Nineteen

Глава девятнадцатая.

Предательство,

Фон Страб пытается что-то придумать, чтобы занять Уркуга, но командир орков зациклился на одной мысли и решительно настроен провести зачистку района несколькими уровнями ниже.

В конечном счете фон Страб всего лишь эгоист и рвется к власти.

Как только фон Спенк и Полковник будут мертвы, он возможно забудет свою дурацкую идею сдаться.

С мой помощью и под моим руководством, мы выберемся из Херона до начала бомбардировки и начнем заново где-нибудь в другом месте.

Возможно сможем провернуть что-то в Гадес, или вернемся в Херон после опустошения, и поведем рассеявшихся выживших к великой новой жизни, полной благодарностей и прислуживания.

Люди в такой ситуации будут нуждаться в сильном лидере, и примут практически любого, готового показать им путь в светлое будущее.

Да, с пожарами, все еще бушующими в улье, Херон можно будет взять голыми руками.

Пытаюсь подогнать орков, но так, чтобы это было для них незаметно.

Не сомневаюсь, что фон Спенк внизу ждет встречи с Полковником.

С некоторой долей удачи, мы поймаем его до этого момента и сможем расставить силки на штрафников "Последнего Шанса".

Мне так же интересно, сбросит ли фон Спенк свою личину или нет.

Полагаю, что нет.

Орки, вроде бы, отлично знают дорогу, что не удивительно, так как они в Херона с начала вторжения и возвращения фон Страба.

Мы ни разу не прошли какие-нибудь двери или ворота, и не разу не встретили какие-нибудь заборы, так что я полагаю мы все еще на территории дворца владыки.

Проходим места, погруженные во тьму, и я ощущаю холодное дуновение из чернеющих провалов дверей, воздух влажный и липкий.

Полагаю что происшествие в маленькой империи рабов Огнеотца начало сказываться.

Печи начинают остывать, оставляя многие зоны подулья без света и тепла.

Пока мы спускаемся, воздух становится все более застоявшимся, в ноздри бьет вонь плесени и масла.

Мы проходим между огромных клепанных стальных резервуаров, постоянно "фамп-фамп-фамп" невидимых двигателей отдает вибрацией по полу и стенам.

Должно быть мы пришли в район маслоотстойника.

В проходах и на перекрестках попадаются бойца Армии Освобождения фон Страба в красных фуражках.

При нашем приближении, они удивлены и нервно оглядываются.

Особенно в них вызывает беспокойство тот факт, что Уркуг и его парни бросают злобные взгляды и рычат.

Мне интересно, бойцы в курсе всего плана, или фон Спенк их просто одурачил.

Ставлю на то, что их верность вскоре изменится, как только они пронюхают, что Херон вскоре

превратиться в дымящуюся глыбу плавленного металла и камня, будет снесен до основания плазмой и циклонными торпедами.

По правде говоря, как только я разобрался в текущей ситуации, что думаю, что разнесу эту новость как можно шире.

Не только ради паники и хаоса среди благочестивых горожан, но и ради множества великолепных смертей, но так же поднятая шумиха даст нам возможность прикрыть свой побег из этого забытого всеми богами места.

Когда мы сворачиваем вправо и идем вниз на другой подуровень, стены начинают сочиться липкой зеленой жижей, в этом клейком потоке виднеются прилипшие трупы крыс и грызунов. Теперь меня одолевают сомнения, а не зря ли мы взяли Укруга и его парней.

Возможно, не стоило полагаться на их помощь в побеге.

С другой стороны,хотя они не очень-то умны, но представляют собой грубую наемную силу, которая может пригодиться.

Как только они растеряют для нас всю полезность, от них вскоре можно будет с легкостью отделаться.

Не хочу, чтобы на хвосте у меня висел Гхазгкулл и следил за каждым движением посредством глаз этих зеленокожих мордоворотов.

Район маслоотстойника представляет собой лабиринт из пересекающихся коридоров, и мы спрашиваем насчет фон Спенка.

Тут повсюду расхаживают бойцы Армии Освобождения, охраняя проходы и шахты доступа.

Следую их указаниям, в некоторых случаях противоречивым, мы в конечном итога выходим к спиральной лестнице.

Я замечаю, что мы уже несколько минут не видели ни одного солдата в красной фуражке.

Зато за арочным проходом впереди я вижу фон Спенка.

Он ходит туда-сюда перед открытой комнатой, в которой из стены выходит труба и опускается к центру комнаты.

Кажется он взволнован, он переминается с ноги на ногу, оглядывается.

Я знаю, что он ждет, чтобы Шеффер каким-то образом связался с ним, и похоже, что штрафники "Последнего Шанса" запаздывают.

Когда он замечает нас, то замирает.

- Мы просто решили посмотреть, как проходит зачистка, фон Спенк, - произносит владыка в жалкой попытке поприветствовать, -

вроде бы все в порядке, так что мы пойдем дальше.

Мне придется задержать их.

Я знаю, что Уркуг не захочет тут слишком долго торчать, так что нужно завлечь его чем-то.

Я разворачиваюсь к орку, одновременно не свожу глаз с фон Спенка.

- Так значит ты из самых крутых парней Гхазгкула? - спрашиваю я.

Он буравит меня своими красными глазенками.

- Босс знает, что я магу пастаять за сибя, - рычит он.

Он топает вперед и хлопает своей мясистой лапой по плечу фон Страба, тот вздрагивает.

- Мы с Императором кореша, да?

Фон Страб пытается прийти в себя, в его глазах зажигается какой-то хитрый огонек.

Сломанный, унывающий человек, которого я нашел в тронном зале исчезает, когда он расправляет плечи, затем бросает взгляд на фон Спенка и обращается к командиру орков.

- Конечно же, Уркуг, конечно, - говорит владыка, - мы нужны друг другу, да?

И дабы убедиться, что со мной ничего не произойдет, нам нужно полностью прочесать этот район.

- Ты чо-та слышал? - спрашивает Уркуг, склоняя голову на бок и кусая губы, пока размышляет.

- Сюда могут прийти убийцы, чтобы добраться до меня, - говорит фон Страб, -

я уверен, что фон Спенк держит тут все под контролем, а его бойцы вполне сгодятся для это роли, но я бы чувствовал себя спокойнее, если бы со своими парнями присоединился к поискам.

Фон Спенк и владыка явно хотят сплавить орков, но я-то определенно хотел остаться для встречи со штрафниками "Последнего Шанса".

У меня нет с собой оружия, и если Уркуг уйдет, я останусь наедине с фон Спенком.

Полковник вскоре появится и владыка исчезнет.

А я застряну здесь.

Или еще чего похуже.

- С другой стороны, - быстро вклиниваюсь я, выходя вперед, - мне кажется, что будет лучше, если император останется со своим телохранителем, на случай, если убийцы все таки проскользнут.

Уркуг зависает, пытаясь принять решение.

- Пока за мной присматривает фон Спенк, - говорит фон Страб, подходя к нему и похлопывая по плечу, -

я уверен, что со мной не случится ничего плохого.

Уркуг все еще не может принять решение.

Быстрый взгляд на фон Спенка подтверждает, что он нервничает все сильнее и сильнее.

Его беспокойство с головой выдают украдкие взгляды в сторону трубы и парящие над кобурой пальцы.

Фон Страб, с другой стороны, само спокойствие, в нем на первый план вышел владыка.

- Мы в первую очередь должны беспокоиться за императора, - говорю я, пересекая комнату, чтобы стать рядом с фон Спенком, -

я был с этой командой.

У них есть гид из местных, и они совершенно спокойно проникнут к нам.

Они словно тени, как призраки.

Как только я заканчиваю, ноздри Уркуга раздуваются, и он нахмурившись, его уши встают торчком.

Он смотрит на других орков, которые тоже принюхиваются.

За стеной слышен удар, который эхом отдается в трубе перед нами, одновременно с края просыпается песок, поднимая маленькие облака пыли.

Секунду спустя, кувыркаясь, вылетает Эразм, его серво-череп выпадает из рук и дребезжит по полу.

Я реагирую первым, зажимаю ему рот рукой и оттаскиваю в сторону.

Возникает многозначительная пауза, пока Уркуг и его зеленокожие вытаскивают пистолеты и тесаки.

- Мы должны взять их живыми, - шепчет фон Спенк, и на удивление, орк согласно кивает.

Подняв облако пыли, следующим появляется Брауни, выражение недоумения на его лица, когда он нас видит, просто неподражаемо.

Уркуг выходит вперед и врезает рукояткой пистолета Данмору в челюсть, тот без сознания падает на пол.

Из трубы доносится какой-то скрежет и кто-то там копается, я так полагаю, остальные пытаются решить, спускаться или нет.

Уркуг машет оркам подойти ближе к дыре, но не показываться.

- Это Кейдж, - громким шепотом говорю я, он эхом разносится по трубе, - у меня тут кое-что для вас есть.

Я слышу приглушенное перешептывание, которое не могу разобрать, за ним следует серия ударов.

Уловка сработала, так как первым появляется Фенн, за ним из трубы вываливается Полковник.

Он все понимает с одного взгляда, его глаза останавливаются на мне.

В них нет обвинений или обреченности.

Он просто смотрит на меня с пустым выражение лица, и поднимает руки с болт-пистолетом и силовым мечом.

Следующий Кин-Драгг, он все еще нянчит свою израненную ногу, вместе с ним проводник Дерфлан Кирк.

Продавец инструментов издает паникующий писк и разворачивается, чтобы залезть обратно в трубу, но один из бойцов Уркуга хватает его за драную одежду и возвращает обратно, грохнув при этом об землю и поставив на него свой тяжелый ботинок, чтобы тот снова не уполз.

Дальше Кейт, он осторожно выскальзывает из трубы спиной к нам.

Когда он разворачивается, челюсть у него падает.

Без промедления, он вскидывает руки, стягивает шарф, чтобы открыть свой варп-глаз.

Слева от меня фон Страб и фон Спенк начинают вопить, падают на пол, зажав руками свои лица.

Уркуг загипнотизированно стоит секунду, его глаза остекленели, с челюсти струйкой сочится слюна. Затем он валится на пол, прямой как палка.

Остальные орки реагируют смесью криков ужаса и злобным ревом, стреляя из пистолетов по воображаемым фантомам.

Один из них достаточно долго пялится, потом его глаза взрываются, и тот кучей валится на пол.

Остальные штрафники "Последнего Шанса" в таком же коматозе и панике.

Брауни присаживается на корточки, что-то невнятно бормоча. Кин-Драгг начинает свирепо рвать бинты на своей ноге, ведомый какой-то личной манией.

А я просто смотрю на навигатора, в бурлящую, постоянно меняющуюся глубокую воронку в его лбу и со мной ничего не происходит.

Когда он поворачивается в мою сторону, я ощущаю как меня омывает тепло имматериума.

И тогда уже глаза Кейта расширяются от страха, когда он впервые смотрит на меня своим варп-взглядом, видя мою настоящую сущность.

- Демон! - шипит он, сжимаясь, его природные глаза смотрят то влево, то вправо, ищу пути спасения. - Прочь! Оскверненный из оскверненных!

- Хватит нести чушь, - говорю я, делаю шаг вперед и резко бью навигатору в лицо, ломая нос и отправляя его на землю.

Пинаю его в голову и от удара он переворачивается. Стащив шарф с его пострадавшей руки, я быстро снова обматываю третий глаз, снимаю с его обносков веревочный пояс и связываю ему руки за спиной.

Подняв взгляд вижу, что все остальные начинают приходить в себя.

Ноги навигаторы стучат по полу, из трубы выпрыгивает Охебс, хватает меня за плечи и отшвыривает меня на землю.

ГОЛОВУ пронзает словно иглами, жуткая агония, и я ору во всю силу своих легких, борясь с наседающим на меня сверху.

В глаза темно, меня наполнят острая боль, а собственные крики звучат как-то приглушенно.

Бьюсь из стороны в сторону, ощущая, что кто-то сжимает меня, зрения потихоньку возвращается.

Внезапно давящий вес исчезает и я вижу перед собой лицо Охебса.

Он склонился надо мной.

Из его носа капает кровь, а один глаз подбит, фиолетовый синяк почти закрывает его.

- Что? - умудряюсь вымолвить я, мой голос внезапно неестественно громкий, аж звенит в ушах.

В голову втыкаются новые иглы, но я игнорирую боль, сконцентрировавшись на Охебсе.

Он закрывает мне рот рукой, не позволяя говорить.

- Заткнись и слушай внимательно, - говорит он, слова вылетают так тихо и быстро, что я почти не понимаю его, - ты - псайкер, и одержим демоном.

Я хранитель душ, своего рода заземлитель для психоэнергий.

Как только ты отойдешь от меня, демон попытается вернуться.

Ты должен сражаться с ним.

Поверь мне, и сражайся с ним всей своей волей и самой душой!

Я в пустой комнате, смотрю на широкую трубу, выходящую из стены.

Чуть впереди меня остальные штрафники "Последнего Шанса" лежат на земле, стонут, схватившись за головы и лица.

Рядышком кучка орков, приходят в себя после случившегося.

За ними вижу фон Страба, он стоит на коленях и блюет.

Его телохранитель, фон Спенк, рядом с ним на корточках и целится в меня из револьвера.

Один из орков достаточно приходит в себя, чтобы оттащить от меня Охебса. Вижу, штрафника скручивает пополам и тошнит, в его ушах запекшееся кровь, а на затылке странная, вроде как выжженная, отметина.

Он смотрит на меня в ответ, его левые глаз полностью белый, на лице маска боли.

Чувствую слабость, меня тошнит и кружится голова, встаю на ноги и, шатаясь, отхожу от него подальше.

У орков снова в руках пистолеты, они окружают штрафников "Последнего Шанса".

Падаю на четвереньки и прижимаюсь лбом к холодному, слегка влажному полу, ощущая, как по телу проходит дрожь от усталости.

Затем замечаю свои руки.

Они практически превратились в когти, ногти удлинились и заострились, кожа твердая и ломкая, кости угрожают прорвать ослабевшую плоть.

Меня неконтролируемо трясет, снова встаю на ноги и бреду к стене, опираюсь о нее и тяжело дышу.

Оглядываюсь через плечо, смутно вспоминая слова Охебса.

Что-то насчет демона.

Самый громадный орк разоружает штрафников, небрежно отбрасывает их оружие в сторону.

С лазганами наготове в комнату вбегают три солдата в красных фуражках.

Они резко останавливаются от представшего зрелища.

Смотрят на орков, а затем на фон Спенка и владыку, пытаясь понять, что тут происходит.

Первым в себя приходит фон Страб.

- Вот эти убийцы, - говорит он, - в камеры их!

Разберемся с ними позже. Фон Спенк, Кейдж, Уркуг, нам нужно двигаться согласно плану.

В Хероне слишком много проблем.

Пора показаться на свет Армии Освобождения!

 

 

Twenty

Глава двадцатая.

Свобода.

Штрафников "Последнего Шанса" уводят, скорее всего в камеры, где я очнулся.

Фон Страб ведет меня, фон Спенка и Укруга обратно через коллекторы, и затем через залы и галереи своего дворца со всему его ужасными, кровавыми декорациями.

Садится на трон, вырезанные из темно-красноватого дерева.

Стены покрыты тяжелой драпировкой.

В комнате нас только четверо.

После того как мы все зашли, фон Спенк осторожно закрывает двери.

С тех пор как мы идем, у меня в голове только обрывки воспоминаний.

Помню девушку, помню как фон Страб плачет, сидя на троне, но кроме этого ничего.

Внешне я пытаюсь сохранить самое спокойное выражение лица, но мои мысли в полнейшем беспорядке.

Полностью вспоминаю предупреждение Охебса.

Внутри меня демон!

Не знаю как и когда я стал одержимым, но на самом деле это не важно.

Я думал краткая потеря памяти, головокружения были вызваны моими колдовскими способностями.

Но теперь все прояснилось. Что-то внутри меня боролось за контроль над телом.

Даже сейчас где-то внутри меня засела порча.

Он сказал борись с этим, но как?

Как я могу сражаться с чем, чего даже не понимаю?

Я уже изменился. Присутствие внутри меня деформирует мою плоть.

Я это ощущаю, вот почему знаю, что оно внутри меня.

Мои руки превращаются в похабные когти, и я ощущаю, как внутри меня ломаются и заново соединяются кости.

Звук ударов моего сердца другой, гораздо быстрее, более беспорядочный.

Боль в груди, которой я раньше никогда не испытывал, такое ощущение, что у меня срастаются ребра.

Никогда раньше я так не ощущал себя и свое тело.

Словно внутри растет раковая опухоль, сущность демона засела во мне, и захватила тело и душу.

- Попытка устранения провалилась, - объявляет фон Страб, радостно сидя на своем кресле, его здоровый глаз смотрит на меня в безумии, -

благодаря быстрым, удивительным действиям маршала Кейджа, мы все еще живы.

Такого же рвения, мы жаждем и в будущем.

Сам Херон под угрозой, и следовательно мы должны оставить наш дворец и земли, и перенести их на новые земли.

Фон Спенк взволнован необычайно.

Он еще ни разу не оторвал от меня взгляда, кроме как, чтобы осторожно посмотреть на Уркуга.

Его пальцы так и парят над кобурой в предвкушении.

Когда я видел его раньше, он и так выглядел достаточно опасным, но в таком настроении у него совершенно убийственный видок, к тому же он теперь полностью непредсказуем.

Пока они обсуждают исход из улья, позволяю своему разуму углубиться в планы.

Владыка, инквизиторский телохранитель и командир орков полностью игнорируют меня, так что я пытаюсь расставить в голове все по полочкам, хотя все мысли постоянно возвращаются к существу, пожирающему меня изнутри.

Я никогда не был политиков, но кажется собрав воедино все отрывки бесед и наблюдений, я понимаю, что происходит.

От фон Спенка, или как бы там ни было его настоящее имя, фон Страб услышал о предстоящей бомбардировки Херона.

Хочет улизнуть, это понятно, и заручиться доверием фон Спенка, прежде чем перейти на другую сторону и сдаться в руки властей Империума.

Это многое объясняет, в том числе и его поразительную способность приходить в себя, когда все выходит из под контроля.

И хотя он безумен как мешок с гаечными ключами, владыка явно не мальчик, когда дело доходит до заговоров.

И на любой случай, у него возможно даже есть запасной план.

Однако его преданность возможно изменится, как только фон Спенк и Полковник позволят ему стряхнуть с себя орков и хватку Гхазгкулла.

В свою очередь, насколько я могу судить, фон Спенк так же пытается вывести из улья фон Страба, чтобы предотвратить бомбежку и вырвать пару медалек у своих конкурентов, которые ждут не дождутся, чтобы сравнить улей с землей.

Он говорил, что убьет владыку, если понадобится, в этом я не сомневаюсь.

Хотя кажется, что он просто бросает слова на ветер, и просто сбежит.

Я точно уверен, что тут замешано что-то большее, чем его личный интерес и он явно собирается спасать свою шкуру.

Хотя с ошивающимся рядом Уркугом, словно зловоние внутри броневика, я не думаю, что он с охотой нажмет на спусковой крючок и подставит свою шею.

И насколько я могу сказать, только у Уркуга из всех присутствующих прямолинейные планы, что не удивительно.

Гхазгкулл приказал ему беречь фон Страба и присматривать за ним, так что он не предаст своего вождя.

Фон Страб считает, что играет в тонкую игру со своей Армией Освобождения и интригами, но признает, что Уркуг умнее, чем кажется.

И если тот еще не дотумкал, что тут происходит, то явно что Гхазкуллу хватит ума, чтобы предостеречь фон Страба от повторного предательства.

И в центре всей этой мешанины штрафники "Последнего Шанса", запертые где-то под нами, возможно приговоренные к смерти.

Не знаю, как все пошло не так, или как Уркуг узнал о месте встречи, но явно что весь план пошел псу под хвост и ничего не вернуть.

Ну и насколько я могу сказать, из-за всего этого я в полном дерьме.

У меня нет оружия, и слишком малы шансы, чтобы выбраться целым.

Не сомневаюсь, что если сделаю неверный ход, то фон Спенк мгновенно меня уберет.

Но проблема в том, что у меня ни единой гребаной догадки, что можно сделать не так.

Уркуг поступит так, что вдвойне добавляет веселья, так что я даже не могу узнать, что насчет меня планирует фон Страб.

В лучшем случае все трое сойдутся, что от меня больше нет никакой пользы, а в худшем, что я представляю угрозу.

Явно лучшее будет свалить ко всем чертям отсюда и пусть они сами разбираются.

Хотя легче сказать, чем сделать, так как и фон Спенк и Укруг не сводят с меня глаз.

Единственные друзья, за не имением лучших терминов, для меня штрафники "Последнего Шанса", но я даже не уверен, что они разделяют мои чувства.

Насколько могу сказать, единственным выходом для меня будет возвращение к изначальному плану.

Если я смогу убить или пленить фон Страба, Полковник и остальные смогут помочь мне выбраться отсюда.

Так что лучше начать слушать, о чем они болтают, в противном случае все еще сильнее выйдет из под контроля.

-... узко мыслите, - говорит фон Страб, - Ну и что с того, что они все умрут?

Они моя армия, их долг - защищать меня.

А если это была диверсия, то пусть будет так.

Никогда не угадаешь, хотя на самом деле может быть и к лучшему, прищемить лапки ручным собачонкам Яррика.

- Када будет драка, маи парни пакажут из чего они! - говорит Уркуг, вмазывая своей когтистой лапой по ладони. -

Давненька у нас не было хорошей патасовки, парни скучают.

- Но бросить свои войска, только чтобы прикрыть свой отход, может быть не очень мудрым решением, ваше превосходительство, - говорит фон Спенк, его мягкий голос вернулся, так как он пытается манипулировать своим владыкой, -

мы ведь не можем гарантировать вам необходимый прием везде, куда бы не завела нас судьба.

- Я кажется знаю, как все провернуть, - говорю я, пытаясь не вздрогнуть, когда они все оборачиваются ко мне.

У фон Спенка в сомнении поднимаются брови, а фон Страб смотрит на меня прищурившись. Укруг тоже нахмурился, хотя он, кажется, постоянно хмурится.

Ощущаю, как что-то внутри меня корчится, не физически, а в разуме, в самой душе.

Игнорирую это, с силой загоняю обратно в темные глубины.

- У полковника Шеффера должен был быть какой-то план, чтобы выбраться, у него всегда есть, - говорю я, придумывая по ходу разговора, -

я могу вытащить из него эту информацию.

Сейчас его задание провалено.

Если я смогу предложить ему шанс завершить миссию, он может схватиться за него.

- А почему ты думаешь, что он поверит тебе, предатель? - говорит фон Страб, откидываясь на троне, - в конце концов ты уже предал его дважды.

Да?

Я не помню ничего такого.

Что ж, это серьезно усложняет дело, и пока я пытаюсь придумать аргумент, вмешивается фон Спенк.

Он подчеркнуто не смотрит на меня, но каким-то образом догадался, что я задумал.

- У него может получиться, ваше превосходительство, - говорит он, -

я так понимаю, что мы ничего не теряем, если попытаемся.

Я лично провожу его к заключенным, и помогу, если понадобится.

- Мне это не нравится, - рычит Уркуг, -

нада завалить их, пака нет праблем.

- Так или иначе мы избавимся от них, когда они больше не будут нужны, - говорит фон Страб.

Уркуг стоит на своем, и когда он напрягается, мускулы так и играют. Он пронзает взглядом владыку.

- Я чо-та больше никаму из вас не верю, - говорит он, -

слишкам много балтавни, с меня хватит.

- Ты тоже можешь пойти с нами, - говорю я, голова орка с челюстью-ковшом, разворачивается в мою сторону, его злобные глазки прожигают меня.

За его спиной фон Спенк почти незаметно кивает, подтверждая, что мы, если необходимо, может устранить орка. По правде говоря я тоже подумал об этом, что это может быть нашим преимуществом, если мы как можно раньше грохнем командира.

- Если не доверяешь, пойдем.

- Угу, - рычит Укруг, - сейчас. Хватит балтавни!

Я БЫЛ ПРАВ, они в тех же клетках, в которых я очнулся, один Император только знает, сколько времени тому назад.

Фон Спенк ведет нас через вычурный зал для аудиенций и портретную галерею, а затем в те же покрытые слизью каменные глубины уровнями ниже.

Мы трое останавливаемся наверху ступенек, ведущих в проход с камерами.

Уркуг достает пистолет, пока фон Спенк вручает мне ключи.

- Как тока сделашь чо-та не так, я тебя дырявлю, всасал? - говорит орк, и я киваю.

Иду вдоль камер, третья слева, фон Спенк сказал мне, что именно в ней Полковник.

Останавливаюсь у двери с тяжелым латунным ключом в пальцах, пытаясь понять, что будет дальше.

Не могу гарантировать, что фон Спенк грохнет Уркуга своим револьвером.

Даже выстрел в упор в голову не всегда фатален для орка.

С другой же стороны, если Уркуг уложит хоть одного из нас из своего тяжелого пистолета, все чертовски быстро закончится, не успев начаться.

Думаю, что может быть лучше заманить Уркуга к камерам, чтобы фон Спенк выстрелил ему в затылок, пока мы с Полковником не дадим ему отступить.

Быстро окликну орка, он побежит к нам, тогда все будет зависеть от фон Спенка.

После этого отпускаем всех остальных и вывозим отсюда фон Страба.

И если фон Страб выйдет из улья на своих двоих, не сомневаюсь, что без проблем доставим его целехоньким.

Возможно он планировать предать фон Спенка и избежать пленения, но со штрафниками "Последнего Шанса" это станет просто невозможным.

Конечно же, нам все еще предстоит тащить его к нашим линями здоровым, но несмотря на все шансы, раз уж мы добрались сюда, то пара километров до Имперского кордона снаружи Херона не будут проблемой.

Вставляю ключ в замок, пытаясь удержать руки от дрожи.

Замок громко щелкает, когда я поворачиваю ключ, и я напрягаюсь, чтобы сдвинуть дверь внутрь.

Когда болезненный свет светосфер проникает в камеру, я вижу Полковника.

Он сидит, прижавшись спиной к стене, напротив двери.

В тусклом свете его глаза буравят меня.

Стою секунду на пороге, и мы просто смотрим друг на друга, ничего не выражающее лицо Полковника, не дает подсказок о его настроении.

Он медленно встает, чтобы поправить свои лохмотья, словно все еще в униформе, и делает шаг вперед.

Поднимаю руку, чтобы остановить его, практически закрываю за собой дверь, оставляю только небольшую полоску света.

Когда я разворачиваюсь, Полковник прыгает вперед, его правый кулак попадает мне в челюсть, отшвыривая назад.

Поднимаю правую руку, дабы блокировать следующий удар, но опаздываю всего на долю секунды.

Когда его кулак врезается мне в губы, из рассечения брызгает кровь, удар заставляет меня отступить еще на шаг.

Открываю рот, чтобы попросить его остановиться, но взмах его ноги заставляет меня отшатнуться в сторону.

Ловлю лодыжку левой.

Инстинктивно бью коленом в его опорную ногу, но он наклоняется вперед и блокирует предплечьем, разворачивается на каблуках и вырывается из захвата.

Без остановки он атакует снова, обрушивает на мое лицо и шею удар за ударом, заставляя меня отшатываться и уклоняться, блокировать руками и плечами. Он медленно оттесняет меня к двери.

Финт, и правый апперкот застает меня врасплох, я затылком врезаюсь в стену и почти что отключаюсь.

Когда смаргиваю с ресниц пот, вижу как он идет ко мне, его лицо выдает смертоносную решимость, его губы скривились в оскал. И я впервые испытываю страх за свою жизнь, страх умереть от рук другого человека.

С улыбкой я делаю выпад, целясь пальцами Шефферу в глаза.

Я могу заставить это тело двигаться намного быстрее, чем он может себе представить.

Продолжаю наступать, левой, правой, попадаю ему в подбородок и в бровь.

Перехожу ниже, отправляю кулак ему в живот, он аж отрывается от земли. А затем со всей силы в ухо, он отшатывается в сторону.

- Идиот, - шиплю я на него, пиная ботинком в грудь, отправляя валяться на пол и восстанавливать дыхание, -

я собирался вытащить тебя.

Теперь не бывать этому.

Я с удовольствием посмотрю как ты сдохнешь.

Он поднимает взгляд, тяжело вздымается грудь, на его лице ненависть.

- Он один из моих, - выплевывает он, - верни его!

Он застает меня врасплох, кидается на меня от стены, врезается плечом в живот и впечатывает в дальнюю стену.

От удара о каменную кладку спина хрустит.

Боль легко игнорировать, пока он бьет меня по лицу то левой, то правой.

Правый глаз опухает и раздувается, из носа на губы льется кровь.

Теперь он тяжело пыхтит, и я наотмашь бью его по лицу, мои костяные суставы разрывают кожу на его щеке.

Сжав пальцы в когти, полосую его по лицу.

Мои новые когти отрывают мочку его левого уха, и он отшатывается, чтобы избежать ударов.

Поспешно выбрасывает руку вперед, я с легкостью останавливаю ее.

Схватившись за запястье, я накрываю его руку сверху своей и резко дергаю вверх.

С отчетливым хрустом, его локоть выгибается в другую сторону.

Он еще ни разу не застонал, или не крикнул от боли.

Какая жалость.

- Ты не можешь винить меня, - говорю я, хватая его за лохмотья и впечатывая в стену, - я не тот Кейдж, которым был.

Он отбивается от хватки, втискивает между нами руку и откидывает меня назад.

- Я знаю, - говорит он, - ты существо из бездны, слабый, презренный демон.

Верни его, тварь Хоруса, кровопийца пустоты!

- Но я здесь, - со смехом говорю я, - я и есть Кейдж, ты сам знаешь.

Все это мне на самом деле нравится.

Вот кем я на самом деле хотел стать.

Вот каков я внутри, в душе.

Так просто отпустить себя, мой психический дар увидел это.

Теперь я могу быть свободен, от тебя, от проклятого Императора, от долга и вины.

- Ты никогда не отделаешься от меня, - рычит Шеффер, вбивая свой кулак мне в грудь и ломая ребра.

Я смеюсь.

Все это быстро заживает, особенно теперь, когда я выпустил свою настоящую силу.

Еще несколько доработок, и это тело отлично мне подойдет.

Останавливаю следующий удар раскрытой ладонью, длинными пальцами зажимаю его кулак, ломая костяшки и сминая плоть.

Вынуждаю его опуститься на одно колено и затем отпускаю, одновременно отвешиваю пощечину, разбивая верхнюю губу.

- С того самого момента как мы повстречались, всегда хотел это сделать, - говорю я, хрустя кровавыми костяшками пальцев, -

ты наверняка помнишь?

Как я пырнул тебя ножом?

На сей раз нож мне не нужен.

Делаю шаг вперед, но в этот момент комната озаряется светом, и я замираю.

В двери с поднятыми пистолетами стоят Уркуг и фон Спенк.

Делаю шаг назад и опускаю руки.

- Он не хотел сотрудничать, так что пытался разговорить его, - быстро произношу я, возможно слишком быстро, так как фон Спенк подозрительно щурится, - мне просто нужно еще несколько минут.

- Кажется довольно, - говорит фон Спенк, протискиваясь мимо Уркуга в комнату.

Орк рычит в раздражении, и отталкивает его в сторону, чтобы уместить свою громадную тушу в узком проходе.

- Чо-та мне не па себе, канчайте тут, - говорит Уркуг, выманивая меня из комнаты взмахами своего тупоносого пистолета, - продырявим их и дело с канцом.

- Нет! - возражает фон Спенк, вставая перед поднятым пистолетом орка. - Император сам хочет казнить их, ты же слышал.

Так мы от них и избавимся, и вот тогда выберемся отсюда и начнем снова!

Пока орк размышляет, в его глотке что-то булькает, затем он отступает, опуская пистолет.

- Скоро сваливаем, - говорит он, - сегодня.

Чо-та я падустал ат вашего императора, хватит тут ашиваться.

А када мне чо-та наскучивает, я избавляюсь от шмоток.

Шеффер лежит на земле, схватившись за свою сломанную руку.

В его взгляде бурлит отвращение.

Фон Спенк машет мне своим пистолетом выметать из камеры, но перед уходом, я сажусь на корточки рядом с Шеффером и шепчу ему в окровавленное ухо.

- Ты всегда знал, что тебя прикончит кто-то из своих, - говорю я, -

ты меня создал, и теперь я уничтожу тебя.

Я надеюсь, ты будешь об этом думать, когда будешь подыхать.

КАЖЕТСЯ фон Страба не расстроили новости о том, что случилось, когда мы вернулись в зал для аудиенций.

В его глазах по прежнему горел безумный огонек, и он пристально ко мне присмотрелся, когда фон Спенк проинформировал его о том, что обнаружил в камере.

- Никак не мог упустить возможности расквитаться, да, Кейдж? - с хохотком спросил он. -

Достаточно наивно врать мне, но твои мотивы я понимаю.

Ручаюсь, что он превратил твою жизнь в настоящий ад.

- Да, так и было, - отвечаю я, - а он смотрел как умирают сотни, тысячи хороших бойцов и невинных гражданских.

Если и найдется человек, который воплощает в себе все зло Империума, то это Шеффер.

Чем быстрее мы избавимся от него, тем лучше.

- Ну да, но давайте не будем торопиться! - говорит он, и я пытаюсь не выказать разочарование.

- У меня заготовлено кое-что особенное для этих штрафников "Последнего Шанса" и их командира.

Вечером, они снова увидят разлом, хотя сомневаюсь, что это зрелище им понравится!

БУДУЧИ верным своему слову, через несколько часов, огромная свита прошла по подулью к гигантскому разлому. Как прозвали его местные - долине.

Солдаты и придворные сотнями шли по изгибающимся коридорам, через комнаты с умолкнувшей машинерией, вниз по спиральным лестницам и вдоль крошащихся бульваров.

Фон Страб возглавляет процессию, пехота из Армии Освобождения явно расчистила маршрут впереди.

Рядом с ним четыре носильщика, они держат над его головой штопанное полотно.

Смысл сего до меня дошел только когда мы прошли через зал с высокими потолками, его изгибающиеся своды в двухстах метрах над нами.

И он кишит летучими мышами, там их миллионы, так что на нас постоянным потоком льется дерьмо, пачкая униформу и одежду.

Пытаюсь не смотреть вверх.

Окруженный орками и офицерами в красных фуражках, мы проходим изгибающийся тротуар, который уводит нас из опустошенного, покрытого воронками зала.

Замечаю, что в тенях мелькают фигуры в рваном тряпье, копающиеся во взрыхленной земле саперными лопатками.

- Это кто? - спрашиваю я, глядя через балюстраду на мрак внизу.

Мужчина сзади останавливается и выглядывает туда же.

На нем ярко-оранжевая униформа, на отворотах розы из драгоценных камней.

На груди рядами висят медали, многие покрыты оксидной пленкой, в руках фуражка с кокардой.

Ничего не могу с собой поделать, но отмечаю, что на нем нет брюк и ботинок, большой палец левой ноги торчит в дырке на его влажных, запачканных чулках.

- Искатели костей, - говорит он, и видя мое непонимание, продолжает, -

сражения в подулье за последние три года громыхали повсюду.

Тут произошла одна из ранних битв.

Примерно сто пятьдесят мертвых орков и около тысячи человек.

Их всех похоронило заживо в дерьме, когда верхний уровень рухнул, обрушивая на них содержимое выгребных резервуаров.

Они копаются тут и выискивают ценные вещи.

Но некоторые внизу жрут эти кости, варят из них клей, и так далее.

- Местечко как раз по мне, жаль, что оно исчезнет, - говорю я.

- А? Исчезнет? - спрашивает мой новый компаньон. - Что происходит?

- Ничего, на самом деле ничего, - с улыбкой отвечаю я, разворачиваюсь и иду обратно в колонну.

Впереди, в цепях на руках и ногах, плетутся штрафники "Последнего Шанса".

Легче всего заметить Кейта, он на голову выше остальные, на нем грубая железная маска, больше похожая на ведро, прикрепленное к нему цепями.

Полагаю, что фон Страб не жаждет испытать еще одну атаку варпа.

Во главе с гордостью идет Полковник, остальные или прячутся, пытаясь избежать внимания к себе, или потрясенно осматривают окрестности.

Похоже Брауни не понимает, что происходит. Он пытается периодически остановиться и заговорить с Эразмом за своей спиной, но орки пинают и бьют его, чтобы он шел дальше.

По какой-то прихоти судьбы, Спуж до сих пор тащит чертов сломанный серво-череп, зажав его под рукой.

Перед тем как этот мелкий фраггер сдохнет, я перед его лицом разломаю эту штуковину на мелкие кусочки.

Хочу вырвать из него всю механику, шестеренки, когнитивные анализаторы и разбросать их в разные сторону.

Может быть тогда он поймет, что быть солдатом это не игра и веселье.

Остальные скрыты от меня людской толпой, насмехающиеся офицеры и местные сановники, некоторые тыкают в заключенных тросточками или плюют в них.

В конечном итоге мы доходим до огромной полукруглой площади, с изящными железными перилами.

За ними я вижу зазубренный, усеянный мостами разлом, подсвеченный всеми оттенками красного.

От площади отходит нависающий над каньоном выступ, примерно