ГЛАВА 3. – Думаю, он прикасался к телу женщины, сняв перчатки, – вместо приветствия с порога заявил Грэхем.

– Думаю, он прикасался к телу женщины, сняв перчатки, – вместо приветствия с порога заявил Грэхем.

Крофорд протянул ему стакан пепси из автомата, установленного тут же, в здании полицейского управления Атланты. Часы показывали без десяти восемь.

– Достоверно нам известно лишь то, что он перемещал тело, – ответил Крофорд. – На сгибе коленей, остались синяки от его пальцев. Но, увы, никаких отпечатков. Он действовал в резиновых перчатках. Ну, ну, не паникуй. Прайс уже прилетел.

Старый зануда потащился в бюро ритуальных услуг. Тела доставили из морга вчера вечером, а в этом бюро все еще не мычат и не телятся. Видок у тебя, прямо скажем, не из лучших.

Хоть немного поспал?

– Час от силы. Послушай, я уверен, он должен был дотронуться до нее голыми руками.

– Хочется надеяться, что ты прав, но местный эксперт дает голову на отсечение, что не осталось ни одного отпечатка. И на осколках зеркал тоже следы перчаток. На том, которым он кромсал половые органы женщины, есть смазанные следы указательного и большого пальцев. Но в перчатках.

– Он его наверняка протер после того, как засунул ей во влагалище, чтобы в зеркале была видна его поганая морда.

– Осколки у нее во рту и те, что торчали из глазниц, залиты кровью. Нет, не мог он снимать перчатки.

– Если судить по семейным фотографиям, миссис Лидс была красивая женщина, – задумчиво протянул Грэхем. – Как, должно быть, волнует прикосновение к коже такой женщины в интимной обстановке.

– Интимной?! – Крофорд не смог подавить отвращения в голосе.

– А какой же еще? Они остались наедине, все остальные мертвы. Он мог закрыть им глаза, мог и не закрывать, смотря что ему взбрело в голову.

– Да уж, взбрело, – повторил Крофорд. – Ее тело тщательно осмотрели, отпечатков пальцев нет и в помине. На шее синяк, но рука была в перчатке.

– В отчете нет ни слова о дактилоскопическом исследовании поверхности ногтей.

– Я думаю, ногти у нее были в крови, но это она не убийцу поцарапала, а впивалась ими в собственные ладони.

– Ступни у нее очень изящные, – пробормотал Грэхем.

– М-да.

Пойдем наверх, а то местные силы уже подтягиваются.

Джимми Прайс перешагнул порог бюро ритуальных услуг Ломбарда, громыхая своим походным джентльменским набором, который составляли два тяжелых кейса, зачехленная камера и раздвижной штатив. Прайс был весьма пожилой и желчный человек. Утомительная поездка на такси из аэропорта, да еще в утренний час пик, не улучшила его настроения.

Услужливый молодой человек с модной стрижкой не мешкая проводил посетителя в приемную, выдержанную в цветовой гамме абрикосовых и кремовых оттенков. На письменном столе не было ничего, кроме фигуры под названием Молящиеся Руки. Вошедший затем в приемную владелец похоронного бюро застал Прайса за исследованием ногтевых пластинок Молящихся Рук. Мистер Ломбард тщательно изучил документы Прайса.

– Мне, разумеется, звонили из вашего филиала или агентства в Атланте, не знаю, как оно называется, но приходится соблюдать известные предосторожности. Не далее, как вчера вечером мы не могли выдворить отсюда одного нахального типа, который хотел отснять материал для "Отечественных сплетен", даже полицию пришлось вызвать. Я рассчитываю на ваше понимание, мистер Прайс. Нам доставили тела около часу ночи, а похороны уже сегодня в пять вечера. Времени у вас в обрез.

– Я не задержу вас. Мне лишь потребуется толковый помощник, если таковой найдется. Скажите, мистер Ломбард, вы прикасались к телам?

– Нет.

– Узнайте, кто из ваших людей дотрагивался до них. У этих сотрудников нужно будет снять отпечатки пальцев.

 

***

 

Oтренний инструктаж в полиции по делу Лидсов был почти полностью посвящен зубам.

Начальник полицейского управления Атланты Р. Джей (Старина) Спрингфилд, грузный здоровяк в рубашке с засученными рукавами, стоял в дверях вместе с доктором Домиником Принчи.

Мимо них по одному прошли в зал двадцать три полицейских.

– Отлично, ребята. Улыбочку пошире, – приветствовал свои кадры Спрингфилд. – Ну-ка покажите свои зубы доктору Принчи. Это всех касается! Эй, Спаркс, ты что, язык проглотил? Живей, живей!

На доске объявлений в помещении дежурной части привлекал всеобщее внимание большой плакат с изображением верхних и нижних челюстей. Грэхем почему-то представил себе светильник в форме человеческой головы, сделанный из раскрашенной тыквы с прорезями вместо глаз и целлофановой полоской с нарисованными зубами вместо рта. Они с Крофордом устроились позади. Сотрудники местной полиции разместились за обычными школьными партами. Чуть поодаль от остальных сидели начальник службы общественной безопасности Джилберт Льюис и офицер по связям со средствами информации.

Спустя час Льюису предстояло провести пресс-конференцию.

Начальник полицейского управления открыл рабочее совещание.

– Значит так, с этой минуты хватит переливать из пустого в порожнее. Если вы перед нашей встречей удосужились просмотреть сводки на этот час, то не могли не заметить, что мы топчемся на месте. Ставлю следующие задачи: продолжить поголовные опросы жителей, расширив охват территории еще на четыре дома вокруг места преступления. Отделение агропромышленного банка выделило нам в помощь двух квалифицированных служащих. Вместе с ними необходимо проанализировать данные о продаже билетов на Бирмингем и Атланту и посмотреть, как согласуется с этим информация по прокату машин в этих двух городах. Далее. Сегодня дежурные наряды в аэропортах и гостиницах еще раз пройдутся по всем точкам. Еще раз, понятно? Опросить всех горничных, служащих гостиниц, особенно регистраторов. Он должен был где-то привести себя в божеский вид. Вполне возможно, что, отмываясь после этой бойни, он наследил. Если вам удастся найти номер в гостинице, где он останавливался, немедленно вытряхнуть оттуда всех постояльцев и срочно связаться с прачечной, куда отправили грязное белье. А теперь доктор Принчи расскажет и покажет нам кое-что интересное. Пожалуйста, доктор.

Главный медицинский эксперт округа Фултон подошел к плакату с изображением челюстей. В руках он держал гипсовый слепок челюсти.

– Все хорошо видят этот муляж, джентльмены?

Так выглядят зубы преступника. Специалисты Смитсоновского института в Вашингтоне воссоздали их по конфигурации укусов на теле миссис Лидс, а также четкого прикуса, оставленного на куске сыра из холодильника Лидсов. Обратите внимание, боковые клыки у него скреплены штифтами.

Принчи указал на плакат и продемонстрировал боковые зубы на слепке.

– Линия зубов неровная, некоторые выдаются вперед. Один резец слегка выщерблен, второй надтреснут. Такой дефект передних зубов встречается у профессиональных портных, часто перекусывающих нитку.

– Кривозубый выродок, – прокомментировали в зале.

Высокий полицейский в первом ряду спросил:

– Док, а вы уверены, что сыр надкусил именно преступник?

Принчи терпеть не мог фамильярного обращения "док", но тут пропустил его мимо ушей.

– По укусам на тележертвы, равно как и по анализу слюны на куске сыра, можно сделать заключение, что слюна данного типа соответствует исключительно определенной группе крови. В то же время в слюне и в крови убитых подобной взаимосвязи не прослеживается.

– Великолепно, доктор, – похвалил его Спрингфилд. – Сейчас раздадим снимки, пусть ребята посмотрят повнимательнее.

– Может, стоит дать информацию в газеты? – подал голос офицер по связям со средствами массовой информации Симпкинс. – Обратиться к населению с просьбой о помощи. Что-нибудь вроде: "Если вы обратили внимание на схожую форму зубов…" – Не возражаю, – бросил Спрингфилд.

Льюис одобрительно кивнул.

Но Симпкинс еще не закончил.

– В таком случае, доктор Принчи, у прессы неизбежно возникнет вопрос. Скажем, такой: почему полиции потребовалось целых четыре дня, чтобы сделать этот слепок? Неужели для этого нужно было обращаться в Вашингтон?

Агент по особо важным делам Крофорд внимательно рассматривал колпачок своей авторучки.

Кровь бросилась в лицо доктору, но он продолжал все тем же бесстрастным голосом:

– Следы укусов на теле жертвы, особенно, если тело перетаскивают волоком, не могут служить надежной уликой, мистер Симпсон…

– Симпкинс.

– Хорошо, Симпкинс.

Поэтому, исходя только из этих следов, получить достоверный слепок невозможно. Решающим доказательством стал для нас кусок сыра. Он довольно твердый, но при изготовлении слепка с отпечатков на сыре возникают свои сложности. Его необходимо покрыть жировым соединением, чтобы влага, содержащаяся в его составе, не проникла в отливку. В Смитсоновском институте накоплен опыт по изготовлению подобных моделей для лабораторий ФБР.

У них есть оборудование, позволяющее рассчитать основные параметры лица на основе такой модели. Наконец, у них есть судмедэксперт-одонтолог, которого нет у нас. Еще вопросы? – Справедливо ли будет сказать, что проволочка в расследовании вызвана недочетами в работе исследовательских центров ФБР, а не действиями нашей полиции?

– Куда справедливей сказать, мистер Симпкинс, что не кто иной, как сотрудник ФБР Крофорд обнаружил этот кусок сыра в холодильнике два дня тому назад, то есть после того, как ваши люди провели обыск на месте преступления, – отрезал Принчи. – И именно Крофорд по моей просьбе добился срочного выполнения заказа в лаборатории. С чувством глубокого удовлетворения могу уверить вас, что грыз этот чертов сыр не кто-то из местных сыщиков.

Льюис попытался примирить стороны.

– Никто не подвергает сомнению ваши доводы, доктор Принчи, – вмешался он, и его густой бас заполнил комнату. – Неужели вы не понимаете, Симпкинс, нам совершенно незачем вступать в идиотскую полемику с ФБР! Давайте наконец заниматься делом.

– А оно у нас общее, – заметил начальник управления Спрингфилд. – Джек, хочешь что-нибудь добавить?

Крофорд поднялся со своего места. Нельзя сказать, что- бы лица, обращенные к нему, выражали дружелюбие. Ему еще предстояло растопить лед.

– Я хотел бы разрядить обстановку, сэр, – обратился он к Спрингфилду. Годами мы привыкли соперничать в большом и малом, причем и ФБР, и полиция не упускали случая переплюнуть друг друга. Мы тратили на это столько сил, что в нашей работе образовалась брешь, в которую благополучно уходили от возмездия преступные элементы. Но сейчас ФБР занимает позицию, далекую от какого бы то ни было соперничества. Мне лично, как и агенту по особо важным делам Грэхему он сидит вон там, сзади, если это кого-то интересует, – абсолютно наплевать, кто раскроет преступника. Да пусть убийцу, за которым мы охотимся, хоть мусоровоз переедет – меня и этот вариант вполне устроит. Хотя бы потому, что это надолго выведет его из строя. Думаю, вы со мной согласитесь.

Крофорд обвел взглядом аудиторию. Хотелось верить, что холодок отчуждения исчез. Только бы не отмалчивались.

– Следователь Грэхем уже соприкасался с подобными делами? – обратился к нему Льюис.

– Именно так, сэр.

– Может быть, мистер Грэхем хочет что-нибудь добавить или высказать собственные соображения?

Крофорд вопросительно посмотрел на Грэхема.

– Выйдите сюда, пожалуйста, – попросил Спрингфилд.

Грэхем жалел, что ему не удалось заранее поговорить со Спрингфилдом наедине. У него нет ни малейшего желания выступать, но что остается делать?

Трудно было представить человека, меньше похожего на следователя ФБР, чем этот лохматый, дочерна загорелый, мрачный субъект. Спрингфилду Грэхем скорее напоминал представителя свободной профессии, художника что ли, которому пришлось облачиться в костюм, чтобы появиться в суде.

По залу пробежал недоуменный шумок.

Грэхем повернулся лицом к полицейским Атланты. Холодный взгляд его пронзительных голубых глаз, выделявшихся на смуглом лице, приковывал к себе внимание.

– Долго говорить я не буду, – произнес он. – Нам не стоит рассчитывать на то, что преступник состоит на официальном учете по линии психиатрической службы. По преступлениям на сексуальной почве он тоже наверняка не проходит. Вероятнее всего, никакой информации о нем мы не обнаружим.

Если что и имеется, то, очевидно, в связи с незначительными преступлениями типа краж. Есть вероятность, что его имя может всплыть в сообщениях о случаях укусов достаточно серьезного характера. Скажем, в пьяной драке или в связи с нападениями на детей. Здесь нам могут пригодиться показания сотрудников "скорой помощи", травм-пунктов или службы защиты детей. Я хочу подчеркнуть, что любая информация, связанная со случаями укусов, должна быть проверена самым тщательным образом вне зависимости от того, кто проходил по этому делу или каковы были обстоятельства. У меня все.

Высокий полицейский в первом ряду поднял руку.

– Но в обоих случаях укусам подвергались только женщины.

– Это то, что нам известно на сегодняшний день. Но следы укусов множественные – шесть на теле миссис Лидс и восемь на теле миссис Джекоби. Это значительно превосходит среднее число укусов в аналогичных случаях.

– Что это за среднее число?

– Для преступлений на сексуальной почве среднее число укусов, если таковые бывают, не превышает трех. Значит, он получает от них удовольствие.

– И все же речь идет исключительно о женщинах.

– В преступлениях на сексуальной почве укус обычно имеет характерный синяк в центре. Это след засоса. В нашем случае синяк отсутствует, что отметил в протоколе вскрытия доктор Принчи. Я тоже обратил на это внимание при осмотре тела в морге. Думаю, укус для него вовсе не обязательно связан с получением сексуального удовольствия. Скорее это характеризует приемы его нападения и борьбы.

– Не особенно убедительно, – заметил все тот же полицейский.

– И тем не менее я настаиваю на проверке каждого сообщения, в котором упоминаются укусы. Дело в том, что люди склонны умалчивать о, скажем так, неординарных обстоятельствах подобного рода. Родители ребенка, подвергшегося нападению, заявляют, что его укусила собака и даже настаивают на уколах против столбняка, чтобы подозрение, упаси боже, не пало на кого-то из членов семьи, склонного к таким формам агрессии. Поэтому есть смысл поинтересоваться в больницах статистикой противостолбнячных прививок.

Ну вот, теперь все.

Грэхем сел, ощущая свинцовую тяжесть в ногах.

– Поинтересоваться стоит, и мы этим займемся, – подвел итог начальник управления. – Теперь так. Даю установочную. Отдел по борьбе с хищениями плюс дежурные подразделения прочесывают район, где жила семья Лидсов.

Проработать вариант с собакой. Описание животного и фотография имеются в деле. Опросить соседей, не появлялся ли в округе незнакомый человек с собакой. Полиция нравов плюс отдел по борьбе с наркотиками, вы закончите дневной обход и займетесь злачными местами. Маркус и Уитмэн, выше голову, ребята, ваше дело – во все глаза смотреть на похоронах. Где у нас фотограф?

Все в порядке. Изучить книгу регистрации гостей на церемонии похорон. Сравнить ее с аналогичным списком по Бирмингемскому делу. Остальные задания расписаны в путевках. Вперед!

– И еще одно, – вмешался Льюис.

Приготовившиеся было встать полицейские настроились на очередную речь.

– Тут вот среди ваших офицеров всплывало прозвище "Зубастый пария". Меня не интересует, как вы называете убийцу между собой, – продолжал Льюис. – Я прекрасно понимаю, что вы должны его как-то называть. Но при посторонних подобное легкомыслие в отношении преступника недопустимо. Чтобы этого зубоскальства не было в официальных заявлениях. В документах для служебного пользования ему тоже не должно быть места. Все свободны.

Крофорд вместе с Грэхемом возвратились в кабинет начальника управления, и пока Спрингфилд готовил кофе, Крофорд связался с коммутатором и записал поступившую для него информацию.

– Вчера я не смог поговорить с вами, – обратился хозяин кабинета к Грэхему. – Сами видите, у нас тут сумасшедший дом. Вас зовут Уилл, правильно? Мои ребята обеспечили вас всем необходимым?

– Да, они у вас молодцы.

– Дерьма не держим, – ответил Спрингфилд. – По поводу отпечатков на клумбе. Мы разработали характеристику походки преступника – он там хорошо потоптался. Но ничего особенно примечательного нет. Так, размер обуви, приблизительно рост. Левая нога оставляет более глубокий след.

Возможно, он переносил что-то тяжелое. Впрочем, года два назад нам удалось задержать одного взломщика именно благодаря тому, что мы составили представление о его походке.

Но там прослеживалась болезнь. Паркинсона. Это доктор Принчи вычислил. На этот раз не слишком повезло.

– У вас первоклассная команда, – заметил Грэхем.

– Безусловно. Но вы же понимаете, что это преступление совсем не вписывается в привычное русло наших дел.

Такие истории большая редкость, и слава Богу. Я хочу задать вам один вопрос. Скажите, вы, Джек и доктор Блум постоянно работаете вместе или объединяетесь в таких вот особых случаях?

– Скорее последнее.

– Что-то вроде встречи старых друзей, да? А комиссар рассказывал мне, что три года назад Лектора задержали именно вы.

– Мы работали в контакте с полицией Мэриленда, – ответил Грэхем. Арестовывали его они.

При всей своей резкости, а порой и грубости, Спрингфилд не страдал бестактностью. Он понимал, что Грэхем ощущает себя не в своей тарелке. Он крутанулся в кресле, достал какие-то бумаги.

– Вы интересовались по поводу собаки. Есть информация. Вчера вечером брату Лидса позвонил местный ветеринар и рассказал, что за день до убийства Чарлз Лидс и его старший сын принесли к нему собаку. Врач зашивал ей рану на животе. Причем сперва ему показалось, что ранение огнестрельное, но пули он не обнаружил. Он считает, что собаку пырнули чем-то острым типа шила. Мы опрашиваем соседей, не крутился ли кто-нибудь возле собаки Лид- сов. Сегодня же обзвоним всех ветеринаров в городе, установим всех, кто обращался по поводу увечий животных.

– Был ли на собаке ошейник с фамилией Лидсов или что-нибудь в этом роде?

– Насколько мне известно, нет.

– А у семьи Джекоби в Бирмингеме была собака?

– Это уже выясняют. Погодите, сейчас проверю. – Он набрал внутренний номер. – Лейтенант Флэтт у нас на оперативной связи с Бирмингемом. Алло, Флэтт, что там насчет собаки Джекоби? Ага.., хм.., так, минуту… – Он прикрыл трубку рукой и пояснил: – Собаки не было, но в ванной обнаружено корытце с кошачьими экскрементами. Самой кошки нет. Попросим соседей посмотреть возле своих домов.

– Скажите им, пусть они там, в Бирмингеме, поищут во дворах позади домов, особенно за сараями, – сказал Грэхем. – Если кошку ранили, дети могли не сразу обнаружить это. А потом они ее похоронили. Кошки, чувствуя приближение смерти, норовят спрятаться. Это вам не собака, которая во что бы то ни стало приползет домой. Узнайте, был ли у кошки ошейник.

Крофорд добавил:

– И передайте им, если потребуется метановая проба, мы им вышлем результат. Чтоб не делать двойную работу.

Спрингфилд передал новую информацию и вопросы Бирмингему. Едва он повесил трубку, телефон зазвонил снова.

На этот раз попросили Джека Крофорда. С ним хотел поговорить Джимми Прайс, застрявший в похоронном бюро Ломбарда.

– Джек!

Один фрагмент есть! Скорее всего это большой палец и кусочек отпечатка ладони.

– Джимми, радость моя!

– Сам знаю. След У-образный, смазанный. Когда вернусь к себе, посмотрю, что получится из этого фрагмента. Я нашел его на левом глазу старшего сына. Случай в моей практике неординарный. Мог бы и не заметить, если бы не занялся кровоизлиянием от огнестрельного ранения.

– Сможешь по нему что-нибудь определить?

– Сейчас трудно сказать, Джек. Если он проходит по единой дактилоскопической картотеке, то все может быть. Ты же сам знаешь, это как в тотализаторе. Поди, угадай. Отпечаток с ладони я обнаружил на ногте большого пальца левой ноги миссис Лидс. Этот отпечаток пойдет в дело только для сравнения. Я оформил понятыми Ломбарда – он, кстати, сам нотариус – и его помощника. Отпечатки снял in situ [В месте нахождения (лат)]. Пойдет?

– Так, а ты исключил всех служащих похоронного бюро? Может быть, это кто-то из них?

– А ты думал? Ломбард и его веселые ребята по уши в чернилах. Я перемазал всех, сколько бы мне не доказывали, что к телу никто не прикасался. Они тут сейчас оттирают руки. Послушай, Джек, мне здесь больше нечего делать. Давай я вернусь домой. Хочу сам поработать над отпечатками пальцев в своей лаборатории. Черт их знает, какая у них в Атланте вода и что за зараза в ней водится. Я бы успел на самолет в Вашингтон через час, а к вечеру передал бы тебе по факсу заключение.

Крофорд помедлил с ответом.

– Ладно, Джимми, только постарайся в темпе. А копии вышлешь в полицию Бирмингема, Атланты и к нам в ФБР.

– Идет, но мы с тобой утрясли еще не все.

Крофорд закатил глаза.

– Сейчас ты мне будешь проедать плешь своими командировочными.

– Как ты догадался?

– Сегодня Джимми, дружище, тебе ни в чем нет отказа.

Грэхем смотрел в окно, слушая рассказы Крофорда.

– Потрясающе! – только и сказал Спрингфилд.

Лицо Грэхема сохраняло непроницаемое выражение. На нем ничего не прочтешь, словно это лицо приговоренного к пожизненному заключению, подумал Спрингфилд.

Он не сводил взгляда с Грэхема, пока тот шел к двери.

 

***

 

Крофорд и Грэхем закрыли за собой дверь кабинета Спрингфилда как раз в тот момент, когда в коридор начали выходить участники пресс-конференции, которую проводил начальник отдела общественной безопасности Льюис. Корреспонденты газет выстроились в очередь у телефона. Тележурналисты уже занялись делом: монтировали кадры, стоя перед телекамерой и повторяя лучшие из вопросов, услышанных ими на пресс-конференции. Они протягивали микрофоны в пустоту перед собой, чтобы позднее вмонтировать в эти пустоты фрагменты с ответами Льюиса.

Крофорд и Грэхем спускались к выходу. У двери их перехватил коротышка, на ходу щелкнувший камерой.

– Уилл Грэхем! – радостно воскликнул он. – Помнишь меня? Я – Фредди Лаундс. Это я освещал дело Лектора для "Отечественного сплетника".

Грэхем на ходу буркнул:

– Помню.

Они с Крофордом шли не останавливаясь, и Лаундс, забежав вперед, засыпал их вопросами:

– На каком этапе они пригласили тебя, Уилл? Что тебе удалось раскопать?

– Я с тобой не буду разговаривать, Лаундс.

– А этот убийца? Его можно сравнить с Лектором? Как он совершает свои…

– Лаундс, – очень громко произнес Грэхем, и Крофорд, быстро шагнув вперед, встал между ним и репортером. – Лаундс, ты пишешь сраную брехню, а твоя газета годится только на то, чтобы подтереть ею задницу. Изыди.

Крофорд сжал руку Грэхема.

– Отстаньте, Лаундс. Пойдем, Уилл. Нужно где-нибудь позавтракать.

Они ускорили шаг и свернули за угол.

– Ты меня прости, Джек, я этого подонка видеть не могу. Когда я валялся в больнице, он пробрался в палату и…

– Знаю, – ответил Крофорд, – я потом устроил ему взбучку. На какое-то время подействовало.

Крофорду не надо было напоминать о пресловутой фотографии, которую поместили в "Отечественном сплетнике", завершая репортаж о деле Лектера. Лаундс прорвался в палату Грэхема, когда тот спал, откинул простыню и снял заштопанный послеоперационными швами живот Грэхема с подведенными к нему трубками. На фотографии, появившейся в газете, черный квадрат прикрывал пах поверженного героя, а сопровождала все это подпись "Фараон с залатанными кишками".

Обеденный зал сиял чистотой и уютом. Руки Грэхема дрожали, и он пролил свой кофе на блюдечко.

Он заметил, что дым от сигареты Крофорда мешает паре, сидящей за соседним столиком. Супруги сосредоточенно поглощали еду, их раздражение висело в воздухе, как и табачный дым.

За крайним столиком две женщины, похоже, мать и дочь, выясняли отношения. Обе старались говорить тихо, не привлекая внимания, но их лица были перекошены от гнева. Грэхем на расстоянии чувствовал зло, исходившее от обеих.

Крофорд посетовал, что предстоящее выступление в суде может на несколько дней задержать его в Вашингтоне. Он закурил новую сигарету, скользнул взглядом по рукам Грэхема, который так и не справился с дрожью.

– Надо, чтобы и в Атланте, и в Бирмингеме поискали этот отпечаток большого пальца, особенно в картотеках убийств и изнасилований. Мы, со своей стороны, сделаем то же самое по линии ФБР. У Прайса уже были случаи, когда он добивался полной идентификации по одному-единственному отпечатку. В конце концов заложит его в программу "Следопыта". С тех пор, как ты ушел, у нас знаешь какая техника появилась…

"Следопытом" в ФБР называли систему автоматического поиска и обработки дактилоскопической информации, помогающую установить связь между любым, отдельно взятым отпечатком, и личностью преступника, когда-либо проходившего по картотекам полиции.

– Нам бы только выйти на него, – продолжал Крофорд. – Этот отпечаток и слепок зубов – доказательства серьезные. Сейчас нужно решить, кого, собственно, мы ищем, и раскинуть сеть пошире. Как только попадется тип похожий на нашего клиента, ты встретишься с ним сам. Скажи, в этом человеке может оказаться нечто такое, что ты мог бы предугадать?

– Не знаю, Джек. Черт побери, я его себе никак не представляю. Так можно нафантазировать неизвестно что, а потом искать то, чего нет. Ты с Блумом поговорил?

– Мы созванивались вчера вечером. Блум исключает у него суицидальные наклонности, Хаймлих того же мнения.

Блум пробыл на месте преступления всего несколько часов в первый же день, но и он, и Хаймлих располагают полным отчетом. На этой неделе Блум завязан с кандидатскими экзаменами. Шлет тебе привет. У тебя есть его чикагский телефон?

– Есть.

Грэхем тепло относился к доктору Алану Блуму.

Ему нравился этот низенький толстяк с печальными глазами, один из лучших судебных психиатров, а может быть, и самый лучший. Особенно Грэхем был благодарен Блуму за то, что тот никогда не проявлял к нему чисто профессионального интереса, хотя психиатры нередко принимают за своих пациентов все остальное человечество.

– Блум считает вполне вероятным, что Зубастый пария может подать нам какой-нибудь сигнал, – сказал Крофорд, – например, написать записку.

– На стене спальни.

– И еще Блум сказал, что скорее всего у него есть физический недостаток, либо он убедил себя в том, что страдает физическим недостатком, поэтому Блум не советует возлагать на эту примету больших надежд. "Незачем представлять себе какое-то пугало, чтобы потом тратить время на поиски химеры, Джек" – вот что он сказал дословно.

– Правильный подход.

– И все-таки ты уже что-то о нем знаешь, иначе как бы ты догадался, где нужно искать отпечаток, – настаивал Крофорд.

– Брось, Джек. Существует же явное доказательство: полоса пятен крови на стене. Не приписывай мне сверхъестественных возможностей.

– Но ему от нас не уйти. Ты согласен?

– Уверен. Так или иначе.

– Как это понимать?

– Обнаружим улики, которые существуют, но пока ускользнули от нашего внимания.

– А иначе?

– Он не остановится. Убийства будут продолжаться, пока осторожность его не притупится, и хозяин дома, разбуженный шумом, не пристрелит его первый.

– Ты не оставляешь нам других возможностей?

– А ты думаешь, я опознаю его в толпе, что ли? Этот Зубастый пария будет убивать до тех пор, пока мы не поумнеем, либо пока нам не улыбнется фортуна. А так это может продолжаться вечно.

– Но почему ты так уверен?

– Он вошел во вкус.

– Я же говорил, ты о нем что-то знаешь.

Грэхем молчал, пока они не вышли на улицу. На прощанье он сказал Крофорду:

– Подождем до следующего полнолуния. Тогда и увидим, что я о нем знаю.

Грэхем вернулся в гостиницу, где проспал два с половиной часа. Проснулся он к полудню, принял душ, заказал в номер кофе и сэндвич. Настало время заняться делом Джекоби из Бирмингема. Он протер свои очки для чтения и устроился с объемистой папкой у окна. Первые несколько минут, пока он только входил в материал, все вокруг отвлекало его, он поднимал голову от страницы при каждом звуке из коридора. Но прошло немного времени, и окружающий мир перестал для него существовать. Он с головой ушел в чтение.

Официант постучал в дверь, подождал немного и постучал еще. Не получив ответа, оставил поднос возле двери и сам подписал счет.