Потом он попросил Шивананду заделать щели в полу.

Иногда Прабхупада критиковал Говинда-даси за ее ошибки, и та воспринимала это очень эмоционально – запиралась в ванной и плакала. Однажды вечером, делая для Прабхупады «набор с дутым рисом», Говинда-даси пережарила арахис.

— Почему арахис черный? — спросил Прабхупада, когда та подала ему прасад. — Почему ты его пережарила?

Говинда-даси расплакалась, а Прабхупада стал выговаривать ей еще строже:

— Почему ты плачешь? Ты плачешь, потому что сердишься. Почему ты это сделала?

От его сердитого взгляда слезы у девушки потекли еще сильнее.

— Я не сержусь, — всхлипывала она. — Мне очень жаль, что я пережарила арахис.

Однажды Говинда-даси одолжила своей духовной сестре диктофон, и та его сломала. Это вывело Прабхупаду из себя:

— Вы американские юноши и девушки! Вы дети богатых людей! Вы думаете, что можно сломать вещь и выбросить ее на улицу, а потом купить новую. Вы не бережете вещи! Диктофоном должен пользоваться только один человек! Ты не должна была позволять ей его брать!

Эти слова уязвили Говинда-даси в самое сердце, и на какое-то время она снова уединилась, чтобы выплакаться. Но вскоре она пришла в себя, а Прабхупада вел себя так, словно ничего не произошло. Говинда-даси восприняла этот выговор как проверку на искренность. И еще она поняла, что, отметав громы и молнии, Прабхупада становился по-прежнему добрым и кротким.

Прабхупада редко ходил куда-либо один. Для учеников немыслимо было отпустить его без сопровождения. Кто-то из них непременно должен быть рядом, чтобы заботиться о нем или, при необходимости, оградить его от неприятностей. Поэтому когда однажды днем Говинда-даси заглянула в комнату Прабхупады и не обнаружила его там, это ее сильно озадачило. Не найдя его обуви, она выбежала на улицу. Но ни в том, ни в другом конце улицы его не было. Тогда она забежала за угол и заметила в конце квартала его удаляющуюся фигуру. Догнав его, она, запыхаясь, спросила:

— Куда вы идете? Почему ушли?

Не останавливаясь, Прабхупада шел прямо, держа в руке трость; движения его были плавны. Тихо рассмеявшись, он сказал:

— О, я просто иду в банк. Все нормально. Я вернусь.

Говинда-даси извинилась за свою настойчивость:

— Я просто подумала, что вы не должны ходить один. Потому что вы ведь нездоровы…

— Что ты знаешь? — резко парировал Прабхупада. — Врачу, излечися сам, — и пошел дальше, оставив Говинда-даси позади.

По мнению Прабхупады, нездорова была Говинда-даси, а вовсе не он. Она всегда куталась в свитера и куртки и постоянно сморкалась. Однажды он зашел в комнату, где она работала вместе с Гаурасундарой. В комнате царил беспорядок: повсюду были разбросаны носовые платки.

— Вот почему ты всегда болеешь, — сказал он, — из-за нечистоплотности.

В другой раз, выходя из дома, чтобы в сопровождении Гаурасундары и Говинда-даси отправиться в храм, Прабхупада начал смеяться:

— Да, Говинда-даси, все хорошо! Ты превосходный секретарь, замечательный повар и у тебя отлично все получается. Твой единственный минус в том, что ты женщина. Но не переживай. В следующей жизни ты станешь брахмачари!

— Ну спасибо, Шрила Прабхупада! — ответила Говинда-даси, наслаждаясь шутливым настроением своего духовного учителя.

Гаурасундара был спокойным молодым человеком, стойким в исполнении своих обязанностей. Ему нравилось изучать книги Прабхупады, и он понимал философию. Хотя бенгали Гаурасундара изучал спустя рукава и потому порой не мог перевести стихи, которые Прабхупада задавал ему, юноша был внимательным слугой и Прабхупада был доволен его работой.

Часто, войдя в роль майявади, Прабхупада спорил с Гаурасундарой, а как-то, ранним утром, он вошел в комнату, где тот спал, и разбудил его аргументом из философии майявады:

— Личность Кришны возникает в результате иллюзии, потому что Абсолют определяется как превосходящий личностную ипостась, — и Гаурасундаре пришлось немедленно искать опровержение.

Иногда Прабхупада говорил, что рано или поздно Гаурасундара и Говинда-даси должны будут отправиться вместе в какую-нибудь страну мира, чтобы проповедовать. Сознание Кришны необходимо распространить во множестве мест, и Прабхупада предвидел, что придет день, и его слуга и секретарь уедут открывать новый центр.

— Заботиться о моем теле — не столь важное дело, — говорил он.

Как-то раз Прабхупада и Гаурасундара обсуждали философию, а Говинда-даси в это время вот уже несколько часов мыла на кухне кастрюли и тарелки. Шум, производимый ей, доносился до комнаты Прабхупады.

— Она больна чистоманией, — предупредил Прабхупада. — У моей жены и дочери тоже такое было. Ты должен ее остановить, пока еще не поздно. Иначе станет хуже. Однажды я еле успел остановить свою дочь — она пыталась помыть электрические розетки и лила в них воду. Я сказал ей: «Не смей больше так делать! Еще раз увижу — убью!» И она пообещала, что больше не будет.

* * *

Пока Прабхупада был в Монреале, его навещали многие из его американских учеников. Они служили только ради своего духовного учителя, но некоторых из них от него отделяли тысячи километров, поэтому их желание увидеть Прабхупаду нарастало все сильнее, пока не побуждало отправиться в Монреаль. Иногда среди посетителей попадались и новички, присоединившиеся к одному из храмов Прабхупады и наслышанные о нем от учеников, но никогда еще не видевшие его. Конечно, Прабхупаде нравилось, когда его ученики оставались на своих местах, выполняя порученные им обязанности, но когда они навещали его, он тоже был рад.

Нанда-кишора: Я вошел в комнату, и Шрила Прабхупада очень радостно поприветствовал меня. Он улыбнулся и сказал: «Американский вайшнав». Я поклонился, сел, и мы начали говорить. Я слышал, что Кришна одновременно находится в сердце каждого живого существа, и спросил Прабхупаду, как такое возможно.

Сначала он сказал:

— Просто попытайся понять.

И я попытался. Я напрягся и зажмурился, чтобы показать, что я действительно пытаюсь понять. А Прабхупада продолжил:

— Вот, например, солнце находится у тебя над головой… и у меня над головой и над головой того, кто находится в тысяче километров отсюда. Это потому, что солнце огромно. Точно так же, Кришна настолько велик, что одновременно пребывает в сердцах всех живых существ.

И я понял. Он сказал: «Попытайся понять», — и, поскольку я слушал, я действительно понял. Я пытался понять и слушал чистого преданного. Когда я выходил из комнаты, он помахал мне правой рукой, сидя в очень непринужденной позе и улыбаясь. Он сказал:

— Повторяй «Харе Кришна»! Повторяй «Харе Кришна!»

Кришна-дас: Я слышал, что Прабхупада планировал путешествовать за границей и хотел взять с собой нескольких преданных, и что любой желающий поехать с ним должен копить деньги. Поэтому я устроился на работу в ювелирную фирму. Затем мне дали отпуск на то время, что Прабхупада был в Монреале. Отпуск Уддхавы выпал на то же время, и однажды утром, за завтраком, мы решили отправиться к нашему духовному учителю в Монреаль. Через час наши сумки уже были собраны.

На нас были костюмы. За три дня мы автостопом добрались из Сан-Франциско до Нью-Йорка. Когда мы приехали в Монреаль, Гаурасундара сообщил:

— Прабхупада вот-вот начнет обедать. Не хотите с ним?