Свое личное, субъективное.
Народ начал слушать Брута. Когда он говорил о любви к Риму, когда Сказал, что любил Цезаря, но Рим любит еще больше, к нему начали Подходить ближе. Повернулись к нему и заинтересовались. Народ уже Окружил Брута, многие сели на ступени, многие просто на мостовую, Слушают, пытаются понять. Брут, вдохновленный вниманием, еще лучше Старается объяснить происшедшее, он честно делится с ними своими Мыслями. Брут бросает кому-то из толпы свой меч и просит заколоть его, если Тот считает, что он не достоин великого Рима. Народ поверил, что от их Ответа зависит вопрос жизни и смерти республики. Он начинает Реагировать, волноваться, понимать, что, раз его спрашивают, надо и Можно отвечать. Брут говорит уже страстно, он счастлив, что он и народ Рима вместе на форуме решают общие вопросы, вопросы жизни Будущего Рима. Брут заворожил народ. Кто-то с надеждой крикнул: «Пусть Брут будет Цезарем!». Обрадовался народ. Выход найден: нет Цезаря, но жить все Же надо, и пусть Брут будет цезарем, ведь кто-то же должен быть цезарем? Растерялся Брут, пытается объяснить толпе, что не пристало Риму Иметь во главе одного человека, цезаря, что Рим должен быть Демократической республикой, какой она была много лет тому назад. Но его уже никто не слушает. Народ с остервенением скандирует: «Слава Бруту!». Точно так же, как в начале представления кричал: «Слава, слава Цезарю!». Такой поворот событий внес в ряды сенаторов растерянность. Они Постарались незаметно исчезнуть с форума, чтобы сообщить Кассию о Происходящих событиях. Когда ликующая толпа подняла Брута на руки и понесла по улицам Рима, Антоний, слуга Октавия и двое рабов вынесли из здания портика Носилки с трупом Цезаря. № 33. «Испытание Антония» Народ остановился. Закричала какая-то женщина. Завопила, Запричитала. Цезаря пронесли мимо и подняли на возвышение, накрыли Красной тогой. Цезарь в свое время присвоил себе право носить такую Тогу. Теперь она покрывает его труп. Народ уже настроен за Брута. А тут принесли этого Цезаря, как только Что выяснилось — узурпатора, человека, нарушившего принципы Римской демократии, все законы свободного Рима. А народ ничего этого Не знал. Ему объяснили, и как хорошо это сделал благородный Брут. Поэтому, если Антоний хоть одним словом ошибется, это будет его Концом. Говорили же на войне, что минер ошибается только один раз. Потому он так осторожен и внимателен к своим обязанностям. Он ведь Может в любую секунду взлететь на воздух. В таком же положении сейчас И Антоний. Народ насторожился. В толпе поползли сплетни о прави- тельстве Цезаря: оказывается, не такой уж он был хороший, как нам Казалось, этот ихний Цезарь. И, вообще, Брут прав. Антоний, ощущая настроение толпы, начинает свою речь с того, что осторожно расхваливает убийц Цезаря. Но, «расхваливая», постепенно начинает убеж- Дать народ в том, что Цезарь не был ему врагом. Осторожно начинает Ругать Брута и делает все это на таком откровенном горе, что своей Откровенностью сразу подкупает наивных жителей Рима. Антоний сидит У изголовья Цезаря, смотрит ему в лицо, сильно переживает, и это, Вероятно, действует на людей. Антоний плачет. Он просит простить его и Дать возможность успокоиться. И народ дает ему это право. Все же не такой уж плохой был этот Цезарь! Опять поползла сплетня По толпе. А что, если хорошенько задуматься, то напрасно убили Великого человека. Прав Антоний. Он-то знает, что там правильно и Неправильно. Тем более, что он так искренне оплакивает нашего Цезаря. И крутится флюгер настроений толпы в зависимости от ветерка идей и Мнений, которые создают талантливые одиночки. № 34. «Призыв Антония» Антоний уже понял, что внимание толпы у него в руках. Его речь Теперь из похоронной стала вдохновенной, призывной. Великолепный Трибун, великолепный актер, он задался целью увлечь за собой толпу. Темп теперь быстрый, и реплики народа — в темпе. Вот Антоний призывает оплакивать великого Цезаря. Потом сам организовывает этот плач. Кто-то сказал: «Послушай, пусть Антоний Будет цезарем. Это тоже решение проблемы. Посмотри, как переживает этот Антоний!».
|
