Картина. Прошло две недели. Та же квартира

Прошло две недели. Та же квартира. Вечер. Алексей в своей комнате, лежит на кровати, рыдает, колотит подушку кулаками. Встал, посмотрел на себя в зеркало, потрогал синяк под глазом. Снова лёг на кровать, нашарил под кроватью бутылку вина, пьёт из горлышка. По лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бежит Ольга. Она держит в руках клочок бумаги. Подбежала к двери, шарит по карманам, ищет ключи. Звонит в дверь.

 

ОЛЬГА. Алекссей! Алёша! Алёшечка! Это я, Оля! Ольга это! Я ключи дома забыла, откройте, Алёшечка! Не бойтеся, Алёша! Не бойтеся!!! Как только раздался звонок в дверь, Алексей одним махом кинулся под кровать, затаился. Услышал Ольгу, выбрался из-под кровати, отряхнул костюм от пыли. Хлещет себя по щекам ладонями.

Алексей! Алёша! Алешечка! Откройте! (Стучит в дверь кулаками.) Это я! Не бойтеся! Это я, Ольга!

АЛЕКСЕЙ. (тихо.) Трус! Трус! Скотина, трус, подлец!

ОЛЬГА. Это не он, Алешечка, открывайте!

АЛЕКСЕЙ. (открыл дверь, Ольга влетела, как вихрь в квартиру.) Ну, что ты орёшь на весь подъезд... Не он, не он... Знаю, что не он... Будто я уже не вижу, не слышу... Не он, не он, не он...

ОЛЬГА. (не слушает Алексея, бежит в его комнату, выдёргивает из-под кровати чемодан, принимается кидать в него вещи.) Всё, Алешечка! Всё! Я купила вам билет! Уезжайте! Сегодня же! В два часа ночи проходящий поезд! Стоянка - три минуты! Уезжайте! Я вам билет купила до самого Ленинграда! Собирайтесь! Нечего вам тут делать! Не надо тут вам находиться! Уезжайте! Ничего страшного на работе не случится! Я схожу, договорюсь, ага? Лучше уехать! Быстрее собирайтесь! Давайте!

АЛЕКСЕЙ. (лёг на кровать.) Что ты кричишь, что ты носишься, что ты орёшь целый день.. Чего ты раскомандовалась? А сам знаю, что нужно и что не надо делать!

ОЛЬГА. А ну - вставайте! Собирайтесь, сказала! Ну? Не надо, не надо вам тут находиться, Алёшечка! Тут вы совсем дураком станете, он из вас последние мозги вытрясет! Он пообещал ведь, пообещал! Собирайтесь, Алёшечка! Вы хороший, вы очень-очень хороший! Но вам тут у нас делать нечего! Бегите скорее из нашего города! Не надо вам тут! Уезжайте скорее! (Плачет.) Это всё из-за меня, дуры, из-за меня... Зачем я с ним связалась, сама не знаю, из-за меня, из-за меня, дуры...

АЛЕКСЕЙ. (ерошит волосы на голове.) При чём здесь ты?! Абсолютно не при чём! Господи! Я понимаю, понимаю, почему он меня... избил. И тогда, и сейчас! Понимаю! Тогда я поступил мужественно, благородно - заступился за женщину! И теперь он не может мне простить этого! А во-вторых, он воплощение пошлости, дурости вашего города! Он не может мне простить, что я вступил в бой с пороками...

ОЛЬГА. Ой, да с какими пороками, Алёшечка? Совсем вы глупый! Он ведь ревнует меня к вам, вот и всё! Потому и побил вас сегодня! Я ведь, Алёшечка, сплю с ним! То есть, спала раньше, понимаете?

АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, он воплощение пошлости, всех пороков, а я - в бой с ними, с ним лично - в бой, в бой...

ОЛЬГА. Оглохли вы, что ли?

АЛЕКСЕЙ. (помолчал.) Как - спала?

ОЛЬГА. Ну так, натурально. Как мужики с бабами спят. Не знаю я, как такое получилось, стыдно мне даже говорить такое. Один раз случайно это вышло, а потом пошло и поехало... Я хотела, чтобы у меня ребёночек был, а не получается... По любви только надо, а так - не выходит, понимаете? Ой, стыдно мне, как мне стыдно! Собирайтесь, Алёшечка, собирайтесь, а то он вас совсем убьёт скоро! Уезжайте, прошу вас!

БОЛЬШАЯ ПАУЗА.

АЛЕКСЕЙ. Ты врёшь... Это неправда... Этого не может быть... Ты... ты... ты... духовная. Ты не можешь себе позволить такого... Не может быть. Нет, нет...

ОЛЬГА. Вот, вот, Алёшечка! Духовная! Я сама думала, что духовная и что этого не может быть! Думала, а оказывается - может! Собирайтесь, вот вам билет, я купила вам сама, уезжайте, скорее уезжайте!...

Алексей смотрит в потолок. Молчит. Смеётся.

АЛЕКСЕЙ. Какой кошмар... Какой ужас... Какой мрак... Страна зелёных помидоров... Куда я попал? Дурдом. Какой мрак. А я-то, по-дурости, думаю: защищаю идеалы... Какие там идеалы? Дурак. А я-то думаю, что он мне простить не может, потому-то и бил сегодня на виду у всего честного народа... А оказывается... (Хохочет.) Оказывается, он меня из-за вот этой местной красавицы... Господи, Господи, Господи... какой кошмар... Мрак какой... Жуть какая... До смешного, ей-Богу...

ОЛЬГА. Вот, вот билет, берите, берите и поезжайте, вот билет, вот...

АЛЕКСЕЙ. (улыбается.) Какой билет, милая? Опять на лилипутов?

ОЛЬГА. Нет, до самого Леннграда... Да скорее бы нас всех долбануло, засыпало бы со всех сторон! Скорее! Собирайтесь! Давайте, не смотрите так, хватит!

Алексей сел на кровать. Бессмысленно смотрит в одну точку.

АЛЕКСЕЙ. Ты права, милая подруга, права. Пра-ва. Сваливать надо отсюда и поскорее. К чёрту вас всех. Чтоб вы все сдохли, козлы! Козлы!!! Хватит! Не выходит из меня миссионера, не выходит. И слава Богу! (Достаёт из-под кровати бутылку, пьёт.) Какая гнусь... Не трогай мои вещи, не прикасайся! Я сам всё соберу! Не трогай, кому сказал!

ОЛЬГА. Не пейте... Зачем вы это... не надо... Поставьте...

АЛЕКСЕЙ. Пошла ты знаешь куда?! Ну вот. Лезешь тут под руку. Выпью. Выпью тебе назло. Назло! Чтоб видела! Чтоб ты видела!

ОЛЬГА. Я виноватая, я, я! Виноватая я! Не пейте только! Зачем вы пьёте? Зачем? Вы раньше не пили! Вы роман писали! Я заглядывала, читала! Непонятно, но интересно... Давайте, собирайтесь, собирайтесь...

АЛЕКСЕЙ. Что читала?

ОЛЬГА. Роман ваш читала...

АЛЕКСЕЙ. Кто тебе разрешил?

ОЛЬГА. На столе лежало я и прочитала...

АЛЕКСЕЙ. Стыдно читать чужое. Очень стыдно. (Ольга сидит на полу, собирает вещи в чемодан.) Бессовестно это. Безобразно бессовестно. Это всё равно, что чужое грязное бельё перебирать в руках...

ОЛЬГА. А зачем вы носки и трусы грязные под матрас засовываете? Давали бы лучше мне, я бы вам постирала. Давайте, складывайте их в чемодан, сюда, сюда...

АЛЕКСЕЙ. Слушай, ты.... Слушай, ты... Слушай, ты... ты... ты дура набитая, что ли?! Ты не понимаешь ничего своей башкой тупой, что ли?! Не кумекаешь?! Дура?! Варит у тебя котелок?! Не варит?! Не варит?! На лилипутов ходишь смотреть, да, на лилипутов?!

ОЛЬГА. Они смешные...

АЛЕКСЕЙ. Да ты на меня посмотри, какой я смешной, на меня, на меня! По твоей милости какой я смешной, посмотри! Из-за того, что ты удовлетворяешь свои низменные потребности!!!! Это ведь, оказывается, из-за тебя, дуры набитой, кошки драной, из-за тебя, а я думал... Дебилка! «Муму» не прочитала за свои почти тридцать лет?! Не прочитала ведь, не прочитала?!

ОЛЬГА. Не прочитала...

АЛЕКСЕЙ. Врала мне тут, в постель тащила... Бог к ней являлся! Я её пожалел, думал, что она духовная, невероятная девушка, думал, никто её не понимает, ненормальной считают её! А она, эта духовная, с каким-то жлобом - запросто, в постель! Ужас, мрак какой, кошмар! Дурдом! Да чтоб я тут на секунду ещё остался! Отдай билет, гадина!!!!

Бегает по комнате, собирает вещи. Ольга стоит с опущенными руками. Вдруг упала, схватила Алексея за ноги, вопит.

ОЛЬГА. Ой, не уезжайте, миленький мой, не бросайте меня, не бросайте! Я люблю тебя так сильно, так сильно! Я без тебя в петлю залезу! Не бросай меня, Алёшечка, миленький, любимый мой, не бросай!

АЛЕКСЕЙ. Пусти мои ноги! Они тут не для того поставлены! Пусти, сказал! Уйди отсюда! Ненавижу тебя, мерзость такая! Ненавижу тебя! Ненавижу! Всё равно уеду! Пусти! Пусти, пусти, сказал!!!

Внезапно в квартире и на лестничной площадке гаснет свет. Пауза. Барахтанье.

(визгливо.) А ну - включи свет! Сейчас же! Кому сказал! Ты что думаешь, меня это остановит?! Включи свет! Идиотка, включи свет!

ОЛЬГА. Алёшечка, вот вы всё время на меня кричите, а потом хочете разобраться... Я не виноватая, Алёшечка, что у нас часто свет вырубают... На час вырубают, на два, на три... Бывает, на целые сутки...

Алексей сел на кровать, смеётся.

АЛЕКСЕЙ. Дурдом, дурдом! Дом хи-хи! Куда я попал?! Света нету! Удавиться хочешь - в магазине мыла нету! Утопиться захотел - из речки так дерьмом воняет, что в воду противно лезть! Уехать хочешь - свет выключают!! Дурдом! Дурдом! Дурдом Господи! Господи! (Плачет.)

ОЛЬГА. Поплачьте, поплачьте, Алёшечка, помогает... Меня мамка набьёт, набьёт, бывало, я тоже плачу, плачу, а потом сразу легче...

Ольга вдруг выпрямилась, вскинула руки в воздух, замерла.

Ой, тихо, Алёша... Тихо... Пришёл...

АЛЕКСЕЙ. Кто пришёл?

ОЛЬГА. Он пришёл... Бог пришёл... Вон, в углу сидит, на троне будто... Не видите, разве? Пришёл... пришёл...

АЛЕКСЕЙ. (забрался с ногами на кровать, прижался к стенке.) Ну-ка, ну-ка, ты, ты, ты, ты, не сходи с ума... Не сходи, давай, мне тут...

ОЛЬГА. (стоит напряжённая, как струна, судорожно хватает ртом воздух.) Тихо, Алёша. Тихо... Он плачет... Никогда не плакал... Какие слёзы у него... Как кровь... Тихо... тихо... не надо... будто кровь капает... красные слёзы... Боженька, не плачь, не надо, а то я тоже буду... Неправда! Нет! Неправда, Боженька! Я пожалела его! Неправда! Я его люблю, никого не любила! Неправда! Стой! Не уходи!... Боженька! Неправда! Нет!!! Нет!!! Нет!!! Нет!!!

Ольга упала на пол, бьётся в истерике, рыдает.

БОЛЬШАЯ ПАУЗА. МОЛЧАНИЕ.

АЛЕКСЕЙ. (шепчет.) Ну-ка, ну-ка, перестань сейчас же... Хватит тут с ума сходить... Ты чего это тут, а? Ну-ка, ну-ка, не пугай меня, дура такая...

Пауза. Ольга села на пол, зажала голову руками, всхлипывает, стонет.

ОЛЬГА. (тихо.) Он мне сказал, что больше не придёт... Не хочет больше со мной разговаривать... Обозвал меня всяко по-всякому.... Я не такая!... Я пойду... Пойду... свечку надо... где-то лампа была... надо холодильник отключить, достать всё, чтобы не растаяло, не слиплось всё.... Не слиплось...

Встала, качается из стороны в сторону, пошла на кухню.

АЛЕКСЕЙ. (на кровати, шепчет.) Дура, дура, дура... Не слиплось, не слиплось, не слиплось.... Не слиплось, дура...

Ольга на кухне нашла свечку, зажгла её. Плачет. В дверь стучат. Алексей зарылся под одеяло. Ольга со свечкой в руках идёт открывать.

ОЛЬГА. (у двери.) Кто там?

ИННА. (кричит за дверью.) Открывайте! Ну, быстро?!!!

Ольга открыла. Инна влетела, бегает, опрокидывает всё в комнате Алексея, наступает на чемодан.

Всё! Всё! Всё! Собирайтесь! Быстро пошли! В бомбоубежище! Свет уже отключили! (Бежит в большую комнату.) Оля! Вставай! Не спи! Конец света настаёт! Где ты, Оля?!

ОЛЬГА. (выглядывает из-за двери.) Да здесь я, здесь... Не сходи с ума, что случилось-то?

ИННА. (в комнате Алексея, суетливо бегает, кричит.) Алёша, возьми с собой самое ценное всё! Только ценные вещи, Алёша! Бери с собой, главное, роман, остальное - ерунда! Пошли бегом! Свет уже отключили, чтоб пожаров особых не наделать! Сейчас как затрясёт, как начнётся! И Боженька нас всех, сук в рваных ботах, судить станет! Пардон меня! Вставай! Пошли быстренько, ну! Пошли бегом, ну!?

АЛЕКСЕЙ. (сидит на кровати.) Что начнётся?

ИННА. Землетрясение!

АЛЕКСЕЙ. А другого повода не могла найти, чтобы заявиться?

ИННА. Ну, что ты там бормочешь, Алёша? Пошли, некогда! (Хватает чемодан Алексея.) По телевизору только что передали: сейчас будет конец света! Юрий Николаев передавал! Который «Утреннюю почту» ведёт и «Юрмалу»! Говорит: всех сейчас шарахнет! Пошли, спрячемся в подвал, может - и выживем тогда, а? Ну, быстрее, что вы, орёлики, как варёные?! Пошли, сказала, ну?!

АЛЕКСЕЙ. (сквозь зубы.) Кто передавал по телевизору? Опять Левитан?

ИННА. Нет, Левитан в тот раз был! Обманул, паразит! А сейчас - Юрий Николаев начал, а потом - сам Горбачёв! Ага, сам! Грустный такой... Пиджак в клеточку, галстук в полосочку. Стоит вот так. Ручки сложил. Всё время весёлый был, пока перестраивался. А тут - грустный. Доперестраивался, гад, до конца света! Он, значит, ребята, стоит, ага, а сзади него - Равиля Максудовна его. А глаза грустныиии-грустныиии, несчстныиии-несчастныиии! Мне чего-то их, бедных, так жалко-жалко стало, чуть не заплакала аж, не знаю даже почему... Ну, нам-то терять нечего, а им-то, бедным, а? Равиля тоже плачет, бедная, плачет! Её у нас на работе все бабы не любят! «Равиля» на неё говорят!

АЛЕКСЕЙ. А это кто такая?

ИННА. Равиля-то? Здра-асьте! Жена его, Райка! Он ведь для неё всё, говорят, сделал: рай-ком, рай-исполком, рай-совет! Не знаешь, что ли? Да у нас весь Шипиловск только про это и говорит, про то, что он её везде с собой таскает, ну? Злятся на неё! Ну, чего она так одевается-то, ну? А ещё анекдот про неё рассказывают: стоит Равиля, плачет. Её спрашивают: «Ты чего?» А она говорит: «Талон на сахар потеряла!» Ну, пошли, пошли быстрее в подвал, ну?!

Зажигается свет. Пауза. Стоят все трое, смотрят друг на друга.

(удивлённо.) Надо же... Свет дали... Наверное, отбой..

АЛЕКСЕЙ. (помолчал.) Всё? Окончен концерт? Нет?

Сел на пол, принялся засовывать в чемодан вещи.

ИННА. (теребя сумочку, смотрит на Алексея.) А мне уже всё рассказали... Я и прибежала... А ты чего? Уезжать собрался, ага? Да ну!

АЛЕКСЕЙ. Что тебе рассказали?

ИННА. Ну, что тебя там, на площади прямо, перед всеми, перед памятником Ленину... Я и прибежала... Мишка, сказали, тебя этот... Ну, гад! Я ему рожу начищу! Сейчас пойду! Получит он у меня, скотина! Хочешь?!

АЛЕКСЕЙ. (хохочет.) Уже весь город знает! Весь город! Надо бежать, бежать надо, скорее надо, скорее от них, пока не начали разглядывать на свет моё грязное бельё! Бежать, бежать, бежать...

ИННА. (вдруг.) Алёша, миленький! А вот возьми меня с собой, а?

ОЛЬГА. Иди домой, Инна...

ИННА. Помолчи, крокодилина, не твоё дело! Алёша! Возьми меня с собой, а? Ну, возьми, а? Я тебе в обузу не буду, а? Мне одной отсюда не выбраться, уехать страшно одной, а вместе веселее, а? Ты меня только подтолкнёшь, дорогу покажешь, а? А у тебя на шее висеть не буду, Алёша, а? Возьми, ну, возьми, а? Ну, хочешь, я перед тобой на колени встану, а? Вот, смотри, встала! Вот!

Кинулась на колени, смотрит на Алексея снизу вверх.

АЛЕКСЕЙ. (выдёргивает ноги из рук Инны.) Что, что, что ты пристала ко мне?! Какого чёрта тебе надо?! Что вам всем нужно?! В чемодан я тебя запихну, что ли?!

ИННА. (вопит.) Не пущу!!! Алексей, я с тобой уеду! Ты у меня последняя надежда! Больше у меня нету! Возьми меня с собой! А то я тут разлагаться начинаю! Внутренне и внешне разлагаюсь! Алексей, возьми меня, а? Алёша? Алексей, ну? А?

ОЛЬГА. Да что ты с ума сходишь, успокойся, хватит тебе, опять нализалась, дура, уходи отсюда, уходи быстро!!!

ИННА. Замолчи! Алексей, если ты меня не возьмешь, если ты меня... Я над собой надругательство сделаю, слышишь? Если ты вот сейчас же не увезёшь меня отсюда, я вот тут, сейчас, на твоих глазах, возьму нож и воткну себе в глотку, понял? Как засандалю себе в глотку по самую рукоятку, чтоб тебе стыдно стало, понял? Не возьмёшь меня, нет? Не возьмёшь? Сейчас, сейчас, я тебе покажу тогда, покажу... Бежит на кухню.

ОЛЬГА. Да сядь ты, сядь, не придуривайся, стыдно ведь, стыдно...

ИННА. Оля! Сестричка! Ольга! Где у нас ножи? Дай мне скорее! Ну? А зарежусь! А сейчас же зарежусь! Слышишь, Ольга! (Нашла нож, бежит в комнату Алексея.) Не возьмёшь? Не возьмёшь, да? Ты ведь не такой Алёшечка, не такой, нет! Ты ведь меня возьмёшь, ну? Мне ведь жить охота, ну? Алексей? Ну? Не возьмёшь?

АЛЕКСЕЙ. (тихо.) А ну положи нож... Быстро!!!

ИННА. (кинула нож в угол.) Положила... Положила... Ну его к чёрту... Положила, Алёшечка... Возьмёшь меня с собой, возьмёшь?!

АЛЕКСЕЙ. Как мне этот цирк тараканий надоел! Осточертел! Собирайся! Хоть весь город давайте со мной! Давайте! Давайте! Все давайте! Собирайтесь! Ольгу бери! Маму! Мишу своего! Иру вашу! Все давайте! Давайте, давайте, чего же вы! Давайте! А вас всех спасу! Давайте! Давайте!

Инна кинулась к Алексею, принялась целовать ему руки. Долго пытается поцеловать его в грудь, тот отбивается. За окном дикий вопль. Никто не обратил на него внимания. Инна кричит, что есть силы:

ИННА. Оля! Олечка! Сестричка моя! Он согласился! Он согласился меня увезти отсюда! Согласился! Всё! Всё! Всё! Оля! Оля!...

Бежит в большую комнату, находит Ольгу, сидящую на диване, трясёт её.

Сестричка моя! Мы уезжаем! Всё, Оля, хватит! Мы едем! Мы с Лёшечкой едем к ебене матери! Эту дыру к ебене... Чтоб она провалилась! Я хоть на Красную площадь схожу в Ленинграде! Хоть мир посмотрю, Оля! Туда её, эту дыру! Прости, Алёшечка, больше не буду, вырвалось, прости! Я могу быть интеллигентной женщиной, могу, могу!...

Алексей сидит в своей комнате на кровати, сжимает зубы, стучит себя по коленям кулаками.

Оля! Привет маме! Передавай обязательно! Оля! Собери нам поесть в дорогу! Мы на вокзал с Алёшечкой пошпарили! Сядем в поезд и уедем! В Ленинград поедем! Ура! И будем там жить! Прощай, Оля! Я, может, мужика своего там встречу, схвачу его за шкирку! Скажу: вот ты где, суконец, утопленник, бросил меня, ага? Всё, Алёшечка! Бегает по комнатам, всё раскидывает.

ОЛЬГА. (тихо.) Сядь.... Инна, не дури... Сядь... Не стыдно тебе?

ИННА. (не слушает, встала на колени, залезла под кровать, набирает в сумку помидоры.) Оля, это нам с собой, на дорогу, мы возьмём! Ты не бойся, Оля! Мы тебя тоже спасём! Мы спасателями заделаемся! Мы весь Шипиловск долбаный туда перетянем! Всех до единого! Пусть им негры вкалывают на ихнем комбинате долбаном! Оля, ты не думай! Прости, Алёша, вырвалось, больше не буду! Оля, ты не думай! Мы только обустроимся на новом месте, мы тебя сразу же вызовем! Телеграммой, Оля! Молнией, срочной, Оля! Ты не волнуйся! Мы тебя отсюда вытащим!

Прибежала в комнату Алексея.

Алёша, возьми помидоры! Пригодятся в дороге поесть! Алёша, у меня в сумке бутылочка, фуфырёк, сядем в купе, достанем помидоров и будем ими закусывать пока! Я сейчас, Алёша! Посиди тут минуточку! Я бегом и обратно! Я только сберкнижку и паспорт возьму! Алёша, а ты посиди пока тут! Сейчас! Не двигайся с места! Смертельно, понял? Сиди, не шевелись! Я сей момент, мигом я!

Пулей вылетела из квартиры, хлопнула дверью.

ТИШИНА. МОЛЧАНИЕ. Истошный крик за окном. Ольга идёт к Алексею.

ОЛЬГА. Что вы ей сказали? Зачем? Зачем вы её обманули?

АЛЕКСЕЙ. Помолчи! Ничего я никого не обманывал! Люди сами себя обманывают, сами! Она сама всё решила, без меня, сама! Да пусть едет, пусть! Мне-то что? Пусть едет, куда хочет!

ОЛЬГА. Вы же её бросите на вокзале на каком-нибудь... Куда она потом денется? Куда?

АЛЕКСЕЙ. Пусть едет, куда хочет. Мне всё равно. Да у меня в Ленинграде - трёхкомнатная квартира. Места всем хватит. Действительно, должен же я хоть кого-то спасти?! Пусть едет! Вот так, поняла?

ОЛЬГА. Вам письмо от родителей приходило, там обратный адрес был, я видела...

АЛЕКСЕЙ. Нет, это потрясающе! Все бумаги мои она проверила, перерыла! Грязное бельё моё она рассматривает! Письма мои она читает!..

ОЛЬГА. Чужие письма я не читала... Неправда! А только посмотрела на конверте обратный адрес! Я чужих писем не читала! Не читала я! Я не виноватая, что ваши родители на конверте обратный адрес написали! А если написали - значит, всем читать можно обратный адрес! Никакой квартиры у вас в Ленинграде нет, письмо-то было из Курска! Писем я ваших не читала! А роман я ваш читала потому, что вы сказали, что вы для всех его пишете! Для всех людей! А я тоже человек! Вы сказали, что хочете романом людей переделать! А я тоже хочу переделаться! (Кричит.) А грязное бельё ваше торчало из-под матраса, когда я в вашей комнате пол мыла! И мне вас жалко стало! Вот и всё! Уезжайте скорее, уезжайте скорее, чтобы вы только меня не мучали, не мучали! У меня все беды от вас пошли! Уезжайте! Я думала, что вы хороший! А вы плохой! Вы играете, как артисты в кино играют! Себя обманывают! Вы не артист Бурков и мы вам тут не кинокомедия! Ясно?! Уезжайте, Алёша! Только мне вас жалко, жалко почему-то, жалко! Бог с вами, уезжайте!

АЛЕКСЕЙ. Молчать! Жалостливая какая нашлась! Молчать! Жалеть она меня будет! Амёба, низший уровень развития! Иди к своему жлобу, убирайся!

ОЛЬГА. Жалко мне вас, жалко, жалко, жалко...

АЛЕКСЕЙ. Заткнись, сказал?! А то получишь сейчас у меня!

Пауза. Смотрит на Ольгу.

Постой-ка... Что же это я, а? Вот так вот уеду и все будут говорить, что из-за тебя? Так? Весь город будет говорить, да? Что меня били из-за тебя? (Взял бутылку, пьёт из горлышка.) Значит, я ни за что, ни про что получал? Так, выходит, что ли?

ОЛЬГА. (пятится в большую комнату.) Не надо, Алёша... Что вы придумали такое... Не надо... Вы ведь не такой... Вы просто сейчас пьяный... Идите уже на вокзал... Не надо, Алёша... Бог вам не простит, что вы?

АЛЕКСЕЙ. Интересно, почему это - не надо? Другим с тобой можно, а мне - нельзя? Когда-то ведь надо начинать? Правильно? Ну вот, ты мне всё и покажешь... Сколько уже можно себя хранить? Хватит, пора уже... Всемирная пошлость подсказывает: пора, пора... Иди давай сюда, ну?

ОЛЬГА. (пятится, идёт в «тёмную» комнату, не спуская с Алексея глаз; испуганно:) Нельзя, нельзя... Бог накажет вас, Бог всё видит, всё...

АЛЕКСЕЙ. (идёт за ней в «тёмную» комнату.) А за что меня наказывать? За что? Да и сама сказала: нету Бога, ушёл он, нету его.. Ну, ну? Раздевайся? Как ты перед ним раздевалась, ну? Покажи! Что ты делала? Танцевала перед ним, да? А передо мной не хочешь, да? А ну, танцуй, танцуй, покажи, какая ты, ну, танцуй, ну?!

ОЛЬГА. Не надо, Алёшечка, прошу вас, миленький, не трогайте меня, пожалуйста, не надо, прошу вас, не надо, не надо, не надо, прошу, не надо...

АЛЕКСЕЙ. Ладно! Будешь тут разговоры разговаривать! Сама ведь тащила меня в постель, раздевалась, а теперь чего, а?! Иди, давай, тварь подлая, иди сюда, иди, иди, иди, ложись!!! Мурлин Мурло!!!!!

Схватил Ольгу, повалил на топчан.

 

Темнота.