POV Дмитрий. Казалось, что весь мир погрузился в безмолвие

Казалось, что весь мир погрузился в безмолвие. После ухода групп прошло всего несколько часов, но за эти несколько часов мы узнали о десятках погибших, раненых и пропавших без вести. Сердце каждого из нас разрывалось от боли при виде картины, которую, к сожалению, мы наблюдали всё чаще и чаще на этой войне: несколько бойцов несли носилки с бездыханными телами убитых тех, кто отдал свою жизнь, веря в победу и справедливость. И практически каждый, кто погибал, был чьим-то родственником, мужем, сыном, братом, дочерью, да, в конце концов, боевым товарищем. И та картина, что разворачивалась перед нами сейчас, так же была до безумия болезненной.

- Мне очень жаль, Алекс, - прошептала наша медсестра, потрепав одного из новоприбывших стражей по плечу, утешая.

Когда врач встала, мы увидели, как над бездыханным телом девушки-стража склонился мужчина лет тридцати. Его рука, словно взмах крыльев бабочки, осторожно порхнула по лицу незнакомки, закрывая глаза цвета свежей зелени, чтобы их хозяйка не открыла их больше никогда…

Мужчина очень долго вглядывался в знакомые ему черты лица, а глаза цвета свежего ореха застлала поволока из подступивших слёз. А когда на безымянных пальцах этих двоих я увидел обручальные кольца, мне показалось, что я забыл, как дышать. Моё сердце, словно камень, рухнуло вниз.

- Я не могу на это смотреть… - послышался заплаканный голос Лиссы за моей спиной.

Я лишь едва заметно усмехнулся, выслушав её.

- Почему ты так ухмыльнулся? – спросила Лисса тут же. В её голосе не было враждебности или неприязни, исключительно интерес.

- Представь тогда, каково мне, смотреть на подобные вещи… - бросил я, как бы невзначай.

В следующую секунду в глазах Её высочества отразилась вселенская боль.

- Дмитрий… Я… не хотела… - сразу начала оправдываться она.

- Она сама выбрала этот путь, Дмитрий! – раздался на этот раз серьёзный голос Альберты совсем рядом со мной. – И ты не имеешь права срываться на Её высочество! Не заставляй меня учить тебя правилам поведения!

- Можно подумать, она имела право выбора! Ты не первый год знаешь Розу! – раздался раздражённый и даже злобный голос Адриана. – Если бы она не пошла, вы бы, пусть не словесно, но дали бы ей понять, что она предала честь стража, честь воина!

А я был попросту не здесь. Мой взгляд сам по себе устремился в самую глубь чащи, в которой несколько часов назад скрылась группа под командованием моей жены.

Жены… как же долго я привыкал к словосочетанию Роза-жена, почему-то с каждым днём женатой жизни я всё чаще и чаще стал ловить себя на мысли, что она приняла моё предложение исключительно ради того, чтобы пожалеть меня, но, я как всегда, пришёл к неверному выводу в своих рассуждениях…

Однажды, когда я узнал, что моя мать серьёзно больна, и мне нужно было уехать домой на две недели, Роза, наплевав на все правила, поехала вместе со мной. Я был безмерно благодарен Лиссе, Альберте и Джанин за то, что ни одна из них даже не посмела остановить Розу. Потому что если бы не она, то я даже не знаю, чем бы закончилась эта поездка, и как бы я выдержал её: когда на кону жизни твоих родных и близких, ты мыслишь совершенно по иному, у тебя вырубаются любые другие чувства, кроме маниакального, сметающего всё на своём пути желания помочь любимому человеку, несмотря ни на что!

- Иди, ложись спать! – прорычала Роза, когда, войдя в гостиную, увидела, как я в очередной раз уснул возле мамы.

- Я останусь здесь, я не устал, правда, - оправдывался я, при этом буквально засыпая.

- Дмитрий, пожалуйста, иди, приляг. Посмотри, она спит, всё хорошо, доктор же сказал, что её состояние стабильное и… - договорить ей я не дал, перебив. Я не знал, что произошло со мной в этот момент, и что сказалось на столь сильном всплеске эмоции: усталость, недосып, нервы, но впервые за время нашей супружеской жизни я на неё накричал, за что виню себя до сих пор:

- Если я сказал, что не устал, то значит, я не устал! Хватит носиться со мной! Ты не моя мать! И вообще, какая тебе разница, сколько я проведу времени возле своей матери, она не твоя! Угомонись!

Я ожидал услышать целую браваду, которой Роза одаривала любого в подобных случаях, но вместо этого Роза одарила меня поразительно спокойным ответом:

- Всё сказал?

На секунду я опешил от поразительного спокойствия супруги, поэтому, как последний дурак, смотрел на неё. А она же, не дождавшись моего ответа, прошла к шкафу со спальным бельём и, взяв оттуда простынь, подушку и одеяло, подошла к небольшому диванчику, который мы перетащили из нашей с Розой комнаты, и в абсолютной тишине начала застилать его для сна.

- Ложись, Беликов, живо! И это не обсуждается! – заявила она непреклонно, но в то же время, как можно тише, чтобы не потревожить сон сестёр и матери. Взгляд любимых карих глаз говорил о том, что с ней лучше не спорить, и нехотя, но я всё же смог отойти от мамы на несколько сантиметров, которые мне показались бесконечными, и присесть на диван.

- Всё, теперь я буду спокойна. И не зачем так орать, я не глухая, по крайней мере, пока. Спокойной ночи!

Внутри меня зародилось чувство стыда за собственное поведение по отношению к Розе. Я напоминал себе провинившегося школьника, это было неприятно, но в то же время я понимал, что моё поведение, мой эмоциональный всплеск были исключительно минутным порывом.

- Роза…Прости меня… я не хотел, - прошептал я из последних сил, беря её за руку и притягивая к себе.

В любимых глазах сверкнуло понимание, тревога и забота.

- Не переживай, всё хорошо, я понимаю, - прошептала Роза, едва заметно прикасаясь к моим губам в нежном поцелуе. – Ложись и поспи хотя бы час, а я пока посижу, потом ты меня сменишь или кто-нибудь из девчонок, - предложила она, обнимая меня за шею.

- Зачем ты делаешь всё это? – спросил я, непонимающе глядя на неё.

- Что именно? – спросила она всё тем же шёпотом, расправляя вороты моей футболки.

- Зачем ты поехала со мной? Ведь… - и вновь Роза не дала мне договорить, приложив палец к губам и заставляя замолчать, видимо, понимая, что именно я хотел сказать.

- Потому что я обещала тебе в присутствии священника, что буду со своим мужем и в горе, и радости, особенно в горе, а я не привыкла нарушать данные обещания, особенно перед Богом!

И в этот самый момент я, действительно, осознал, что вся эта затея с женитьбой не была пустым звуком, по крайней мере, не для нас. И каждый из нас уже является частью друг друга.

- Я вернусь любой ценой, чего бы мне это не стоило… - словно эхо, раздались слова супруги в сознании.

А я мысленно молился всем существующим Богам.

- Только вернись, родная, только вернись…