выглядел очень усталым.

– О, привет, Фьюри. Джон.

Потерев шею, Фьюри попытался отключиться от странного dejа vu, порожденного словами Джона.

– Так, Зед, эмм, ты откуда?

– Из небольшого путешествия. Из небольшого путешествия на другой край земли. Вы как?

– Мы собираемся немного потренироваться в зале.

Зед закрыл дверь.

– А если я присоединюсь к вам? Или… мне, наверное, нужно спросить так: «Можно мне присоединиться?».

Фьюри не мог вымолвить ни слова. Джон выглядел таким же шокированным, но у него, по крайней мере, хватило такта кивнуть в ответ.

Фьюри заставил себя очнуться.

– Да, конечно, брат мой. Пошли с нами. Мы всегда… рады тебе.

Зейдист пересек цветастый мозаичный пол.

– Спасибо. Большое спасибо.

Все трое направились в подземный переход к тренировочному центру.

По пути Фьюри бросил взгляд на Джона и подумал, что иногда между страшной катастрофой и возможностью избежать столкновения – лишь один удар сердца.

Целая жизнь может зависеть от одного дюйма. Или секунды. Или стука в дверь.

После такого хочешь – не хочешь, а поверишь в проведение. На самом деле.