ЖМ 6 курсына интерндерге «Клиникалық электрокардиография» элективті пәні бойынша емтихан тестілері 2014-15 22 страница

Боб Коренз искал Свами. В тот день он прогуливался по парку с модно одетой женой и двухлетним сыном Эриком. Двадцатишестилетний Боб работал старшим инспектором в городском отделе социальной защиты Нью-Йорка. Он вырос в Вашингтоне, и там же встретился со своей женой. У него было полное лицо, высокий лоб, чистый голос и спокойный взгляд.

Боб: Когда я закончил университет Джорджа Вашингтона, я решил направиться в поисках высшей истины прямо туда, где, как я полагал, было самое сердце материального мира — в Нью-Йорк. Там я поселился неподалеку от первого в Ист-Вилледже магазина для наркоманов.

Боб не считал, что в должности социального работника приносит реальную пользу — его подопечные на протяжении многих лет не меняли ни убеждений, ни привычек. Они с женой частенько захаживали в закусочные Ист-Вилледжа и посещали лекции Лири и Олперта по расширению сознания, а недавно приняли участие в марше мира. Боб чувствовал, что его надежды на степень магистра и лучшую квартиру бесперспективны, и искал чего-то другого.

Боб: Я услышал об «И-Цзин», книге, по которой можно предсказать направление жизни человека. Я нашел одного человека, который погадал мне на ней, и результатом был призыв: «Смело иди вперед сквозь тьму». Я воспринял это как добрый знак, духовное предзнаменование. Потом я купил номер «Другого Ист-Вилледжа» и увидел статью под заголовком «Скорее спасите Землю!» Там была фотография Свами. А еще до этого я читал в книге одного учителя сикхов, что без духовного наставника невозможно добиться никакого «высшего знания».

Каждое утро по пути на работу Боб проходил мимо магазинчика Свами. Однажды, заинтересовавшись, он приостановился и заглянул в окно, но увидел лишь пустую комнату, коврики из сухой травы на полу и кого-то из ребят. «Похоже, буддисты», — подумал он. Дверь была открыта, оттуда вышел какой-то юноша и пригласил его войти.

— Нет, спасибо, — ответил он, а про себя подумал: «Не хочу иметь ничего общего с буддистами» - и пошел на работу.

Однажды в магазине для наркоманов он взял один из томов «Бхагаватам» (в переводе Свамиджи), пролистал его и, решив, что это слишком сложно и для него недоступно, положил книгу обратно. Статья в «Другом Ист-Вилледже» подхлестнула его интерес. Он подумал, что, может быть, это последнее воскресенье, когда в парке будут петь - приближались холода. И Боб направился в парк, в надежде найти Свами и его поющих последователей. Его жена шла рядом, везя в коляске Эрика.

Вдруг до него долетел звон ручных тарелочек и ритмичное хоровое пение, доносившееся из южной части парка. Сообразив, что это и есть музыка Свами, он отправился на звук, а жена осталась покачать Эрика на качелях. Боб подошел поближе и, протиснувшись сквозь толпу, увидел группу киртана и сидящего под деревом Свами. Никем не замеченный, он застыл среди сотен слушателей.

«Я — причина всего, — думала девятнадцатилетняя Джуди Козловски. — Все, что я вижу, сотворено мною, я — Всевышний. Все принадлежит мне». Когда мысль о том, что она — Бог, овладела Джуди, она позабыла и своего отца, и все остальное. Но одно ее смущало: «Если я Бог, то почему не могу всем управлять? И почему мне так страшно принимать ЛСД?»

Джуди была студенткой Городского колледжа Нью-Йорка и специализировалась на изучении живописи и истории. Она брала уроки игры на гитаре у преподобного Гарри Дэвиса, блюзового певца и христианского проповедника, который обучал ее печальному искусству «соула». Но сегодня под воздействием ЛСД на нее снизошло откровение, что она — Бог. Она поссорилась с отцом, который казался ей непонимающим, холодным и далеким от нее, бросила родной дом в Бронксе и направилась в центр. Она собиралась навестить подругу, и ей надо было пройти через Томпкинс-сквер. Когда она вошла в парк, киртан был в самом разгаре, но из-за толпы она не могла ничего разглядеть. Она пробралась сквозь толпу и увидела нескольких мужчин, танцующих с поднятыми руками, у одного из которых была обрита голова, а другие были с бородами. Еще она увидела Свами - он сидел в центре ковра и играл на барабане.

 

Дэну Кларку исполнилось двадцать пять. Он был худощавым, энергичным, в очках с толстыми линзами в роговой оправе — авангардный кинорежиссер, его первый фильм назывался «Возрождение». Он был решительным противником войны во Вьетнаме и проходил альтернативную службу в детском приюте. Он состоял в СДО и в Антивоенной Лиге. Во время демонстрации протеста его арестовали и на неделю отстранили от работы за ношение пацифистского значка и черной повязки на рукаве. Он увлекался буддизмом, немного «приправляя» его наркотиками. «Все — это ничто, а ничто — это все» — таков был его лозунг, и он ходил, повторяя его постоянно, как мантру. Но (по крайней мере, психологически) он чувствовал, что ему не хватает духа преданности; медитация на пустоту быстро утратила вкус новизны.

Сегодня Дэн пришел в парк, чтобы отыскать Свами и услышать его пение, о котором он прочёл в «Другом Ист-Вилледже». Как-то вечером, несколько месяцев назад, он уже видел Свами, когда ждал автобуса на остановке напротив его дома. Тогда Дэн направлялся с другом на репетицию шоу, а друг на минутку зашел в «Закусочную Сэма». В тот момент на первом этаже в доме напротив он увидел индийца в оранжевых одеждах, с бритой головой, который читал лекцию небольшой группе молодых людей.

Дэн: Когда я увидел его, то представил, что перехожу улицу, вхожу в магазин, сажусь и разрываю все связи с этим миром. Но тогда я подумал: «Это просто мое воображение. В конце концов, я женат, я иду на репетицию, да и об этом Свами все равно ничего не знаю». И мы сели в автобус.

Но Дэн жил всего в нескольких кварталах от магазинчика, и частенько проходил мимо. Однажды на несколько минут он остановился у витрины, чтобы рассмотреть прикрепленную к стеклу обложку «Шримад-Бхагаватам».

Дэн: На ней был изображен овальный лотос, а вокруг него — планеты. Именно в этот момент мне в голову пришла идея о духовных чувствах. А когда я увидел в окне изображение Господа Чайтаньи и Его спутников, меня это просто сразило. Я подумал: «Да, это как раз то, что мне нужно — жизненная сила».

Они с женой шли по мощеной парковой дорожке. Дэн искал Свами, но не имел представления о том, как выглядит предмет его поисков. Он ожидал увидеть экзотические одеяния и услышать пение в буддистском стиле, но не нашел ничего подобного. Тогда он махнул рукой на свое намерение и стал просто бродить, наблюдая за гулявшими в парке людьми. Вдруг его внимание привлекла большая толпа, собравшаяся вокруг каких-то, как ему показалось, музыкантов. Ему понравились звуки их музыки: звенящее раз-два-три-и-и, раз-два-три-и-и - простой и в то же время такой яркий и притягательный ритм. Он увидел над толпой несколько поднятых рук и подумал, что в кругу, должно быть, танцуют фламенко. Но мелодия, которая сопровождала ритм, — это был явно не фламенко — захватила его и все больше влекла к поющим. Дэн, пробираясь сквозь толпу, подходил ближе и ближе, пока, наконец, не увидел тех, кто пел, а также танцующих и покачивающих воздетыми руками людей. Этот танец показался ему некоей смесью индейского и азиатского танца. Все это, похоже, пришло из глубин древности. Дэн понял, что это и есть ребята из «Харе Кришна», но не увидел на них никаких необычных одеяний - были лишь привычные одежды жителей Нижнего Ист-Сайда. И где же Свами? Затем он заметил и его, сидящего в сторонке и играющего на маленьком барабане. Глаза его были закрыты, а брови сосредоточенно сведены.

Дэн: Свами не привлекал к себе внимания, и поначалу я не придал значения какому-то пожилому индийцу, сидевшему сбоку. Не заметно было, что он играет какую-то особую роль в пении. Но постепенно мне открылось, кто он такой. Это был тот самый Свами, о котором я читал в газете и которого видел в магазинчике.

Через какое-то время он заговорил, но я не расслышал ни слова. На меня произвела впечатление его скромность, — он не пытался взобраться на пьедестал. Он не напускал на себя важный, напыщенный вид, но в нем чувствовалась настоящая внутренняя сила, и духовность, и знание.

Боб: У его ног сидели ученики. Они пели мантру, и я старался запомнить слова и подпевать. Один раз я уже слышал, как поют «Харе Кришна» на марше мира, и тогда это показалось мне чудесным. Затем Свами начал говорить. У меня создалось впечатление, что это какое-то неземное существо, и я подумал: «Это тот, кого я ищу». Он настолько отличался от всех остальных, что казался пришельцем из другого конца вселенной. Он очень мне понравился.

После второго киртана Свами и его ученики скатали ковер, собрали инструменты и ушли.

Боб вернулся туда, где жена качала на качелях ребенка, но образ Свами стоял перед его мысленным взором: «Он ни на кого не похож». Сильный акцент Свами мешал Бобу понимать его, но он все равно решил сходить на днях в магазинчик и послушать его выступление. «Это настоящий вождь», — думал он.

Дэн с женой пошли гулять по парку дальше, наблюдая за разными группами музыкантов. Его жена удивилась, что Дэн, обычно такой застенчивый, принялся танцевать на киртане. Он сказал, что, наверное, как-нибудь зайдет в магазинчик, чтобы послушать Свами.

Джуди стояла на одном месте, погруженная в свои галлюцинации. В руках она держала листовку «Вечный кайф!», которую перечитывала снова и снова. Пока она думала, что все это, наверное, пришло с другой планеты, к ней подошел какой-то человек и спросил:

— Не хотите ли сходить туда, где живет Свами?

Она кивнула.

 

В магазинчике один из преданных угостил Джуди прасадом — чапати, а затем пригласил ее к Свами. Она вошла в большую комнату, полную душистого дыма. Там стояли высокие цветочные вазы, а по полу были разбросаны семена кунжута. Она увидела Свами, склонившегося в поклоне перед небольшим портретом Господа Чайтаньи и Его спутников. Потом Свами поднялся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Джуди решила, что он, наверное, кланяется самому полу. Все вокруг тихо повторяли мантру, перебирая четки, и хотя она не могла разобрать слов, все казалось ей очень мирным и спокойным. Один из учеников Свами сказал, что можно пройти вместе с ним в дальнюю комнату, и она с любопытством подчинилась. Свами сидел на коврике и, казалось, излучал сияние. В комнате было еще с десяток человек.

Бхактиведанта Свами спросил, понравилось ли ей пение в парке, и она ответила:

— Я была очарована.

— Вы живете где-то рядом?

Джуди вспомнила, что она — всепроникающая Истина, и ответила, как ей казалось, очень таинственно:

— О, я живу о-о-оч-ч-ень близко.

— Прекрасно, — сказал Свамиджи. — Тогда вы сможете приходить по утрам на наши киртаны и лекции.

Тут до Джуди дошло, что живет она не так уж и близко, в Бронксе, и чтобы посещать лекции Свами, ей придется добираться до храма часа полтора. Но она решила, что поскольку он ее пригласил, она придет. Потом ей пришло в голову: «Все это - плод моих мыслей». Но Свамиджи, словно услышав, заверил ее:

— Этот метод вовсе не является вашей выдумкой. Он очень древний, очень простой и возвышенный.

Он откинулся назад и добавил:

— Мы вечны, а все, что нас окружает — временно.

Джуди начала постепенно выходить из-под действия ЛСД. Когда она попрощалась со Свами, было уже поздно. Она хотела остаться на ночь, но ребята ей не позволили. Однако она твердо решила к ним присоединиться.

Бобу показалось совершенно естественным последовать тому, что он увидел в парке. Он начал ходить на вечерние программы, читать «Бхагаватам» и повторять мантру. Он вставил в рамку картинку, вырезанную из суперобложки «Бхагаватам» (с изображением духовного мира) и поставил ее на свой маленький самодельный алтарь. Он предлагал картине цветы и сидел перед ней, повторяя «Харе Кришна».

Боба восхищали и философия, и книги, и лекции, и с самого начала его поразило то, что учение Свамиджи дает ответы на все вопросы. Он слушал с огромным вниманием и думал: «Если уж я принял его слова как истину, то буду и впредь принимать все, что он скажет. Не может быть так, что часть его слов — правда, а в остальном нужно сомневаться».

 

19 октября

В понедельник, после киртана в парке, Дэн пришел в храм, на вечернюю программу. Киртан был в самом разгаре. Первым делом ему бросилась в глаза рама со струнами от пианино, прислоненная к стене у выхода, на которой играли несколько человек. Один из ребят протянул ему деревянные палочки, после чего он сел и присоединился к киртану. Потом была лекция, которая показалась Дэну длинной и серьезной - о том, как половое желание становится причиной рабства и страданий. Храм был забит людьми, было душно, да и сама лекция шокировала Дэна - но он все равно остался, потому что знал - будет еще один киртан. Он чувствовал некий дискомфорт - так как все последователи Свами (в отличие от него) соблюдали целибат. Но киртаны настолько ему понравились, что он решил приходить сюда несмотря ни на что.

Свами был не совсем таким, каким Дэн ожидал его увидеть. Он представлял его себе этаким беспечным дзэновским роши, смеющимся и сыплющим шутками, со сверкающими глазами и речью, полной парадоксов. Но оказалось, что Свами, напротив, был очень прям, речь его подчас бывала резкой, а уголки его рта были опущены, что придавало ему печальный вид. Дэн с восторгом окунулся в киртаны, думая, что они помогут ему в медитации на пустоту, но Свами снова и снова подчеркивал в лекциях, что Бог — личность. Дэн сопротивлялся. Мысленно он спорил со Свами. Он был приверженцем «радхакришнановской» интерпретации «Гиты», но Свами часто позволял себе безжалостные нападки на подобные «безличные» представления, и Дэн увидел, как постепенно рушится стена его имперсонализма, и в итоге вынужден был признать, что Свами абсолютно прав.

Джуди начала посещать и утренние, и вечерние лекции. Чтобы приходить вовремя, ей приходилось вставать в пять утра, и родители протестовали. Но Джуди не обращала на них внимания. Полтора часа она ехала на метро в центр, на собрания Свами, где была единственной девушкой.

Когда Свами узнал, что Джуди изучает живопись, он попросил ее рисовать для Кришны. Она установила в гостиной холст и под его личным руководством начала рисовать. Первым заданием, которое дал ей Свами, было нарисовать портрет его Гуру Махараджа, Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати. Он дал ей фотографию и объяснил, как нужно рисовать: на шее Гуру Махараджа должна быть цветочная гирлянда, тилака должна быть желтоватой, не белой, и вокруг головы не должно быть никакого сияния или нимба.

 

Боб: Я начал повторять мантру и изучать «Шримад Бхагаватам», и, кроме того, посещал киртаны и лекции в магазинчике. Вечером, закончив киртан, Свамиджи брал пару яблок, которые лежали на краю помоста, пластмассовую чашку «под дерево», и нож. Очистив яблоки, он нарезал их в чашку и отдавал ее одному из учеников. Ученик предлагал первый кусочек Свами, и тот закидывал его в рот. Остальные кусочки яблока раздавались собравшимся. Я помню, как однажды он жевал свой кусочек яблока, и выплюнул семечки на пол. Они отскочили от стены и упали возле помоста. Я подумал: «Вот это да! Никто другой не осмелился бы так сделать».

Дэн оценивал манеры Свамиджи взглядом режиссера-эстета.

Дэн: Около возвышения, на котором он сидел, на стене висел умывальник. Он был так близко, что Свамиджи мог, наклонившись, достать его. Разрезав яблоко, он подбирал очистки и просто бросал их в раковину. Он делал это так небрежно... На меня это производило огромное впечатление.

А однажды пришел Брахмананда и попросил на что-то пятьдесят центов. Свамиджи протянул руку, взял свой маленький кошелек — знаете, такие, обычно защелкиваются небольшой металлической застежкой сверху - расстегнул его, очень внимательно посмотрел внутрь, а потом его рука поднялась, как птица, как орел, парящий над своей добычей. Но не бросилась вниз, а мягко опустилась, чтобы вынуть монету, и вновь взлетела, словно на воздушном шаре. Это было так грациозно - словно в танце или балете. Он вынул эту монету и, протянув руку, передал Брахмананде. Я не мог поверить глазам. Когда кто-то просит у вас пятьдесят центов, вы просто роетесь в карманах и бросаете человеку монетку. Но Свами ко всему относился как к собственности Кришны, поэтому и к этой монетке он отнесся с вниманием.

 

Шли недели. Несколько преданных заговаривали с Бобом о посвящении, но он колебался. Он не знал точно, что такое посвящение, и ему казалось, будто преданные хотят, чтобы он получил посвящение, потому что работал и был семейным человеком. Бобу казалось, что они видели в нем зрелого человека, американца среднего класса и хотели, чтобы он вошел в их число. Жену Боба религия не интересовала, а его друзья вообще были категорически против. Он не мог уделять много времени общению со Свамиджи и с преданными - обычно он сидел в конторе, либо - дома с семьей.

Боб: Так вот, они спросили, не хочу ли я получить посвящение. Я сказал, что подумаю. Я не бросил курить. И не принял окончательного решения.

Первый по-настоящему личный разговор со Свами состоялся у меня тогда, когда я попросил о посвящении. До этого я так трепетал перед ним, что мне и в голову не приходило что-то ему сказать. Но я всегда хотел этого. Я был очень высокого мнения о себе и всегда думал: «Я должен решиться поговорить с ним. Наверное, стоит что-то предпринять». Но внутри мне всегда что-то мешало. Скорее всего, это был страх. Но вставал я рано и каждый день читал по тридцать два круга (большей частью в метро). Я боялся материального мира, поскольку мало общался с преданными, и хотел изолировать себя от него, повторяя больше кругов.

Джуди тоже думала о посвящении. Я спросил ее об этом, и она ответила: «Я подумаю». А потом сказала, что решила получить посвящение и отказаться от всех дурных привычек. Я начал подумывать, что, возможно, и я смогу отказаться от всего этого, поэтому я спросил, что делать, как обратиться к нему? И Киртанананда подсказал:

— Просто поднимись к нему в комнату.

Я был удивлен - все оказалось так просто!

Мысленно я подготовил небольшую речь: «Мой дорогой Свамиджи, не будете ли Вы так любезны принять меня в ученики и обучить меня сознанию Кришны?» Я отправился к нему в комнату без всякого приглашения и постучал в дверь. Изнутри донеслось:

— Войдите.

Я вошел. Он сидел за столом. Больше в комнате никого не было. Я почтительно поклонился, он вопросительно посмотрел на меня:

— Да?

И я сказал:

— Свамиджи, Вы примете меня в ученики?— только это и успел.

Я хотел было добавить: «и научите меня философии сознания Кришны», но он не дал мне закончить.

— Да.

Всё оказалось так просто! Я подумал: «Ну, больше говорить не о чем. Он меня принял». Я поблагодарил его, снова поклонился и вышел.

 

— Знаешь, тебе не следует заходить наверх, пока ты не получила посвящения, — сказал Ачьютананда.

Джуди волновалась. Она поднялась наверх, чтобы отнести на кухню несколько грязных кастрюль.

— Да, но это как раз то, о чем я собиралась поговорить со Свамиджи, — ответила она и направилась в комнату, где Свами беседовал с какими-то людьми.

— Свамиджи, а можно мне получить посвящение?

Он спросил:

— Ты знаешь четыре правила?

— Да.

— Сможешь их выполнять?

— Да.

— В таком случае ты получишь посвящение через две недели.

Дэн тоже подумывал о посвящении, но хотел немного подождать. Он повторял шестнадцать кругов и не пропускал ни одной лекции, несмотря на протесты жены. Дэн всегда с большим трудом принимал чей-либо авторитет, но сейчас он чувствовал, что Свами покорил его, и сейчас его имперсональный барьер рушится.

 

Две недели спустя Бхактиведанта Свами провел еще одну церемонию посвящения. Боб стал Рупанугой, а Джуди — Джадурани. Дэну нужно было еще немного потерпеть.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

 

За пределами Нижнего Ист-Сайда.

 

Мы были в шоке, узнав, что он уезжает. Нам и в голову не приходило, что Сознание Кришны когда-нибудь выйдет за пределы Нижнего Ист-Сайда, не говоря уже о Нью-Йорке. Я думал, что оно может существовать только здесь, и останется здесь навсегда.

Брахмананда

Слова «Харе Кришна» становились все более популярными — они постоянно звучали на киртанах в парке, появлялись на страницах газет. Хаягрива называл это «взрывом Харе Кришна». Хиппи Нижнего Ист-Сайда считали пение «Харе Кришна» «самой забойной вещью», и даже то, что ученики Свами не принимали ЛСД, совсем не уменьшало их популярности. Они пользовались репутацией святых, которые несут людям мирное пение и предлагают бесплатную еду и жилье. У них можно было попробовать самые изысканные вегетарианские блюда (если, конечно, прийти вовремя), а в их магазинчике на полке у дверей всегда стояли индийские книги.

В клубах местные музыканты играли мелодии, которые слышали от Свами во время киртанов в парке или храме. Нижний Ист-Сайд был районом художников и музыкантов, теперь же он стал еще и районом «Харе Кришна».

Бартон Грин: Эти песни очень нравились нашим музыкантам — «Кришна», «Говинда Джая Джая» и другие. Я и сам брал кое-что оттуда для своих альбомов. Много кто так или иначе обращался к их мелодиям. Сначала мы загорались новой идеей, потом интерес угасал... Но "Харе Кришна" - после этой краткой вспышки – так и не уходило из нашей музыки. Даже во всем этом тяжелом роке, который играли наши ребята, слышались эти духовные вибрации. Музыканты начинали становиться музыкантами–преданными.

Вечерние киртаны всегда собирали много народу. По вечерам у входных дверей стоял Брахмананда – он рассаживал посетителей по местам, до тех пор, пока в храме хватало места. Совместное пение и музицирование глубоко трогали собравшихся, но после киртана, когда подходило время лекции, люди начинали расходиться. Бывало так, что к ее началу в комнате оставалась едва ли половина слушателей, а были и такие, кто уходил прямо с середины лекции.

Однажды Аллен Гинсберг привел на программу в храме Эда Сандерса и Тьюли Капферберга из группы «Фагз». Эта местная группа приобрела популярность, специализируясь на непристойной лексике. Среди хитов Эда Сандерса были такие песни как «Богиня Трущоб Нижнего Ист-Сайда», «Групповое ощупывание» и «Я не могу «улететь»». У Эда была буйная рыжая шевелюра и огненно-рыжая борода. Во время киртана он играл на гитаре. Преданные были рады видеть у себя столь знаменитых гостей. Однако как раз в тот вечер Бхактиведанта Свами выбрал темой лекции иллюзорность сексуального наслаждения.

— Половое наслаждение жизнь за жизнью приковывает нас к материальному миру, — сказал он, а затем, по своему обыкновению, процитировал стих Ямуначарьи: — «С тех пор, как я осознал Кришну, при одной мысли о половых отношениях я отворачиваюсь и с отвращением сплевываю».

«Фагз» больше не приходили.

Казалось, что для человека, который хотел найти себе последователей среди хиппи Нижнего Ист-Сайда было не очень разумно плохо отзываться о сексуальном наслаждении. Но Бхактиведанта Свами не собирался менять свое учение в угоду хиппи. Когда однажды Умапати заметил, что американцев отпугивают слова о том, что секс предназначен только для зачатия детей, Свамиджи ответил:

— Я не могу менять философию в угоду американцам.

— А как насчет секса? — спросил однажды вечером из дальнего угла битком набитой комнаты юрист ИСККОН Стив Голдсмит.

— Сексом можно заниматься только со своей женой, — ответил Свамиджи, — но даже в этом случае есть ограничения. Секс нужен только для зачатия сознающих Кришну детей. Мой духовный учитель говорил, что готов вступать в половые отношения сотни раз – лишь бы рождались сознающие Кришну дети. Разумеется, в наш век это не так-то просто, поэтому он остался брахмачари.

— Но секс — огромная сила, — возразил м-р Голдсмит. — Невозможно преодолеть влечение мужчины к женщине.

— Поэтому в любой культуре существует институт брака, — ответил Бхактиведанта Свами. — Вы можете жениться и спокойно жить с одной женщиной, но нельзя превращать жену в машину для удовлетворения чувств. В половые отношения следует вступать не чаще одного раза в месяц, да и то – только для зачатия детей.

Хаягрива, сидевший слева от Свамиджи, рядом с большой музыкальной тарелкой, воскликнул:

— Раз в месяц?! — и шутливо добавил: — Да лучше уж совсем забыть об этом!

— Вот именно! Молодец! — рассмеялся Свамиджи, а за ним – и все собравшиеся. — Лучше всего вообще не думать об этом. Лучше просто повторять «Харе Кришна».

И он сделал движение рукой, как будто читал мантру на четках.

— Так мы избавимся от множества хлопот. Секс – что-то вроде чесотки, только и всего. Чем больше мы чешемся, тем сильнее зудит. Так что нужно просто терпеть и просить Кришну о помощи. Это нелегко. Секс — величайшее наслаждение, но и величайшая кабала.

Но Стив Голдсмит только качал головой. Свами посмотрел на него и улыбнулся:

— Вы все еще сомневаетесь?

— Просто… ну, доказано, что подавлять сексуальное влечение опасно. Существует теория, что войны происходят от того, что…

— …люди едят мясо, — перебил его Бхактиведанта Свами. — Пока они едят мясо, они будут воевать. И пока человек ест мясо, он, будьте уверены, будет склонен и к незаконному сексу.

Стив Голдсмит был влиятельным другом ИСККОН и много помогал преданным. Но Бхактиведанта Свами не собирался поступаться философией сознания Кришны «в угоду американцам».

*****

Снять на один вечер Джадсон-холл на Западной пятьдесят седьмой улице стоило двести долларов. Рая Рама подумал, что пришла пора для Свамиджи попытаться «достучаться» и до более образованных и искушенных ньюйоркцев. А поскольку Джадсон-холл был недалеко от Карнеги-холла, и здесь иногда проводились интересные концерты и лекции, он решил, что неплохо было бы начать отсюда. Свамиджи согласился, и Рая Рама распечатал объявления и расклеил их по книжным магазинам города.

В тот вечер, на который намечалось выступление, преданные прошествовали по кварталам, где скопились увеселительные заведения. Они били в большой барабан и раздавали листовки, а к началу программы вернулись в Джадсон-холл.

Зрителей пришло семь человек.

Преданные чувствовали себя ужасно — они сбили с толку Свамиджи, да еще потратили сумму денег, равную месячной арендной плате.

— Свамиджи, если хотите, давайте отменим программу, — предложил Рая Рама.

Но Свами ответил:

— Нет, давайте петь и говорить.

И преданные вышли на сцену. Они пели и танцевали со своим духовным учителем, а затем сели возле него, и он заговорил. Голос его эхом разносился в пустом зале. По окончании лекции Свамиджи попросил задавать вопросы, и молодой человек, сидевший на шестнадцатом ряду, спросил, верно ли он понял, что цель Свами – исправление заблудшей и потерянной молодежи.

— Нет, — ответил Бхактиведанта Свами. — Все в этом мире — заблудшие и потерянные, даже так называемые «уважаемые люди». Просто все забыли Кришну.

После программы Свамиджи сидел у выхода, пока немногочисленные посетители покидали зал. Одна почтенного вида супружеская пара подошла к нему представиться, и Свамиджи выпрямился, сложив ладони, и улыбнулся. На программу пришла мать Брахмананды, и Свамиджи очень тепло с ней побеседовал. Но в целом преданные чувствовали себя подавленно — от того, что было так мало гостей.

— Простите, Свамиджи. Мы привели Вас сюда, но почти никто не пришел, — извинялся Рая Рама.

Но Бхактиведанта Свами удивленно вскинул брови и воскликнул:

— Никто? Разве вы не видели Нараду? Не видели Господа Брахму? Когда поют «Харе Кришна», даже полубоги приходят поучаствовать в киртане.

Вернувшись в храм, Свамиджи упрекнул Рая Раму:

— Я же говорил тебе – нужно назначить плату за вход. Когда людям что-то дают бесплатно, они думают, что это какая-то ерунда. Но стоит назначить цену в три или пять долларов, они начинают думать: «О, это что-то да значит!» В Бенгалии есть анекдот. Один человек ходил от дома к дому и бесплатно раздавал манго. И никто не хотел их брать, потому что все думали: «Почему он отдает их задаром? Наверное, испорченные». Тогда он стал просить за них три рупии, и люди решили: «Похоже, неплохие манго! И стоят-то всего три рупии — прекрасно!» Итак, когда люди видят, как что-то раздают бесплатно, им кажется, что это пустяк. Назначьте цену, и они будут думать, что это – здорово!

*****

Бартон Грин был музыкантом. Он души не чаял в Свами и во время киртанов очень любил подыгрывать ему на раме от пианино.

Бартон Грин: Мы владели действительно мощным средством, как вырваться из этой душной капиталистической скорлупы. Поэтому и было в нашей музыке столько жестокости и надрыва. Но когда постоянно «варишься» во всем этом, легко заработать нервный срыв. Поэтому классно было заходить к Свами, на Вторую авеню, и петь там в его магазинчике. На улицах царила майя и порок, а в храме мы по-настоящему расслаблялись. Мы так классно пели, и в нашей жизни все становилось на места. Мне нравилось сидеть со Свами и есть прасад, настоящую индийскую пищу, чапати, и беседовать с ним о том о сем, особенно когда в кармане почти ни гроша. Там всегда было хорошо.

Когда Бартон пригласил Бхактиведанту Свами на свой концерт в Театр Ратуши, Свами согласился.

Брахмананда: Нас было человек семь или восемь; в кедах и джинсах, вместе со Свамиджи, мы сели на метро и отправились в Ратушу. Мы вошли и заняли свои места. Концерт начался. На сцену вышел Бартон Грин, открыл верхнюю крышку рояля, достал молоток и изо всех сил начал колотить по струнам. Это продолжалось полтора часа. Мы сидели рядом со Свамиджи и на четках повторяли мантру. Зрителей было человек двадцать.