Глава 23. Джемма думала, что не сможет заснуть, но, после того как Трис, доставив ее в гостевой дом, уехал, она уснула сразу

 

Джемма думала, что не сможет заснуть, но, после того как Трис, доставив ее в гостевой дом, уехал, она уснула сразу. Проснувшись рано утром, она первым делом подумала о том, что, когда она впервые оказалась в Эдилине, ей так тут понравилось, что она захотела стать здесь своей. Было ли то ее заветное желание? «Услышало» ли ее мерцающее колье Нелл?

Джемма лежала в кровати, положив ладонь на плоский живот. Она не могла представить, что в нем растет ребенок. Но если верить доктору Трису, именно это сейчас и происходит.

Джемма закинула руки за голову и принялась изучать взглядом потолок. Так что делать теперь? Конечно, первым делом надо сказать Колину.

С другой стороны, что, если он попросит ее руки лишь из чувства долга? Что это будет за брак, если он проживет жизнь, чувствуя, что его принудили или заманили в ловушку?

Джемма встала, а когда принимала душ, сама мысль о том, что она ждет ребенка, показалась ей фантастической. Она не чувствовала никакого недомогания и дискомфорта. Как насчет тошноты по утрам? Она положила руку на живот.

— Ты решил быть не таким, как все, и делать меня больной по вечерам, да?

Она вышла из душа, оделась, плотно с удовольствием позавтракала и принялась за работу. Она писала о том, что ей удалось узнать о первом Шеймасе Фразьере, и на время работы почти забыла о вести, грозившей изменить всю ее жизнь. В тишине библиотеки она могла отложить тревогу о будущем на потом.

В какой-то момент она почувствовала, что не может противостоять искушению и очень хочет взглянуть на то, что, возможно, и было тем самым камнем заветных желаний. Этот камень был таким маленьким — крохотный осколок неправильной формы, поблескивающий, если поднести его к свету, в овальной оправе — размером не больше ногтя на ее мизинце. Неужели нечто столь заурядное действительно могло исполнять желания?

Джемма понимала, что поступает неправильно, но все равно сжала камешек в ладони и сказала:

— Я хочу, чтобы мой ребенок прожил долгую и счастливую жизнь.

Она раскрыла ладонь, чтобы проверить, не изменил ли камень цвет, как это было, когда он висел на шее игрушечного медведя Нелл, но цвет камня оставался прежним.

— Это так глупо, что уже даже не смешно, — сказала Джемма, спрятав колье между двумя свинцовыми пластинами и захлопнув серебряную пудреницу. Джемма положила ее в маленькую корзинку на полке в ванной, где держала остальную свою косметику, спрятав камень у всех на виду.

Днем на пороге появился Шеймас. Она не пошла открывать, лишь жестом показала ему, чтобы входил. Он сразу прошел на кухню и сделал для них обоих пару сандвичей, после чего сел рисовать.

У них с Шеймасом уже выработался ритуал общения. Они почти не разговаривали, и она знала, что ему нравится тишина, которая обычно ее окружала. Она заметила, что жизнь в доме Фразьеров била ключом, и ей такой стиль жизни был не слишком по нраву. Возможно, и Шеймас предпочитал более спокойную жизнь, чем вели его родители.

— У меня будет тихий ребенок, — сказала она, затем подняла взгляд на Шеймаса. У нее это само вырвалось, она не собиралась говорить этого вслух, но Шеймас, похоже, ее и не услышал. Он продолжал делать наброски в своем большом альбоме.

Позже Джемма кивком указала на деревянный этюдник на столе. Вся нижняя его часть была оклеена серым скотчем, и выглядело это уродливо.

— Почему бы тебе не оставить его тут, а я попробую его починить?

Он согласно кивнул, не поднимая глаз. Что бы он там сегодня ни рисовал, это поглощало его целиком.

Джемма вернулась к своей работе, пытаясь привести разрозненные заметки в порядок, так чтобы получился связный рассказ. Дважды она поймала себя на том, что перечитывает имена тех людей, о которых писала. Похоже, Фразьеры любили давать своим отпрыскам старинные имена, но ей претила сама мысль о том, чтобы обременить своего ребенка именем Перегрин. А если у нее будет девочка? Захочет ли Элея, чтобы она дала своему ребенку имя Пруденс? Джемма утешила себя тем, что миссис Фразьер свою дочь назвала вполне приличным именем Ариэль.

Пока Джемма раздумывала над этим, Шеймас ушел, помахав ей рукой на прощание и закрыв за собой дверь. Она видела, что он оставил этюдник на столе и из-под него выглядывал листок бумаги. Поскольку Шеймас редко позволял кому-нибудь смотреть на свои рисунки, Джеммой овладело любопытство. Она встала и подошла к журнальному столику. Когда она взяла рисунок в руки, то, что она увидела, так ее поразило, что она тяжело опустилась на диван.

Шеймас нарисовал Джемму сидящей под большим деревом, похожим на то, что росло на Мерлинс-Фарм, с книгой в руках. Она была целиком поглощена чтением, не замечая того, что ее окружало. Этот портрет можно было бы принять за рисунок с натуры, если бы не три маленьких мальчика, каждый из которых был точной копией Колина, рядом с ней. Один из них висел, схватившись руками за нижний сук дерева. Второй, в ковбойских сапогах и с шерифским значком на груди, выглядел так, словно собирался арестовать того, кто повис на дереве. Третий — в подгузнике, который, судя по всему, давно пора было сменить, — смастерив нечто похожее на насыпь из камешков и мелких веток, катал по нему четыре крохотных игрушечных автомобиля.

Джемма смотрела на картину в немом изумлении. Оправившись от потрясения, она откинулась на спинку дивана и засмеялась. Этот рисунок выглядел очень правдоподобно. Она легко могла представить себя сидящей именно в таком положении, погруженной в чтение, предоставив детям самим себя развлекать.

— Что могло заставить его это нарисовать? — прошептала она и вспомнила о своем замечании насчет «тихого ребенка». Похоже, он объединил столь часто озвучиваемое миссис Фразьер желание иметь внуков с часто повторяемым мистером Фразьером пожеланием того, чтобы хоть кто-то из детей унаследовал страсть Фразьеров к колесным средствам передвижения. В добавление к этому Джемма все время прижимала ладонь к животу, словно хотела его защитить, и каждые несколько минут удалялась в ванную. Похоже, наблюдательный Шеймас разгадал ее секрет. В одном рисунке он объединил заветные желания своих родителей с тем, что случайно выболтала Джемма.

Джемма аккуратно вложила рисунок в папку и вернулась к работе, но примерно каждые полчаса она поднимала глаза, улыбалась и изумленно качала головой.

В шесть она получила эсэмэс от Колина, и сердце ее подскочило. Так вот что такое любить, подумала она, но тут же приказала себе не драматизировать ситуацию. Слишком рано думать о любви. Но с другой стороны, что плохого в том, что она любит отца своего ребенка?

 

«Ты не могла бы со мной срочно встретиться возле беседки на Мерлинс-Фарм? Майка и Сары там нет. Будем только мы».

 

Сердце ее забилось чаще, и одна мысль принялась теснить другую.

Может, он приглашал ее на тайное свидание? Атмосфера того места очень для этого подходила. Там им никто не помешает: ни его родственники, ни случайные свидетели, которые неизбежно станут про них сплетничать.

Она торопливо подкрасила губы, глаза и помчалась к машине. За рулем она представляла, как, лежа в его объятиях, рассказывает ему о том, что узнала о камне желаний. И потом, когда они будут лежать под звездным небом, она расскажет ему о ребенке. «А что потом?» — спросила себя Джемма.

Она надеялась, что Колин придет в неописуемый восторг, подхватит ее на руки, закружит и они начнут говорить о будущей совместной жизни. Счастья — вот чего она хотела. Вот в чем она так нуждалась.

Когда Джемма заехала на Мерлинс-Фарм и направилась в сторону амбара, она уже обрела способность к самоиронии. Она могла сколько угодно протестовать, заявляя, что хочет быть независимой, хочет сделать карьеру, но стоило копнуть глубже, как выяснилось, что ей хочется вполне банальной вещи — быть Золушкой, которую осчастливит красивый и сильный принц.

Она увидела джип Колина неподалеку от кружевной беседки и остановила машину рядом. С первого взгляда она поняла, что Колин пригласил ее сюда не ради любовных утех. Он выглядел встревоженным и озабоченным. Судя по всему, он принес ей дурные вести.

— Привет, — сказал он, как только она вышла из машины. Он положил ей руки на плечи и чмокнул в щеку. Этот поцелуй нисколько не походил на поцелуй любовника.

— Что случилось? — спросила Джемма.

— Джин, — ответил он.

Джемма едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Он пригласил ее сюда, в это красивое романтичное место, чтобы поговорить о своей бывшей подруге?

— И что с Джин? — спросила Джемма, стараясь вести себя как взрослая женщина, спокойно и без истерик. И ей это удалось. Она мысленно поздравила себя с тем, что не повысила голос. — Что на этот раз хочет Леди Дракон? — Джемма села на траву и посмотрела на него снизу вверх.

Колин остался стоять. Он слишком нервничал, ему нужно было двигаться.

Колин рассказал ей о том, что, просматривая старые дела, обнаружил, что много лет назад один молодой вор оставил на месте преступления ивовую ветку, перевязанную розовой шелковой лентой.

— Так он решил взяться за старое? — спросила Джемма. — У тебя есть фотографии этого человека?

— Да, но тут есть еще кое-что. Этот человек совершил ряд громких ограблений по всему миру. Банки, румынское посольство, пара пентхаусов в Гонконге. Он может открыть любой сейф.

— Думаю, тайник в кроватном столбике не стал бы для него проблемой.

— Это так. — Колин смотрел на нее так, словно должен был сказать ей что-то очень важное, но отчего-то не решался.

— Но что профессиональному вору делать в Эдилин?

— Он дядя Джин.

Джемму так и подмывало выругаться, но она сдержалась. Она не даст воли эмоциям. Она не станет злиться из-за того, что какой-то родственник Джин оказался преступником, и этот факт представляется Колину настолько важным, что та новость, которой она хотела с ним поделиться, отступает на второй план.

— Насколько я понимаю, тебе Джин о своем дяде не сообщила.

— Ни слова. Джин сказала, что она единственный ребенок в семье и ее родители,,в свою очередь, тоже были единственными детьми.

— Я могу понять, почему она не стала рассказывать мужчине, который так любит вершить правосудие, о том, что ее дядя — всемирно известный вор. Хотя, возможно, она сама не знала о его существовании.

— Ха! Он находился под наблюдением, когда она изучала право, и он проводил с ней много времени. Из того, что я прочел в его делах, и из тех фотографий, что я увидел, следует, что на протяжении двух лет они были неразлучны. Она путешествовала с ним. Я знаю, что она бывала в разных местах по всему миру, но я только сейчас узнал, что она ездила туда со своим дядей, мужчиной, который... — Похоже, у него не было слов, чтобы описать свои чувства по поводу того, что Джин скрыла от него столь существенный аспект своей жизни.

Джемма понимала, что должна выразить ему сочувствие, потому что бывшая подружка лгала ему, но не могла этого сделать. Если он действительно с ней покончил, как это следовало из его слов, тогда почему его так бесит тот факт, что Джин от него что-то скрывала? Впрочем, Джемма свои мысли оставила при себе.

— Итак, теперь ты должен найти ее дядю.

— Да.

— И что говорит обо всем этом Джин? — Джемма затаила дыхание. Она так надеялась, что Колин скажет, что он не разговаривал с Джин, что он велел Рой, своей заместительнице, задать Джин все необходимые вопросы.

— Джин говорит, что несколько лет уже с ним не встречалась, но я думаю, она лжет. — Все это время Колин нервно ходил туда и обратно, мельтеша перед ее глазами, но тут он остановился и посмотрел на Джемму сверху вниз. — Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Я не верю, что все это простое совпадение.

— Что «все»?

Колин широко взмахнул рукой.

— Все. Ты, я, Джин, ее дядя, ограбления. Я думаю, во всем этом есть причинно-следственная связь.

— И что у тебя за версия? — спросила Джемма, искренне заинтересованная.

— Я думаю, Джин рассказала своему дяде, что мы с ней расстались. Зная ее достаточно хорошо, я практически не сомневаюсь в том, что она во всем выставила виноватым меня. Я начинаю думать, что эти ограбления в нашем маленьком городке не что иное, как попытка отомстить.

— Но если, как ты говоришь, дядя хорошо знает свою племянницу, ему не составит труда понять, как все обстоит на самом деле. И у него может быть иная причина для того, чтобы тут находиться. — Джемма рассказала, как Тристан обнаружил Камень желаний. — Я до сих пор не могу понять, как об этом узнал весь город. Ты кому-то говорил?

— Мне не надо было никому ничего рассказывать. Эту легенду и так многие знают. Люди не настолько глупы, чтобы не проследить логическую связь между тем, что ты стряхнула пыль со старинных документов, и тем, что желания стали осуществляться. Насколько я понимаю, Трис рассказал тебе о своем зяте.

— Да, — кивнула Джемма, — но я не знала, что он рассказывал и другим тоже.

— Джейка внезапно вернули домой с войны, и он получил работу здесь, в Эдилине, — и все за пару недель. Это не могло остаться незамеченным.

— И близнецы Сары, — заметила Джемма. — Мне кажется, что камень, способный исполнять желания, стоит того, чтобы им занялся преступник международного масштаба.

— Боюсь, что так, — вздохнул Колин. — И из-за всего этого я должен сказать тебе нечто такое, что сказать мне очень трудно.

От его тона у Джеммы зашевелились волоски на затылке.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Если дядя Джин совершает все эти преступления в отместку за то, что я порвал с его племянницей, или он хочет заполучить камень желаний, то ты попадаешь в сферу его интересов. Я боюсь за тебя. Если они с Джин хоть немного похожи характерами, то, как я думаю, он готов добиваться желаемого, даже если придется идти по трупам.

Джемма пыталась не показывать своего разочарования. Вот тебе и романтическое свидание. Как жестоко она обманулась в своих ожиданиях!

— Поскольку «обидел» Джин именно ты, возможно, ее дядя хочет выставить тебя на посмешище всему городу.

— Ты считаешь, что его цель — меня унизить? Не исключено. Но если он хочет заполучить камень, то может решить, что он у тебя.

Джемма понимала, куда он клонит. Он хотел, чтобы они на некоторое время прекратили видеться.

— И что теперь? — спросила она.

— Я намерен еще раз расспросить Джин. Мне надо использовать все, что я о ней знаю, чтобы добиться от нее правды. Я должен знать, что происходит и почему. До сих пор кражи были пустяковые, по мелочам, но я боюсь, что это только начало. Так сказать, прелюдия к чему-то гораздо более масштабному. У этого вора скверная репутация. Однажды, когда он убегал от полиции, было убито четыре человека.

Джемма молчала. Видения, в которых она представляла, как они будут говорить о ребенке, сменились видениями совсем иного рода. Колин и Джин. Вместе. Общаются.

Она с трудом заставила себя вернуться в реальность.

— Ты хочешь, чтобы мы не виделись? Чтобы город поверил, что мы расстались, да?

— Я думаю, что сейчас так будет лучше всего. — Колин криво усмехнулся, глядя на нее. — Я думал затеять с тобой ссору, такую, чтобы ты сама меня послала ко всем чертям, но решил не рисковать. Я боялся, что ты меня не простишь, и что со мной тогда будет?

— То же, что было несколько недель назад, — сказала Джемма. Она чувствовала, как ее начинает тошнить. Если она не уедет как можно скорее, ее может вырвать прямо здесь. — Мне надо возвращаться к работе. — Она встала и направилась к машине, но он схватил ее за предплечье.

— Ты злишься на меня. — Казалось, он был поражен этим фактом.

— Я понимаю, что ты поступаешь так, как считаешь нужным. — Она подумала над тем, что он только что сказал. — Ты хотел затеять со мной ссору. По какому поводу?

— Забудь о том, что я сказал, — замялся он. — Почему бы нам не поехать куда-нибудь за город и не поговорить обо всем этом за ужином?

Джемма представила, как ее рвет прямо на стол.

— Как-нибудь в другой раз. Мне действительно пора.

— Работа! — воскликнул он. — Я мог бы затеять с тобой ссору из-за того, как много ты работаешь.

На этот раз пришел ее черед удивляться.

— Но я думала, тебе нравится узнавать о том, что мне удается выяснить о твоей семье. Это не так?

— Да, мне нравилось. Мне очень нравится, — сказал он. — Хотя та часть, что касается Триса, трудно воспринимается.

— Трис? Какое он имеет отношение к ограблениям?

— Насколько мне известно, никакого.

— Тогда почему ты его упомянул?

— Просто я был удивлен, когда он сказал, что ты сообщила ему о моем расследовании. Он знал больше подробностей, чем моя помощница. Возможно, мне надо было заставить тебя перекреститься, давая обещание никому ничего не говорить. И конечно, эти ваши свидания якобы для того, чтобы поболтать о том проклятом камне! Мне не составило бы труда найти повод для ссоры.

Колин улыбался, но Джемма восприняла его слова всерьез. До сих пор ее никто не обвинял в том, что она обманула чье-то доверие.

— Но я думала... — Она чувствовала, что краснеет. — Ты прав. Мне не надо было рассказывать ему о твоем деле. Я была не права. Я прошу прощения.

— Джемма, это я должен просить у тебя прощения. В том, что ты рассказала Трису, нет ничего криминального. Я много ему рассказываю. Просто...

Он так и не договорил, и Джемма обернулась и посмотрела на него.

— «Просто» что?

— Ничего. Забудь об этом. — Он шагнул к ней. — Увидимся через пару дней.

— Я хочу знать, что ты собирался сказать.

Он отвел взгляд.

— Ничего. Я не слушаю сплетни.

— Какие сплетни?

Колин провел рукой по лицу.

— Это просто ощущение дежа-вю, вот и все. Ты провела весь день с Трисом... Джин тоже всегда проводила много времени с другими мужчинами. Я делал вид, что выше этого, но мне все равно было больно.

— Дежа-вю? Больно? Другие мужчины? О чем, скажи на милость, ты говоришь?

— О тебе и Трисе, вот о чем! — сказал он так, словно это было ясно даже младенцу.

— И чем тебе не угодил Трис?

— Джемма, я не хочу ссориться. Я попросил тебя приехать сюда, чтобы я мог рассказать тебе правду. Нам с тобой придется не встречаться какое-то время, но лишь потому, что мне надо вытащить из Джин всю информацию, какую только возможно. И я боюсь, что тебе может грозить опасность из-за того, что нам, тебе или мне, хотят отомстить. Плюс ко всему твои знания о камне.

— Конечно, — кивнула Джемма. — Я прекрасно все поняла. Ты говоришь подружке на этот месяц, что тебе надо провести какое-то время с подружкой прошлого месяца. И кстати, пока ты будешь проводить время с ней, я должна воздержаться от общения с другими мужчинами. Единственный вопрос остается открытым: будем ли мы с тобой вместе в следующем месяце. Или ты уже присмотрел себе кого-то еще?

— Джемма! Клянусь всеми святыми, ты ко мне несправедлива! Ты хоть представляешь себе, на что мне приходится закрывать глаза из-за того, что ты столько времени проводишь с Трисом? Его дом находится на отшибе, и мне уже человек шесть сообщили, что ты была там с ним допоздна. И что он отвез тебя домой. Ты слишком много выпила и не могла сесть за руль?

Джемма не была готова сообщить ему истинную причину того, что не позволило ей сесть за руль.

— Если ты так обо мне думаешь, то нам и в самом деле лучше не встречаться. Я уверена, что твои родственники обрадуются, вновь увидев тебя с твоей роскошной адвокатессой. И поскольку ты, похоже, прощаешь ей любые гадости в свой адрес, я также убеждена, что вы будете очень счастливы вместе. А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела вернуться к работе.

— Нисколько не возражаю, — сказал Колин. — Надеюсь, вы с Трисом будете очень счастливы.

— Хорошо! Потому что, судя по всему, вы с Джин идеально друг другу подходите.

— Может, так оно и есть, — согласился Колин.

Этого хватило Джемме за глаза. Она села в машину, хлопнула дверью и уехала, только гравий брызнул из-под колес.

Такой же злой, Колин поехал к себе в офис и набросился на работу. Чем скорее он раскроет преступления и арестует виновников, тем раньше сможет снова быть с Джеммой. Если она этого захочет, конечно.

Прошел час, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Он постоянно прокручивал в голове все, что было ею сказано в запале, пытаясь ее понять.

После ссор с Джин Колину всегда становилось лучше. Они говорили друг другу ужасные вещи, обвиняли друг друга в изменах, лени, тупости — во всем, что приходило в голову. Список взаимных упреков был самым широким — от грязи, что она оставляла на кухне, и постоянной угрюмости Колина, до неспособности Джин воспринимать что-либо помимо ее личных желаний и потребностей.

Извержение длилось до нескольких часов, после чего, изможденные, они смотрели друг на друга и один из них говорил что-то тривиальное. Колин, к примеру, мог сказать:

— Ты свинячишь в ванной.

Джин могла ответить чем-то вроде:

— А ты тупо смотришь спорт по ящику, вместо того чтобы пойти потанцевать.

— А ты... — начинал было Колин, но так и не заканчивал, потому что через мгновение они уже сжимали друг друга в объятиях. Последующий секс был таким же жарким и изнуряющим, как и ссора до него.

Но с Джеммой все было по-другому. Он попросил ее приехать на Мерлинс-Фарм, потому что не хотел, чтобы их фальшивый — и временный — разрыв начинался в доме у одного из них, в том месте, где они занимались любовью. Он знал, что, соскучившись по ней так сильно, он не устоит: все, чего ему на самом деле хотелось, это затащить ее в кровать. Он думал, что нейтральная территория, например беседка, лучше подходит для той миссии, что он на себя возложил.

Ему даже в голову не могло прийти, что они на самом деле поссорятся. Он был уверен в том, что у них с Джеммой нет для ссоры никакого повода. С самого начала их союз был идеален, им было легко и комфортно друг с другом.

Он думал, что выработал иммунитет к сплетням. Какое ему дело до того, что за последние несколько недель с удручающей регулярностью то один, то другой житель города с удовольствием рассказывали ему о том, что Джемму неоднократно видели в обществе доктора Триса? Никто из его близких друзей, настоящих друзей, тех, с кем он вместе вырос, ничего такого ему не говорил, но приезжие — другое дело. Куда бы он ни поехал, там непременно находился кто-то, кто считал своим долгом сообщить ему о Джемме и Тристане.

— Вы бы видели, как они склонили головы над шоколадом. Прямо как голубки. Да, знает наш доктор, как завоевать сердце девушки.

В магазине работающая у Тристана медсестра громко рассказывала подруге — так что находившийся поблизости Колин мог услышать каждое слово — о том, что Трис в тот вечер был дома наедине с Джеммой.

— Я не уверена, — громко говорила медсестра, — но я думаю, это начало настоящего романа.

— Если кто и заслужил любви, так это доктор Трис, — еще громче отвечала вторая женщина. — Давно пора ему жениться и обзавестись ребятишками.

О том, что Трис отвез Джемму домой после «свидания», сообщил Колину не кто иной, как мистер Ланг.

— У них не было свидания, — рявкнул Колин на старика. — А вы там что делали?

Мистер Ланг пожал плечами и обвел взглядом офис Колина. Ланг выдавал о себе меньше информации, чем любой из Фразьеров. Он снова посмотрел на Колина.

— Если вам она нравится, то лучше бы вам ее не отпускать.

— Давайте не будем давать советы о том, как кому жить. Вы видели или слышали что-нибудь об ограблениях?

— Нет, — ответил мистер Ланг, и Колин понял, что старик больше ничего ему не скажет.

Колину претила сама мысль о том, что им с Джеммой придется прекратить на какое-то время их встречи, но он делал это лишь потому, что боялся за нее. Он не знал, на какие еще гнусности способна Джин в своем стремлении отомстить. Он видел, как подло она поступала с теми своими коллегами по цеху, которые, скажем, пытались «украсть» у нее дело. И она была очень зла на него, когда он ушел, оставив ее в своей квартире, поставив окончательную точку в их отношениях.

Но Бог с ней, с Джин. Колин не мог понять, почему Джемма не поверила, что он думал только о ней, о ее безопасности. Она говорила так, словно он, Колин, хочет проводить время с Джин. Она представила все так, словно Колин был рад тому, что происходит, потому что у него появился предлог вернуться к Джин.

И еще эта непонятная ситуация с его другом Трисом. Если бы кто-то спросил у Колина, ревнует ли он Джемму к своему другу, он ни за что бы не признался в этом. Колин сам не понимал, как у него вырвались те пропитанные ревностью слова. Он был уверен в том, что все это неправда. Или нет? В следующую секунду он уже звонил Трису по мобильному.

— Между тобой и Джеммой что-то есть? — выпалил Колин, едва Трис ответил на звонок. Даже ему самому тон, каким он задал вопрос, показался слишком агрессивным. Он что, нарывался на драку?

— В чем дело? — спросил Трис.

— Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос.

Трис колебался с ответом.

— Это риторический вопрос или ты хочешь получить честный ответ?

Колин молчал.

— Ладно, скажу тебе правду, — сказал Трис. — Между мной и Джеммой ничего нет, кроме дружбы, но это не из-за того, что я мало старался.

То, что ответил ему Трис, несколько успокоило Колина.

— Почему ты отвез Джемму домой? Ты ее напоил?

— Ты знаешь, если бы мы не были друзьями, я бы тебя за эти слова в нокаут отправил. Мне надо идти. Не звони мне, пока не придешь в человеческое состояние.

— А ты держись от Джеммы подальше!

— Колин, я не шучу: если вы расстанетесь, я буду ее добиваться.

Трис повесил трубку.