Глава четвертая. Если не ожидаешь признательности, то реже приходится терпеть разочарования.

 

Если не ожидаешь признательности, то реже приходится терпеть разочарования.

Эйор Дедонки. Мемуары пессимиста. 479 М41

 

Сомнений не остается, — произнес лорд-генерал Живан и сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов. Его внимательный взгляд изучал присутствующих в зале совета. — Угроза вашему миру еще более велика, чем мы предполагали.

Собравшиеся представители адумбрианского общества — лучшие из лучших или, точнее, самые богатые и влиятельные (что, как я знаю по собственному опыту, вовсе не так часто идет рука об руку, как должно бы в честной и праведной Галактике) — отреагировали ровно так, как я и ожидал. У некоторых, судя по выражению лиц, внезапно открылось несварение желудка, другие мертвенно побледнели. Основная же часть продолжала пялиться на Живана с тем ничего не понимающим выражением ведомых на заклание коров, которое я привык видеть в людях, настолько привычных к лести и подхалимажу, что у них в головах просто не осталось места для изложенных прямыми словами дурных известий.

Всего их собралось здесь несколько десятков, все они происходили из местной аристократии, насколько я мог судить. Откровенно говоря, я не понимаю, какими еще заслугами, кроме этой, они обладали, чтобы попасть сюда. Возможно, отсутствием хоть какой-нибудь силы воли[22].

Единственным исключением был председатель сего собрания, которого представили как планетарного регента. Такая должность звучала для меня несколько непривычно, но я слышал достаточно, чтобы понять: по сути он является действующим губернатором этого проклятого Императором захолустья. Так что я учтиво ему улыбнулся, когда наши взгляды пересеклись, и он улыбнулся и кивнул в ответ. Либо он не был настолько склонен выделываться, как остальное сборище аристократических недоумков, либо до него дошли слухи о моей репутации. К моему удивлению, он носил мантию бюрократа какого-то высокого ранга. Возможно, он имел хоть какое-то понятие о том, как по-настоящему делать свое дело, так что я решил присмотреться к нему получше.

Имя регента, как я узнал, было Винзанд. То, что ему препоручили подобную работу, стало для него самого в каком-то роде неприятным сюрпризом, и именно этот факт показался мне наиболее утешительным. Ведь насколько свидетельствовал мой опыт, как раз тем, кто добивается власти, ее нужно давать в самую последнюю очередь.

— Вы, конечно, говорите о нападении на ваших солдат, — кивнул Винзанд, приглаживая седые, но все еще густо обрамлявшие его лицо волосы и подбирая рукава темно-красного одеяния. Казалось, оно было велико на пару размеров.

Мне это несколько неуместно напомнило Юргена, и я едва смог удержать улыбку, которая в текущих обстоятельствах была бы совершенно не к месту.

— Я надеюсь, что все раненые успешно выздоравливают? — продолжал регент.

— Именно так, благодарю вас, — произнес полковник Асмар, бросив на меня хмурый взгляд.

Я совершенно не представлял себе, отчего ему требовалось так дурно относиться к тому факту, что кто-то помешал медленному поджариванию его задницы. Возможно, его стесняло чувство обязанности этим другому полку? Но это было просто глупо. В подобной ситуации мы бы с радостью приняли помощь Талларнского полка; если их полковник предпочел бы окончить дни в качестве мишени для еретиков — что ж, дуракам закон не писан.

Конечно же, все было гораздо глубже, чем я думал. Но в то время я не имел ни малейшего понятия, что за муха его укусила.

— Своевременное вмешательство комиссара Каина, вне сомнения, перевернуло ход событий, — к моему большому удовольствию, добавил Живан, заставив Кастин ухмыльнуться и подмигнуть мне.

Нас посадили вместе с остальными полковниками и их комиссарами за длинным столом, расположенным по одной стороне зала совета. Живан и его штаб заняли почетное место на небольшом возвышении напротив совета уполномоченных. Они, в свою очередь, сидели каждый за своим пюпитром данных, что делало их похожими на кучку школяров-переростков в излишне пышных одеяниях.

Остальные вальхалльцы сидели, конечно же, рядом с нами, по правую руку; далее шли два Кастафорейских полка, в то время как Асмар и Бежье занимали противоположный конец стола, настолько далеко от нас с Кастин, как только смогли. Ну если уж на то пошло, меня это целиком и полностью устраивало.

Винзанд сидел почти напротив нас, так что его внимание было равно распределено между лордом-генералом и местными аристократическими паразитами. Окружали его трутни Администратума более низких рангов; казалось, они тщательно конспектировали все происходящее. Единственным выделявшимся из общей массы, кроме уже перечисленных, был подтянутый малый в простой серой военной форме, украшенной лишь знаками различия, которые мне не удавалось прочесть на таком расстоянии. Он с интересом обводил окружающее глазами того же невыразительного оттенка, что и его одежда.

— От Ордена Имперского Света поступили протесты, — мягко сказал Винзанд, — касательно повреждений, нанесенных принадлежащим им церковным сооружениям, а также потери урожая канделябров.

Уже получив в полной мере удовольствие вкушать сей овощ — во время практически каждой трапезы, с тех пор как мы прибыли, — я не мог сказать, что последнее казалось мне большой потерей. Но я постарался сделать вид, что мне эти протесты небезразличны.

— Прошу вас, передайте им мои глубочайшие сожаления, — произнес я. — Но в тех обстоятельствах у нас, на мой взгляд, не было другого выбора.

— Не было выбора? — вскинулся на меня Бежье, багровея в лице. — Да вы осквернили святой храм! О чем, во имя Императора, вы думали?

— О том, что вашего полковника и его подчиненных вот-вот прирежут еретики, — парировал я. — Как мог верный слуга Его Священного Величества остаться в стороне и позволить этому произойти?!

— Мы бы скорее согласились погибнуть, чем добыть себе спасение ценой богохульных действий! — горделиво произнес Асмар.

Я едва подавил вспышку ярости, не в силах поверить его словам.

— Ну что же, в следующий раз мы это учтем, — ответил я со всей вежливостью, на какую оказался способен, и с глухим удовлетворением заметил, как сжались его челюсти, в то время как Живан едва сдерживал усмешку.

— Наша инженерная часть уже восстанавливает повреждения, — вовремя вмешалась Кастин, также не желая упустить возможности воткнуть Асмару шпильку. — Надеюсь, вы могли бы выделить нескольких людей, чтобы помочь?

— Мы не уделяем много внимания укреплениям, — провозгласил тот, — кроме укрепления цитадели нашей веры в Императора. Мы не занимаем себя такими пустяками, как физические защитные барьеры.

— Ну что ж, в этом есть свой резон, — пожала плечами Кастин. — Тогда, если желаете, мы попросим священников благословить в вашу честь пару кирпичей.

Она произнесла это с таким невозмутимым видом, что даже я на мгновение засомневался, шутит она или нет. Асмар, окинув Кастин подозрительным взглядом, все же через пару секунд кивнул:

— Это будет приемлемо.

— Отлично, — заключил Живан. — Теперь, если мы можем вернуться к сути совещания, нам предстоит война на два фронта. С приближением рейдерского флота мы можем ожидать новых нападений со стороны их местных союзников. Они пойдут на многое, лишь бы подорвать нашу способность отреагировать на внешнюю угрозу.

— Насколько большую угрозу представляют собой эти мятежники? — задал вопрос Винзанд.

Вместо ответа Живан указал на меня:

— Комиссар Каин, вероятно, лучше кого бы то ни было здесь может ответить на этот вопрос. Он сражался с агентами Разрушительных Сил в ближнем бою больше, чем любой из тех, кто стоит под моим началом.

Я поднялся, коротко пожав плечами.

— Конечно же, я сражался не один, — произнес я, играя на свою репутацию скромного героя и с удовольствием замечая волну оживления, пронесшуюся по аудитории. — Обычно — с помощью не менее чем армии. Но полагаю, все-таки можно сказать, что я имел возможность наблюдать еретиков и их махинации больше, чем многие.

Я выступил из-за стола, чтобы аристократические бестолочи могли лучше сосредоточиться на мне. В основной массе они выглядели сгорающими от нетерпения получить брифинг из уст самого Героя Империума.

— Тогда, я уверен, ваши наблюдения окажутся для нас весьма назидательны, — произнес Винзанд таким-тоном, что ему не нужно было даже добавлять: «Так прекращайте работать на публику и переходите к делу».

Я начал серьезно подозревать, что в нем было больше от настоящего регента, чем просто красивый титул.

— Будьте уверены, — кивнул я. — Культисты Хаоса действуют коварно и могут процветать практически в любом месте, мороча головы наиболее примитивным и деградировавшим представителям человечества. Наибольшей угрозой, исходящей от них, является то, что по мере распространения они привлекают все новых и новых членов культа. Те же могут сперва оставаться в полном неведении о том, к чему они присоединяются. Они могут думать, что вступают в уличную банду, политическое движение или клуб по извращенным сексуальным интересам — да куда угодно. И лишь когда сила, которой они предаются, разлагает их личность в достаточной степени, им открывается в полной мере то, частью чего они себя сделали. Но к этому времени сеть лжи и иллюзий становится слишком густой. На них падает проклятие, а им даже нет до этого дела.

— Так как же нам выявить их? — подал голос серый человек в углу. — Мы вряд ли сможем привести на допрос каждую социальную и криминальную группу в городе.

— Хороший вопрос, сэр, — отметил я.

Несмотря на то что я до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, кто он такой, говорил он как человек, облеченный властью. Вдобавок он имел достаточно точный ум, чтобы не прерывать меня, прежде чем у него возник конкретный вопрос. Учитывая все это, я решил, что лучше быть с ним повежливее.

— И поверьте мне, проблема не будет ограничиваться одним городом, — продолжал я. — Есть все основания думать, что культы уже основаны в каждом более или менее крупном населенном пункте. Если они сейчас демонстрируют свои возможности так открыто, то лишь потому, что полагают себя достаточно сильными, чтоб не бояться ответного удара.

— Либо же они паникуют, — перебил Бежье. — Зная, что скоро гнев слуг Императора обрушится, на них...

— И только заставит спрятаться еще глубже, — нейтрально заметил я.

Бежье кинул на меня злобный взгляд и заткнулся.

Человек в сером кивнул:

— Это представляется очевидным. — Он обернулся к Винзанду, откровенно не замечая скопища аристократов. — Я должен буду связаться с Арбитрами[23]и выяснить, не заметили ли они чего необычного.

— Конечно, генерал, — ответил Винзанд, и я благословил свой порыв быть вежливым.

Передо мной, вероятно, был командующий местными СПО. Без сомнения, они должны были быть столь же необученными, как и большинство подобных формирований, но по меньшей мере их командующий выглядел компетентным[24].

Винзанд обернулся к Живану:

— Могу ли я посоветовать генералу Колбе также находиться в тесном сотрудничестве с вашими подчиненными? Ваш превосходящий опыт в подобных обстоятельствах может оказаться нам весьма полезен.

— Несомненно. — Лорд-генерал повернулся ко мне. — Думаю, комиссар Каин будет наилучшей кандидатурой для того, чтобы с ним консультироваться по всем вопросам, особенно учитывая, что у него с генералом уже имеется нечто общее.

Здесь вы, конечно, вольны подумать, что я довольно-таки туп, но лишь при этих словах у меня в голове щелкнуло и до меня наконец полностью дошла фамилия генерала.

— Как выздоравливает ваш сын? — спросил я, надеясь, что угадал правильно.

Так оно и оказалось. Эти слова дали очередной нежный пинок вверх моей репутации человека, всегда отслеживающего малейшие детали событий.

Колбе-старший кивнул:

— Хорошо, спасибо.

— Рад слышать, — произнес я. — Он выказал достойную подражания храбрость в чрезвычайно тяжелых обстоятельствах.

Генерал Колбе весь буквально расцвел от отеческой гордости. Позднее мне случилось узнать, что решение младшего сына поступить в преторы, а не в армию, некоторое время оставалось для генерала горькой обидой. Но то ранение на мосту послужило началом примирения между отцом и сыном, которые были слишком упрямы, чтобы начать его при каких-то других обстоятельствах. Значит, можно сказать, что из всей той истории вышел хоть какой-то прок (если не считать, конечно, кучи мертвых еретиков, а это для меня всегда праздник).

Краем глаза я мог видеть Бежье. Он едва ли не скрежетал зубами, наблюдая, как я с первых секунд завожу хорошие отношения еще с одним высокопоставленным офицером, — и это также не могло не добавить мне радостных ощущений от происходящего.

— Что ж, значит, условились, — произнес Живан. — Мы организуем сводный разведывательный комитет. Он будет занят сбором всей информации, которая может оказаться для нас полезной. Регент будет своевременно ставиться в известность обо всем, что мы сможем выяснить.

— Это совершенно неприемлемо, — вклинился в разговор новый голос, и один из щегольски одетых хлыщей поднялся, облокотившись на свой пюпитр.

До того момента я практически забыл о существовании пюпитров. Честно говоря, мне показалось, что перебить нас хватило наглости одному из стульев.

Живан нахмурился в его сторону, сдвинув брови подобно какому-нибудь знаменитому трагическому актеру, высматривающему за огнями рампы шумного пьяницу, что мешает ему играть.

— А вы чьих будете?

— Адриэн де Флорес Ван Харбитер Вентриус, дом Вентриус, полноправный наследник...

Тут внезапный возмущенный гомон остальных паразитов поглотил конец его сентенции. Продолжался он до тех пор, пока Винзанд, со всей значительностью своего положения, не призвал собрание к порядку.

— Один из членов Совета Претендентов, — поправил он, и Вентриус напряженно кивнул, признавая его правоту.

— На данный момент, да, — произнес аристократ. — И как таковой должен быть поставлен в известность обо всем, что непосредственно касается нашего родного мира. Особенно же в предвестии столь ужасных событий, как сейчас. Как иначе мы сможем достигнуть быстрого и эффективного согласия во всем, что должно было сделано?

— Хотел бы... это самое... сделать замечание по регламенту, если возможно. — Бледный, как моль, юноша в мантии бирюзового цвета и рубашке, отороченной мехом, поднялся на ноги, от смущения горя всеми своими прыщами. Поймав взгляд Живана, он неуклюже поклонился. — Юбер де Трюилль, дом Трюилль. Да, я, гм... знаю, что не присутствовал на многих заседаниях, но, это самое, не должно ли у нас, типа... не должно ли существовать некоторых чрезвычайных полномочий и все такое? Так чтобы регент мог действовать, не созывая совета, ну, типа... в чрезвычайных обстоятельствах или вроде того?

— Такие полномочия существуют, — кивнул Винзанд. — К чему же вы ведете?

Юбер покраснел еще сильнее:

— Ну, мне так кажется, что у нас тут вроде как уже чрезвычайные обстоятельства. Не должны ли вы, это самое, воспользоваться этими полномочиями, ну... чтобы все не вязло так, как оно сейчас?

— Об этом не может быть и речи! — громыхнул Вентриус, долбанув кулаком по своему пюпитру, и некоторые из окружающих трутней согласно кивнули. — Это нанесет удар по самому сердцу, самой сути существования совета. Как можно ожидать, что я... — Он быстро оборвал сам себя и поправился: — Как тот, кто будет назначен губернатором, сможет управлять нашим миром, когда его отстраняют от решений в продолжении самого крупного кризиса, с которым только сталкивался наш мир?

— Намного более эффективно, чем если его зарежут еретики, — вставил Живан, и его голос прозвучал тем более громко, что он не повышал его в отличие от окружающих. — Предложение уважаемого юноши будет принято к рассмотрению.

— Никоим образом, — вмешался еще один недоумок в пышном парике. — Дом Кинкарди не одобрит этого.

— Несмотря на это, предложение было внесено, — мягко заметил Винзанд. — Те, кто голосует «за», пожалуйста, сделайте это принятым порядком.

Закутанный в шелка сброд потянулся к рунам на своих пюпитрах, и на противоположной от возвышения стороне загорелся древний гололит, демонстрируя в воздухе над собой три зеленые точки и целую россыпь красных. Живан медленно кивнул, оценивая результат:

— Прежде чем вы примете окончательное решение, пожалуйста, имейте в виду, что альтернативой является введение военного положения. Не думайте, что я буду рад обращаться к столь радикальным мерам. Но я пойду на них без сомнений, чтобы наши силы не были парализованы отсутствием должного руководства. — Его голос вновь приобрел характерный оттенок «Клянусь плазменными зарядами», так что несколько заседателей уж очень очевидно передернулись на своих местах.

Постепенно красные точки стали сменяться зелеными, хотя некоторые остались непокорно гореть красным. Глядя на выражение лица Вентриуса, я не испытывал ни малейшего сомнения, что одна из точек — его.

— Предложение поддержано, — заключил Винзанд, тактично не позволяя себе показать, насколько доволен результатом. — Высшая исполнительная власть таким образом передается регенту до окончания чрезвычайного положения.

— Отлично. — Живан позволил себе холодно улыбнуться. — А теперь не могли бы посторонние освободить помещение, с тем чтобы мы наконец занялись делом?

Аристократы, конечно же, подняли вой. До них наконец дошло, что они сами проголосовали за то, чтобы остаться не у дел.

— Джентльмены, прошу вас! — Винзанд тщетно пытался восстановить порядок. — Это совершенно неподобающе! Представитель дома Тремаки, пожалуйста, возьмите назад свое последнее замечание!

— Позвольте. — Живан сделал жест в сторону нашего стола. — Господа комиссары, не будете ли вы так любезны вывести советников в фойе? Им, пожалуй, не мешает проветриться.

— С превеликим удовольствием, — ответил я.

Три другие фигуры в темных шинелях поднялись

на ноги с тем же энтузиазмом. Бежье, как я заметил, несколько помедлил. Он так и держался чуть позади нас, пока мы выгоняли стадо аристократов за дверь и захлопывали ее за ними.

Наконец в зале наступила вполне рабочая тишина.

— Ну хорошо. — Живан впервые со времени прибытия немного расслабился, откинувшись в кресле с выражением полного удовлетворения. — А вот теперь давайте поохотимся на еретиков.