Учащийся группы №­_____ 9 страница

«Второе воспоминание, которое представляется мне само собой и которое, наверно ввиду его незначительности, никто мне не думал напоминать, касается белых платья и вуали, которые надевала старшая дочь стекольщика в день своего первого причастия. Мне было тогда около трех с половиной лет... Белое платье девочки мне казалось самой прекрасной вещью во всем мире.

Я не могла ему достаточно надивиться, как вдруг моя мать сказала, что ее белое платье было совсем желтое и дурно сшито. Это причинило мне страшное огорчение. Мне казалось, что мне причинили глубокую печаль, возбуждая отвращение к предмету моего удивления».

Подобное же явление замечается и в сфере других чувств.

Так, известно, что музыкальные звуки очень рано нравятся детям, к игре на рояле и на других музыкальных инструментах они прислушиваются с удовольствием, которое и выражают улыбками, радостными криками, быстрым движением органов тела. Но все эти признаки живого и сильного наслаждения не свидетельствуют 103 за эстетическую восприимчивость, потому что те же знаки восторга получаются и при громыхании ключами, при ударах металлическими ложечками по стаканам и при других подобных шумах, подчас совершенно невыносимых для эстетически развитого уха.

Вообще чувство новизны есть один из главнейших мотивов первоначальных детских восторгов и удовольствия; собственно же эстетическое чувство задерживается в своем возникновении и развитии недостаточной способностью различения органами внешних чувств. Когда же этот недостаток минует, тогда являются новые препятствия для чисто эстетического наслаждения: личные аналогии, эгоистические чувства и малое умственное развитие; дитя все рассматривает с точки зрения личной пользы, при виде самых прекрасных предметов припоминает целую массу пережитых пустых обстоятельств, делает сопоставления с известными ему вещами домашнего обихода, сопоставления, лишенные всякого эстетического значения.

Дитя в возрасте трех лет целые дни восторгается одной горой, менявшей свое освещение в течение дня. Оно слышало, как взрослые восторгались этой горой и, но подражанию им, повторяло: «Она очень большая, эта гора! Нынешнее утро она была совсем белой, вчера — совершенно черной, а позавчера — чисто розовой. О, прекрасная гора! Она гораздо больше, чем наш дом, может быть, раза в четыре больше!» О прекрасном животном это дитя замечало, что оно такого-то цвета, очень большое или очень проворное, не злое, не гадкое; о прекрасном тополе — что он очень большой и очень красивый, но не такой большой, как фиговое дерево,— большое фиговое дерево в саду бабушки. То же дитя, будучи трех с половиной лет, проходя мимо сосен, заметило: «Красивые сосны! Как в Аркашоне на берегу моря. Последний год я провел в Аркашоне с папой и мамой. Я об этом вспоминаю с удовольствием.

Я там очень забавлялся, и меня там много не бранили!..» Отец известного Бернардена Сен-Пьера 4 привез однажды своего шестилетнего сына в Руан и, любуясь соборными башнями, воскликнул: «Как высоко они поднимаются вверх!» А сын прибавил: «Да, они летают очень высоко». Сын разумел ласточек, вившихся вокруг собора. Отец видел величественный памятник искусства, а сын видел лишь птичек, летавших около собора.

Условия развития эстетического чувства у детей и препятствия к этому развитию мы прекрасно можем видеть из свидетельств самих детей, из их писем, содержащих описания прекрасных предметов, из их воспоминаний о том, что казалось им в раннем детстве красивым и почему. Такой материал мы находим в книге Пере *?, которым и воспользуемся.

* L'Art et la poesic chez Г enfant. Paris, 1888, p. 47—58, 100—113.

104 Вот что рассказывала одна женщина о своем эстетическом развитии: «В первые пять лет я жила слепой среди прекрасных предметов, которые Вселенная представляет нашим глазам. Я ничего не знала о цветах, кроме того, что они имеют различный цвет и хорошо пахнут. Они составляли для меня предмет забавы, обычной девочкам нашей местности. Цветы были удобны для того, чтобы растирать их между пальцами, чтобы ощипывать их лепестки и пускать на воздух. «Хотите вы лететь на небо? Ангелы ищут вас».

И мягкий дождь разноцветных лепестков падал на наши плечи.

Я знала также, что существовали цветы, удобные для прикрепления, что нужно было остерегаться колючего чертополоха, лицемерной крапивы... Далее я знала, что есть обманчивые вероломные реки и мрачные леса, населенные волками и злыми животными...

Пяти лет я начала ходить в школу, и мои глаза и уши открылись. Я полюбила слушать пение за звуки и за размер, приятные сами по себе, за слова, объяснения которых я не спрашивала, но которые понимала на свой лад. Я познакомилась с репутацией соловья, имя которого было примешано к некоторым деревенским романсам, которыми потешала нас моя мать. В школе очень скоро обнаружилась у меня склонность к стихам, которые мы твердили каждый день, и к таким произведениям, в которых шла речь о соловье, этом певце ночи, о веселых коноплянках, о деревьях, о полевых удовольствиях и работах. Мое перевозбужденное воображение олицетворяло все. Облака мне казались душами умерших, интересовавшимися нами с высоты небес; я следила за ними взором, я видела в них формы животных и людей; они растягивались, сбивались, а когда рассеивались, оставляли меня в мечтательном настроении...» Дальнейшие условия развития эстетического чувства были следующие три: 1) частые прогулки по одному прекрасному парку, в котором девочка вместе со своими братьями занималась коллекционированием растений, бабочек. Девочка особенно полюбила цветы, постоянно желала иметь их целые охапки и прижимала их к своему сердцу. «Всюду я видела цветы. Я была безутешна, что кошки и собаки не были голубыми и розовыми»; 2) отец имел достаточные сведения в естественных науках и сообщал многое из них детям, а мать, очень чувствительная, очень сострадательная ко всем страждущим, слабым, обездоленным, учила своим примером сочувствию природе, сердечному к ней отношению. Дети приручали несчастных заброшенных собак, которые хорошо знали их дверь; зимой на подоконниках мать оставляла крошки хлеба птицам; самые скромные цветы находили у них защиту и покровительство, они не могли хладнокровно видеть, когда другие дети мучили муху или жука. Словом, у них была лю105 бовь к природе, сердечное расположение к цветам, насекомым, птицам; 3) «когда чтение и уроки понемногу увеличили круг моих знаний, явления природы сделались более прекрасными в моих глазах. Я наивно примешивала к ним воспоминания из священной истории. В камышах бывшего пруда мне представлялся маленький Моисей, которого так счастливо спасает дочь египетского фараона... Мало-помалу я стала понимать то дивное волнение, которое возбуждают во мне ныне обширное пространство, далекие горизонты».

Это свидетельство, приведенное нами очень коротко, имеет значительный психологический интерес. Оно очень определенно указывает путь развития эстетического чувства почти в целом виде. Первый период, обнимающий первые пять лет жизни, представляет полное отсутствие эстетических впечатлений, это период эстетической слепоты и глухоты. Дитя играло цветами, не понимая их эстетической прелести. Так как эстетическое чувство имеет множество степеней и развивается мало-помалу, то следует думать, что дитя, различая окраску цветов, любуясь ею, уже испытывало некоторое эстетическое волнение, но, очевидно, весьма слабое и несовершенное, совсем исчезнувшее из памяти. Прямое пробуждение и развитие эстетического чувства дама приписывает начавшемуся умственному развитию со времени посещения школы, расширению своего кругозора чтением и школьными занятиями. Эта черта весьма важная и отмечена совершенно справедливо. Для того чтобы вложить душу в бездушные, хотя и красивые, явления природы, необходимо было пробудить свою душу, свою мысль, свое сердце, заставить их жить и волноваться. Иначе и вкладывать в природу было нечего. Связь развития эстетического чувства с нравственным также отмечена. Мать пробудила в детях симпатию к природе, вызвала гуманное отношение и к растениям, и к животным. А такое отношение, несомненно, имеет нравственный характер. Человек, бесцеремонно попирающий и уничтожающий растения, суровый и беспощадный к животным, человек, которому ничего не стоит убить живое существо,— такой человек будет жесток и к людям, он будет не в состоянии уважать их личность и права. Наконец, совершенно справедливо отмечено влияние непосредственного отношения к природе в богатом парке и бесед и указаний знающего и разумного отца.

Таким образом, самое главное в деле эстетического развития Детей — не ставить эстетическое образование обособленно от других сторон развития человека, но вести дело совместно, постоянно опирая эстетическое развитие на развитие органов внешних чувств, умственное и нравственное, а с другой стороны, в эстетическом образовании находя помощь для развития других сторон человеческого духа. Далее, нельзя от детей требовать сразу значи106 тельного эстетического совершенства и тонкости в восприятии впечатлений, как нельзя от них требовать сразу нравственного совершенства и умственной зрелости. Подобно последним, эстетическая впечатлительность достигается мало-помалу и эстетическое развитие начинается крайне несовершенными формами. Так, нельзя не отметить, что одно из первоначальных эстетических впечатлений есть впечатление большого, грандиозного. В тех фактах, которые приведены выше, эта черта выступает довольно ясно почти во всех. Лишь только дитя находится лицом к лицу пред таким предметом, который взрослые признают прекрасным, как оно не замедлит обратить внимание на его величину, попытаться определить последнюю сравнением с известными ему предметами. Это большая гора, говорит дитя, раза в четыре больше нашего дома; этот тополь прекрасен, большой, но меньше, чем фиговое дерево в саду бабушки; это животное красиво, большое или маленькое.

Мальчик, любуясь горой, особенно подчеркнул ее величину <...>.

Мы не будем удивляться этому свойству детских эстетических впечатлений, если припомним, что старое восточное искусство вдохновлялось подобными же впечатлениями. Памятники древнего искусства — египетские пирамиды, сфинксы, обелиски, храмы, индийские храмы и статуи богов, вавилоно-ассирийские памятники — все это прежде всего поражает своим громадным размером. Видно, что грандиозность особенно вызывала в душе древних глубокие эстетические волнения, маленькие предметы как будто не считались прекрасными. И в поэзии было то же: героями сначала были лишь боги, богоподобные существа, геркулесы, великаны и только позднее обыкновенные простые люди.

В развитии эстетической впечатлительности следует иметь в виду постепенность, которая возникает от преобладания в эстетическом чувстве различных элементов. Прежде всего эстетическое чувство связано с деятельностью органов внешних чувств и находится в зависимости от них. Поэтому первоначальные волнения прекрасного имеют преимущественно чувственный характер и заключаются в чувствительности к большому, грандиозному или же к непосредственно приятному в несложном сочетании цвета с формой, например в цветах, цветов друг с другом, форм, звуков и т. п. На первых порах этими эстетическими впечатлениями детей и нужно ограничиваться, не огорчаясь их неспособностью к восприятию более сложных и тонких возбуждений.

Дальнейшая ступень развития эстетического чувства будет заключаться в расширении эстетического кругозора влиянием умственного развития, в понимании более сложных и тонких прекрасных предметов, в их сравнении и оценке. Умственное развитие особенно нужно для усвоения красот природы. Для человека теоретически совсем неразвитого природа бездушна и мертва, 107 она — громадная мастерская для производства разных полезных продуктов, совершенно лишенных эстетического характера. Красоту природы видит ум, а не глаза.

Высшей ступени эстетического развития человек достигает только лишь при помощи нравственного развития, когда его личное «я» не примешивается постоянно к прекрасным предметам, когда оно не стремится упрямо к господству и подчинению себе всего, когда ум и сердце человека очистятся от наплыва себялюбивых мыслей и вожделений. Тогда человек будет способен к вполне объективному созерцанию прекрасного и тогда доброе, понимаемое в широком смысле слова, а не в виде условной и прописной морали, сольется в один источник с прекрасным. Тогда только будет возможно осуществление идеала совершенства древности, формулированного выражением: калокагатия 6. Очевидно, такой идеал не детский, он — достояние зрелого ума и зрелого, широко гуманного чувства.

Из условий развития эстетического чувства у детей следует обратить внимание еще на одно: на возбуждение в детях любви и симпатии к природе. Прекрасное в искусстве, конечно, весьма ценно, но оно не всегда под рукой и обыкновенно приобретение предметов искусства требует значительных материальных средств.

Притом прекрасное в искусстве имеет своим источником прекрасное в природе и есть подражание ему и идеализация. Прекрасное в природе первоначальнее прекрасного в искусстве. Поэтому чрезвычайно важно пробудить в детях эстетическую впечатлительность по отношению к природе, способность наслаждаться, по-видимому, самыми простыми и незатейливыми предметами. Если внимательно присматриваться к природе, то можно заметить красоту, рассеянную повсюду. И развитая эстетическая впечатлительность по отношению к природе создаст источник непрерывного и высокого наслаждения.

Возбуждение и развитие симпатии к природе должно идти двумя путями: практическим и теоретическим. Чрезвычайно важно поставить детей лицом к лицу с природой. Жизнь в городе крайне не благоприятствует непосредственному отношению к природе, в городе большинство детей видит лишь камни — каменные дома, стены, каменную мостовую. Крайне несовершенное еще развитие культуры оставляет большинство городских детей без садов, без площадок, без прогулок за город, на темных и вонючих задних дворах и пыльных мостовых. Лучшее место для развития детей как в эстетическом, так в физическом и других отношениях есть деревня, где дитя имеет полную возможность приглядеться к природе, проникнуться ее веяниями, впитать в себя любовь и интерес к естественным явлениям. Затем для всех детей, как деревенских, так и городских1 чрезвычайно важен непосредственный уход за 108 растениями и животными. Заботясь о животных и растениях, дитя невольно втягивается в жизнь природы, наблюдает и понимает ее, у него зарождаются желания, интересы, склонности, объектом которых служит внешний мир* Пример взрослых, ухаживающих за растениями и животными, весьма важен. Длинные прогулки, маленькие путешествия, соединенные с толковым ознакомлением с представителями растительного и животного мира, очень много содействуют укреплению любви к природе.

Из теоретических средств на первом месте нужно поставить сказки с героями из животного мира. Нечего распространяться о том, как дети любят такие сказки, какое сильное впечатление они производят на подвижный детский ум, как прекрасно они вводят детей в понимание жизни животных, их нравов и обычаев.

За сказками нужно поставить всякого рода рассказы, которых дети так настойчиво просят почти во всякое время. Предметом этих сочиняемых каждой матерью рассказов в высшей степени желательно или брать прямо явления природы, или же во всяком случае вводить ее в виде обстановки, места действия рассказа и других сопутствующих обстоятельств. Наконец, следует отметить более или менее систематическое теоретическое ознакомление с разнообразными явлениями природы и их объяснение, конечно, постоянно сопровождаемое соответственными демонстрациями.

109 О детских играх и развлечениях Детские игры такое явление, которое многим кажется совершенно ясным и простым и о котором берется судить всякий. Все видят, все знают детские игры, во время оно все играли сами. Что же в них мудреного? Между тем простота детских игр обманчива, это явление все знают, но не все понимают. Если не довольствоваться банальными фразами о детской игре, а попытаться серьезнее взглянуть на нее, то сейчас же обнаружатся трудности. Что такое детская игра? В чем ее сущность? Каковы ее источники? Как развивается детская игра? Такие вопросы не легко разрешаются, на них даются различные ответы, и явление столь, по-видимому, знакомое и как будто понятное затемняется различными о нем суждениями, и на месте ясного получается нечто темное и неопределенное.

Прежде всего нужно помнить, что игра — явление весьма широкое. Играют не только дети, но и взрослые; играют не только люди, но и животные. Молодые животные — щенки, котята, медвежата — так же страстно любят игру, как и наши дети; она доставляет им не менее удовольствия, чем детям. Подобно последним, молодые животные переживают период игры. Взрослые люди также бывают не прочь отдохнуть от своих трудов и развлечься, так или иначе поиграть. Развлечения входят в гигиену взрослого, и им отводится надлежащее время. Без развлечений как же жить? И скучно, и нездорово. Монотонности надо избегать, и горечь труда приправлять приятностью развлечения.

Детская игра, занимая по количеству времени, отдаваемого ей, видное место, имеет, несомненно, и важное значение в развитии человека. Прошло то время, когда она считалась пустяком, таким явлением, на изучение которого взрослому было бы стыдно тратить много времени; теперь уже все, кажется, убедились, что игра весьма и весьма характерное, существенное явление в детской жизни. Не понять его — значит не понять детства; не суметь удовлетворить потребности детей в игре — значит не дать 110 но им самой нужной и подходящей к их возрасту пищи. С детской игрой серьезно должны считаться родители и воспитатели, детскую игру должен внимательно изучать психолог. Присмотримся к ней и прежде всего к ее источникам и общему ходу развития.

I. Источники и общий ход развития детских игр и развлечений Вся деятельность людей вытекает из источников двух родов: естественно-органических и социально-культурных. Человек есть сложный организм, состоящий из многих органов со своеобразными отправлениями. Каждый орган требует соответственной деятельности. Неудовлетворение этого требования влечет за собой расстройство и разрушение организма. Естественные запросы деятельности просты и удовлетворяются сравнительно легко; социально-культурные потребности сложны и удовлетворяются с трудом. Органический запрос на пищу и питье, а вместе и на деятельность, доставляющую то и другое, сравнительно невелик и оставляет неизрасходованными много сил. Таковы же потребности на одежду, жилище и т. п. Социально-культурные потребности по отношению к тем же предметам весьма значительны и осуждают человека на утомительный, изнуряющий труд, не оставляя ему ни времени, ни энергии для приятной деятельности. Современный человек, и образованный и необразованный, подавлен социальнокультурными потребностями и не успевает их удовлетворять, работая напряженно и много. Сколько крестьянину нужно гнуть спину, пролить поту, мерзнуть на морозе и изнывать от жары летом, чтобы заработать на хлеб, на подати, на одежду, на церковные потребности, на праздники! А образованному человеку — писателю, чиновнику, купцу — нужно еще больше, чем крестьянину, и он изнуряется другим видом труда, зарабатывает иногда много, но безмерные социально-культурные потребности поглощают все без остатка. Все клянут жизнь, говорят, что она тяжела, и не замечают, что они сами сделали ее такой тяжелой, что они удовлетворяют не естественным органическим потребностям, которые просты и немногосложны, а искусственным, социальнокультурным, которые безмерны, безграничны, которые дают иногда, в случае удовлетворения, острое, жгучее удовольствие, но чаще влекут ввиду трудности их удовлетворения страдание, тоску, постоянное неприятное настроение.

Деятельность, вызываемая естественными причинами, необременительна, для нее не нужно ставить каких-либо особенных целей, не нужно наперед ее много обдумывать, составлять план; она является сама собой, совершается шутя, незаметно, без боль111 Ill ших напряжений и усилий; она носит награду в самой себе, в том чувстве удовольствия, которое ее часто сопровождает и за ней следует; она вообще имеет непосредственный характер и ровное течение. Деятельность для удовлетворения социально-культурных потребностей по большей части тяжела, неприятна, однообразна.

Она состоит из бесконечного повторения определенных движений той же самой работы, требует большого напряжения энергии, но мало дает веселья и счастья. Эта деятельность наперед должна быть обдумана, поставлена ей цель, выработан для нее план; сама собой она не явится, она слишком сложна и требует для своего совершения многих орудий. Когда она окончена и поставленная цель достигнута, тогда нередко оказывается, что человек так утомлен, так истощен исполненной работой, что и достижение намеченной цели не доставляет ему уже удовольствия.

Дети гораздо больше живут естественно-органическими потребностями, чем социально-культурными. К последним их приучают путем воспитания. Предоставленные же сами себе, дети охотно сбрасывают с себя культурную оболочку и являются близкими природе. Таким образом тягота взрослых — тягота труда для удовлетворения социально-культурных потребностей — спадает с детей. Самое удовлетворение органических потребностей и запросов бывает для детей очень легким, так как они обеспечиваются своими родителями во всем необходимом. Да и нельзя возлагать на детей забот об удовлетворении их насущных потребностей, так как дети не в состоянии по своему возрасту выполнить этого требования. До известных лет дети должны быть обеспечены во всех своих потребностях, иначе они не могут правильно развиваться.

Таким образом, у детей остается масса свободных сил и энергии, которые не расходуются на труд по удовлетворению потребностей.

Эти силы и энергия требуют выхода, побуждают к деятельности, вызывают разнообразные упражнения. Побуждений превращать эти упражнения в монотонную, тяжелую работу, в труд для удовлетворения своих потребностей, в преследование отдаленных целей, с привнесением им в жертву приятного настоящего, у детей нет никаких. Вследствие этого детская деятельность носит характер игры, т. е. непосредственно приятной деятельности.

Рассмотрим детскую игру ближе.

Каждое существо, каждая вещь есть нечто среди других вещей и существ. Находясь среди других, составляя часть великого целого — Вселенной, каждая вещь, каждое существо имеет сторону страдательную, пассивную, которой воспринимаются влияния других вещей и существ. В то же время каждая вещь, каждое существо представляет нечто самостоятельное, самодеятельное, влияющее на другие вещи и существа, производящее среди них изменения.

112 Человек в своей жизни и деятельности обнаруживает те же основные свойства: восприимчивость, пассивность, подчинение влиянию окружающей среды и самодеятельность, влияние на других, творчество в широком смысле слова. Как вообще можно представлять всю душевную жизнь человека? В чем она проходит? Каков полный оборот душевной деятельности? Окружающий мир действует на органы внешних чувств человека, человек воспринимает впечатления. С этого начинается его духовная деятельность. Впечатления задерживаются некоторое время в человеке, перерабатываются, из них возникают различные формы душевной деятельности. Внутренняя душевная деятельность, достаточно определившись и назрев, выражается движениями, поступками* речью, мимикой, которые в свою очередь производят влияния на внешнюю окружающую среду, изменяют ее. Человек начинает пассивным состоянием — восприятием, а кончает активным — деятельностью. Эти две стороны человеческой природы — пассивность и активность — неразрывно связаны между собой, образуют нечто единое; простое восприятие постепенно и незаметно, множеством переходных ступеней и процессов превращается в творчество, в активность. Указать точные границы обоих процессов трудно. Пассивность, конечно, есть тоже деятельность, только сравнительно слабая, не напряженная. Но при общем сходстве пассивность и активность суть различные стороны человеческой природы, одна из них может преобладать над другой* что повлечет весьма важные последствия для склада всей личности человека и его развития.

Пассивная сторона человеческой природы обнаруживается в полной зависимости ребенка от окружающих лиц, его первоначальная душевная жизнь есть по преимуществу пассивная, состоит из усвоения разнообразных впечатлений. Внимание ребенка, когда он не спит, привлекается окружающими предметами, которые он учится мало-помалу узнавать. Развитию пассивной стороны детей взрослые помогают разными средствами, потешая, забавляя и развлекая ребенка. Потешать и забавлять дитя значит доставлять ему приятные впечатления на органы внешних чувств. Звонить в колокольчик, показывать ярко окрашенные картинки, совершать на глазах дитяти какие-либо движения, давать ему подержать различные предметы, попробовать на вкус, понюхать — все это значит потешать и забавлять дитя. Орудиями забавы могут служить предметы и явления природы, вещи домашнего обихода и обстановки, игрушки. Так как в потешках и забавах сущность дела заключается в приятных впечатлениях на органы внешних чувств, то забавы и потешки могут быть классифицированы по органам внешних чувств. Забавы осязательного чувства будут заключаться в приятном раздражении кожи детей различными мяг113 из кими и теплыми предметами, в поглаживании органов тела, в поцелуях и т. п.; забавы мускульного чувства будут состоять в ношении ребенка на руках, укачивании, поднимании вверх, позднее — катании с гор, на каруселях и пр.; слуховые забавы — в прислушивании к различным звукам природы, голосам, в наслаждении звоном ключей, гремушек, свистулек, музыкальными звуками и т. п.; зрительные забавы — в цветных вещах, картинках, движениях и пр. Во всех подобных случаях дитя является пассивным, только воспринимающим различные впечатления; само оно не действует да, может быть, по своему возрасту и не в состоянии действовать. Взрослые должны постоянно забавлять и потешать малое дитя, само оно еще не может забавляться и потешаться. Если взрослые прекращают свои заботы о развлечении дитяти, то дитя начинает скучать. Словом, малое дитя преимущественно пассивное существо и вполне находится в руках взрослого.

Действие забавы на дитя обусловливается прежде всего силой впечатления, которое может произвести на органы внешних чувств забавляющий предмет. Ярко цветная вещь и слабоцветная произведут при прочих одинаковых качествах неодинаковое впечатление на дитя, доставят ему или больше, или меньше удовольствия.

Слишком сильных впечатлений нужно избегать, так как они легко могут возбудить чувство страха, повредить органы и вообще вместо удовольствия причинить страдание. Другое условие для действия забавляющих предметов заключается в одновременном приятном раздражении не одного, а нескольких органов внешних чувств. В игрушке, например, легко сочетать приятную для глаза форму с приятным звуком, издаваемым игрушкой, устроить так, чтобы игрушка совершала движения, и т. п. Кто желает лучше забавить дитя, тот должен действовать на несколько органов.

По мере накопления впечатлений развивается душевная жизнь дитяти, обогащается память, возникают чувствования более сложного порядка. Забавы, действующие только на внешние чувства, постепенно теряют часть своей прелести в глазах дитяти, перестают удовлетворять его. Тогда, чтобы забавлять дитя, привлекать его внимание, нужно уже приятным образом действовать не только на внешние чувства, но и на память, пробуждать более высокие и сложные волнения, вызывать более легкие формы умственной деятельности. Такой новый вид забав можно назвать развлечениями. Развлечения будут тем приятнее и привлекательнее, чем разностороннее и живее будет их действие, т. е. если они в одно и то же время будут легко и приятно затрагивать и чувства, и память, и мыслительность и производить впечатление на зрение, слух, осязание и т. д.

Развлечения, очевидно, могут быть разделены на несколько 114 групп, сообразно с тем, какой вид деятельности они возбуждают в дитяти. Есть развлечения, которые главным образом обращаются к памяти, а есть такие, которые вызывают легкую умственную деятельность. Когда при помощи волшебного фонаря детям показываются картинки, на которых изображены знакомые им предметы, лица, сцены, тогда это будет развлечение, действующее главным образом на память; когда же дети посещают панорамы, музеи, обозревают художественные галереи, рассматривают книжки с картинками, тогда это будут развлечения, обращенные к уму детей, вызывающие легкую, необременительную умственную деятельность; если на показываемой картинке изображен новый смешной предмет или и знакомый, но в новом комическом положении и освещении, если детям рассказывается какое-либо трогательное приключение с человеком или животным, то такое развлечение будет возбуждать преимущественно детское чувство.

Пассивная сторона никогда не уничтожается в человеке. Только с возрастом и развитием удовлетворение ее запросов становится тоньше и сложнее. У людей взрослых и образованных развлечения получают ясно и определенно выраженный эстетический и умственный характер и заключаются, например, в чтении романов, посещении театральных зрелищ, всякого рода выставок, судебных зал при громких делах, в путешествиях близких и далеких. В такие развлечения в некоторой степени входит и элемент самодеятельности, но пассивность преобладает, так как деятельность в таких случаях ограничивается тем, что человек посмотрел,; послушал, почитал, узнал что-нибудь новое и любопытное, немножко по этому случаю поволновался, поговорил — и делу конец.

Дальше человек не идет, никакой более серьезной умственной работы в нем не совершается. У людей малообразованных та же потребность в развлечениях сказывается в созерцании петушиных боев, в наслаждении выходками клоунов в цирках и вообще в посещении цирковых представлений, конских ристалищ, состязаний велосипедистов и т. п., спортсменов, сущность искусства которых заключается в физической силе и ловкости.