ОСНОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

 

Как показывает изучение народов мира, появление этносов происходит не по воле людей, а в ходе объективного историче­ского процесса. При этом этнообразующие процессы развиваются под воздействием разнообразных факторов, которые могут иметь внутриэтнический, межэтнический и внеэтнический характер. В связи с этим этносы представляют собой сложное образование, каждое из которых одновременно обладает как общими с другими подобными образованиями свойствами, так и специфическими чертами, отличающими каждое из них от большинства или даже от всех остальных этносов.

В этом аспекте этнической идентичности важное значение при­обретают основания идентичности. В этнологии выделяются три типа оснований этнической идентичности: порождающие меха­низмы, признаки общности и средства (условия) реализации иден­тичности.

Порождающим механизмом этнической идентичности является социальный статус народа в стране и в мире. Высокий социальный статус в прошлом или настоящем может порождать чувство нацио­нального превосходства (исключительности), выражающееся в же­лании подавить другие народы, властвовать или доминировать над ними. Низкий социальный статус может порождать чувство нацио­нальной неполноценности, представление о непрестижности при­надлежности к своему народу, что порождает готовность отказать­ся от национальной принадлежности к нему. Механизм формиро­вания этнической идентичности определяет ее основное содержа­ние, а также отношение к другим народам как к своему продолже­нию, как к расширению своего народа в этнической картине мира.

Признаками общности в этнической идентификации являются этнические нравы, из совокупности которых формируется нацио­нальный характер. К чертам национального характера относятся такие качества, как активность - инертность, ответственность - безответственность, достоинство - чувство превосходства или чув­ство неполноценности, уверенность - нерешительность (склонность к сомнениям), умеренность - расточительность, выносливость - из­неженность, искренность - лицемерие (лживость, ханжество), про­стодушие - хитрость (расчетливость), храбрость - трусость, состра­дательность - равнодушие, открытость - замкнутость и др. В ре­альности каждый народ является носителем той или иной комбина­ции этих качеств, что позволяет ему занять свое место среди других народов.

Из средств и условий реализации этнической идентичности сле­дует выделить прежде всего национальный язык и проживание на общей территории. С помощью национального языка обеспечи­вается единство этноса. Компактность проживания также высту­пает непременным условием единства этноса. Однако с развитием новых информационных и транспортных связей признаки ком­пактности и разбросанности становятся относительными.

В исследовании проблемы этнической идентичности немало­важное значение имеет вопрос об этнодифференцирующих при­знаках, которые ряд этнологов относят к разряду второстепенных при выявлении сущности этноса. Однако при этом упускается из виду, что без этнической дифференциации весь вопрос об этниче­ской идентификации теряет смысл. Характерная особенность эт­нических общностей как раз и состоит в их непременном взаим­ном различении.

Среди совокупности этнодифференцирующих признаков пре­жде всего следовало бы выделить внешние отличительные осо­бенности физического типа людей, т.е. расовые признаки. Ведь оценка человека начинается обычно с его внешности, а именно с расовой принадлежности. Дело в том, что народы мира в боль­шинстве имеют сравнительно однородный расовый состав, хотя антропологические типы могут и различаться. Другое дело, что для неспециалиста различия между близкими антропологически­ми типами практически неуловимы. Да и резкие внешние отличия между людьми одного народа не такая уж редкость. Например, в Германии средний житель южной части страны - Баварии - тем­нее и шире лицом, меньше ростом, чем северянин. Среди немцев-северян процент блондинов гораздо выше, чем в Баварии. Русские ростовчане, большей частью черноволосые и темноглазые, до­вольно сильно отличаются от русских же коренных жителей севе­ро-западных областей, чаще всего русоволосых и голубоглазых. Китаец из северо-западных районов страны часто легко отличит по одним лишь чертам лица земляка от китайца с побережья Юж­но-Китайского моря.

Таким образом, в действительности расовые черты не играют сколько-нибудь существенной этнодифференцирующей роли. К тому же в настоящее время процесс смешения рас зашел слиш­ком далеко, чтобы по этому признаку можно было определить этническую принадлежность человека. Можно привести немало примеров, когда отдельные этносы состоят из представителей различных рас (кубинцы, мексиканцы, бразильцы и т.п.). Более того, в современной этнической картине мира абсолютно «чистых», не смешанных в антропологическом отношении этно­сов вообще не существует.

В то же время следует иметь в виду, что в этнологии отсутст­вуют четкие антропологические границы между смежными наро­дами-этносами, принадлежащими к одной из больших рас. Имен­но поэтому встречающиеся попытки определения этнической принадлежности людей на основе одних только внешних антро­пологических показателей обычно имеют весьма приблизитель­ный характер.

Для этнического размежевания более существенное значение имеют характерные черты культуры в самом широком смысле этого слова, т.е. культуры, понимаемой как совокупности специ­фических человеческих способов сознательной деятельности и ее результатов. Именно в сфере культуры обычно сосредоточены все основные отличительные признаки этносов. Не случайно в прак­тике повседневного межэтнического разграничения, как правило, акцент делается на устойчивых и отчетливо внешне выраженных компонентах культуры соответствующих этносов: языке, религии, искусстве, обычаях, обрядах, нормах поведения, привычках и т.п. Сюда относятся также принятые жесты вежливости и приветст­вия, этика в еде, гигиенические привычки и т.п., которые, переда­ваясь из поколения в поколение, образуют так называемую этни­ческую культуру, обладающую специфическим для каждого этно­са своеобразием.

В этой группе культурных компонентов важным этнодифференцирующим признаком является язык, хотя и он не всегда пока­зывает, к какому этносу принадлежит человек. Ведь возможны случаи, когда на одном языке говорят несколько этносов; таковы английский, испанский, португальский, русский и другие языки. Возможно также, что один этнос говорит на нескольких языках.

Бывают и другие ситуации. Например, сегодняшние ирландцы в большинстве своем говорят по-английски, и лишь немногие из них продолжают пользоваться тем языком, на котором все ир­ландцы говорили 300-400 лет назад. Но ни у самих ирландцев, ни у ученых нет сомнений, что теперешние англоязычные потомки средневековых ирландцев принадлежат к тому же народу, что и их предки. Нельзя сбрасывать со счетов и случаи, когда части одного народа говорят на очень сильно расходящихся диалектах. Это от­носится, например, к немцам и особенно к китайцам, северные, восточные и южные группы которых просто не понимают друг друга. Нередко бывает и так, что основная часть этноса сохраняет традиционный язык, а отделившаяся часть, живущая в иноэтническом окружении, переходит на язык этого окружения, не теряя своего этнического самосознания.

И все же язык, по мнению большинства специалистов, занимает важнейшее место среди оснований этнической идентичности, и спорить с этим невозможно, несмотря на все исключения. В том случае, когда несколько этносов говорят на одном языке (английском, испанском, португальском и т.п.), как правило, каж­дый этнос вносит в этот язык свою специфику. Она может заклю­чаться в ином алфавите или правописании, в фонетике, в лексике, в специфических оборотах и фразеологических сочетаниях. Так, на­пример, явным, специально культивируемым своеобразием отли­чаются аргентинский испанский и бразильский португальский.

На ранних этапах формирования этносов одним из решающих факторов был конфессиональный (религиозный), благодаря кото­рому сложилось большое количество межэтнических общностей. Сегодня этот признак существует преимущественно в виде основ­ных мировых религий (христианство, буддизм, ислам).

Сложившиеся на их основе межэтнические конфессиональные общности охватывают немалую часть народов мира. Однако ми­ровые религии не являются показателями этнической принадлеж­ности человека. Реальность такова, что в мире гораздо меньше религий, чем этносов. Тем не менее этот признак важен для этни­ческой дифференциации. Так, сербы и хорваты, бывшие когда-то одним народом, разделились на самостоятельные этносы именно по конфессиональному признаку - православие и мусульманство.

Более важную роль в этнической дифференциации играет культурно-хозяйственный признак, который предполагает раз­граничение этносов по типу хозяйства (охота, собирательство, рыболовство, земледелие), по образу жизни (оседлый, полукоче­вой, кочевой), по формам орудий труда, одежды и других элемен­тов материальной культуры.

В качестве примера можно взять обычную соху, древнейшее пахотное орудие, с помощью которого сотни лет обрабатывали землю крестьяне Восточной Европы. В начале XX века насчиты­валось несколько десятков типов сох. Разными сохами пользова­лись жители Центра России, Литвы, Белоруссии. Украинский воз, в который большей частью запрягают волов, сильно отличается от русской телеги, которую обычно тащит лошадь. Японская наковальня совершенно непохожа на русскую. Польский и русский кузнецы придавали в старину разную форму обычному топору.

Своеобразны жилища у разных народов мира. Мы можем уви­деть и свайные постройки (у части меланезийцев и микронезийцев), и плавучие жилища (у некоторых народов Юго-Восточной Азии), и переносные дома - юрты, чумы, типи (народы Севера, индейцы прерий), и дома-башни (у народов Кавказа). Русские крестьяне, например, куда бы они ни попадали, всегда стремились строить срубные дома из дерева. В полярной тундре дома возво­дили из плавника (бревен, прибитых к берегу моря).

И интерьер у каждого народа - свой. Например, как бы ни раз­личались дома восточных славян по материалу, вдоль стен стави­ли закрепленные лавки, над ними вешали полки, в красном углу - киот с иконами, полки и шкафчики для посуды размещались у печки. Спали на деревянном помосте (русские полати). Стол у славян обычно ставили в углу, а у карел, интерьер домов которых практически не отличался от славянского, он стоял посреди лице­вой стены.

Очень сильно различается традиционная одежда. По одежде русской крестьянки начала XIX века нередко удавалось с точно­стью до конкретного селения определить ее родину. По одной лишь тюбетейке у узбеков когда-то можно было безошибочно сказать, из какой местности происходит человек. И до сих пор у некоторых народов Индокитая по женской одежде можно узнать, откуда именно приехала в большой город ее хозяйка. Недаром есть пословица: «По одежке встречают...», и эти слова, вероятно, относятся не только к богатству одежды, но и к ее национальным приметам.

Сейчас и дома, и одежда разных народов становятся все более однотипными, теряют свой этнический характер, поэтому падает их значение как этнодифференцирующих признаков.

Различия между народами проявляются и в составе потребляе­мой пищи, и в способах ее приготовления, и времени ее приема. Эти отличия продолжают жить и сегодня, так как пищевые при­страстия меняются с большим трудом.

Так, для одних народов основу пищевого рациона составляют продукты земледелия (славянские народы), для других - мясо (большинство народов Севера), третьи называются ихтиофагами, так как употребляют в пищу главным образом рыбу. Хорошо из­вестно, что у многих народов действуют разнообразные запреты на определенные виды пищи. Так, народы Индии не едят говяди­ны, а народы, исповедующие ислам и иудаизм, - свинины. Ряд на­родов не употребляют в пищу молока (кхмеры). У некоторых на­родов деликатесом считается мясо собаки (полинезийцы), змеи(многие азиатские народы), лягушки (французы) и т.д. Особенно стойко сложившиеся традиции сохраняются у сельского населе­ния, но и пища горожан, несмотря на многие изменения, знаком­ство с пищей других народов, продолжает оставаться в целом традиционной. Поэтому, кстати, бесполезны и даже вредны дие­ты, предлагаемые представителями иных народов в качестве па­нацеи от каких-либо болезней или для похудения. Многие про­дукты, перечисленные в них, могут просто не усваиваться не при­способленными к ним организмами. Так, например, в России на завтрак часто готовят молочные каши, а китайцы, почти не упо­требляющие молока, просто не усвоят этого продукта. Поэтому, хотя знакомство с пищей других народов и может многое сказать о них, употреблять новые для себя продукты следует с большой осторожностью.

Даже в том, как люди спят, иногда можно обнаружить этни­ческие различия. Малаец, например, подкладывает под голову не подушку, а деревянную изогнутую скамейку на коротких ножках. В Индии, ложась спать, часто подсовывают себе под колени мягкий валик. Одни народы привыкли спать на возвы­шении, другие - на полу.

Более важными этнодифференцирующими признаками явля­ются обряды и обычаи, которых придерживается человек.

Широко различаются семейный быт, брачные обычаи и обря­ды. Наряду с моногамной (единобрачной) семьей, распространен­ной сегодня у подавляющей части человечества, у некоторых на­родов все еще сохраняется как полигамия (многоженство), так и полиандрия (многомужество). У одних народов (у племени пунанов на острове Калимантан) для заключения брака достаточно, чтобы жених и невеста в присутствии старейшины заявили о вза­имном согласии вступить в брак, у других народов (коши в Афга­нистане) свадьба длится двое суток, а у некоторых - целых восемь (некоторые народы Индии). Для большинства европейских наро­дов характерны свадьбы, на которых присутствуют лишь бли­жайшие родственники и знакомые, а у народов Кавказа на свадь­бу по традиции приглашаются сотни гостей.

В общении между людьми этническое своеобразие проявляется на каждом шагу. Хрестоматиен пример болгар, у которых, в от­личие от подавляющего большинства народов мира, кивок голо­вой сверху вниз означает отрицание, а справа налево - согласие. Ногу на ногу американец закидывает иначе, чем русский или француз, - он кладет на колено одной ноги щиколотку другой. Ев­ропейцы хлопают в ладоши в знак восхищения или радости, а ки­тайцы - в знак горя или разочарования. Переодетого европейского путешественника XIX века, отлично знавшего как будто обычаи Востока, обнаружили в толпе мусульманских паломников только потому, что он отбивал такт музыки ногой; другого путешествен­ника в сходном случае выдало внимательному глазу то, что утром он сделал свой первый шаг не той ногой, какой остальные.

Словом, быт каждой страны пронизан особенностями, кото­рые являются именно этническими, и нередко заметить их, по­нять их специфику может только человек со стороны. Но также верно и то, что есть достаточно схожих черт между обрядами и обычаями разных народов, что затрудняет процесс идентифика­ции, но, даже если они сильно отличаются друг от друга, требу­ется специалист, чтобы правильно определить этническую при­надлежность человека.

Таким образом, в современной этнологии нет единой и обще­принятой системы этнодифференцирующих признаков, с помо­щью которой можно было бы решать вопрос об этнической иден­тичности. Такое положение вполне закономерно, поскольку непо­вторимый облик каждого этноса создается не отдельной или спе­цифической чертой, а особым, характерным только для него соче­танием объективных свойств, многие из которых могут быть при­сущи и каким-то другим этносам.

Констатация этого обстоятельства, однако, не снимает необ­ходимости исследования проблемы этнической идентификации. Остается нерешенной задача - узнать, существует ли какой-нибудь неразложимый остаток, который позволит уверенно провести идентификацию. Очевидно, что это то внутреннее со­знание и те стереотипы, которые позволяют человеку действо­вать так, а не иначе, делают его представителем определенного этноса. Это означает, что мы попадаем в область психологиче­ской антропологии, которая с начала XX века занималась во­просом, каким путем человек воплощает в себе культуру опре­деленного этноса. Приверженцы этого направления научного исследования начали с изучения модальных личностей, не дав­шего желаемых результатов, после чего на первый план вышли исследования ценностей, которые мы будем понимать как осо­знанные или неосознанные, характерные для индивида или группы индивидов представления о желаемом, определяющие выбор с учетом возможных средств и способов действия.

На основе этих ценностей складываются ценностные ориента­ции - обобщенная концепция природы, места человека в ней, от­ношения к человеку, представление о желательном или нежела­тельном в межличностных отношениях и отношениях человека с окружающим миром.

Работая в этом направлении, этнологи периодически предла­гают новые концепции. Среди них внимания заслуживает концепция «центральной зоны» этнической культуры отечественного этнолога Светланы Лурье.

Можно предположить, что у каждого этноса есть некий центр общества - средоточие ценностей и верований, определяющих при­роду сакрального, священного для каждой культуры. Это означает, что этнос обладает неким внутренним, неосознаваемым ни его членами, ни внешними наблюдателями культурным стержнем, в каждом случае уникальным, который определяет согласованность действий членов этноса и обнаруживает себя вовне через различ­ные модификации культурной традиции, является выражением некого общего содержания.

Содержанием центральной зоны являются этнические констан­ты, лежащие в бессознательном слое психики каждого члена этно­са и включающие в себя следующие парадигмы:

1) локализация источника зла (образ врага);

2) локализация источника добра (образ себя, образ покровителя);

3) представление о способе действия, при котором добро по­беждает зло.

Рассмотрим ценностные ориентации центральной зоны куль­туры и их проявление на культурной периферии на примере фин­ского этноса.

Основным содержанием жизни финского народа является борь­ба с природой. Его цивилизация стоит на костях тех одиночек, ко­торые первыми шли осваивать северные леса и болота, гибли там, расчищая место другим. Это наложило свой отпечаток на сознание людей - они по большей части молчаливы и сурово задумчивы, слепо верят в судьбу, неагрессивны. Вселенная, Космос для финна - арена борьбы человека с природой, поэтому все защитные меха­низмы культуры ориентированы на это, а не на защиту от людей. Для финна образ врага представлен не в виде врага-иноплеменника, им стал обобщенный образ природы. С этим связано отсутствие готовности к самообороне. Нет и образа покровителя-защитника - финн не будет ждать помощи от других, даже от Бога. Финн сам себе защитник. Отсюда же вытекает и любовь финнов к себе в на­стоящем, у них нет характерного для многих народов несоответст­вия собственному идеальному образу. Человек для финна - сущест­во могучее, призванное покорять стихии. Он очень мало зависит от коллектива. Поэтому так уважаем у финнов образ колдуна - вла­дыки тайн природы. Независимость финнов породила и их страсть к порядку, аккуратности и честности, цельность их характеров, на­стойчивость в достижении поставленной цели.

Таким образом, этнические константы в первую очередь про­являются в психологии этноса - на этом уровне идет расшифровка понятия этнической идентичности.