ТВОРЕНИЕ

И сказал Бог: сотворим человека...
Библия

Важнейший вопрос, которым всегда задавались люди и которым они до сих пор задаются с тревогой, а часто и со страхом; тот самый, который тысячи лет назад предлагал египетский Сфинкс, убивавший тех, кто пытался отгадать загадку и не находил правильного ответа, — что есть человек? Века прошли с тех пор, как он прозвучал впервые, народы истребляли друг друга в жестоких религиозных войнах, тщетно стараясь навязать другим то решение этой великой проблемы, которое, как они полагали, им удалось отыскать, но среди гробниц прошлого эхом звучало всё то же: что есть человек? А между тем ответ выглядит очень просто. Здравый смысл, освобожденный от давления научных и религиозных предрассудков, говорит нам, что человек, как любая другая форма во Вселенной, есть совокупность энергий, отдельный луч вездесущего Божественного Света — источника всего сущего, истинный сын великого Духовного Солнца. Как лучи нашего Солнца становятся видимыми только преломляясь на мельчайших пылинках, так божественный луч поглощается и преломляется в материи. Он на время смешивается с нею и уносит к Солнцу элементы, достаточно чистые, чтобы преодолеть притяжение Земли.

Солнечные лучи играют на поверхности океана; тепло, рождающееся при соприкосновении воды и света, извлекает из нижних слоев очищенные частички, и испарения поднимаются к небу; там они странствуют, как призраки моря, в виде меняющих форму облаков, путешествуют вольно повсюду, несомые ветрами, пока не наступит момент, когда энергия, вознесшая их в вышину, иссякнет и они снова упадут на землю. Ровно так же божественный луч Духовного Солнца во время пребывания на Земле смешивается с материей, захватывая и принимая в себя те или другие элементы по собственному выбору или в соответствии со своими нуждами. Как бабочка порхает с цветка на цветок, вдыхая аромат каждого, так и человеческая монада переходит из жизни в жизнь, с планеты на планету, набираясь опыта, мудрости и сил; но когда день её жизни закончен, приходят ночь и сон, полный ярких сновидений. Самые грубые элементы смешиваются опять с землей, более тонкие — астральные, еще подвластные притяжению земли, — скитаются, влекомые то туда, то сюда своими склонностями, пока энергия, связывающая их в единое целое, не израсходуется и они не растворятся опять среди других элементов того плана, к которому принадлежат. Однако высшие духовные энергии человека, скрепленные любовью, преодолевают тяготение Земли и поднимаются к своему источнику, подобно облаченному в белое духу, унося с собой за пределы материи свой опыт. Человеческая любовь и устремления не принадлежат земле. Они порождают силы, действующие и за гробовой чертой или погребальным костром, и энергия их может не иссякнуть и за много веков, поэтому чистый луч, обладающий лишь склонностями, оставленными в нем его последней жизнью на планете, ищет вновь соединения с материей, опять строит себе дом-тюрьму из одушевленного праха и появляется на сцене жизни, словно старый актер в новой роли.

Материал для нового дома поставляют впечатления, накопившиеся за время предыдущих жизней. Богатый бездельник может в следующей жизни оказаться нищим, а нынешний рабочий обрести склонности, закладывающие фундамент будущего величия. Страдания в одной из жизней рождают терпение и твердость, которые пригодятся в другой; тяготы учат стойкости, самопожертвование укрепляет волю; вкусы, обретенные однажды, направляют наше последующее существование, и накопленные когда-то энергии могут вступить в действие, когда того потребуют обстоятельства — в данной конкретной жизни на материальном плане или в другой, в соответствии с вечным законом причин и следствий.

Тот, кто ребенком обжег пальцы, дотронувшись до пламени, став взрослым, может и не помнить всех деталей того, как это случилось, но тот факт, что огонь жжется и его нельзя трогать, остается в его уме. Таким же образом, опыт, обретенный в одной жизни, может не помниться в подробностях в следующей, но порожденные им впечатления сохраняют свою силу. Раз за разом проходит человек круг воплощений, замещая низшие энергии более высокими, пока влечения материи не потеряют свою власть над ним и он не станет тем, кем ему суждено быть, — богом.

Человек, как и большинство живых существ, — лишь песчинка в необъятных просторах Вселенной, и его нельзя разъять на части без того, чтобы он перестал быть человеком. Однако в отличие от других, более низкоорганизованных созданий, чье существование протекает целиком на физическом и астральном планах, в строении человека присутствует составляющая, которая отличает его от животного и делает тем, что он есть: эта составляющая — неотъемлемая и сознательная часть высшей духовной энергии Вселенной, пропитывающей всё, и, следовательно, духовное сознание человека никоим образом не связано с определенной точкой физического мира.

Кто сотворил человека? Он сам творит себя каждый день своей жизни. Он сам себе творец. Прах — материальное тело, — прилепляющийся к лучу проявленного Абсолюта, извлекается из земли; энергии, называемые душой, рождаются на астральном плане; высшие энергии, именуемые духом, принадлежат "небесам". Животный человек, как и низшие создания, есть результат действия слепого закона необходимости. Как таковой он — сын Природы; она — непорочная дева — отдает бренного человека его отцу, бессмертному духовному принципу, чтобы тот обратил его в бога. Физический облик ребенка и его интеллектуальные и душевные качества определяются наследственностью или предварительно заданными условиями. Как дерево может уйти корнями глубоко и далеко в почву и вобрать подходящие элементы, но не может бродить по разным местам в поисках пищи, так и физический человек ограничен в выборе путей для своего развития; он растет, не в силах сопротивляться закону необходимости и естественным своим побуждениям. Но когда в нём вспыхивает огонёк разума, начинается процесс творения. Интеллект говорит воле: "Сотворим человека". Понукаемая им, воля неохотно оставляет свое излюбленное занятие — служить страстям — и начинает ваять из животного человека тот образ, который держит перед ней мудрость.

"Сотворим человека" означает: сотворим божественного человека из животного; соберем вокруг божественного луча внутри нас чистейшие из сущностей, изъятые из низших планов; обратим эмоции в добродетели, в которые облачится духовный луч, воссев на троне.

Сотворим человека! В нашей власти сотворить ту или иную его разновидность. Сотворить обычного человека или даже выдающегося, в привычном смысле этого слова, не так уж трудно. Веди здоровый образ жизни, соблюдай диету, заботься больше о себе и никогда ничего не отдавай задаром — вот и станешь респектабельным животным. Такие "преуспевшие" — известные, независимые и богатые, — которые живут и умирают, не выходя за пределы своего "я", вызывают зависть и уважение у многих, но не у самих себя.

Однако более высокая природа человека сказывается, в частности, в том, что даже на этом плане бескорыстие часто вознаграждается материально, скупца и закоренелого эгоиста все презирают, а тот, кто оказывает людям небольшие услуги, обзаводится друзьями и может извлечь из этого некую выгоду.

Есть еще одна разновидность преуспевающих — интеллектуалы. Они являют себя миру как благодетели — философы, учителя, государственные деятели, изобретатели или люди искусства. Они обладают так называемым талантом, и тогда как другие просто повторяют известное, им присуща некая оригинальность. Благодетельствуют они мир с выгодой для себя. Интеллектуальные достижения, никому не приносящие пользы, бессмысленны; они похожи на упражнения с гирей, развивающие мышцы, но ничего не создающие. Научными исследованиями можно заниматься и в личных целях, но если учёный не любит то, что он исследует, он мало продвинется в своих трудах и вместо мудреца превратится в книжного червя. Истинный гений — маг, творящий мир для себя и для других, и его сила растет по мере того, как сам он становится более совершенным.

Материал, из которого строится человек, — это семь принципов, приходящих в него из запасников мироздания, строитель — воля, управляющий — время, а главный архитектор — мудрость. На этой стройке не слышно шума и стука молотков, ибо всё необходимое уже приготовлено Природой, надо только поставить нужные элементы на свои места. Высший элемент — Дух, и он один бессмертен. Те из более низких элементов, которые могут обрести согласие с ним, сплавляются с духом и становятся нетленными. Гармонии с чистым духом достигают лишь вибрации высших духовных элементов; таковы наиболее чистые помыслы, устремления и воспоминания, рожденные пятым принципом, в котором коренится интеллектуальное могущество человека. Чистый интеллект — это Духовность, но на более низких планах, где он работает через мысли, духовные сокровища могут открыться ему только благодаря свету Мудрости, ибо только в нем сумеет он отличить чистый металл от материальной окалины. Даже очень умные и образованные люди могут быть несчастливы и пребывать в постоянном разладе с собой, если их помыслы устремлены ко злу и разум закрыт для света истины. Мудрость — это осознание истины во всей её полноте, она берет свое начало в духовном принципе человека и посылает свой свет пятому принципу, благодаря чему человеческая интуиция может различить его сияние через облака материи, как его глаза видят солнце, пробивающееся сквозь туман.

Пятый принцип побуждается к действию четвертым, рациональной природой человека. Мы не можем построить дом, не имея под рукой подходящего прочного материала, и пытаться сотворить гения из человека равнодушного — всё равно что пробовать запускать паровую машину без топлива и воды. Чем сильнее чувства, тем прочнее будет духовный храм, на стены и колонны которого они пойдут. Бесчувственный человек не может быть добродетельным, он — бессильный призрак, который не холоден и не горяч и ни на что не способен. Страстный человек, который в состоянии обратить свои страстные стремления к правильной цели, к источнику всего блага, стоит ближе к духу, чем тот, кому нечего обращать и не с чем бороться.

Чтобы построить прекрасное здание или сотворить совершенного человека, материалы должны быть взяты в нужной пропорции. Мудрость руководит работой, а любовь дает цемент. Эмоции становятся добродетелями и пороками в зависимости от того, как их использовать. Добродетель, проявленная не к месту, превращается в порок, а порок, поставленный в четкие рамки, иногда оказывается добродетелью. Благоразумие, если оно одно определяет все поступки человека, оборачивается трусостью, щедрость ко всем без разбора — мотовством, безоглядная смелость — безрассудством; поклоняющийся кому-то или чему-то и не уважающий при этом себя становится жертвой суеверия; рассыпающий милости плодит попрошаек, а тот, кто соблюдает справедливость сурово, непреклонно и без милосердия, рискует превратиться в несчастного, безжалостного и всеми презираемого тирана.

Неразумная душа, которая слушается только своих желаний и не внемлет голосу мудрости, напоминает пьяного, нетвердо держащегося на ногах: она болтается из стороны в сторону, впадает из одной крайности в другую и не в состоянии двигаться в избранном направлении. Только равновесие всех сил рождает гармонию, красоту и совершенство. Мятущаяся душа, ставшая игрушкой эмоций, — неподходящий дом для божественного луча, который любит мир и покой.

Человек, пытающийся управлять своими эмоциями, постоянно находится в борьбе с ними, что аллегорически выражено в легенде о двенадцати подвигах Геракла, которые тот совершил по велению оракула Зевса. Любой человек, стремящийся достичь совершенства, должен стать Гераклом и исполнить повеления своего царя (своей Атмы), переданные ему оракулом — собственной его интуицией.⁶⁴

Откуда берутся эмоции?

Космология древних сообщает, под видом разных аллегорий, одну и ту же истину: "в начале" Великая Первопричина породила мощью своей Воли некие деятельные начала, из взаимодействия которых возникли элементарные силы Природы, образовавшие мир. Именно эти элементарные силы мы узнаем в восточных дэвах, библейских Элохимах, персидских Авритах, античных Титанах и эгрегорах книги Еноха. Они — движущие силы космоса, благотворные или разрушительные в зависимости от обстоятельств, в которых они действуют, и степень их разумности определяется природой тех орудий, которые они используют. Они — сами по себе — не обладают самосознанием и разумом, но могут проявлять себя через существ сознательных и разумных; лишенные индивидуальности, они они могут обрести её, найдя выражение в индивидуальных формах. Любовь и ненависть, зависть и великодушие, вожделение и скупость сами по себе не есть какие-то личности, но в какой-то мере могут персонифицироваться, обретая обличья людей или животных. Очень злобный человек являет собой воплощение злобы, и дьявол, приходящий к нему в зримом облике, — просто отражение его собственной души в зеркале разума. Духи присутствуют повсюду, но мы не способны воспринять их, пока они не попадают в сферу нашей души. Дух, входящий в нашу душу, обретает жизнь благодаря нам, и если мы не изгоняем его оттуда, начинает расти и крепнуть, отбирая силы и жизнь у нас. Как ползучее растение, обвивающее дерево и питающееся его соками, он охватывает своими побегами древо нашей жизни и расцветает, в то время как собственный наш дух чахнет. Мысль, если мы её не гоним, укореняется в душе и растет, пока не выразится в действии, после чего обретает собственное независимое существование, уступая место следующей. Такие элементарные силы Природы есть повсюду, и они всегда наготове, чтобы войти в душу, врата которой не заперты плотно. Чтобы вызвать злого духа, не надо особо стараться, надо только впустить его. Призвать дьявола — значит открыть дорогу дурной мысли, а победить его — значит устоять перед искушением зла.

Элементарных начал Природы — великое множество, и всевозможные их градации и разновидности нашли отражение в греческом пантеоне богов и мифологии Востока. Высшая сила — Зевс, отец богов, источник, в котором берут свое начало все другие силы. Афина, богиня мудрости, родилась из его головы и благороднее всех, но Афродита (Венера), вышедшая из океана Мировой Души, превосходит всех своей красотой. Мироздание держится силой её тяготения, она соединяет души, связывает доброе с добрым и приковывает дурное к дурному. Она — мать меньших богов, вечно сражающихся друг с другом, поскольку любовь к себе, к вещам, к славе, к власти — это порождения одной всеобщей силы Любви. Они дерутся между собой как дети, ибо действие всегда вызывает противодействие, любви противостоит ненависть, надежде — страх, вере — сомнения и т. д. Чтобы управлять ими, бог Силы (Марс) должен объединиться с богиней Любви — иными словами, страсти должны быть подчинены Воле.

Каждая сила существует и содержится в своей элементарной матрице или оболочке, акаше, универсальном Протее, создателе форм, который находит своё внешнее выражение в Материи, и все вместе эти силы образуют вечный круг или змею, "голова которой будет сокрушена пятой женщины", то есть Мудрости, извечной девственницы, чьи "дочери" — вера, надежда и милосердие.

Змея не может войти в душу, охраняемую мудростью. Если же мы не отвергаем немедленно дурные мысли, проникшие в нашу душу, если мы прислушиваемся к наущениям дьявола, которого сами же впустили в сердце, мы тем самым вступаем с ним в сделку и приглашаем его остаться, после чего он, как настырный кредитор, будет повторять свои требования вновь и вновь, пока они не будут исполнены.

Низшей триаде принципов, образующих человека, требуется питание, поставляемое низшими царствами Природы. Если тело получает избыточное питание и возбуждается алкоголем, эмоциональные элементы становятся крайне деятельными, а интеллект слабеет. Слишком тяжелая еда и неумеренное питье вредят развитию на высоких планах, ибо деятельность жизни уходит при этом из более высоких принципов, сосредотачиваясь на более низких. Большие количества даже здоровой в других отношениях пищи вредны по тем же причинам. То же жизненное начало, которое преобразует низшие энергии в более высокие, ответственно и за процесс пищеварения: если его силы растрачиваются в низших органах, от этого страдают органы более высокие. Некоторые люди, привыкшие есть мясо, не могут обходиться без него, другие, долгое время потреблявшие алкоголь, испытывают жестокие терзания, лишившись такой возможности; но ни мясо, ни алкоголь в нормальной ситуации не нужны человеческому организму, а часто даже наносят ему ущерб.

Чистому человеку требуется чистая пища, но для нечистого то, что нечисто, становится сначала удовольствием, а потом необходимостью. "И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу".⁶⁵

Любители животной пищи обычно говорят, что она "дает силы и нужна тем, кто занят физическим трудом". Это утверждение неправильно по своей сути, ибо растительная пища дает больше сил, чем животная;⁶⁶ просто животная пища возбуждает организм и вынуждает его использовать те силы, которые в нем запасены, в короткий срок, вместо того чтобы сохранить их на будущее. Употребление исключительно мясной пищи ведет к обжорству, неумеренной чувственности, драчливости, жестокости, а также глупости, лени, физической и психической апатии — неизбежным последствиям перевозбуждения.

Дарвин пишет, что самый тяжелый труд, который ему доводилось видеть, выпадал на долю рабочих в копях Чили, и эти люди употребляли только растительную пищу. Ирландские крестьяне практически не едят мяса и при этом сильны и выносливы. Русские потребляют мясо в очень маленьких количествах и славятся отличным здоровьем. Самые отменные силачи встречаются среди селян Южной Баварии, а они готовят мясные блюда только по праздникам и каким-то особым случаям. Кони, быки, слоны — сильнейшие из зверей — питаются только травой и плодами, а хищники, как известно, трусливы, хитры и злобны. Медведь, содержавшийся в Анатомическом музее в Гессене, отличался спокойным и кротким нравом, пока его кормили хлебом, а после того как ему несколько дней давали мясо, он не окреп, но сделался более злобным и коварным.

Пусть те, кто хочет узнать правду о необходимости мясной пищи, задают свои вопросы не голове, а сердцу, и мудрость, заключенная в его глубинах, не даст им ошибиться.

В связи с этим возникает и еще одна проблема: насколько человек вправе убивать животных, чтобы кормиться. Те, кто исповедует христианство и утверждает, что верит в Священное писание, казалось бы, не должны иметь по этому поводу никаких сомнений, ибо там ясно сказано: "Не убий". И однако эта заповедь нарушается ежедневно миллионами якобы христиан, выводящих свое иллюзорное право убивать животных из неверно понятой фразы Ветхого Завета. Там говорится, что Бог позволил человеку владычествовать "над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле",⁶⁷ но мы должны понимать, что под "рыбами, птицами, скотом и т. д." здесь подразумеваются элементарные силы Природы, находящие своё предметное выражение в животном царстве, и что нигде не сказано, что человеку позволено отнимать жизнь, которую он не способен дать. Право и задача человека — облегчать страдания, а не причинять их; он не должен нарушать ход эволюции, а, напротив, призван помогать ей.

Мясо возбуждает, а возбуждающая пища рождает желание еще больше подстегнуть себя питьем. Лучший способ избавиться от пьянства — не есть мяса. Есть ли в мире страсть более пагубная и более противоречащая истинным задачам человечества и счастью каждого отдельного человека, чем пьянство? Мясная пища дает человеку иллюзию силы, которая скоро исчезает, сменяясь еще большей слабостью; так же и горячительные напитки тешат его призрачным счастьем, тающим как дым, но влекущим за собой долгие и реальные беды для самого пьяницы и для тех, кто его окружает. Пьянство вызывает разнообразные болезни внутренних органов, ведущие к медленной смерти, и является причиной подавляющего большинства преступлений, совершающихся в цивилизованных странах. Тому, кто рассматривает человека как существо разумное, кажется непостижимым, почему цивилизованные народы терпят в среде своей такое зло, постоянно пополняющее тюрьмы, больницы, сумасшедшие дома и кладбища; зачем люди "пускают врага в уста свои" — врага, который разрушает их здоровье, рассудок и жизнь; но те, кто смотрит глубже, видят, что заря разума только занимается и духовные способности большинства людей еще спят в ледяных объятиях невежества и самообмана.

Государство похоже на человеческое тело. Нет никакого смысла препятствовать разными способами удовлетворению желания, не борясь при этом с самим желанием. Напасти, поражающие человечество, рождаются из дурных желаний, и желания эти будут так или иначе находить свое удовлетворение: если перекрыть им путь в одном месте, они вылезут в другом. Нельзя выполоть сорняки, обрывая только стебли и оставляя корни в земле.

Есть, пить и спать, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, пить и спать, — это наставление повторяют часто, но очень мало кто ему следует. Большую часть пищи человек поглощает по привычке, и идет она на то, чтобы удовлетворить искусственно взращенное желание. Чем более груб и материален человек, тем больше он хочет есть, и чем больше он ест, тем более грубым и материальным он становится. Благородным и тонким натурам не требуется много пищи, а эфирные и "духовные" создания не нуждаются в ней вовсе.

Средства всегда соответствуют целям. Если цель низка и груба, низки и грубы будут и средства её достижения, в то время как цели благородной и высокой нельзя достичь иначе, чем такими же средствами. Профессиональный боксер, стремящийся накачать мускулы, и человек, желающий обрести способность видеть духовные истины, должны упражняться по-разному, и условия, необходимые для развития одного человека, могут оказаться неприемлемыми для другого. Кому-то для движения вперед надо быть бедным, кому-то — богатым; одному внутренним толчком к психическому развитию служат покой и радости семейной жизни, а устремления другого взлетают выше, когда он освобождается от всех земных привязанностей. Каждый, кто направляет свою волю на достижение более высокой ступени развития, выступает как оккультист — в той мере, в какой ему это удается. Любой человек развивается — в том или ином направлении; никто не стоит на месте. Кто хочет обогнать других на пути развития, должен действовать.

Воля развивается благодаря действию и укрепляется верой. Мы совершаем некие движения, например при ходьбе, только потому, что непоколебимо уверены в своей способности совершить их. Страх и сомнение парализуют волю и порождают бессилие, но надежда и вера творят чудеса. Адвокат или врач, не верящий в свои возможности, будет допускать грубые ошибки, а если сомнения его передадутся подзащитному или пациенту, большая часть его усилий пропадет втуне, в то время как невежественный фанатик или знахарь добьются успеха.

Бульвер-Литтон писал: "Призраки преследуют тех, кто были бы возвышенными натурами, если б могли не только бояться". Страх и сомнение — рожденные в аду дочери невежества — влекут человека к гибели; Вера — облаченный в белое ангел — отдает ему свои крылья и наделяет его силой. "Самшаяатма винашьяти", "сомневающийся погибает", — говорит Кришна Арджуне, своему любимому ученику.⁶⁸

Поэтому вера, даже без знания, гораздо полезнее, чем неполное знание без веры и, соответственно, без действия. Твердая вера, хотя бы и основанная на некоем неверном понимании вещей, может приносить плоды; она заставляет воображение стремиться ввысь и тем самым укрепляет волю, прогоняет боль, излечивает болезни, взывает к героизму и доблести и обращает ад в рай.

Развить силу воли можно только действуя. Каждый поступок создает новый импульс, который, добавляясь к уже набранной мощи, увеличивает её. Добрые деяния увеличивают энергию добра, дурные — энергию зла, но те, кто не совершает ни хороших, ни дурных поступков, не обретают ничего. Человек, всегда действующий по первому побуждению, не проявляет тем самым своей воли; подчинившись низшим импульсам, он, сам того не желая, превратится в преступника или маньяка. Самые ужасные преступления часто совершаются без видимых причин, только потому, что виновник не смог устоять перед побуждением, толкнувшим его на это. Такие люди на самом деле не злы, а просто слабы и неразумны и рабски служат порывам, захватывающим их целиком, рискуя стать покорным орудием и жертвой тех, кто знает, как их распалить; они похожи на солдат двух воюющих армий, которые ненавидят и убивают друг друга, не будучи личными врагами, а только потому, что кто-то разогрел их страсти. Чем чаще подобный человек уступает своим влечениям, тем больше ослабевает его воля, и бессилие приводит его к катастрофе. От бездеятельного добра мало толку, если несовершение зла вообще можно назвать добром. Тот, кто не творит ни добра, ни зла, не делает ничего. Конечно, каждый вправе считать добрыми камень, зверя или слабоумного, потому что они не совершают зла; и от человека, прожившего сотню лет, толку порой оказывается не больше, чем от камня.

Чтобы обрести силу, воля должна быть свободной. Желая чего-то, мы не обязательно притягиваем это что-то. Случается, оно притягивает нас. Элифас Леви сказал: "Воля исполняет всё, чего мы не желаем", и мы каждый день встречаем подтверждения этого парадокса. Те, кто жаждет славы, богатства или любви, часто оказываются обманутыми; богатый скупец беднее уличного нищего, и счастье вечно витает как призрак перед искателем материальных удовольствий. Лучший способ разбогатеть — довольствоваться тем, что есть; чтобы обрести власть, надо просто принести себя в жертву ради других, а жаждущему любви следует отдать свою любовь окружающим — и тогда их любовь прольется на него обильным дождем.

Развитие воли и есть взросление. В юности человек падок на земные утехи и жаждет утолить желания своего физического тела. Становясь старше, он забывает эти детские игрушки и устремляется к чему-то более высокому. Тогда он может пуститься в умствования и спустя годы обнаружить, что все это время гонялся за тенью. Или к нему придет любовь, которая заставит его возомнить себя счастливейшим из смертных, но рано или поздно ему откроется, что идеал можно найти только в идеальном мире. Возможно, убедившись, что всё, чего он искал, — лишь пустые тени, человек этот, как бабочка, вылетающая из куколки, расправит свои крылья и заглянет в область беспредельного Духа, к изумлению своему узрев сияющее солнце там, где ожидал встретить только тьму и смерть. Кто-то обретает этот свет раньше, кто-то — позднее, и многие возвращаются назад и гибнут, привлеченные неким иллюзорным светом, как мотыльки, которые принимают свечу за солнце и опаляют крылья в её огне.

Жизнь — это непрекращающаяся битва между истиной и заблуждением, духовными устремлениями и требованиями животных инстинктов. И как два главных препятствия встают на пути неправильное понимание сути Бога и неверное представление о том, что есть Человек. Пока человек верит в персонифицированного бога, который благоволит одним и наказывает других по своему желанию и которого любой непосвященный может упросить, убедить или умилостивить, он сам запирает себя в тесной темнице своего невежества и не способен обрести нужную широту мышления. Тот, кто думает о некоем прибежище личного блаженства или о рае, не продвигается вперед. Если такой человек воздерживается от дурных поступков или плотских утех, он делает это не из изначально присущей ему любви к добру, а потому, что ожидает награды за "жертвы", или из-за того, что страх перед Богом превращает его в труса. Мы должны делать добро не из каких-то личных побуждений, а потому, что делать добро — лучше. Быть добрым значит быть мудрым; глупцы ожидают незаслуженных наград, мудрый не ждет ничего кроме справедливости. Он знает, что, благодетельствуя миру, он приносит благо и себе, а вредя другим — становится собственным своим палачом.

Знать Бога и знать Человека — это одно и то же, и кто знает себя, знает Бога. Понимая природу божественных свойств, сокрытых в нас, мы без труда объединим свою волю с высшей Волей космоса и, вместо того чтобы подчиняться влияниям астрального плана, сами обретем власть над ними. Так Титаны будут побеждены богами, и Божественная Мудрость (София) сокрушит голову змеи; "дьявол" потерпит поражение, и те, кто был в рабстве у демонов, станут властителями и божествами.

Порой говорят, что, мол, не важно, во что верит человек, если он поступает правильно; однако не может всегда поступать правильно тот, кто не знает, что правильно, — вот и получается, что чудовищные несправедливости творятся во имя справедливости, заблуждения объявляются истиной, а форму пытаются выдать за суть. То, во что верит большинство, не обязательно истина, и голос разума часто тонет в хаосе предрассудков, порожденных ложной теологической доктриной. Ложные представления создают преграду для развития, и тем большую, чем на большую общность они претендуют; такие представления основаны на самообмане, в то время как в основе знания лежит истина.

Возможно, полезно будет запомнить следующие правила.

1. Не верьте, что на свете есть что-то выше, чем бессмертный принцип Блага, сознающий себя в человеке, и что человек есть то, что он делает — а не то, чем он стремится быть, — и ничего более. Подлинная религия есть осознание истины; идолы — игрушки для детей.

2. Знайте, что каждый человек есть составляющая и неотъемлемая часть всего человечества; затронувшее одного воздействует на всех.

3. Поймите, что человек — это воплощение идеи, а его физическое тело — орудие, которое позволяет ему входить в соприкосновение с материей и управлять ею; это орудие не следует использовать с низкими целями, также не стоит ни поклоняться ему, ни презирать его.

4. Да не нарушат заботы физического тела и внешние обстоятельства равновесия вашей души. Не стремитесь ни к чему материальному, будьте выше этого, но не теряйте контроль над ним.

5. Не ждите ни от кого благодеяний, но будьте всегда готовы помочь другим, насколько это в ваших силах и не противоречит справедливости. Не бойтесь ничего, кроме нравственного закона, и вы забудете страдания. Не надейтесь на награду, и вы не разочаруетесь. Не просите ни у кого любви, сочувствия или благодарности, но не скупитесь дарить их другим. Такие вещи приходят, только когда их не желаешь.

6. Научитесь отличать истину от лжи и следуйте во всех поступках своему высшему идеалу добродетели.

7. Научитесь ценить каждого (в том числе и себя) в соответствии с подлинными его достоинствами на всех планах. Человек, смотрещий сверху вниз на того, кто выше его, — глупец, а тот, кто поклоняется недостойному его, — душевно слеп. Недостаточно просто знать достоинства какой-то вещи, их надо осознать, иначе она останется для вас сокровищем, спрятанным в сундуке скупца.

Луи-Клод де Сан-Мартен (Неизвестный Философ) писал:

"Вот что должно остаться в человеке, который, переродившись, обретет божественные пропорции:

Никаких желаний, только подчинение закону;
Никаких идей, кроме священной связи с Благом;
Никаких слов, кроме повелений свыше;
Никаких поступков, кроме тех, что развивают и расширяют животворные начала мира;
Но без этого желания наши ложны, ибо исходят от нашего "я";
Мысли наши неясны и искажены, ибо совершают прелюбодеяние;
Слова наши бессильны, ибо их день за днем глушит материя, к которой мы их обращаем;
Деяния наши мелки и пусты, ибо они могут быть лишь порождением наших слов".

Все подобные наставления — не новы; их давали в разных формах философы всех времен, из них составляли целые книги, и люди читали их без всякого толка, ибо не видели смысла в том, чтобы следовать этим советам. Тому же учили древние риши и Ману, Будда и Христос, Конфуций, Заратуштра и Мухаммад, Платон, Шекспир и все деятели Реформации. Истины эти провозглашались в проповедях, в поэмах и прозе, в трудах философов, литераторов, романистов и художников. Их слышали все, и некоторые даже поняли, но мало кто попытался воплотить в жизнь. Выучить эти правила легко, осознать — трудно, а чтобы применить их на практике, надо быть святым. Высшие духовные истины нельзя постичь с помощью интеллекта — полуживотному разуму они недоступны; обычный человек устремляет свой мысленный взор ввысь, к тем идеалам, которые открылись ему в момент озарения, и только так, постепенно, поднимается до того состояния, когда его животное начало отступает на второй план, а интуиция развивается всё больше. И лишь тогда ему откроется, что нравственное самосовершенствование нужно не для того, чтобы заслужить божью благодать, а для того, чтобы самому стать богом. Чтобы добиться этого, человек должен заставить свои энергии работать на более высоких планах. Высшие энергии скрыты в низших; они — принадлежность духовной Души, которая у большинства людей еще не вышла из младенчества, но в будущих поколениях число тех, у кого она развита, будет расти, и человечество в целом, поднявшись на новую ступень, станет смотреть на наш век как на эпоху невежества и нищеты и пользоваться плодами, которые принесет ему более высокая стадия эволюции Человека.