Все тут же бросились наверх и зашли в его комнату вместе с ним.

Чувствуя себя виноватым за то, что мы отнимаем его время, я попытался закончить разговор в комнате. Коснувшись головой пола в поклоне и намекая, что пока уходить, я объявил Шриле Прабхупаде:

— Позвольте вас покинуть, чтобы не мешать вам работать.

Но Свамиджи тут же сделал мне выговор за самонадеянность. Он сказал:

— Ты думаешь, что сейчас я не работаю? Думаешь, это не работа? Ты не знаешь, в чем состоит моя работа. Это тоже работа, — и продолжил разговор.

Шрила Прабхупада говорил, чтобы устранить невежество любого, кто слушал его – будь то многотысячная толпа или один-единственный ученик. Хотя обращаться он предпочитал к молодому поколению — старое было трудно в чем-то убедить — число слушателей не играло для него особой роли. После первой встречи в храме, на которую гостей пришло очень мало, Прабхупада сказал, что это не значит, что он не должен говорить. Он привел в пример Калькуттский университет, в котором занятия не отменили, несмотря на то, что на один курс поступили только два студента, а на другой — один. И это, сказал Шрила Прабхупада, должно быть правилом духовного образования; если даже один человек получит его, он сможет принести благо многим.

Однажды рано утром, когда Шрила Прабхупада вместе с Сатсварупой и Гаурасундарой прогуливались в окрестностях Олстона, Сатсварупа рассказал, что в церкви на Арлингтон-стрит, где вскоре предстояло выступить и Прабхупаде, недавно прочитал лекцию один известный свами.

— О чем он говорил? — спросил Прабхупада.

Сатсварупа пересказал то, что слышал от других: свами называл себя Богом. Прабхупада тут же начал выдвигать свои аргументы, камня на камне не оставляя от ложных притязаний этого свами.

— Они называют себя Богом, но их Бог – дог, — начал он.

Сатсварупа с Гаурасундарой шли рядом, иногда приподнимая низкую ветку дерева, а иногда, на перекрестке, глядя за Прабхупаду по сторонам. Но внимание их главным образом было сосредоточено на словах Прабхупады. Сатсварупа понимал: Свамиджи не жалеет сил на то, чтобы обучить его опровергать такие аргументы. Он старался запомнить каждое слово таким, каким оно исходило из уст Свамиджи.

— Если все — боги, — продолжал Прабхупада, — тогда почему люди по всему миру поклоняются Богу в храмах и церквях? И почему эти «боги» пинают друг друга ногами? Знают ли они, кто такой Бог, если именуют Богом себя? Есть ли у них представление о том, кто такой Бог? Бог — правитель. Разве они управляют вселенной? Задайте им эти вопросы. Разве они всемогущи и всеведущи? Это качества Бога. Если вы Бог, знаете ли вы, о чем я думаю? — а ведь Бог всеведущ. Нельзя позволять им такое говорить. Нужно пресекать их болтовню такими вопросами.

Прабхупада акцентировал свои слова неожиданными остановками. Он был рассержен. Казалось, он обвиняет своих учеников в том, что те позволили заявить такую глупость — «Я Бог». Почему они не остановили этих негодяев? Он посмотрел на них, и глаза его вспыхнули. Разве не встречались они с вызовами атеистов? Разумеется, встречались. Они должны были спорить с ними. И именно такие аргументы им следует использовать. Они не должны сомневаться.

— Мы понимаем, что Бог огромен, — продолжал Прабхупада. — Мы подобны ему в качественном отношении, но мы бесконечно малы. Если они — Бог, тогда как они могли докатиться до такой собачьей жизни? Вы можете быть богом, но в настоящий момент вы не бог. Они согласятся, что пока еще они не бог, но станут Им в будущем. Но что это за бог? И как это они попали под влияние иллюзии? Это значит, что иллюзия сильнее Бога — раз они попали под ее влияние. Это значит, что их бог — это майя, иными словами — это не бог. Они могут мнить себя богом, но они не парам брахман, верховный Бог. У нас есть определение Бога — Он всемогущ. Этот свами не всемогущ. Если какой-то бродяга пристанет к нему на улице, ему не избежать трепки. А если у него заболят зубы, то от «бога» не останется и следа. Бог бесконечно богат. Этот свами выпрашивает деньги. И это Бог? Бог знает все. А эти люди даже не обладают разумом. Преданность Кришне — это проявление разума. Они колошматят друг друга, они обусловлены! И при этом говорят, что они — Бог! Им нужно задать эти вопросы. Они не смогут на них ответить.

Прабхупада продолжил свой путь, проходя мимо автосалонов, еще не открывшихся закусочных и автобусных остановок, где стояли толпы рабочих и таращились на пожилого Свами и его молодых учеников.

— Преданным, — сказал Прабхупада, — больше нравится говорить о Кришне и петь Его имя, чем спорить. Но поскольку столько безбожных организаций бросают им вызов, вайшнав должен уметь отстоять свою позицию, опираясь на шастры и трезвую логику.

* * *

Однажды вечером к Прабхупаде на квартиру зашел г-н Мэтьюз, аспирант Гарварда с кафедры вайшнавизма. Прабхупада объяснял, что если человек интересуется Абсолютом, а не временными вещами, он должен обратиться к гуру. Г-н Мэтьюз спросил, обязательна ли санньяса.

Согласно «Бхагавад-гите», ответил Прабхупада, санньяси — это тот, кто посвятил всего себя служению Кришне. Одежда и социальный статус не играют большой роли. В ответ на замысловатые вопросы г-на Мэтьюза о нынешнем положении духовных учителей в Индии Шрила Прабхупада сказал, что настоящий духовный учитель должен стоять в ученической преемственности и строго следовать принципам, регламентирующим поведение вайшнава. Современная индийская традиция семейного гуру — глупость. Гуру — не собственность и не комнатная собачка или кошечка.

Г-н Мэтьюз пытался показать, что Прабхупада не единственный духовный учитель, и в таких местах как Вриндаван есть много чистых преданных, которые не путешествуют с проповедью, но проповедуют всякому, кто к ним приходит.

— Господь Чайтанья, — сказал Шрила Прабхупада, — велел идти и проповедовать сознание Кришны. А не так, что я буду жить во Вриндаване, и, если кто-нибудь придет ко мне, я буду его учить. Мы должны сами идти к людям. Таков наказ Чайтаньи Махапрабху. Он наш господин. Мы не служим кому попало. Мы служим Кришне и никому другому: «Я слуга Кришны». А лучшее положение для проповеди — это санньяса, потому что санньяси не нужно посылать семье деньги или в определенный час возвращаться к жене. Вся жизнь его посвящена Кришне. Это замечательное положение для проповеди. Одежда не так важна.

Г-н Мэтьюз не соглашался с тем, что духовный учитель непременно должен быть санньяси либо отрешенным проповедником, но через час вдруг посмотрел на часы и забеспокоился:

— О, боже! Я опаздываю! Ко мне должны прийти гости, и моя жена готовит для них обед. Я должен идти.

— Видите? — сказал Прабхупада. — Вот и подтверждение моим словам.

* * *

В конце мая Прабхупада провел публичную лекцию в церкви на Арлингтон-стрит — известном историческом сооружении в центре Бостона. На лекцию собралось немало народу; там было много как прилично одетых представителей старшего поколения, так и молодежи. Шрила Прабхупада говорил о йоге – о том, как объясняет ее Господь Кришна в «Бхагавад-гите». Прабхупада подчеркнул, что Кришна передал знание йоги именно Арджуне.

Почему именно ему? Арджуна, объяснил Прабхупада, не был санньяси. Он был семейным человеком. Он не был ученым. В то время жило много великих ученых. Он же не был ни хатха-йогом, ни даже брахманом. Тогда почему был избран именно он?

— Бхакто ‘си ме! — прокричал вдруг в микрофон Прабхупада, — бхакто ‘си ме сакха чети. Потому что ты — Мой преданный!